Самодовольное растение
Суфийская притча
В роду Джан Фишан Хана передают историю о том, как некий эмир, сопровождаемый внушительной свитой, предпринял путешествие через всю Аравию, чтобы навестить великого мудреца. По прибытии он был принят с соответствующими его рангу почестями и богато одарён. Многие из окружения Джан Фишана ожидали, что, преодолев столь трудный путь, принц засыплет Хана бесчисленными вопросами или, напротив, станет безмолвно впитывать мудрость, извлекая её из самого пребывания в присутствии великого Мастера. Однако за минуту до того, как о высоком госте было официально объявлено, Хан произнёс:
— Наблюдайте внимательно за нашей беседой, ибо подобный опыт даётся редко.
Эмир вступил в зал и промолвил:
— Подтверди мой сан, ибо я не принадлежу к роду Хашимитов. Испокон веков вся аристократия получала такое подтверждение из рук твоих предков.
Джан Фишан произнёс:
— Желаешь ли ты церемонии с соблюдением этикета и вручением верительных грамот, или же ты ищешь ответа на вопрос?
— Я бы хотел и того, и другого, если возможно. Но если я могу получить только одно, то я желаю ответа на свой вопрос, — ответил эмир.
— Поскольку ты проявил отсутствие алчности и попросил одного, тебе будет даровано и другое, — сказал Джан Фишан Хан. — Я подтвержу или отвергну твоё право на титул своим ответом на твой философский вопрос.
— Вот мой вопрос. Почему столь многие суфии не воспринимают всерьёз великие деяния, героизм, терпение и благородство, являющиеся наследием и славой арабов?
Джан Фишан промолвил:
— Вот тебе мой ответ. Он не только прояснит нашу позицию, но и укажет тебе, в чём может заключаться твоя подлинная роль как аристократа среди арабов. Мы не одобряем, а иногда даже высмеиваем те качества, которыми многие гордятся. Потому что они — минимум, а не максимум того, что человек может обрести. Героизм, преданность, терпение, гостеприимство или иные благородные качества — та точка, с которой человек только начинается. Что он — животное или растение, чтобы гордиться способностью вести себя пристойно? Почему люди должны превозносить его и стараться ему подражать? Напротив, ему пристало стыдиться, что он далеко не всегда ведёт себя достойно, и быть благодарным за то, что он способен на великие деяния.
Выслушав это, аристократ отказался от титула эмира, сказав:
— Словом «эмир» часто обозначают людей, находящихся на самой низшей ступени. Так почему оно должно быть применимо ко мне? Тот, кого мы зовём «обычным человеком», то есть тот, кто почти не обладает благородными качествами, недостоин даже, чтобы его сочли Странником, пока он не возвысился внутренне до стадии, именуемой «Высочество» или «Возвышенность».
Один из сопровождавших его воскликнул:
— Как! Вы намерены пожертвовать славой своего рода ради того, что могли вычитать в книгах?
Эмир ответил:
— Оттого, что я мог вычитать это в книгах, оно не перестало быть правдой. Возможно, я и читал об этом в книгах, но не придал этому значения. Но если я действительно когда-либо читал об этом, тогда я вдвойне достоин порицания. Ибо я предал свою способность воспринимать прочитанное, проигнорировав то, что могло бы помочь мне обрести статус человека, выведя меня из статуса самодовольного растения.
![]()
В роду Джан Фишан Хана передают историю о том, как некий эмир, сопровождаемый внушительной свитой, предпринял путешествие через всю Аравию, чтобы навестить великого мудреца. По прибытии он был принят с соответствующими его рангу почестями и богато одарён. Многие из окружения Джан Фишана ожидали, что, преодолев столь трудный путь, принц засыплет Хана бесчисленными вопросами или, напротив, станет безмолвно впитывать мудрость, извлекая её из самого пребывания в присутствии великого Мастера. Однако за минуту до того, как о высоком госте было официально объявлено, Хан произнёс:
— Наблюдайте внимательно за нашей беседой, ибо подобный опыт даётся редко.
Эмир вступил в зал и промолвил:
— Подтверди мой сан, ибо я не принадлежу к роду Хашимитов. Испокон веков вся аристократия получала такое подтверждение из рук твоих предков.
Джан Фишан произнёс:
— Желаешь ли ты церемонии с соблюдением этикета и вручением верительных грамот, или же ты ищешь ответа на вопрос?
— Я бы хотел и того, и другого, если возможно. Но если я могу получить только одно, то я желаю ответа на свой вопрос, — ответил эмир.
— Поскольку ты проявил отсутствие алчности и попросил одного, тебе будет даровано и другое, — сказал Джан Фишан Хан. — Я подтвержу или отвергну твоё право на титул своим ответом на твой философский вопрос.
— Вот мой вопрос. Почему столь многие суфии не воспринимают всерьёз великие деяния, героизм, терпение и благородство, являющиеся наследием и славой арабов?
Джан Фишан промолвил:
— Вот тебе мой ответ. Он не только прояснит нашу позицию, но и укажет тебе, в чём может заключаться твоя подлинная роль как аристократа среди арабов. Мы не одобряем, а иногда даже высмеиваем те качества, которыми многие гордятся. Потому что они — минимум, а не максимум того, что человек может обрести. Героизм, преданность, терпение, гостеприимство или иные благородные качества — та точка, с которой человек только начинается. Что он — животное или растение, чтобы гордиться способностью вести себя пристойно? Почему люди должны превозносить его и стараться ему подражать? Напротив, ему пристало стыдиться, что он далеко не всегда ведёт себя достойно, и быть благодарным за то, что он способен на великие деяния.
Выслушав это, аристократ отказался от титула эмира, сказав:
— Словом «эмир» часто обозначают людей, находящихся на самой низшей ступени. Так почему оно должно быть применимо ко мне? Тот, кого мы зовём «обычным человеком», то есть тот, кто почти не обладает благородными качествами, недостоин даже, чтобы его сочли Странником, пока он не возвысился внутренне до стадии, именуемой «Высочество» или «Возвышенность».
Один из сопровождавших его воскликнул:
— Как! Вы намерены пожертвовать славой своего рода ради того, что могли вычитать в книгах?
Эмир ответил:
— Оттого, что я мог вычитать это в книгах, оно не перестало быть правдой. Возможно, я и читал об этом в книгах, но не придал этому значения. Но если я действительно когда-либо читал об этом, тогда я вдвойне достоин порицания. Ибо я предал свою способность воспринимать прочитанное, проигнорировав то, что могло бы помочь мне обрести статус человека, выведя меня из статуса самодовольного растения.
