Нагота с точки зрения символики должна представлять человека в первобытном состоянии, без социальных и иерархических признаков, которые несет в себе одежда. Чаще это бывает необходимо в процессе ритуалов посвящения в члены какого-либо сообщества, как, например, в позднеантичном культе Митры, когда кандидат представляется как бы заново рожденным. Другие требования культа заключаются в передаче себя во власть высших сил, причем человек развязывает все узлы на своей одежде и даже оставляет незакрытыми свои гениталии, которые обычно стараются защитить от всех опасностей (например, от «злого глаза»). Мысль о легендарной «первозданной невинности» прародителей перед грехопадением явилась решающим мотивом для того, чтобы во многих сектах адамитов старого и нового времени в собраниях снимают одежду. Это принято и до сих пор в секте духоборцев (духоборов), переселившихся в конце XIX в. из России в Канаду (Британская Колумбия, Саскачеван). Аскетическая идея - отказ от одежды, является основной и в движении Дигамбара (одетые воздухом) в индийском джанизме. У бесписьменных народов в тропическом поясе нагота не связана с эротическими мотивами, поскольку области гениталий «игнорируются» и эротическое поведение подчинено ярко выраженной основополагающей установке на сдержанность. Ею можно пренебречь во время ритуальных церемоний только в особых случаях.
В христианском искусстве Европы Адам и Ева изображаются обнаженными (однако в большинстве случаев гениталии прикрыты растениями или волосами). Такими же представляются на картинах и ведьмы (Ганс Бальдунг Грин), но в этом случае с задней мыслью — показать их распущенность. Только в эпоху Ренессанса художники стали изображать человеческое тело как «акт», следуя античным образцам, причем классическая тема реабилитировала такое понимание. Так символические прообразы и мифологические фигуры получили право, вопреки прежней чопорности проявившейся, в частности, в закрашивании «Страшного суда» Микеланджело, быть представленными в неприкрытом и неопосредованном виде.