Хитрый торговец и мулла-простак
Однажды падишах Акбар спросил у Бирбала:
— Кто в житейских делах самый хитрый, а кто самый глупый?
— Владыка мира! — не раздумывая, ответил Бирбал. — В житейских делах нет никого хитрее торговцев, а муллы — глупее всех.
— Ошибаешься, Бирбал! Не может этого быть, — не поверил падишах. — Муллы — люди учёные, почему же ты считаешь их глупцами?
— Хорошо, хузур! Не пожалейте денег, и я на деле докажу свою правоту. Тогда вы сами скажете, глупы муллы или нет. Только, что бы я ни делал, пожалуйста, не вмешивайтесь, смотрите, слушайте и молчите.
Падишах согласился. Тогда Бирбал послал за главным делийским муллой.
Когда главный мулла явился в дарбар, Бирбал подозвал его, усадил около себя и сказал ему спокойно и мягко:
— Знаешь, мулла-джи, его величеству понадобилась твоя борода. Тебе заплатят за неё из казны, сколько ты пожелаешь.
Муллу словно громом поразило. Ещё по дороге во дворец у него колени подгибались, шёл он и думал: «Зачем это меня вдруг в дарбар требуют?» А от слов Бирбала у него совсем в глазах потемнело, голова кругом пошла.
— Господин вазир! — промолвил он дрожащим голосом. — Как такое возможно?! Борода Богу угодна, как же я её отдам?
Видит Бирбал, что мулла от страха чуть жив. «Вот теперь пора…» — сказал он себе и начал:
— Мулла-джи! За добро надо добром платить. Столько лет падишах был к тебе милостив, а теперь нужна ему от тебя всего лишь борода, а ты — отказываешься! А если потребуется что-то более важное, то уж на тебя, видно, и надеяться нечего. Нехорошо это, нехорошо! Сказано ведь: «Если живёшь в воде, не ссорься с крокодилом». Захотел бы государь — и просто отобрал бы всё, что у тебя есть. Лишь по милосердию своему его величество берёт твою бороду не задаром и согласен за неё заплатить.
Задрожал мулла. Ох, как бы и впрямь не разгневался на него повелитель… Тогда жди ещё худшей беды. Как говорится: «Не до жиру, быть бы живу». Мулла покорно опустил голову, вздохнул и промолвил смиренно:
— Что ж, господин вазир, прикажите заплатить мне двадцать пять рупий.
По приказу Бирбала казначей тотчас выдал мулле деньги. Пришёл брадобрей и вмиг обрил мулле бороду. Мулла сделал салам падишаху и пошёл домой. По дороге он не раз воздал хвалу Всевышнему, что ещё легко отделался, ведь могло всё и хуже обернуться.
Как только мулла ушёл, Бирбал послал слугу за известным в городе торговцем — владельцем длинной, окладистой бороды. Получив приказ, торговец поспешил в дарбар.
— Его величеству понадобилась твоя борода. Тебе заплатят за неё, сколько пожелаешь, — сказал Бирбал и купцу.
— Его величество — наш господин, на всё его воля, не смею перечить. Но, господин вазир, дело в том, что я человек бедный, — канючил торговец.
— Бедный, богатый, — какая нам разница! — строгим голосом сказал Бирбал. — Падишаху нужна эта борода, назови свою цену и отдавай бороду. Сколько скажешь, столько и получишь.
Торговец не скрывал своего смятения.
— Благодетель, вы — наш отец, — начал он со слезами в голосе, — можете делать всё, что вам угодно, но всё-таки…
— Чего хитришь, загадки загадываешь, — перебил Бирбал. — Говори прямо, сколько хочешь за бороду?
— Ваша милость, когда мой отец скончался, я потратил пять тысяч рупий на похоронные обряды, и всё ради этого пучка волосков, — торговец огладил свою густую бороду. — Потом умерла матушка, и на погребальные обряды истрачено было столько же, стало быть, тоже пять тысяч рупий. После, о благодетель, мы ездили к святым местам, возносили молитвы в храмах, приносили дары на поминовение усопших родителей, а как воротились, потратились брахманам на угощение, — на всё это ушло пятнадцать тысяч рупий. Известно и вам, о покровитель бедных, что за этот пучок волосков, — тут торговец опять дотронулся до своей окладистой бороды, — нам на базаре от всех почёт и в общине — уважение…
— Ну хватит, хватит. Ты насчитал всех расходов на двадцать пять тысяч рупий, вот тебе записка к казначею, получишь их. А теперь садись, брадобрей тебя обреет.
Торговец спрятал записку в пояс и сел к брадобрею, приговаривая:
— Как будет угодно вашей милости!..
В те давние времена у цирюльников не было ни мыла, ни кисточек. Брадобрей черпал из горшка воду горстями и смачивал густую бороду торговца. Стараясь намочить волосы получше, он нечаянно больно за неё дёрнул. Купец разозлился и дал оплеуху цирюльнику.
— Эй, ты! Поаккуратнее! — закричал он. — Ты что думаешь, это борода какого-то купчишки?! Не знаешь разве, что это теперь борода его величества падишаха?
Разгневался падишах на торговца за его непристойное поведение и приказал слугам надавать грубияну по шее и выгнать его вон. Очутившись за дверью, торговец кинулся бежать что есть духу, зажав рукой пояс, где лежала записка к казначею.
Когда гнев падишаха утих, Бирбал сказал:
— Хузур! Видите, как хитёр торговец — двадцать пять тысяч рупий получил да свою бороду и ноги унёс подобру-поздорову. А мулла-простак простился с бородой всего за двадцать пять рупий.
Подивился падишах, но признал справедливость и мудрость Бирбала.
![]()
— Кто в житейских делах самый хитрый, а кто самый глупый?
— Владыка мира! — не раздумывая, ответил Бирбал. — В житейских делах нет никого хитрее торговцев, а муллы — глупее всех.
— Ошибаешься, Бирбал! Не может этого быть, — не поверил падишах. — Муллы — люди учёные, почему же ты считаешь их глупцами?
— Хорошо, хузур! Не пожалейте денег, и я на деле докажу свою правоту. Тогда вы сами скажете, глупы муллы или нет. Только, что бы я ни делал, пожалуйста, не вмешивайтесь, смотрите, слушайте и молчите.
Падишах согласился. Тогда Бирбал послал за главным делийским муллой.
Когда главный мулла явился в дарбар, Бирбал подозвал его, усадил около себя и сказал ему спокойно и мягко:
— Знаешь, мулла-джи, его величеству понадобилась твоя борода. Тебе заплатят за неё из казны, сколько ты пожелаешь.
Муллу словно громом поразило. Ещё по дороге во дворец у него колени подгибались, шёл он и думал: «Зачем это меня вдруг в дарбар требуют?» А от слов Бирбала у него совсем в глазах потемнело, голова кругом пошла.
— Господин вазир! — промолвил он дрожащим голосом. — Как такое возможно?! Борода Богу угодна, как же я её отдам?
Видит Бирбал, что мулла от страха чуть жив. «Вот теперь пора…» — сказал он себе и начал:
— Мулла-джи! За добро надо добром платить. Столько лет падишах был к тебе милостив, а теперь нужна ему от тебя всего лишь борода, а ты — отказываешься! А если потребуется что-то более важное, то уж на тебя, видно, и надеяться нечего. Нехорошо это, нехорошо! Сказано ведь: «Если живёшь в воде, не ссорься с крокодилом». Захотел бы государь — и просто отобрал бы всё, что у тебя есть. Лишь по милосердию своему его величество берёт твою бороду не задаром и согласен за неё заплатить.
Задрожал мулла. Ох, как бы и впрямь не разгневался на него повелитель… Тогда жди ещё худшей беды. Как говорится: «Не до жиру, быть бы живу». Мулла покорно опустил голову, вздохнул и промолвил смиренно:
— Что ж, господин вазир, прикажите заплатить мне двадцать пять рупий.
По приказу Бирбала казначей тотчас выдал мулле деньги. Пришёл брадобрей и вмиг обрил мулле бороду. Мулла сделал салам падишаху и пошёл домой. По дороге он не раз воздал хвалу Всевышнему, что ещё легко отделался, ведь могло всё и хуже обернуться.
Как только мулла ушёл, Бирбал послал слугу за известным в городе торговцем — владельцем длинной, окладистой бороды. Получив приказ, торговец поспешил в дарбар.
— Его величеству понадобилась твоя борода. Тебе заплатят за неё, сколько пожелаешь, — сказал Бирбал и купцу.
— Его величество — наш господин, на всё его воля, не смею перечить. Но, господин вазир, дело в том, что я человек бедный, — канючил торговец.
— Бедный, богатый, — какая нам разница! — строгим голосом сказал Бирбал. — Падишаху нужна эта борода, назови свою цену и отдавай бороду. Сколько скажешь, столько и получишь.
Торговец не скрывал своего смятения.
— Благодетель, вы — наш отец, — начал он со слезами в голосе, — можете делать всё, что вам угодно, но всё-таки…
— Чего хитришь, загадки загадываешь, — перебил Бирбал. — Говори прямо, сколько хочешь за бороду?
— Ваша милость, когда мой отец скончался, я потратил пять тысяч рупий на похоронные обряды, и всё ради этого пучка волосков, — торговец огладил свою густую бороду. — Потом умерла матушка, и на погребальные обряды истрачено было столько же, стало быть, тоже пять тысяч рупий. После, о благодетель, мы ездили к святым местам, возносили молитвы в храмах, приносили дары на поминовение усопших родителей, а как воротились, потратились брахманам на угощение, — на всё это ушло пятнадцать тысяч рупий. Известно и вам, о покровитель бедных, что за этот пучок волосков, — тут торговец опять дотронулся до своей окладистой бороды, — нам на базаре от всех почёт и в общине — уважение…
— Ну хватит, хватит. Ты насчитал всех расходов на двадцать пять тысяч рупий, вот тебе записка к казначею, получишь их. А теперь садись, брадобрей тебя обреет.
Торговец спрятал записку в пояс и сел к брадобрею, приговаривая:
— Как будет угодно вашей милости!..
В те давние времена у цирюльников не было ни мыла, ни кисточек. Брадобрей черпал из горшка воду горстями и смачивал густую бороду торговца. Стараясь намочить волосы получше, он нечаянно больно за неё дёрнул. Купец разозлился и дал оплеуху цирюльнику.
— Эй, ты! Поаккуратнее! — закричал он. — Ты что думаешь, это борода какого-то купчишки?! Не знаешь разве, что это теперь борода его величества падишаха?
Разгневался падишах на торговца за его непристойное поведение и приказал слугам надавать грубияну по шее и выгнать его вон. Очутившись за дверью, торговец кинулся бежать что есть духу, зажав рукой пояс, где лежала записка к казначею.
Когда гнев падишаха утих, Бирбал сказал:
— Хузур! Видите, как хитёр торговец — двадцать пять тысяч рупий получил да свою бороду и ноги унёс подобру-поздорову. А мулла-простак простился с бородой всего за двадцать пять рупий.
Подивился падишах, но признал справедливость и мудрость Бирбала.
