Конфуций сказал Лао Даню:
— Я много лет изучал все Шесть канонов — «Книгу Песен», «Книгу Преданий», «Записки о ритуале», «Записки о музыке» и «Книгу Перемен». Теперь я досконально постиг их смысл. Обладая этим знанием, я посетил семьдесят двух правителей уделов, но ни один из них не усмотрел в моих рассказах ничего полезного для себя. Как трудно убедить этих людей! Или трудно сделать понятным для мира праведный Путь?
— Вы бы лучше подумали о том, как вам повезло в том, что вы не встретились с мудрыми царями былых времён, — ответил Лао Дань. — Ведь Шесть канонов — это только мёртвые следы мудрецов. Разве в них заключён подлинный смысл их деяний? Вы же ведёте речь только о следах. Следы появляются там, где ступила нога, но сами-то они совсем не нога! Белые цапли зачинают, глядя друг на друга немигающим взором. У насекомых это происходит, когда самец зовёт самку сверху, а самка откликается снизу. Существо лэй само для себя служит и самкой, и самцом. Природу живых существ нельзя изменить, их судьбу невозможно поправить, время нельзя остановить, а действию Пути нельзя поставить преграду. Если следовать Пути, нет ничего невозможного, если же идти наперекор Пути, ничего нельзя свершить.
Конфуций не выходил из дома три месяца. Потом он снова пришёл к Лао Даню и сказал:
— Вороны и сороки откладывают яйца, рыбы мечут икру, а те, кто с тонкой талией, претерпевают метаморфозы. Когда рождается младший брат, старший брат плачет. Слишком долго я не понимал, что значит быть другом перемен в мире. И если человек не умеет быть другом перемен, разве может он изменить других людей?
— Неплохо, — молвил в ответ Лао Дань. — Вы, кажется, всё правильно поняли.