Где жить праведнику?
Двое заспорили: должен ли праведник жить среди людей?
Первый утверждал, что в миру невозможно не следовать земным, а не небесным законам. Он сказал:
— Недаром существует легенда, что далеко отсюда, высоко стоит монастырь. Известно, что неправедным в него путь закрыт. Скажешь: это неверно. Ведь монастырь — способ уйти от соблазна. Шанс исправиться, прийти к высокому. Но, вероятно, там наверху рассудили иначе. Натворил дел в мире, в нём и искупай. Нечего от них бежать, приобщаться к чужой святости. От себя-то не убежишь… Поэтому, скорее, такой человек способен испортить монахов, чем у них научиться. И поверье утверждает: стоит неправедному приблизиться к тем местам, как монастырь покрывает туман, а когда рассеивается, то путник ничего не видит перед собой. Только птицы носятся над ним с криками, пока не уходит. Не в них ли превращаются монахи?
Второй возразил:
— В жизни мне почему-то не доводилось встречать праведников, только живых людей. Неужто все достойные в небесном монастыре?
— Это лишь доказывает, что я прав, — вставил первый человек.
Второй не согласился:
— Но честно ли и достойно отказывать тем, кто стучится в его ворота, моля о помощи и примере, спасаться самим, не протянув руку? И меня не оставляет сомнение: праведники ли в нём, раз в них нет сострадания?
— Ты хочешь сказать, — удивился первый, — что и там праведных нет?
Второй лишь развёл руками.
Первый утверждал, что в миру невозможно не следовать земным, а не небесным законам. Он сказал:
— Недаром существует легенда, что далеко отсюда, высоко стоит монастырь. Известно, что неправедным в него путь закрыт. Скажешь: это неверно. Ведь монастырь — способ уйти от соблазна. Шанс исправиться, прийти к высокому. Но, вероятно, там наверху рассудили иначе. Натворил дел в мире, в нём и искупай. Нечего от них бежать, приобщаться к чужой святости. От себя-то не убежишь… Поэтому, скорее, такой человек способен испортить монахов, чем у них научиться. И поверье утверждает: стоит неправедному приблизиться к тем местам, как монастырь покрывает туман, а когда рассеивается, то путник ничего не видит перед собой. Только птицы носятся над ним с криками, пока не уходит. Не в них ли превращаются монахи?
Второй возразил:
— В жизни мне почему-то не доводилось встречать праведников, только живых людей. Неужто все достойные в небесном монастыре?
— Это лишь доказывает, что я прав, — вставил первый человек.
Второй не согласился:
— Но честно ли и достойно отказывать тем, кто стучится в его ворота, моля о помощи и примере, спасаться самим, не протянув руку? И меня не оставляет сомнение: праведники ли в нём, раз в них нет сострадания?
— Ты хочешь сказать, — удивился первый, — что и там праведных нет?
Второй лишь развёл руками.