Притча "Басти"
Однажды ночью царь Ибрахим услышал шум на крыше, кто-то там ходил. Вот он и спросил:
— Кто там?
Человек сказал:
— Не волнуйся — потерялся мой верблюд, и я его ищу.
На крыше дворца потерялся верблюд, Ибрахим рассмеялся и сказал:
— Ты безумец! Слезай оттуда! Верблюды никогда не теряются на крышах дворцов. Иди домой!
Но потом он не мог спать, так как он был человеком размышляющим. Он подумал: «Может быть, этот человек не безумец, может, он говорил нечто символическое; может быть, он — великий мистик, когда он сказал: «Не волнуйся», — у него был такой голос, в нем было столько понимания и молчания. Голос был так музыкален и гармоничен, у безумца не может быть такого. И когда он сказал: «Мой верблюд потерялся, и я его ищу», — голос был таким проникновенным. Он, казалось, указывал на что-то… Этого человека завтра утром нужно найти. Я должен увидеть, кто это такой: безумец он или безумец Божий; был ли он на крыше из-за своего безумия, или он был послан именно ко мне, чтобы передать мне послание».
Всю ночь царь не мог спать. Утром он сказал своим придворным пойти и найти этого человека, обладателя такого голоса. Но обыскали всю столицу, а найти не смогли, ибо как найти человека лишь по тону его голоса? Трудно!
Потом в полдень у двери поднялся шум. Появился факир, нищий, который сказал стражнику:
— Позволь мне войти, так как я хочу остановиться на несколько дней в этом караван-сарае, на этом постоялом дворе.
Стражник возразил:
— Это не постоялый двор, не караван-сарай, это — царский дворец, резиденция царя!
Но факир сказал:
— Нет! Я очень хорошо знаю, что это постоялый двор: странники приходят сюда, остаются на некоторое время и уходят. Никто здесь не живёт, так что дай мне войти; я поговорю с царём, который, похоже, глупый человек.
Это было услышано, и факира впустили. Царь был очень разгневан и сказал:
— Что ты говоришь?
Человек сказал:
— Слушай! Я уже приходил сюда как-то, но тогда на троне сидел кто-то другой. И он был таким же глупцом, как и ты, ибо он думал, что это его резиденция, а теперь ты думаешь, что это твоя резиденция!
Царь сказал:
— Не говори глупостей! И не веди себя так дико — это был мой отец, теперь он умер.
Факир сказал:
— И я говорю тебе, что я приду снова, и я не найду тебя здесь. Здесь будет кто-то ещё. Это будет твой сын, и он скажет, что это его резиденция. Что это ещё за резиденция?! Люди приходят и уходят — я называю такое постоялым двором.
Его голос был знакомым. Царь сказал:
— Тогда не ты ли тот безумец, который искал верблюда на крыше?!
Факир ответил:
— Да, я — безумец, как и ты, ведь если ты здесь ищешь истину, ты ищешь верблюда на крыше!
Царь сошёл с трона и сказал факиру:
— Ты оставайся в этом караван-сарае, а я ухожу, я оставался здесь, веря, что это резиденция, дом. Если это не так, тогда я ухожу, я должен идти и искать дом, пока не поздно!
Ибрахим сам стал мистиком. И когда он уже был известен, уже был реализованным человеком, он жил за стенами столицы, его собственной столицы. Когда-то это было его владение, теперь это был просто караван-сарай, он жил вне его. И люди могли прийти и спросить:
— Где басти?
«Басти» означает «город». Но слово прекрасно, это слово означает «место, где располагаются люди». Но Ибрахим указывал им на кладбище. Он говорил:
— Идите направо, и вы попадёте в басти.
Люди уходили, а позже они возвращались весьма сердитые и говорили:
— Что ты за человек? Мы спрашивали о басти, городе, где живут люди — а ты послал нас на кладбище!
Ибрахим смеялся и говорил:
— Похоже, мы по-разному пользуемся словами: ведь на кладбище, коль мы там поселились, мы живём вечно. Это — настоящее басти, постоянная резиденция, адрес которой никогда не меняется, так как вы там навсегда. Так что вы не спрашиваете о настоящем басти, когда спрашиваете об этом городе, который является кладбищем, так как люди здесь стоят в очереди, чтобы умереть.
Кому-то время пришло сегодня, кому-то завтра придёт — но каждый ждёт лишь смерти! И вы называете это басти. Вы называете это местом, где живут люди? Я называю его маргхат, кладбище, где люди просто ждут смерти, где ничто, кроме смерти, не существует.
Если существует жизнь, она — не что иное, как ожидание смерти, а как жизнь .может быть ожиданием смерти? Как может быть жизнь моментальной? Как может быть жизнь подобной сну. Она была — и вот она ушла, и её нет! Жизнь должна быть чем-то вечным. Но если вы ищете Вечного, тогда будьте подобны благоразумному купцу: продайте всё, что у вас есть! Продайте это и купите Единое, единственную жемчужину вашей внутренней сущности, которая не может утонуть, которую нельзя отобрать — так как жемчужина — это вы. Вы можете владеть только собой, ничем больше вы в действительности обладать не можете.
Вы можете жить в иллюзии, что вы владеете этим домом, этой женой, этим мужем, этими детьми, но это — иллюзия; раньше или позже сон развеется. Вы можете владеть только собой, так как это никуда не уйдёт. Сущность — постоянна, вечна. Она ваша её нельзя у вас забрать.
Ошо
![]()
— Кто там?
Человек сказал:
— Не волнуйся — потерялся мой верблюд, и я его ищу.
На крыше дворца потерялся верблюд, Ибрахим рассмеялся и сказал:
— Ты безумец! Слезай оттуда! Верблюды никогда не теряются на крышах дворцов. Иди домой!
Но потом он не мог спать, так как он был человеком размышляющим. Он подумал: «Может быть, этот человек не безумец, может, он говорил нечто символическое; может быть, он — великий мистик, когда он сказал: «Не волнуйся», — у него был такой голос, в нем было столько понимания и молчания. Голос был так музыкален и гармоничен, у безумца не может быть такого. И когда он сказал: «Мой верблюд потерялся, и я его ищу», — голос был таким проникновенным. Он, казалось, указывал на что-то… Этого человека завтра утром нужно найти. Я должен увидеть, кто это такой: безумец он или безумец Божий; был ли он на крыше из-за своего безумия, или он был послан именно ко мне, чтобы передать мне послание».
Всю ночь царь не мог спать. Утром он сказал своим придворным пойти и найти этого человека, обладателя такого голоса. Но обыскали всю столицу, а найти не смогли, ибо как найти человека лишь по тону его голоса? Трудно!
Потом в полдень у двери поднялся шум. Появился факир, нищий, который сказал стражнику:
— Позволь мне войти, так как я хочу остановиться на несколько дней в этом караван-сарае, на этом постоялом дворе.
Стражник возразил:
— Это не постоялый двор, не караван-сарай, это — царский дворец, резиденция царя!
Но факир сказал:
— Нет! Я очень хорошо знаю, что это постоялый двор: странники приходят сюда, остаются на некоторое время и уходят. Никто здесь не живёт, так что дай мне войти; я поговорю с царём, который, похоже, глупый человек.
Это было услышано, и факира впустили. Царь был очень разгневан и сказал:
— Что ты говоришь?
Человек сказал:
— Слушай! Я уже приходил сюда как-то, но тогда на троне сидел кто-то другой. И он был таким же глупцом, как и ты, ибо он думал, что это его резиденция, а теперь ты думаешь, что это твоя резиденция!
Царь сказал:
— Не говори глупостей! И не веди себя так дико — это был мой отец, теперь он умер.
Факир сказал:
— И я говорю тебе, что я приду снова, и я не найду тебя здесь. Здесь будет кто-то ещё. Это будет твой сын, и он скажет, что это его резиденция. Что это ещё за резиденция?! Люди приходят и уходят — я называю такое постоялым двором.
Его голос был знакомым. Царь сказал:
— Тогда не ты ли тот безумец, который искал верблюда на крыше?!
Факир ответил:
— Да, я — безумец, как и ты, ведь если ты здесь ищешь истину, ты ищешь верблюда на крыше!
Царь сошёл с трона и сказал факиру:
— Ты оставайся в этом караван-сарае, а я ухожу, я оставался здесь, веря, что это резиденция, дом. Если это не так, тогда я ухожу, я должен идти и искать дом, пока не поздно!
Ибрахим сам стал мистиком. И когда он уже был известен, уже был реализованным человеком, он жил за стенами столицы, его собственной столицы. Когда-то это было его владение, теперь это был просто караван-сарай, он жил вне его. И люди могли прийти и спросить:
— Где басти?
«Басти» означает «город». Но слово прекрасно, это слово означает «место, где располагаются люди». Но Ибрахим указывал им на кладбище. Он говорил:
— Идите направо, и вы попадёте в басти.
Люди уходили, а позже они возвращались весьма сердитые и говорили:
— Что ты за человек? Мы спрашивали о басти, городе, где живут люди — а ты послал нас на кладбище!
Ибрахим смеялся и говорил:
— Похоже, мы по-разному пользуемся словами: ведь на кладбище, коль мы там поселились, мы живём вечно. Это — настоящее басти, постоянная резиденция, адрес которой никогда не меняется, так как вы там навсегда. Так что вы не спрашиваете о настоящем басти, когда спрашиваете об этом городе, который является кладбищем, так как люди здесь стоят в очереди, чтобы умереть.
Кому-то время пришло сегодня, кому-то завтра придёт — но каждый ждёт лишь смерти! И вы называете это басти. Вы называете это местом, где живут люди? Я называю его маргхат, кладбище, где люди просто ждут смерти, где ничто, кроме смерти, не существует.
Если существует жизнь, она — не что иное, как ожидание смерти, а как жизнь .может быть ожиданием смерти? Как может быть жизнь моментальной? Как может быть жизнь подобной сну. Она была — и вот она ушла, и её нет! Жизнь должна быть чем-то вечным. Но если вы ищете Вечного, тогда будьте подобны благоразумному купцу: продайте всё, что у вас есть! Продайте это и купите Единое, единственную жемчужину вашей внутренней сущности, которая не может утонуть, которую нельзя отобрать — так как жемчужина — это вы. Вы можете владеть только собой, ничем больше вы в действительности обладать не можете.
Вы можете жить в иллюзии, что вы владеете этим домом, этой женой, этим мужем, этими детьми, но это — иллюзия; раньше или позже сон развеется. Вы можете владеть только собой, так как это никуда не уйдёт. Сущность — постоянна, вечна. Она ваша её нельзя у вас забрать.
Ошо
