Гимн торжества
Суфийская притча от Руми
Когда мой труп перед тобой, что в гробе тленом станет, —
Не думай, что моя душа жить в мире бренном станет,
Не плачь над мёртвым надо мной и не кричи «увы».
Увы — когда кто жертвой тьмы во сне забвением станет.
Когда увидишь ты мой гроб, не восклицай «ушёл!».
Ведь в единении душа жить несравненном станет.
Меня в могилу проводив, ты не напутствуй вдаль:
Могила — скиния, где рай в дне неизменном станет.
Кончину видел ты, теперь ты воскресенье зри;
Закат ли Солнцу и Луне позорным пленом станет?
В чём нисхожденье видишь ты, в том истинный восход:
Могилы плен — исход души в краю блаженном станет.
Зерно, зарытое в земле, даёт живой росток;
Верь, вечно жить и человек в зерне нетленном станет.
Ведро, что в воду погрузишь, — не полно ль до краёв?
В колодце ль слезы Иосиф-дух лить, сокровенном, станет?
Ты здесь замкни уста, чтоб там открыть — на высоте,
И вопль твой — гимном торжества в непротяжённом станет.
Когда мой труп перед тобой, что в гробе тленом станет, —
Не думай, что моя душа жить в мире бренном станет,
Не плачь над мёртвым надо мной и не кричи «увы».
Увы — когда кто жертвой тьмы во сне забвением станет.
Когда увидишь ты мой гроб, не восклицай «ушёл!».
Ведь в единении душа жить несравненном станет.
Меня в могилу проводив, ты не напутствуй вдаль:
Могила — скиния, где рай в дне неизменном станет.
Кончину видел ты, теперь ты воскресенье зри;
Закат ли Солнцу и Луне позорным пленом станет?
В чём нисхожденье видишь ты, в том истинный восход:
Могилы плен — исход души в краю блаженном станет.
Зерно, зарытое в земле, даёт живой росток;
Верь, вечно жить и человек в зерне нетленном станет.
Ведро, что в воду погрузишь, — не полно ль до краёв?
В колодце ль слезы Иосиф-дух лить, сокровенном, станет?
Ты здесь замкни уста, чтоб там открыть — на высоте,
И вопль твой — гимном торжества в непротяжённом станет.