Как Любовь на земле осталась
Посылая Любовь на землю, Небеса обещали, что в случае успеха она будет владеть всем, купаясь там в обожании и благодарности. Ну, а коль не справится — придётся отозвать.
— Постараюсь! — заверила Любовь.
Ей казалось, всё будет легко: кто ж откажется от того, чтоб его любили?
Явившись в мир, Любовь оповестила:
— Я пришла к вам, любите!
— И кого предлагаешь любить? — с подозрением осведомились у неё.
— Всех, — отвечала она, — и всё. Ваш мир сразу станет прекрасен!
— И тех, кто нам зла желает? — уточнили.
— А таких много?
— Наивная! Да ты — слепа! Их большинство.
— Но если все будут любить всех, то никто зла не пожелает…
— Где ты такое видела? На Небесах, откуда тебя послали? Не за наивность ли? Но туда почему-то никто не спешит и, говорят, никто не опаздывает… А здесь иные правила, дорогуша. Поэтому решай сама: ты с нами или с теми, кто против нас?
Но Любовь не могла быть с одними против других. Она была послана свыше, чтоб прекратить злобу. И потому попыталась убедить разных, что из-за этого не стоит враждовать. В результате её не любили все, и в мире нелюбви прибавилось.
Небеса нахмурились, напомнив данный завет: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, творите добро ненавидящим вас, молитесь за злословящих и преследующих вас…» Но, как известно, такое легче сказать, чем сделать.
«Не справляюсь… — поняла она, — что же придумать?» Однако не придумывалось. Ей ничего не осталось, как ходить и просить: «Полюбите…и у вас будет свой человек». И как ни странно, немало нашлось тех, кто откликнулся. Любили, желая сделать своим, приворожив, но как только любимое становилось независимым от них, резко меняли о нём мнение. Это, конечно, не сильно порадовало Небеса, хотя какой-то прогресс всё же имелся. «Пусть ещё поработает», — решили наверху.
«Снова незадача, — огорчилась Любовь. — Почему они не понимают, что можно жить без вражды, что я здесь не для корысти?»
— А вот и для корысти! — возразил ей один встречный, но, видимо, не простой человек.
— Какой корысти? — удивилась она.
— Ты ведь хочешь, чтобы все любили?
— Да, — согласилась посланница Небес.
— То есть, все были твоими? И благодарили?
— И что в этом плохого, если будут счастливы, перестанут убивать? — спросила она.
— Погоди, — сказал он, — любить надо тех, кто способен любить, так? Ведь, если любишь не способного на ответное чувство, то это — беда, а не счастье. Насильно же мил не будешь… Тоже, коль любишь недостойного любви.
— Пожалуй… — озадачилась Любовь. Что-то в его словах было.
— Вот тебе и ответ. Любить нужно не всех, а только тех, кто тебя любит или способен полюбить.
Не по вкусу пришлось это посланнице, но не нашлась, что сказать. Всё выглядело логично. Она, конечно, помнила о завете любить врагов, но на земле ему следовали единицы, как бы не заявляли здесь об обратном. А встречный не отставал, говоря:
— Те, кто полюбит врагов, как к ним отнесутся друзья — враги врагов? За кого сочтут? Враги посчитают предателем или ненормальным, а вот друзья станут новыми врагами. Некогда любящих всех называли блаженными, ныне — сумасшедшими.
Пригорюнилась Любовь. Что возразишь? «В чём же мой шанс и спасение?» — подумала. Ясно было, что люди вокруг правы и последовательны. Нечем крыть…
Многие бы сдались на её месте. Но, как известно, больше всего сдаться хочется перед самой победой. А она не желала сдаваться. Сказано же: «…любовь никогда не перестаёт… всё переносит… долготерпствует… не мысля зла».
И Любовь осенило: «Да, их рассуждения и действия логичны. Но я-то — совсем не логична. Ведь влюбляются же во врага, недостойного, не пару себе! В этом моя сила. Потому и не переведусь я никогда на земле. На небесах хорошо, конечно, но я приношу чуточку небес сюда, или возношу до небес того, кто во мне нуждается… Значит, я всё-таки здесь необходима. Просто одни не знают меня, другие боятся, третьи не верят, но всегда есть кто-то, кто меня ждёт, даже всю жизнь, когда, казалось, и ждать уже нечего кроме смерти. Каждое любимое дитя — моё, ведь когда оно вырастет, то, само того не понимая, станет искать такого же отношения… Так почему бы ему в этих поисках не встретить Меня?»
![]()
— Постараюсь! — заверила Любовь.
Ей казалось, всё будет легко: кто ж откажется от того, чтоб его любили?
Явившись в мир, Любовь оповестила:
— Я пришла к вам, любите!
— И кого предлагаешь любить? — с подозрением осведомились у неё.
— Всех, — отвечала она, — и всё. Ваш мир сразу станет прекрасен!
— И тех, кто нам зла желает? — уточнили.
— А таких много?
— Наивная! Да ты — слепа! Их большинство.
— Но если все будут любить всех, то никто зла не пожелает…
— Где ты такое видела? На Небесах, откуда тебя послали? Не за наивность ли? Но туда почему-то никто не спешит и, говорят, никто не опаздывает… А здесь иные правила, дорогуша. Поэтому решай сама: ты с нами или с теми, кто против нас?
Но Любовь не могла быть с одними против других. Она была послана свыше, чтоб прекратить злобу. И потому попыталась убедить разных, что из-за этого не стоит враждовать. В результате её не любили все, и в мире нелюбви прибавилось.
Небеса нахмурились, напомнив данный завет: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, творите добро ненавидящим вас, молитесь за злословящих и преследующих вас…» Но, как известно, такое легче сказать, чем сделать.
«Не справляюсь… — поняла она, — что же придумать?» Однако не придумывалось. Ей ничего не осталось, как ходить и просить: «Полюбите…и у вас будет свой человек». И как ни странно, немало нашлось тех, кто откликнулся. Любили, желая сделать своим, приворожив, но как только любимое становилось независимым от них, резко меняли о нём мнение. Это, конечно, не сильно порадовало Небеса, хотя какой-то прогресс всё же имелся. «Пусть ещё поработает», — решили наверху.
«Снова незадача, — огорчилась Любовь. — Почему они не понимают, что можно жить без вражды, что я здесь не для корысти?»
— А вот и для корысти! — возразил ей один встречный, но, видимо, не простой человек.
— Какой корысти? — удивилась она.
— Ты ведь хочешь, чтобы все любили?
— Да, — согласилась посланница Небес.
— То есть, все были твоими? И благодарили?
— И что в этом плохого, если будут счастливы, перестанут убивать? — спросила она.
— Погоди, — сказал он, — любить надо тех, кто способен любить, так? Ведь, если любишь не способного на ответное чувство, то это — беда, а не счастье. Насильно же мил не будешь… Тоже, коль любишь недостойного любви.
— Пожалуй… — озадачилась Любовь. Что-то в его словах было.
— Вот тебе и ответ. Любить нужно не всех, а только тех, кто тебя любит или способен полюбить.
Не по вкусу пришлось это посланнице, но не нашлась, что сказать. Всё выглядело логично. Она, конечно, помнила о завете любить врагов, но на земле ему следовали единицы, как бы не заявляли здесь об обратном. А встречный не отставал, говоря:
— Те, кто полюбит врагов, как к ним отнесутся друзья — враги врагов? За кого сочтут? Враги посчитают предателем или ненормальным, а вот друзья станут новыми врагами. Некогда любящих всех называли блаженными, ныне — сумасшедшими.
Пригорюнилась Любовь. Что возразишь? «В чём же мой шанс и спасение?» — подумала. Ясно было, что люди вокруг правы и последовательны. Нечем крыть…
Многие бы сдались на её месте. Но, как известно, больше всего сдаться хочется перед самой победой. А она не желала сдаваться. Сказано же: «…любовь никогда не перестаёт… всё переносит… долготерпствует… не мысля зла».
И Любовь осенило: «Да, их рассуждения и действия логичны. Но я-то — совсем не логична. Ведь влюбляются же во врага, недостойного, не пару себе! В этом моя сила. Потому и не переведусь я никогда на земле. На небесах хорошо, конечно, но я приношу чуточку небес сюда, или возношу до небес того, кто во мне нуждается… Значит, я всё-таки здесь необходима. Просто одни не знают меня, другие боятся, третьи не верят, но всегда есть кто-то, кто меня ждёт, даже всю жизнь, когда, казалось, и ждать уже нечего кроме смерти. Каждое любимое дитя — моё, ведь когда оно вырастет, то, само того не понимая, станет искать такого же отношения… Так почему бы ему в этих поисках не встретить Меня?»
