Безвестный учёный
Суфийская притча
К суфийскому мастеру как-то подошёл один никому не известный учёный и задал дурацкий вопрос.
— Пошёл вон! — сказал суфий.
Учёный ушёл, но заявил при этом во всеуслышание, что данный суфий просто не умеет вести себя вежливо, даже если захочет, и что вообще он — хвастун и невежественный человек.
Другого философа, присутствовавшего при этом, очень заинтересовало отношение суфия к происшествию. Не уверенный, как надо интерпретировать его поведение, он спросил того о его причинах.
— Ах, мой друг! — сказал суфий. — Вам никогда не объяснить подобного способа поведения, исходя из критериев общепринятых правил, которым вы ищете достойное приложение. Его можно понять только с помощью критериев, пригодных для данного, конкретного момента.
В тот момент у меня была возможность нанести самодовольному глупцу меньший ущерб, «нетерпеливо» выгнав его отсюда, нежели действуя соответственно его характеру — посредством опровержений, обоснованной аргументации и иных привычных альтернатив.
— Но как же ваша собственная репутация? Ведь вас знают как человека, известного своим любезным обращением и самообладанием?
— На репутацию садовника влияет то, какие у него вырастут цветы, а не то, что он копается в земле. Репутация крестьянина зависит от урожая, а не от молотьбы. Если бы они оба всё время прерывали свою работу с тем, чтобы следить, что думают об их репутации в каждый момент другие, существовали бы вообще на свете цветы или урожаи? — спросил суфий.
— Вот поэтому мудрыми и сказано: «Шёлковый наряд привлекает, но от него мало толку. А потому носите шерстяные одеяния, не стыдитесь грубого материала».
![]()
К суфийскому мастеру как-то подошёл один никому не известный учёный и задал дурацкий вопрос.
— Пошёл вон! — сказал суфий.
Учёный ушёл, но заявил при этом во всеуслышание, что данный суфий просто не умеет вести себя вежливо, даже если захочет, и что вообще он — хвастун и невежественный человек.
Другого философа, присутствовавшего при этом, очень заинтересовало отношение суфия к происшествию. Не уверенный, как надо интерпретировать его поведение, он спросил того о его причинах.
— Ах, мой друг! — сказал суфий. — Вам никогда не объяснить подобного способа поведения, исходя из критериев общепринятых правил, которым вы ищете достойное приложение. Его можно понять только с помощью критериев, пригодных для данного, конкретного момента.
В тот момент у меня была возможность нанести самодовольному глупцу меньший ущерб, «нетерпеливо» выгнав его отсюда, нежели действуя соответственно его характеру — посредством опровержений, обоснованной аргументации и иных привычных альтернатив.
— Но как же ваша собственная репутация? Ведь вас знают как человека, известного своим любезным обращением и самообладанием?
— На репутацию садовника влияет то, какие у него вырастут цветы, а не то, что он копается в земле. Репутация крестьянина зависит от урожая, а не от молотьбы. Если бы они оба всё время прерывали свою работу с тем, чтобы следить, что думают об их репутации в каждый момент другие, существовали бы вообще на свете цветы или урожаи? — спросил суфий.
— Вот поэтому мудрыми и сказано: «Шёлковый наряд привлекает, но от него мало толку. А потому носите шерстяные одеяния, не стыдитесь грубого материала».
