Горшок киселя
Карельская притча
Жили вдвоём старик и старуха, и были они очень бедны. Не было у них ни скотины, ни другого добра. Старик ходил работать к богатым людям, но домой ничего не приносил.
Как-то раз прослышали старик со старухой, что царь устраивает большой пир и зовёт всех — богатых и бедных. Старик тоже засобирался. Но как пойти к царю без подарка!
И придумал: велел старухе сварить горшок киселя и с этим киселём отправился к царю на пир. Рассмешил старик царя своим подарком, и дал ему царь за сметливость мерку золота. Обрадовался старик. Идёт домой довольный. Встречается ему человек верхом на лошади.
— Откуда идёшь, дядя?
— Иду с царского пира. Отнёс горшок киселя, получил за это мерку золота. Теперь как приду домой, куплю чего-нибудь себе и старухе!
— Давай меняться! Ты мне золото, я тебе лошадь.
Поменялись. Взял старик лошадь, отдал золото, радуется:
— Теперь можно поле на своей лошади вспахать!
Сел на лошадь, проехал немного, видит — женщина гонит корову. Спрашивает старика:
— Откуда едешь, дядя?
— Еду с царского пира. Отнёс горшок киселя, получил мерку золота. Променял золото на лошадь. Теперь в хозяйстве своя лошадь будет.
— Давай меняться. Ты мне лошадь, я тебе корову!
Понравилось это старику, говорит:
— Пусть молоко у нас будет. То-то старуха обрадуется!
Повёл он корову домой. Прошёл немного, встречает женщину, она свинью в город ведёт.
— Где был, дядя?
— Был на царском пиру. Отнёс горшок киселя, получил мерку золота. Золото променял на лошадь, лошадь променял на корову. Вот веду корову домой, будет у нас со старухой молоко.
— А не променяешь ли корову на свинью?
— Можно, — согласился старик. — Приду домой, заколю свинью, вот и будет у нас мясо!
Гонит он свинью и повстречал женщину с овцой.
— Куда, дядя, ходил?
— Ходил на царский пир. Отнёс горшок киселя, получил мерку золота. Золото променял на лошадь, лошадь на корову, корову на свинью. Как приду домой, заколю свинью — поедим со старухой мяса вдоволь.
— А не променяешь ли свинью на овцу?
Обрадовался старик:
— Отчего же нет? Променяю, глядишь, шерсть будет, навяжет старуха и рукавиц и чулок.
Прошёл ещё немного. Догоняет женщину с курицей.
— Куда ходил, дядя?
— Ходил на царский пир. Отнёс горшок киселя, получил мерку золота. Золото променял на лошадь, лошадь на корову, корову на свинью, свинью на овцу. Теперь хоть шерсть будет, можно навязать чулок и рукавиц.
— Давай меняться.
— Это хорошо — курица яиц нанесёт. Будем и сами есть, и для продажи накопим.
Идёт дальше, курицу под мышкой несёт. Попадается навстречу женщина, на груди у неё иголка приколота.
— Откуда идёшь, дядя?
— Иду с царского пира. Отнёс горшок киселя, получил мерку золота. Золото променял на лошадь, лошадь на корову, корову на свинью, свинью на овцу, овцу на курицу.
— Поменяй курицу на иголку.
Старик согласился.
— Приду домой, так хоть лохмотья свои починим.
Идёт, идёт, уже к дому подходит. Стал перелезать через изгородь и уронил иголку на землю. Стал шарить в траве, каждую травинку перебрал, а иголки не нашёл. Так и пришёл домой ни с чем. Говорит старухе:
— Зря я кисель царю носил, лучше бы сами съели.
![]()
Жили вдвоём старик и старуха, и были они очень бедны. Не было у них ни скотины, ни другого добра. Старик ходил работать к богатым людям, но домой ничего не приносил.
Как-то раз прослышали старик со старухой, что царь устраивает большой пир и зовёт всех — богатых и бедных. Старик тоже засобирался. Но как пойти к царю без подарка!
И придумал: велел старухе сварить горшок киселя и с этим киселём отправился к царю на пир. Рассмешил старик царя своим подарком, и дал ему царь за сметливость мерку золота. Обрадовался старик. Идёт домой довольный. Встречается ему человек верхом на лошади.
— Откуда идёшь, дядя?
— Иду с царского пира. Отнёс горшок киселя, получил за это мерку золота. Теперь как приду домой, куплю чего-нибудь себе и старухе!
— Давай меняться! Ты мне золото, я тебе лошадь.
Поменялись. Взял старик лошадь, отдал золото, радуется:
— Теперь можно поле на своей лошади вспахать!
Сел на лошадь, проехал немного, видит — женщина гонит корову. Спрашивает старика:
— Откуда едешь, дядя?
— Еду с царского пира. Отнёс горшок киселя, получил мерку золота. Променял золото на лошадь. Теперь в хозяйстве своя лошадь будет.
— Давай меняться. Ты мне лошадь, я тебе корову!
Понравилось это старику, говорит:
— Пусть молоко у нас будет. То-то старуха обрадуется!
Повёл он корову домой. Прошёл немного, встречает женщину, она свинью в город ведёт.
— Где был, дядя?
— Был на царском пиру. Отнёс горшок киселя, получил мерку золота. Золото променял на лошадь, лошадь променял на корову. Вот веду корову домой, будет у нас со старухой молоко.
— А не променяешь ли корову на свинью?
— Можно, — согласился старик. — Приду домой, заколю свинью, вот и будет у нас мясо!
Гонит он свинью и повстречал женщину с овцой.
— Куда, дядя, ходил?
— Ходил на царский пир. Отнёс горшок киселя, получил мерку золота. Золото променял на лошадь, лошадь на корову, корову на свинью. Как приду домой, заколю свинью — поедим со старухой мяса вдоволь.
— А не променяешь ли свинью на овцу?
Обрадовался старик:
— Отчего же нет? Променяю, глядишь, шерсть будет, навяжет старуха и рукавиц и чулок.
Прошёл ещё немного. Догоняет женщину с курицей.
— Куда ходил, дядя?
— Ходил на царский пир. Отнёс горшок киселя, получил мерку золота. Золото променял на лошадь, лошадь на корову, корову на свинью, свинью на овцу. Теперь хоть шерсть будет, можно навязать чулок и рукавиц.
— Давай меняться.
— Это хорошо — курица яиц нанесёт. Будем и сами есть, и для продажи накопим.
Идёт дальше, курицу под мышкой несёт. Попадается навстречу женщина, на груди у неё иголка приколота.
— Откуда идёшь, дядя?
— Иду с царского пира. Отнёс горшок киселя, получил мерку золота. Золото променял на лошадь, лошадь на корову, корову на свинью, свинью на овцу, овцу на курицу.
— Поменяй курицу на иголку.
Старик согласился.
— Приду домой, так хоть лохмотья свои починим.
Идёт, идёт, уже к дому подходит. Стал перелезать через изгородь и уронил иголку на землю. Стал шарить в траве, каждую травинку перебрал, а иголки не нашёл. Так и пришёл домой ни с чем. Говорит старухе:
— Зря я кисель царю носил, лучше бы сами съели.
