Сыновья гордость
В посёлке на берегу озера жили отец и сын. Отец был хорошим человеком, поэтому семья эта была в почёте и уважении в посёлке. Сын помогал во всех делах отцу. Очень они гордились тем, что носят такую известную в этих местах фамилию.
Случилось так, что отцу пришлось надолго уехать. Уезжая, он всё оставил сыну и завещал трудиться не покладая рук, помогать людям и беречь добро.
Сначала у юноши всё ладилось — он был мастер на все руки. Если что-то шло не так, помогали соседи. Однако вскоре появились друзья, которых раньше не было, а вместе с ними пришли ежедневные пьянки, а с ними и высокомерие. Соседи отвернулись, увидев такое. Хозяйство быстро стало приходить в упадок. Друзей отца, которые увидели такую беду и хотели помочь, сын прогнал:
— У меня такой род, что мы не нуждаемся ни в чьих подсказках и советах!
Прошло время, вернулся хозяин. В доме и в делах ждала его разруха, на улице косые взгляды, неприятные слова от соседей. От былого осталась только гордость.
Явился сын, дыхнув перегаром в лицо, сказал:
— Отец, за это время я понял, какой ты, всё-таки, молодец! Очень тобой горжусь!
Отец опустил голову и тихо сказал:
— А мне за себя стыдно!
Случилось так, что отцу пришлось надолго уехать. Уезжая, он всё оставил сыну и завещал трудиться не покладая рук, помогать людям и беречь добро.
Сначала у юноши всё ладилось — он был мастер на все руки. Если что-то шло не так, помогали соседи. Однако вскоре появились друзья, которых раньше не было, а вместе с ними пришли ежедневные пьянки, а с ними и высокомерие. Соседи отвернулись, увидев такое. Хозяйство быстро стало приходить в упадок. Друзей отца, которые увидели такую беду и хотели помочь, сын прогнал:
— У меня такой род, что мы не нуждаемся ни в чьих подсказках и советах!
Прошло время, вернулся хозяин. В доме и в делах ждала его разруха, на улице косые взгляды, неприятные слова от соседей. От былого осталась только гордость.
Явился сын, дыхнув перегаром в лицо, сказал:
— Отец, за это время я понял, какой ты, всё-таки, молодец! Очень тобой горжусь!
Отец опустил голову и тихо сказал:
— А мне за себя стыдно!