Гунсунь Лун спросил у вэйского принца Моу:
— Я с детства изучал путь древних царей, а в зрелые годы постиг смысл человечности и долга. Я научился объединять «подобное» и «различное», разделять «твёрдость» и «белизну», превращать утверждение в отрицание, а возможное — в невозможное. Я поверг в смущение все сто школ и превзошёл в красноречии всех спорщиков. Я полагал, что никто в целом свете не сравнится со мной в учёности. Ныне же я услышал речи Чжуан-цзы и пребываю в великом изумлении. Не могу понять, то ли я уступаю ему в умении рассуждать, то ли знания мои не столь обширны, как у него. Теперь я и рта не смею раскрыть. Позвольте спросить, в чём тут дело?
Принц Моу облокотился о столик, медленно вздохнул и, глядя в небо, сказал со смехом:
— Разве ты не слыхал про лягушку, которая жила в глубоком колодце? Эта лягушка однажды сказала черепахе, обитавшей в Восточном Океане: «В моей жизни так много удовольствий! Когда я хочу прогуляться, я вылезаю на перила колодца. Вернувшись к себе, я отдыхаю на отвалившейся от стенки черепице. Если я хочу купаться, я прыгаю в воду, и она доходит мне до самой шеи. А когда я выхожу на берег, моя нога погружается в грязь по самую щиколотку. Ни вьющаяся вокруг мошкара, ни крабы, ни жабы не имеют таких удовольствий. Поистине, обладать целой лужей воды и глубоким колодцем, в котором я могу делать всё, что пожелаю, — это вершина счастья! Почему бы вам не прийти ко мне в гости, не посмотреть, как я живу?»
Не успела черепаха из Восточного Океана ступить в колодец левой ногой, как её правая нога уже застряла там. Пришлось ей отползти назад, и тут она рассказала лягушке про свой океан:
«Даже расстояние в тысячу ли не даст представления о том, как широк Океан, в котором я живу, а расстояние в восемь тысяч ли не даст представления о том, сколь глубок этот Океан, — сказала она. — Во времена царя Юя за десять лет случилось девять наводнений, но вода в Океане не поднялась. При царе Тане за восемь лет было семь засух, но воды в Океане не убыло. Не быть увлекаемым потоком в часы приливов и отливов, не чувствовать волнения, когда вода прибывает или убывает — такова радость жизни в Восточном Океане».
Тут лягушку из колодца прямо оторопь взяла, и она лишилась дара речи. Ну а тебе, не умеющему распознать даже границу между истинным и ложным, пытаться уразуметь слова Чжуан-цзы — всё равно что комару снести на себе гору или сороконожке перебраться через Жёлтую Реку. Такая задача тебе не по плечу. И тот, кто, не умея распознать смысл утончённейших речей, старается как можно выгоднее для себя устроиться в жизни, не похож разве на ту лягушку из колодца?
А ещё скажу тебе, что тот человек спускался в страну Жёлтых источников и возносился до самого неба. Он странствует привольно всюду, не разбирая ни севера, ни юга, ни востока, ни запада, и проникает в Сокровенное, возвращается к Всепроницающему. Ты же в своей слепоте ищешь по заданным правилам, разделяешь посредством доказательств. Ты подобен человеку, который смотрит на небо через трубочку и целится шилом в землю. Какая мелочность! Уходи прочь от меня! И помни: однажды какой-то парень из Шоулина вздумал подражать ходокам из Ханьданя. Тамошнее искусство он не перенял, зато успел разучиться ходить по-своему, так что пришлось ему ползти домой на локтях и коленях. Лучше тебе уйти сейчас, а не то ты чужому искусству не научишься и своё потеряешь!
Тут Гуньсунь Лун от удивления даже рот раскрыл и язык высунул. Вот так он и побежал прочь.