Кому игра, а кому погибель

Искристым морозным утром спускался Спиридон к проруби реки. Уже на подступах к обрывистому берегу услышал он женский крик с причитаниями, истошный кошачий крик и мужской бас, приговаривающий: «Так тебе, так тебе…» У проруби стояла дородная попадья, рядом с ней дьяк, у которого в руках был мешок. Мешок дёргался, оттуда и доносилось мяуканье, высовывались когти и зубы. На вопрос Мудреца попадья, сквозь крикливое всхлипыванье, ответила, что любимый кот Мурзик украл у гостившего архимандрита золотой образок. Она, мол, сама видела, как этот здоровенный котище катал его лапой по столу! Всё обыскали, нет дорогой вещи нигде! Украл, а ведь как она кота любила, как кормила, а он ещё и мышей ловил!
— Зачем же кота топить, — остановил всех Спиридон, — он ведь золото не ест. Не ест, значит оно должно быть в доме, а раз пропало, то кого из людей нет в доме?
Попадья выслушала Спиридона, схватила мешок и закричала дьяку:
— Наказывай скорей догнать нового работника, отпросившегося в город. Коту игра, а вору добыча: ищи виноватого!