Ничего нового
Ребе Менахем Мендль из Витебска основал хасидскую коммуну в Тиверии (север нынешнего Израиля). Его ученики, перебравшиеся в Эрец Исраэль (Землю Израиля), надеялись, что скоро придёт Машиах (Мессия) и освободит еврейский народ из галута (изгнания).
Через несколько месяцев после того, как была основана община, какой-то проказник взобрался на гору Олив и громко протрубил в шофар (бараний рог), тем самым сигнализируя о приходе Мессии. Слух об этом в мгновение ока разнёсся среди евреев, которые с нетерпением ожидали великих событий. Люди оставили работу и домашние хлопоты. Никто не думал ни о чём, кроме явления Мессии.
Когда весть о Мессии достигла Тиверии, хасиды ребе Менахема Мендля прибежали к нему с этой новостью.
— Ребе! На Оливовой горе прозвучал шофар! Машиах пришёл!
Хасиды ожидали, что их учитель запрыгает от радости. Однако к их изумлению ребе Менахем Мендль медленно поднялся из-за рабочего стола и направился к окну. Он распахнул деревянные ставни, высунулся из окна и глубоко втянул воздух носом, словно принюхиваясь к аромату пекущегося по соседству пирога. Затем он закрыл ставни и повернулся к своим ученикам.
— Друзья мои, — обратился к ним ребе, — мне очень хотелось бы, чтобы вы оказались правы, но боюсь, что Машиах пока ещё не с нами, ибо я не унюхал в воздухе ничего нового.
![]()
Через несколько месяцев после того, как была основана община, какой-то проказник взобрался на гору Олив и громко протрубил в шофар (бараний рог), тем самым сигнализируя о приходе Мессии. Слух об этом в мгновение ока разнёсся среди евреев, которые с нетерпением ожидали великих событий. Люди оставили работу и домашние хлопоты. Никто не думал ни о чём, кроме явления Мессии.
Когда весть о Мессии достигла Тиверии, хасиды ребе Менахема Мендля прибежали к нему с этой новостью.
— Ребе! На Оливовой горе прозвучал шофар! Машиах пришёл!
Хасиды ожидали, что их учитель запрыгает от радости. Однако к их изумлению ребе Менахем Мендль медленно поднялся из-за рабочего стола и направился к окну. Он распахнул деревянные ставни, высунулся из окна и глубоко втянул воздух носом, словно принюхиваясь к аромату пекущегося по соседству пирога. Затем он закрыл ставни и повернулся к своим ученикам.
— Друзья мои, — обратился к ним ребе, — мне очень хотелось бы, чтобы вы оказались правы, но боюсь, что Машиах пока ещё не с нами, ибо я не унюхал в воздухе ничего нового.
