Ответ Ансари
Суфийская притча
Бахауддин Накшбанд сидел однажды в зале приёмов, когда надменный аристократ, путешествовавший по поручению некоего султана, потребовал, чтобы его впустили.
— Пусть войдёт, — сказал Бахауддин.
После обмена обычными приветствиями посланник заявил:
— Я отклонился от своего маршрута и заехал к тебе с одной лишь целью — задать очень откровенный вопрос. Вот он: Каковы на самом деле твоё положение и твой статус в этой жизни? О себе, например, могу сказать, что я — Амир и путешествую по поручению Императора. Другие люди — влиятельные господа, купцы, учёные и так далее. В цивилизованной стране каждый имеет какой-то статус. Каковы твои притязания, и как нам называть тебя? Люди зовут тебя Королём (Шахом), Господином, а также Учителем. Но человек, немного знающий грамоту и поучающий трёх мальчишек, тоже является учителем, а также есть цари, за именем которых не стоит никакой власти.
Мирза Ансари спросил:
— Мауляна, не позволите ли мне ответить на этот вопрос?
Мауляна сказал:
— Если Князь сочтёт твой ответ достаточно авторитетным.
Князь ответил:
— Да, поскольку незачем требовать ответа от кого-либо непосредственно, если можно получить его от осведомлённого подчинённого.
Тогда Мирза Ансари сказал:
— Наш господин (Мауляна) — человек, которого посещают цари. Принцы спрашивают его совета. Аристократы и учёные внимают тому, что он говорит и показывает им. Купцы и вельможи, военачальники и даже султаны под своими посланиями к нему подписываются; «Ваш Слуга». Поэтому ранг нашего господина никак не может быть ниже их ранга. Владеет ли он землями или нет, ранг его не уступает рангу султана. Ему не присваивают статус более высокий, чем у султана, только потому, что на земле нет человека, который мог бы присвоить ему статус более высокий. На мой взгляд, посетив его, вы нисколько не уронили своего достоинства. Но ваш вопрос, каков его статус, следует отнести к кому-то более высоко стоящему, чем сам император, даже если мы хотим определить этот статус в понятиях этого мира.
Мауляна Бахауддин сказал:
— Поэтому не лучше ли снять вопрос, поскольку совершенно очевидно, что он не поддаётся ответу?
![]()
Бахауддин Накшбанд сидел однажды в зале приёмов, когда надменный аристократ, путешествовавший по поручению некоего султана, потребовал, чтобы его впустили.
— Пусть войдёт, — сказал Бахауддин.
После обмена обычными приветствиями посланник заявил:
— Я отклонился от своего маршрута и заехал к тебе с одной лишь целью — задать очень откровенный вопрос. Вот он: Каковы на самом деле твоё положение и твой статус в этой жизни? О себе, например, могу сказать, что я — Амир и путешествую по поручению Императора. Другие люди — влиятельные господа, купцы, учёные и так далее. В цивилизованной стране каждый имеет какой-то статус. Каковы твои притязания, и как нам называть тебя? Люди зовут тебя Королём (Шахом), Господином, а также Учителем. Но человек, немного знающий грамоту и поучающий трёх мальчишек, тоже является учителем, а также есть цари, за именем которых не стоит никакой власти.
Мирза Ансари спросил:
— Мауляна, не позволите ли мне ответить на этот вопрос?
Мауляна сказал:
— Если Князь сочтёт твой ответ достаточно авторитетным.
Князь ответил:
— Да, поскольку незачем требовать ответа от кого-либо непосредственно, если можно получить его от осведомлённого подчинённого.
Тогда Мирза Ансари сказал:
— Наш господин (Мауляна) — человек, которого посещают цари. Принцы спрашивают его совета. Аристократы и учёные внимают тому, что он говорит и показывает им. Купцы и вельможи, военачальники и даже султаны под своими посланиями к нему подписываются; «Ваш Слуга». Поэтому ранг нашего господина никак не может быть ниже их ранга. Владеет ли он землями или нет, ранг его не уступает рангу султана. Ему не присваивают статус более высокий, чем у султана, только потому, что на земле нет человека, который мог бы присвоить ему статус более высокий. На мой взгляд, посетив его, вы нисколько не уронили своего достоинства. Но ваш вопрос, каков его статус, следует отнести к кому-то более высоко стоящему, чем сам император, даже если мы хотим определить этот статус в понятиях этого мира.
Мауляна Бахауддин сказал:
— Поэтому не лучше ли снять вопрос, поскольку совершенно очевидно, что он не поддаётся ответу?
