В давнее время шайка разбойников подступила к святой горе Афонской с намерением на рассвете дня, как только растворятся ворота одного из лучших монастырей — Ватопедского, — ворваться внутрь, избить монашествующих и разграбить сокровища монастырские. Разбойники, выступив вечером на берег, скрылись до утра в прилежащих монастырю кустарниках. Но неусыпный Страж всей святой горы, Пресвятая Дева Богородица, не допустила совершиться замыслу безбожников.
На следующий день по отходе утрени, когда все братия разошлись по своим кельям на отдых, игумен, оставшись в церкви, занялся совершением своего утреннего правила. Вдруг он слышит голос от иконы Пресвятой Богородицы:
— Не отверзайте сегодня врат обители, но взойдите на стены монастырские и разжените разбойников.
Смутившийся игумен устремил свой взор на икону Богоматери, от которой слышался этот голос, и увидел, что лик Богоматери оживился, равно как и держимого ею младенца Иисуса. Предвечный младенец, простёрши свою десницу и закрывая ею уста своей божественной матери, обратил к ней лицо своё и сказал:
— Нет, мати моя, не говори им этого: пусть они накажутся!
Но Богоматерь, стараясь удержать своею рукою руку своего сына и уклоняясь лицом от него направо, снова произнесла двукратно те же самые слова.
Поражённый ужасом от этого страшного чуда, игумен тогда же собрал всю братию и рассказал им случившееся, и все заметили с крайним изумлением, что лица Богоматери и Господа Иисуса, и вообще очертание той иконы сделались в другом положении против прежнего своего вида. В чувствах живой благодарности они прославили заступление и промысел о них Пресвятой Богородицы и её ради милующего их Господа, взошли на стены монастырские и имевшимися там орудиями отразили разбойников. С той поры и доселе эта чудотворная икона Богоматери известна там под именем «Отрады» или «Утешения», и положение лиц Богоматери и Иисуса Христа осталось в том самом виде, в каком они сделались при троекратном голосе, слышанном игуменом. Лицо Богоматери полно сострадательной любви, взор её дышит кротостью и милосердием, на устах покоится тихая улыбка привета и утешения. Она старается отвлечь своею рукою руку своего предвечного младенца от уст своих. Лицо Спасителя не таково: оно грозно, движение гнева заметно во всех чертах, взор полон строгости и неумолимого Суда.