Волк

Волк — хищный зверь, периодически становившийся очень опасным в Центральной Европе вплоть до нового времени; неудивительно, что в сказках он играет роль опасного для человека зверя и постоянно выступает как враг в образе животного. Появляются превращенные в волков, жаждущие крови люди (вервольф — человек-волк). В древненордической мифологии закованный гигантский волк Фенрир в последней битве (конец света) разрывает свои оковы, проглатывает солнце и погибает в битве с отцом всего сущего Одином, в которой тот тоже находит свою смерть.
В античности волк считался «животным-призраком», один вид которого лишал речи. Геродот и Плиний сообщали, что члены скифского племени нойроев один раз в году превращались в волков, после этого снова принимали человеческий облик. За этим может скрываться воспоминание о тотеме волка племени; Чингисхан тоже прославился тем, что происходил от серо-голубого, порожденного высоким небом (Тенгри) «избранного волка».
У римлян появление волка перед битвой могло считаться символом будущей победы, так как он относился к богу войны Марсу. Напротив, спартанцы перед битвой под Лектрой (371 г. до н.э.) боялись поражения, когда в их полчища ворвались волки. Хотя волк может восприниматься как символ утреннего солнца, так как «видит ночью» (Аполлон Ликиос), все же перевешивает его негативное значение как воплощение диких и сатанинских сил. В Древнем Китае он тоже олицетворял жадность и жестокость; «волчий взгляд» означает недоверие и боязнь перед появляющимся в толпе хищным зверем. Только у народов туркестанских степей волк, как упоминалось, воспринимается как тотем рода; они носят знамена и штандарты с волчьей головой.
Противоположностью являются легенды, в которых волчицы вскармливают и выращивают детей (так, например, рассказывается в мифе в районе Ордоса в Северном Китае). Вызывающий страх хищный зверь при определенных обстоятельствах может также стать могучим защитником беспомощного создания, хотя в двойственном восприятии его образа чаще всего перевешивает страх перед «злым волком». В христианстве волк выступает прежде всего как символ дьявольского врага, угрожающего стаду верующих. Только святым дана власть своей любящей силой убеждения превратить дикость рвущегося зверя в «благочестие» — например, св. Франциску Ассизскому, Вильгельму из Верчелли (который оседлал волка), св. Эрве и Филберту Юмьежскому. Св. Зимперт Аугсбургский спас ребенка из пасти волка и вынудил зверя вернуть его матери.
Сама «пасть ада» изображается частично как пасть дракона, частично как пасть огромного волка. В позднеантичном и раннехристианском «Физиологе» («Phisiologis») волк является «хитрым и злобным зверем», который при встрече с человеком притворяется хромым, чтобы затем напасть на него. «Святой Василий сказал: таковы хитрые и коварные люди. Когда они встречают добрых людей, то притворяются, что безвинны и не имеют злых намерений, но их сердце полно ожесточенности и хитрости». «Волк в овечьей шкуре» — символ соблазняющего лживого пророка, цель которого — испортить простодушных. Известные символические выражения звучат, например, так: «поставить волка стеречь овец»; «с водлами жить — по-волчьи выть» (приспосабливаться); «местность, где волки желают себе «доброй ночи» (Шпессарт, под Гриммельсхаузеном), наконец, «видеть волка» или «быть увиденным волком» — определение «безымянного парализующего страха».
То, что такие святые, как св. Вольфганг и св. Люпус, изображались вместе с волками, является только намеком на их имена.
В образном мире алхимии идет речь о «Lupus metallorum» («Волке металлов»), проглатывающем льва (золото), чтобы его «освободить». Здесь говорится о процессе очищения загрязненного золота с помощью антимона; антимон — «серый волк» алхимической лаборатории.
То, что ведьмы часто изображались скачущими верхом на волках или даже превращенными в волков, связано с соединением идеи волка и дьявола.
Волк как символ хитрости и коварства встречается в сказках, где проповедует овцам, или в «Волке и журавле», где журавль вынимает у волка из глотки застрявшую кость, но его награда лишь в том, что у него не была откушена голова: «Таковы неблагодарные богачи, живущие за счет труда бедных». В психологической символике господствует мнение о том, что опасные стайные звери, словно «степные волки», могут ворваться в культурную страну души, и человек, который видит их во сне, призывается стать проводником больших чужих энергий, что не может происходить без высвобождения сильного напряжения. В то время как психоанализ Фрейда в течение длительного времени не смог полностью освободить «человека-волка», школа К. Г. Юнга рассматривала видения волков в целом как угрозу со стороны необузданных сил, которые бывают как «разумными», так и бескомпромиссными. Одновременно она указывала на то, что в сказках этот «инстинкт рвать на куски» может обвести вокруг пальца проницательный ребенок или козленок и уж наверняка одолеть взрослый охотник.
Кроме того, современное исследование поведения волка давно показало, что он не до конца заслужил свою испорченную репутацию и при целенаправленном изучении характера его реакций может быть побужден к «сосуществованию» с человеком, который действует как вожак стаи.
Позитивные черты волка упоминал еще Беклер (1688): «Волк олицетворяет собой настороженность и осторожность, из-за которых название и образ этого животного берутся в гербы; волк умеет с таким умом находить добычу, что только охотник может захватить его врасплох».
Но в средневековых бестиариях он только дьявольский зверь; глаза волчицы сверкают в ночи, как фонари, которые лишают человека ума. Дьявол тоже лишает человека сил кричать (молиться), и его глаза ярко сияют, «так как некоторые дела дьявола ослепляют и кажутся простодушным людям красивыми и полезными» (Унтеркирхер).
Кажущиеся мифическими сообщения о «волчьих детях», т. е. о воспитанных волками найденышах, известны не только в Индии (ср. «Книга джунглей» Киплинга), но и в фольклоре Европы, возможно, инспирированные римской легендой о Капитолийской волчице, вскормившей своим молоком Ромула и Рема.