Песнь свирели

Суфийская притча от Руми


Вы слышите свирели скорбный звук?
Она, как мы, страдает от разлук.

О чем грустит, о чем поёт она?
«Я со стволом своим разлучена.
(с той поры, как меня, срезав,
разлучили с зарослями камыша)

Не потому ль вы плачете от боли,
Заслышав песню о моей недоле.

Я — сопечальница всех тех, кто вдали
От корня своего, своей земли.

Я принимаю в судьбах тех участье,
Кто счастье знал, и тех, кто знал несчастье.

Я потому, наверно, и близка
Тем, в чьей душе и горе, и тоска.

Хоть не постичь вам моего страданья:
Душа чужая — тайна для познанья.

Плоть наша от души отделена,
Меж ними пелена, она темна.

Мой звук не ветр, но огнь, и всякий раз
Не холодит он — обжигает нас.

И если друг далёк, а я близка,
То я — ваш друг: свирель из тростника.

Мне устранять дано посредством пенья
Меж господом и вами средостенье.

Коль духом слабые в меня дудят,
Я не противоядие, но яд.

Лишь тем, кто следует стезёй неложной,
Могу я быть опорою надёжной.

Я плачу, чтобы вы постичь могли,
Сколь истинно любил Маджнун Лейли.

Не разуму доступно откровенье:
Людское сердце — вот ценитель пенья».

Будь безответною моя тоска,
Кто оценил бы сладость тростника?

А ныне стали скорби и тревоги
Попутчиками и в моей дороге.

Ушла пора моих счастливых лет,
Но благодарно я гляжу им вслед.

В воде рыбёшки пропитанья ищут,
А нам на суше долог день без пищи.

Но жизни для того на свете нет,
Кто ищет пищу в суете сует.

Кто лишь для плоти ищет пропитанья,
Пренебрегая пищею познанья.

Не очень сходны меж собою тот,
Кто суть познал и тот, кто познаёт.

Порвите ж цепь, свободу обретая,
Хоть, может, эта цепь и золотая.

И ты умерь свою, искатель, прыть:
Ведь всей реки в кувшин не перелить.

И жадных глаз невежи и скупца
Ничем нельзя наполнить до конца.

Лишь раб любви, что рвёт одежды в клочья,
Чужд и корысти, и пороков прочих.

Любовь честна, и потому она
Для исцеления души дана.

Вернее Эфлатуна и Лукмана
Она врачует дух и лечит раны.

Её дыхание земную плоть
Возносит в небо, где царит господь.

Любовью движим, и Муса из дали
Принёс и людям даровал скрижали.

Любовь способна даровать нам речь,
Заставить петь и немоте обречь.

Со слухом друга ты свои уста
Соедини, чтоб песнь была чиста.

Кого на веки покидает друг,
Тот, как ни голосист, смолкает вдруг.

Хотя напевов знает он немало,
Нем соловей в саду, где роз не стало.

Влюблённый — прах, но излучает свет
Невидимый любви его предмет.

И всякий, светом тем не озарённый,
Как бедный сокол, крыл своих лишённый.

Темно вокруг и холодно в груди, —
Как знать, что позади, что впереди?

Для истины иного нет зерцала —
Лишь сердце, что любовью воспылало.

А нет там отраженья — поспеши,
Очисти зеркало своей души.

И то постигни, что свирель пропела,
Чтоб твой отринул дух оковы тела.

Прислушайся к голосу флейты —
О чём она плачет, скорбит?
О горестях вечной разлуки,
О горечи прошлых обид:
«Когда с камышового поля
Был срезан мой ствол пастухом,
Все стоны и слезы влюблённых
Слились и откликнулись в нём,
К устам, искривлённым страданьем,
Хочу я всегда припадать
Чтоб вечную жажду свиданья
Всем скорбным сердцам передать.
В чужбине холодной и дальней,
Садясь у чужого огня,
Тоскует изгнанник печальный
И ждёт возвращения дня.
Звучит мой напев заунывный
В собранье случайных гостей,
Равно для беспечно-счастливых,
Равно и для грустных людей.
Но кто бы — весёлый иль грустный —
Напевам моим ни внимал,
В мою сокровенную тайну
Доселе душой не вникал.
Хоть тайна моя с моей песней,
Как тело с душою, слиты —
Но не перейдёт равнодушный
Её заповедной черты.
Пусть тело с душой нераздельно,
И жизнь их в союзе, но ты
Души своей видеть не хочешь,
Живущий в оковах тщеты».
Стон флейты — могучее пламя,
Не веянье лёгкой весны,
И в ком не бушует то пламя —
Тому её песни темны.
Любовное пламя пылает
В певучей её глубине,
Тот пыл, что кипит и играет
В заветном, пунцовом вине.
Со всяким утратившим друга
Лады этой флейты дружны,
И яд в ней, и противоядье
Волшебно соединены.
В ней песнь о стезе испытаний,
О смерти от друга вдали,
В ней повесть великих страданий
Меджнуна и бедной Лейли.
Приди, долгожданная, здравствуй,
О сладость безумья любви!
Верши свою волю и властвуй,
В груди моей вечно живи!
И если с устами любимой
Уста я, как флейта солью,
Я вылью в бесчисленных песнях
Всю жизнь и всю душу мою.