В поисках лучшего
Суфийская притча
Жил когда-то эгоистичный и высокомерный человек. Однако он рано усвоил, что может скрывать свои вредные наклонности и даже потворствовать им, называя их по-другому. Он принял вид человека, проповедующего и практикующего совершенство, и очень легко складом его ума стало состояние самообмана.
Он придирался к другим, полагая, что пытается улучшить человеческое поведение вообще и, в особых отдельных случаях, в частности. Люди были запуганы его критикой, которая внешне опиралась на высшие принципы их культуры.
Ничто не могло поколебать его высокой морали. Общество, к которому он принадлежал, не имело мер предосторожности для тех случаев, когда морализм становится болезнью. Только одно место в обществе подходило этому человеку — роль блюстителя публичной этики.
Его требование исключительно самого лучшего настолько вошло в привычку, что однажды, заболев, он отказался показываться всякому доктору, не имевшему наивысших возможных учёных степеней и клинической квалификации.
Случилось так, что страдал он аппендицитом — заболеванием, с которым может иметь дело любой обычный врач-практик. Но, одержимый собственной важностью, нерасторжимо связанный со своей концепцией «наилучшего специалиста», он, в поисках самого лучшего врача-хирурга, начал путешествовать из одного города в другой.
Каждый раз, когда он встречал врача, он опасался, что тот недостаточно квалифицирован.
Наконец, когда насущной необходимостью для сохранения его жизни стала немедленная операция, он оказался в деревне, где единственным человеком, обладавшим хоть каким-то знанием анатомии, был местный мясник.
Этот человек воистину был прекрасным мясником. Но в результате его мужественных, безукоризненно преданных усилий наш друг, признанно добродетельный человек, который не признавал второго сорта, истёк кровью и умер.
![]()
Жил когда-то эгоистичный и высокомерный человек. Однако он рано усвоил, что может скрывать свои вредные наклонности и даже потворствовать им, называя их по-другому. Он принял вид человека, проповедующего и практикующего совершенство, и очень легко складом его ума стало состояние самообмана.
Он придирался к другим, полагая, что пытается улучшить человеческое поведение вообще и, в особых отдельных случаях, в частности. Люди были запуганы его критикой, которая внешне опиралась на высшие принципы их культуры.
Ничто не могло поколебать его высокой морали. Общество, к которому он принадлежал, не имело мер предосторожности для тех случаев, когда морализм становится болезнью. Только одно место в обществе подходило этому человеку — роль блюстителя публичной этики.
Его требование исключительно самого лучшего настолько вошло в привычку, что однажды, заболев, он отказался показываться всякому доктору, не имевшему наивысших возможных учёных степеней и клинической квалификации.
Случилось так, что страдал он аппендицитом — заболеванием, с которым может иметь дело любой обычный врач-практик. Но, одержимый собственной важностью, нерасторжимо связанный со своей концепцией «наилучшего специалиста», он, в поисках самого лучшего врача-хирурга, начал путешествовать из одного города в другой.
Каждый раз, когда он встречал врача, он опасался, что тот недостаточно квалифицирован.
Наконец, когда насущной необходимостью для сохранения его жизни стала немедленная операция, он оказался в деревне, где единственным человеком, обладавшим хоть каким-то знанием анатомии, был местный мясник.
Этот человек воистину был прекрасным мясником. Но в результате его мужественных, безукоризненно преданных усилий наш друг, признанно добродетельный человек, который не признавал второго сорта, истёк кровью и умер.
