Методы в обучении
Суфийская притча
Бахауддин сидел в окружении своих учеников, когда в зал собраний вошла группа его последователей. Аль-Шах просил каждого из них сказать, зачем он пришёл сюда.
Первый сказал: «Вы самый великий человек на свете».
— Я дал ему лекарства, когда он был болен, и после этого он считает меня самым великим человеком на свете, — пояснил аль-Шах.
Второй сказал: «После того, как вы позволили мне посетить вас, я зажил духовной жизнью».
— Он мучился, не знал, что делать, и никто не хотел его выслушать. Я поговорил с ним, и последовавшие за этим ясность и спокойствие он называет духовной жизнью, — пояснил аль-Шах.
Третий сказал: «Вы понимаете меня, и все, о чём я прошу, это дозволить мне присутствовать при ваших беседах на благо моей души».
— Ему нужно внимание, и он хочет, чтобы его замечали, пусть даже критикуя, — пояснил аль-Шах. — Это он называет «благом для его души».
Четвёртый сказал: «Я ходил от одного к другому, выполняя всё то, чему они учили. Но лишь когда вы дали мне «вазифа», я реально почувствовал озарение в контакте с вами».
— Упражнение, которое я дал этому человеку, — пояснил аль-Шах, — было придумано тут же и не имело никакого отношения к его «духовной жизни». Я должен был показать иллюзорность его представления о духовности, прежде чем стало возможным затронуть ту сторону этого человека, которая является действительно духовной, а не чувственной.
![]()
Бахауддин сидел в окружении своих учеников, когда в зал собраний вошла группа его последователей. Аль-Шах просил каждого из них сказать, зачем он пришёл сюда.
Первый сказал: «Вы самый великий человек на свете».
— Я дал ему лекарства, когда он был болен, и после этого он считает меня самым великим человеком на свете, — пояснил аль-Шах.
Второй сказал: «После того, как вы позволили мне посетить вас, я зажил духовной жизнью».
— Он мучился, не знал, что делать, и никто не хотел его выслушать. Я поговорил с ним, и последовавшие за этим ясность и спокойствие он называет духовной жизнью, — пояснил аль-Шах.
Третий сказал: «Вы понимаете меня, и все, о чём я прошу, это дозволить мне присутствовать при ваших беседах на благо моей души».
— Ему нужно внимание, и он хочет, чтобы его замечали, пусть даже критикуя, — пояснил аль-Шах. — Это он называет «благом для его души».
Четвёртый сказал: «Я ходил от одного к другому, выполняя всё то, чему они учили. Но лишь когда вы дали мне «вазифа», я реально почувствовал озарение в контакте с вами».
— Упражнение, которое я дал этому человеку, — пояснил аль-Шах, — было придумано тут же и не имело никакого отношения к его «духовной жизни». Я должен был показать иллюзорность его представления о духовности, прежде чем стало возможным затронуть ту сторону этого человека, которая является действительно духовной, а не чувственной.
