Всё дело в инструменте
Ученик пришёл к Мастеру, чтобы показать очередную работу. На первый взгляд, всё было хорошо. Волхвы выглядели очень мудрыми, Мария счастливой и одновременно встревоженной, Звезда, хоть и сияла неярко, всё же осеняла своим светом всю композицию. Но Мастер не был доволен.
— Мы много раз говорили с тобой, — сказал он ученику, — что Творение суть соединение трёх составляющих: творца, инструмента и материала. У меня нет вопросов к творцу и материалу — они безупречны. Но инструмент ещё далёк от совершенства, и над ним надо работать. Я прошу тебя переделать.
Ученик сломал свои кисти: «Да, Мастер прав, не надо было скупиться». Он продал свои книги и купил себе лучшие кисти. Он очень хотел написать «Поклонение волхвов» так, чтобы заслужить похвалу Мастера. Но когда он принёс новую картину, ситуация повторилась. Мастеру нравились творец и материал, но он по-прежнему не был доволен инструментом и просил переделать.
Так повторилось несколько раз. Ученик продал свой дом и жил у друзей. У него были лучшие кисти, лучшие холсты и лучшие краски. Но у него не было главного: Мастер не признавал его работу законченной.
Был канун Рождества. У ученика давно уже кончились все средства. Он не ел трое суток, но даже не столько потому, что не мог купить еду, сколько потому, что он весь был там: на его глазах свершалось Чудо, происходило Таинство, а он, затаив дыхание, наблюдал и изо всех сил пытался сохранить и написать мельчайшие детали происходившего.
Внезапно он почувствовал, что падает: силы оставляли его. Но чьи-то руки бережно и сильно подхватили его и помогли лечь. Мастер, улыбаясь, стоял над ним. Проваливаясь в беспамятство, ученик услышал его голос:
— Это лучшее «Поклонения волхвов», которое мне доводилось видеть. Я благодарю тебя, мой ученик. Но ещё дороже для меня то, что ты сумел понять главный секрет нашего мастерства: инструмент — это не кисти и не холст. Инструмент — это ты.
![]()
— Мы много раз говорили с тобой, — сказал он ученику, — что Творение суть соединение трёх составляющих: творца, инструмента и материала. У меня нет вопросов к творцу и материалу — они безупречны. Но инструмент ещё далёк от совершенства, и над ним надо работать. Я прошу тебя переделать.
Ученик сломал свои кисти: «Да, Мастер прав, не надо было скупиться». Он продал свои книги и купил себе лучшие кисти. Он очень хотел написать «Поклонение волхвов» так, чтобы заслужить похвалу Мастера. Но когда он принёс новую картину, ситуация повторилась. Мастеру нравились творец и материал, но он по-прежнему не был доволен инструментом и просил переделать.
Так повторилось несколько раз. Ученик продал свой дом и жил у друзей. У него были лучшие кисти, лучшие холсты и лучшие краски. Но у него не было главного: Мастер не признавал его работу законченной.
Был канун Рождества. У ученика давно уже кончились все средства. Он не ел трое суток, но даже не столько потому, что не мог купить еду, сколько потому, что он весь был там: на его глазах свершалось Чудо, происходило Таинство, а он, затаив дыхание, наблюдал и изо всех сил пытался сохранить и написать мельчайшие детали происходившего.
Внезапно он почувствовал, что падает: силы оставляли его. Но чьи-то руки бережно и сильно подхватили его и помогли лечь. Мастер, улыбаясь, стоял над ним. Проваливаясь в беспамятство, ученик услышал его голос:
— Это лучшее «Поклонения волхвов», которое мне доводилось видеть. Я благодарю тебя, мой ученик. Но ещё дороже для меня то, что ты сумел понять главный секрет нашего мастерства: инструмент — это не кисти и не холст. Инструмент — это ты.
