Всё взаимосвязано
Хэ всегда говорил: «Ничто не существует само по себе. Оно существует для чего-то и вместе с чем-то, без чего невозможно, как и остальные его составляющие. Всё нужно, будучи включено в свою цепь необходимыми звеньями. Большое тоже зависит от малого, а не только наоборот».
Однажды во время прогулки по парку собеседник обратился к Хэ:
— Насколько я понимаю, пути прокладывают те, кто на это способны. Прочие лишь следуют за ними, чинят эти дороги, расширяют их. Причём, за них решают другие, какой из них идти, что им встречать на пути и что об этом думать. Большинство людей убеждено, что не они выбирают свой путь, а он их. И ведь для них это так и есть!
Хэ, опустив голову, лишь внимательно слушал.
— Но и те, — продолжал его спутник, — которые открывают новые пути, действуют, повинуясь внутреннему голосу. Они просто не могут поступать иначе, ведь это сильнее их. Зачастую даже сильнее инстинкта самосохранения. Если же они не внемлют этому зову, который является для них и даром, и проклятием, то просто погибнут. Или сопьются, опустятся, станут несчастными… Они, даже прислушиваясь к нему, нередко заканчивают таким же образом, но…
Для большей эффектности перед своим умозаключением собеседник сделал небольшую паузу и закончил мысль, довольный её парадоксальностью:
— Так вот, соотнося первооткрывателей поневоле и тех, для кого они торят пути, по которым хозяева жизней потом и погонят подневольных, мне кажется, что несвободны как те, так и другие.
Тут Хэ отреагировал:
— Но почему же тогда эти «подневольные» завидуют обладателям дара, а последние им нет?
Собеседник, видимо, не ожидал такого вопроса, но быстро нашёлся:
— Я уточню. Подневольные завидуют славе и успеху, приносящим с собой щедрое вознаграждение. Гениям, умершим в нищете, никто не завидует.
— Ну, не скажи! Есть немало смертных, кто бы с радостью с ними поменялся местами.
С этими словами Хэ пристально посмотрел на спутника. Тот смущённо и опустил голову. А Хэ продолжил:
— Но мне нравится ход твоей мысли. Можно его продолжить, добавив сюда и «хозяев жизней», которые, как известно, являются рабами своих рабов, поскольку без них не могут быть хозяевами. Значит, они тоже зависимы. Впрочем, даже хищники зависят от своих жертв. Не будет последних — не останется и хищников. Более того, рабы славы и успеха зависят от публики, в чьём восхищении они купаются. Их публика — это и есть те благодарные им «подневольные». Кто же ещё будет помнить «первопроходцев», которых так немного?
Собеседник задумчиво произнёс:
— Значит, всё зависит от другого… Но если в мире правят бал, не ведая того, зависимости, а мы зависимы от любви, то есть, Создателя, то…
Он явно испугался результата своих раздумий. За него мысль закончил мудрец:
— …тогда и Бог зависим от любви к нему. Недаром он так в ней нуждается. Как и все мы.
— То есть, мы ему необходимы, чтобы было кого любить и от кого получать благодарность…
— Вполне возможно, — согласился Хэ. — При одном условии.
Собеседник вопросительно поглядел на мастера.
— …если он есть и если он похож на людей.
![]()
Однажды во время прогулки по парку собеседник обратился к Хэ:
— Насколько я понимаю, пути прокладывают те, кто на это способны. Прочие лишь следуют за ними, чинят эти дороги, расширяют их. Причём, за них решают другие, какой из них идти, что им встречать на пути и что об этом думать. Большинство людей убеждено, что не они выбирают свой путь, а он их. И ведь для них это так и есть!
Хэ, опустив голову, лишь внимательно слушал.
— Но и те, — продолжал его спутник, — которые открывают новые пути, действуют, повинуясь внутреннему голосу. Они просто не могут поступать иначе, ведь это сильнее их. Зачастую даже сильнее инстинкта самосохранения. Если же они не внемлют этому зову, который является для них и даром, и проклятием, то просто погибнут. Или сопьются, опустятся, станут несчастными… Они, даже прислушиваясь к нему, нередко заканчивают таким же образом, но…
Для большей эффектности перед своим умозаключением собеседник сделал небольшую паузу и закончил мысль, довольный её парадоксальностью:
— Так вот, соотнося первооткрывателей поневоле и тех, для кого они торят пути, по которым хозяева жизней потом и погонят подневольных, мне кажется, что несвободны как те, так и другие.
Тут Хэ отреагировал:
— Но почему же тогда эти «подневольные» завидуют обладателям дара, а последние им нет?
Собеседник, видимо, не ожидал такого вопроса, но быстро нашёлся:
— Я уточню. Подневольные завидуют славе и успеху, приносящим с собой щедрое вознаграждение. Гениям, умершим в нищете, никто не завидует.
— Ну, не скажи! Есть немало смертных, кто бы с радостью с ними поменялся местами.
С этими словами Хэ пристально посмотрел на спутника. Тот смущённо и опустил голову. А Хэ продолжил:
— Но мне нравится ход твоей мысли. Можно его продолжить, добавив сюда и «хозяев жизней», которые, как известно, являются рабами своих рабов, поскольку без них не могут быть хозяевами. Значит, они тоже зависимы. Впрочем, даже хищники зависят от своих жертв. Не будет последних — не останется и хищников. Более того, рабы славы и успеха зависят от публики, в чьём восхищении они купаются. Их публика — это и есть те благодарные им «подневольные». Кто же ещё будет помнить «первопроходцев», которых так немного?
Собеседник задумчиво произнёс:
— Значит, всё зависит от другого… Но если в мире правят бал, не ведая того, зависимости, а мы зависимы от любви, то есть, Создателя, то…
Он явно испугался результата своих раздумий. За него мысль закончил мудрец:
— …тогда и Бог зависим от любви к нему. Недаром он так в ней нуждается. Как и все мы.
— То есть, мы ему необходимы, чтобы было кого любить и от кого получать благодарность…
— Вполне возможно, — согласился Хэ. — При одном условии.
Собеседник вопросительно поглядел на мастера.
— …если он есть и если он похож на людей.
