Шапка на голове
Жил-был очень сварливый человек. Кто на глаза ему попадётся, того и ругает. И никто в селе против него пойти не мог, так как у него было очень много денег. Деньги есть — и ты как царь.
Однажды пошёл тот человек на базар да и купил себе меховую шапку-кучму, очень уж она ему понравилась. Приехал домой поздно, и сразу же к кровати. Только он снял шапку, а она — вот диво! — снова на голове очутилась. Снял во второй раз — всё повторилось. Вот горе! Кучма словно приросла к его голове.
И пошли у него с того времени оказия за оказией, беда за бедой.
Вскоре умерла его мать. Люди пришли, чтобы с ней попрощаться, а на сына глаза вытаращили, шепчутся:
— Вот так-то он любил свою мать, что даже шапки перед погребением не снимет.
Другая неприятность: в суде его киями побили, когда он перед судьёй кучму не снял. Но это еще полбеды. А что делать, когда голову уже целый год не мыл, когда там уже и черви завелись? Он, бывало, подёргает, подёргает ту шапку, а потом сядет и как начнёт плакать горькими слезами: «За что мне такая Божья кара! Жить не хочу!.. Отрубите мне лучше голову, чтоб я так не мучился!»
А тут его брат из города приехал и привёз с собой седенького старичка. Бедолага пожаловался дедушке на свою беду. Седой старичок выслушал его внимательно, а потом и говорит:
— Всё это время ты пытался снять шапку, и у тебя ничего не вышло. А пробовал ли ты выйти из-под неё сам?
— Нет.
— А давай попробуем!
— Давай…
Вскочил дедушка на стол (был он невысокого росточка), взялся правой рукой за шапку и скомандовал:
— Иди!
Пошёл человек, и — о чудо!— не цеплялась больше вражья шапка за чуб, а голова выскользнула из-под неё, словно вьюн из рук рыбака. Перестал с тех пор тот человек браниться, и даже в самые лютые морозы, в самую нестерпимую жару не покрывал он больше своей головы.
![]()
Однажды пошёл тот человек на базар да и купил себе меховую шапку-кучму, очень уж она ему понравилась. Приехал домой поздно, и сразу же к кровати. Только он снял шапку, а она — вот диво! — снова на голове очутилась. Снял во второй раз — всё повторилось. Вот горе! Кучма словно приросла к его голове.
И пошли у него с того времени оказия за оказией, беда за бедой.
Вскоре умерла его мать. Люди пришли, чтобы с ней попрощаться, а на сына глаза вытаращили, шепчутся:
— Вот так-то он любил свою мать, что даже шапки перед погребением не снимет.
Другая неприятность: в суде его киями побили, когда он перед судьёй кучму не снял. Но это еще полбеды. А что делать, когда голову уже целый год не мыл, когда там уже и черви завелись? Он, бывало, подёргает, подёргает ту шапку, а потом сядет и как начнёт плакать горькими слезами: «За что мне такая Божья кара! Жить не хочу!.. Отрубите мне лучше голову, чтоб я так не мучился!»
А тут его брат из города приехал и привёз с собой седенького старичка. Бедолага пожаловался дедушке на свою беду. Седой старичок выслушал его внимательно, а потом и говорит:
— Всё это время ты пытался снять шапку, и у тебя ничего не вышло. А пробовал ли ты выйти из-под неё сам?
— Нет.
— А давай попробуем!
— Давай…
Вскочил дедушка на стол (был он невысокого росточка), взялся правой рукой за шапку и скомандовал:
— Иди!
Пошёл человек, и — о чудо!— не цеплялась больше вражья шапка за чуб, а голова выскользнула из-под неё, словно вьюн из рук рыбака. Перестал с тех пор тот человек браниться, и даже в самые лютые морозы, в самую нестерпимую жару не покрывал он больше своей головы.
