Добро должно победить
Одна из легенд о еретике Путнике рассказывает, что он, уже в летах, уставший от нелёгкой жизни, как-то в дороге оказался в компании парня из сожжённой войной деревни. Этот невольный бродяга теперь побирался, да кормился случайными заработками.
Узнав, что его спутник исходил множество земель, а значит видел и слышал многое и многих, парень поинтересовался на привале:
— Вот ты не иначе, как встречал мудрецов?
Путник улыбнулся:
— Встречал.
Парень покрутил головой:
— Здорово. А вот что они говорят о добре?
Путник вопросительно взглянул, ожидая продолжения.
— Ну, в смысле, что добро всегда должно победить…
Путник опять улыбнулся, на этот раз с грустью и спросил:
— Позволь только уточнить, чьё добро?
Вопрошавший удивился:
— Как чьё? Общее. Для всех.
— Тогда кого ему побеждать, если оно всех устраивает? — осведомился Путник. — С кем воевать?
Его собеседник недоуменно молчал. Через минуту непривычных для него раздумий он сказал:
— Так что же получается, зла совсем нет?
— Нет, — со вздохом сказал Путник, — зло для одного — это добро для другого. Вот твоя деревня обогатила награбленным добром воинов, что её сожгли. А для её жителей было б добром — перебить захватчиков. Разве не так?
Чувствовалось, что парень пытался уложить эти мысли в своей голове. Наконец, он выдавил из себя:
— Так-то оно так… но ведь те, кто нас погубили — зло?
— Ваше, — отвечал Путник. — Но добро для своего повелителя и своих семей, кому они принесли добычу.
— Так ты что же, на их стороне? — недобро глянул бывший селянин.
Путник вздохнул и покачал головой:
— Конечно, нет. Я только пытаюсь быть на стороне истины. И это меня ссорит с людьми.
Парень фыркнул:
— Чудно ты говоришь. А вот скажи, как тогда с добром небес? Разве оно не должно непременно победить?
— Ну, за небеса я не отвечаю, — сказал Путник, внезапно ослабев, и чувствуя, как близка смерть его, с трудом закончил фразу. — Я говорю… лишь о том, что вижу на зем... — и повалился набок.
— Что с тобой? — вскочил спутник.
Спустя какое-то время Путник оказался в состоянии выговорить:
— Скоро… уйду… на небеса… чтоб сообщить тебе… как там с добром…
Парень суетился вокруг, не зная, как помочь:
— Хочешь воды?
— Нет. Я хочу сделать добро… напоследок. Тебе…
Сердце чуть отпустило, выступила испарина. Но Путник знал, что это ненадолго, и продолжил:
— Моя жизнь никому не принесла радости, пусть хоть смерть не пройдёт без пользы. Заодно я докажу, что зло для одного — это всего лишь добро для другого. Слушай внимательно.
Парень придвинулся ближе.
— За мою голову назначена такая награда, что тебе хватит на новый дом и землю. Перестанешь бродяжить, заведёшь семью. Может, будешь счастлив… Пойдёшь в город, — здесь уже недалеко, но всё ж меня не дотащишь, — и потребуешь предводителя стражи. О награде за поимку еретика, именуемого Путником, висит надпись на воротах. Скажешь, я проговорился, а ты меня повалил и связал, как еретика. Бери мой кушак и руки свяжи за спиной. Да поспеши, я могу не дожить, если не поторопишься. За труп тебе не заплатят. Как иначе докажешь? Я им нужен живой, чтобы сам подтвердил, чтоб поизголяться надо мной, попытать, а потом казнить всем на радость.
Парень застыл в нерешительности.
— Иди. И молись, чтобы я дожил до твоего возвращения. Признаюсь им сразу. Пока не умер.
Что было дальше? Это не так важно, как понять: зря ли жил и искал Путник, решивший: зла нет, а есть только разное добро. Раз мы — разные. В самом деле, для правоверных казнь еретика — доброе дело, богоугодное. Для крестьянского парня из сожжённой деревни — прямой резон заработать на этом. Для Путника — способ доказать свою правоту.
![]()
Узнав, что его спутник исходил множество земель, а значит видел и слышал многое и многих, парень поинтересовался на привале:
— Вот ты не иначе, как встречал мудрецов?
Путник улыбнулся:
— Встречал.
Парень покрутил головой:
— Здорово. А вот что они говорят о добре?
Путник вопросительно взглянул, ожидая продолжения.
— Ну, в смысле, что добро всегда должно победить…
Путник опять улыбнулся, на этот раз с грустью и спросил:
— Позволь только уточнить, чьё добро?
Вопрошавший удивился:
— Как чьё? Общее. Для всех.
— Тогда кого ему побеждать, если оно всех устраивает? — осведомился Путник. — С кем воевать?
Его собеседник недоуменно молчал. Через минуту непривычных для него раздумий он сказал:
— Так что же получается, зла совсем нет?
— Нет, — со вздохом сказал Путник, — зло для одного — это добро для другого. Вот твоя деревня обогатила награбленным добром воинов, что её сожгли. А для её жителей было б добром — перебить захватчиков. Разве не так?
Чувствовалось, что парень пытался уложить эти мысли в своей голове. Наконец, он выдавил из себя:
— Так-то оно так… но ведь те, кто нас погубили — зло?
— Ваше, — отвечал Путник. — Но добро для своего повелителя и своих семей, кому они принесли добычу.
— Так ты что же, на их стороне? — недобро глянул бывший селянин.
Путник вздохнул и покачал головой:
— Конечно, нет. Я только пытаюсь быть на стороне истины. И это меня ссорит с людьми.
Парень фыркнул:
— Чудно ты говоришь. А вот скажи, как тогда с добром небес? Разве оно не должно непременно победить?
— Ну, за небеса я не отвечаю, — сказал Путник, внезапно ослабев, и чувствуя, как близка смерть его, с трудом закончил фразу. — Я говорю… лишь о том, что вижу на зем... — и повалился набок.
— Что с тобой? — вскочил спутник.
Спустя какое-то время Путник оказался в состоянии выговорить:
— Скоро… уйду… на небеса… чтоб сообщить тебе… как там с добром…
Парень суетился вокруг, не зная, как помочь:
— Хочешь воды?
— Нет. Я хочу сделать добро… напоследок. Тебе…
Сердце чуть отпустило, выступила испарина. Но Путник знал, что это ненадолго, и продолжил:
— Моя жизнь никому не принесла радости, пусть хоть смерть не пройдёт без пользы. Заодно я докажу, что зло для одного — это всего лишь добро для другого. Слушай внимательно.
Парень придвинулся ближе.
— За мою голову назначена такая награда, что тебе хватит на новый дом и землю. Перестанешь бродяжить, заведёшь семью. Может, будешь счастлив… Пойдёшь в город, — здесь уже недалеко, но всё ж меня не дотащишь, — и потребуешь предводителя стражи. О награде за поимку еретика, именуемого Путником, висит надпись на воротах. Скажешь, я проговорился, а ты меня повалил и связал, как еретика. Бери мой кушак и руки свяжи за спиной. Да поспеши, я могу не дожить, если не поторопишься. За труп тебе не заплатят. Как иначе докажешь? Я им нужен живой, чтобы сам подтвердил, чтоб поизголяться надо мной, попытать, а потом казнить всем на радость.
Парень застыл в нерешительности.
— Иди. И молись, чтобы я дожил до твоего возвращения. Признаюсь им сразу. Пока не умер.
Что было дальше? Это не так важно, как понять: зря ли жил и искал Путник, решивший: зла нет, а есть только разное добро. Раз мы — разные. В самом деле, для правоверных казнь еретика — доброе дело, богоугодное. Для крестьянского парня из сожжённой деревни — прямой резон заработать на этом. Для Путника — способ доказать свою правоту.
