Бирбал уберёг свою веру

Вторым человеком в государстве после падишаха, был вазир. И никак мусульманская знать не могла смириться с тем, что такой высокий пост занимает индус. К тому же при Бирбале и веру индусскую притеснять не смели. Оттого-то придворные лютой ненавистью Бирбала ненавидели.
Собрались однажды эти вельможи и устроили заговор против Бирбала, поклялись заронить в сердце падишаха недоверие к вазиру. Стали они сочинять всякие доносы, подавать Бирбалу на суд ложные жалобы. Но умный Бирбал все их хитрости разгадывал и на удочку не попадался. Он так ловко и разумно вершил суд, что его недруги-вельможи только зубами скрежетали.
Падишаху интриги вельмож были совсем не по сердцу, но он их не наказывал. «А ведь все козни только из-за того, что Бирбал — индус, — как-то пришло ему в голову. — Обратить бы его в мусульманскую веру, и пришёл бы конец всем раздорам при дворе».
Думал, думал падишах и придумал, как сделать Бирбала мусульманином. Стал он его настойчиво звать к столу всякий раз, когда садился за трапезу (брахманам не полагалось принимать пищу за одним столом с людьми, не принадлежащими к той же касте, тем более кушанья, приготовленные не брахманом и на чужой посуде). Но и Бирбал не промах — всякий раз придумает причину и откажется. Проходит месяц, другой, падишах что ни день приглашает Бирбала к столу, а тот знай отнекивается.
Но вот однажды Бирбал с головой ушёл в дела, а падишах вдруг и говорит:
— Бирбал, завтра ты со мной обедаешь.
Бирбал возьми и согласись, не подумав, — в голове-то совсем другие мысли были. Оплошал на этот раз. А слыл он своему слову хозяином, что падишах хорошо знал. «Принял-таки Бирбал моё приглашение», — ликовал Акбар. Известил он об этом самых именитых мусульманских вельмож и поздравил их с приятной новостью. А те себя не помнили от радости: «Вот и примет Бирбал мусульманскую веру». И не было для них вести счастливее.
Устал Бирбал от дел и прилёг отдохнуть, а помощник его, тоже индус, говорит с укоризной:
— Господин вазир! Не подумав, видно, дали вы сегодня падишаху такое обещание.
Припомнил Бирбал, как было дело, и в глазах у него потемнело. «Что же это, выходит, придётся мне завтра стать мусульманином? Неужто погибнет моё доброе имя? Разве вынесу я упрёки родичей и общины? Как покажусь я на глаза индусам, коль пообедаю с падишахом?» Горькие думы совсем одолели Бирбала. Видит он, что работа на ум не идёт, пошёл домой, но и дома нет ему покоя: сушит душу забота. Настал вечер — Бирбал не ест, не пьёт, ночь уж на дворе — ему всё не спится. Так до утра глаз и не сомкнул, а домашним ничего не сказал: стыдно было.
На другой день с утра пораньше Акбар приказал готовить роскошный праздничный обед. Стали всякую снедь варить да жарить. По такому поводу на обед были званы многие богачи и вельможи из числа мусульман.
Пришло время обеда, собрались гости, и падишах послал за Бирбалом. Вот уж и столы накрыты, поданы яства на золотых и серебряных блюдах, богачи и вельможи по чинам за столы уселись. Пришёл государев посланец за Бирбалом, а на нём лица нет. Да делать нечего, надел он своё придворное платье и пошёл во дворец. Идёт, не торопится, по сторонам поглядывает, ко всему присматривается. Вдруг он заметил, как ювелир в своей лавчонке кисточкой из свиной щетины товар чистит, и тут Бирбала осенило: тотчас зашёл он в лавку и купил у ювелира кисточку.
Пришёл вазир во дворец и видит: все сидят на своих местах, только его дожидаются. Падишах с очень довольным видом Бирбала приветил ещё радушнее, чем всегда. Именитые мусульмане встали и Бирбалу почтительно поклонились. На радостях падишах усадил его с собой рядом. Тогда Бирбал учтиво говорит:
— Владыка мира! Вот я и пришёл обедать, по вашему приглашению, только прошу: позвольте мне есть по обычаям моей касты.
— Охотно позволяю! — отвечает падишах. — Ешь, как велят обычаи твоей касты.
— Тогда хочу заранее предупредить, ваше величество, что мне придётся все эти блюда побрызгать водой, — говорит Бирбал. — Если же это кому не по нраву придётся, прошу меня не винить.
— Ешь и исполняй за столом обычаи своей касты, — опять говорит падишах. — С этим мы все согласны и перечить тебе не будем, — при этих словах падишах обвёл глазами гостей. Они с одобрением закивали головами.
Бирбал поблагодарил, повеселел и начал исполнять «обычай своей касты». Он налил в чашку воды, макнул в неё кисточку из свиной щетины и брызнул в тарелки на столе. Так он окропил кисточкой все блюда, а под конец брызнул и в тарелку падишаха. Тут вельможа, что сидел рядом с падишахом, разглядел, что у Бирбала в руке, да как закричит:
— Ох! Беда, беда, ведь кисточка-то из свиной щетины!
Всполошились гости, повскакивали, отодвинулись от своих тарелок, на Бирбала посыпались брань и угрозы. Вельможи так разошлись, что вытолкали Бирбала за дверь. Они бы его и поколотили, но ведь ему заранее Акбар позволение дал. Потому молчал и падишах, хотя от гнева весь кипел.
Бирбал не помнил себя от радости. В шастрах — святых книгах — он читал, что веру надо беречь пуще жизни.
За дверью Бирбал наткнулся на придворных-индусов. Они молились богам и предкам за Бирбала. У них от души отлегло, когда они увидели, что Бирбал не стал обедать; он рассказал им, что за столом случилось, и пошёл домой. Дома Бирбал, очистившись омовением и молитвой, пообедал спокойно.
Падишах кое-как утихомирил обозлённых вельмож. Еду он приказал убрать со стола и выбросить. Слуги приготовили другие яства и заново накрыли столы. Только тогда он накормил гостей и сам поел.
Вот так Бирбал отучил падишаха звать его к столу.