Вино в традиционной символике редко бывает как-то связанным с опьянением, а является, так как обычно разбавляется водой, в истинном смысле «духовным напитком», жидкостью, наполненной огнем жизни. Распространенный в некоторых культурах (Дионис-Бахус) обычай чрезмерного потребления вина имел культовые корни и должен был вызывать соединение с божеством экстаза. Вино должно было разрушить любое колдовство, разоблачить ложь («in vino Veritas» — «истина в вине»); им могли наслаждаться и умершие, если его принести в жертву, полив на землю и дав ему впитаться в нее. Как «голубая кровь», вино часто рассматривалось в тесной символической связи с кровью, причем не только в христианском таинстве. В данном смысле оно могло также заменять жертвенную кровь, предназначенную для мертвых.
Культура виноградарства на Востоке и в Египте — очень древняя (обнаружена там еще в III тысячелетии до н.э. и называлась «ерпи»; темные виноградины определялись как «глаза Гора»). В этом регионе на праздниках всегда должно было быть вино (ср. первое чудо Иисуса на свадьбе в Кане — превращение воды в вино). Средневековая символика часто иллюстрирует тождество, согласно которому виноградный куст — это Христос, а его апостолы являются лозами. Крест и дерево жизни нередко изображаются в виде кустов винограда; сбор урожая винограда — символ Страшного суда. Чрезмерное употребление вина описывается отрицательно только в связи с опьянением Ноя, при этом неуважение его сына Хама считалось предзнаменованием такого же поведения солдат, пленивших Иисуса на масличной горе. В средневековом собрании новелл «Геста Романорум» («Gesta Romanorum») (oK. 1300) рассказывалось, «что Ной нашел куст дикого винограда, названного им лабруска (Labrusca), по межам (лабра) у пашен и у тропинок. Но так как это вино было кислым, он взял кровь четырех животных, а именно: льва, овцы, свиньи и обезьяны, смешал ее с землей и сделал из нее удобрение, которое положил к корням дикого винограда. Так вино было подслащено этой кровью... Употребляя вина, многие люди стали львами из-за своего гнева и потеряли рассудок. Некоторые от стыда стали овцами, другие обезьянами из-за своего любопытства и непристойной порочности, которой предались». О «свинских» последствиях опьянения текст ничего не говорит, так как эффект такого рода и без того, очевидно, был известным.
Для Хильдегарды Бингенской (1098—1179) вино имело большое значение как лечебное средство и как символ. Во всяком случае она связывает его с библейским рассказом о Ное и пишет: «Теперь земля, поврежденная до этого кровью Авеля (см. Каин), породила новый сок вина, и мудрость начала свою деятельность сначала». Причем злоупотребление вином представляет негативные стороны его власти, но все же скрытая в вине сила — большая тайна. «Зерно и вино растут за счет таинственной силы зародыша (viriditas, «зелень» —от него происходит используемое в эзотерической литературе со времен Э. Булвера-Литтона выражение «врил»), которую не может видеть человек». Эта сила действует и тогда, когда хлеб и вино превращаются в таинстве в плоть и кровь Иисуса Христа. «Так, вино — новый сок земли, сок, в котором присутствуют смерть и жизнь» (Шиппергес, 1957). В исламе по отношению к вину господствовало двойственное отношение. Легенды рассказывают, что когда архангел Джибрил (Гавриил) вывел Адама и его — не названную по имени — жену из сада рая, то пожалел отверженных и подал им лозу из закрытого теперь сада. По другой версии, его посох был увлажнен слезами сочувствия и пустил побег; плоды были подобны слезам ангела, круглые и сладкие. Но Иблис, дьявол, пожелал этому растению несчастья, и поэтому вино изначально — дар ангела, но не благословенно. Его потребление и сегодня строго запрещено всем верующим, но в раю избранные пьют «вино, которое запечатано мускусом и которое будит у всех такое желание, что все зовут его. И вино смешивается с водой источника Тасмин, из которого пьют приближенные Аллаха, его друзья». В раю также течет ручей с вином, прекрасным на вкус, но не опьяняющим.
По словам летописца Нестора, великий князь Владимир Святославич (ум. в 1015 г.), узнав от магометанских проповедников, что их религия запрещает употребление вина, ответил такими словами: «Руси веселие есть пити, не может без того и быти». В символике снов вино, по мнению Аеппли, свидетельствует о встрече с духовным и душевным содержанием личности, вопреки его реальному значению как алкогольного напитка. «Религиозное переживание возвысило вино до тождественности божественной крови. В вине есть нечто возбуждающее, сила духа, преодолевающее силу тяжести земли, окрыляющее фантазию... Где светится золотое или темно-красное вино в стеклянном кубке сна, там существует позитивная и значительная жизнь. Чудо вина, если рассматривать его с позиций души, является божественным животворящим чудом превращения приземленно-вегетативного бытия в окрыленный дух».
В Восточной Азии (Японии) западному вину соответствует «рисовое вино» саке — собственно, некая разновидность пива с высоким содержанием алкоголя (12—16%). Оно служит в качестве ритуального напитка на свадьбах и на Новый год. Его пьют из маленьких деревянных чашечек, покрытых красным лаком, как символ скрепления договоров.