Пошёл Гнев по белу свету — на людей посмотреть да себя показать. Где ни пройдёт — всюду ссоры, вражда, а то и целые войны! Одно жаль Гневу: не навсегда… Стал он искать причину, почему, и добрался до монастыря. Забор невысокий, ворота деревянные, ни пушек на стене, ни ружей в прорезях узких окон.
Ну, — думает Гнев, — с ним я легко управлюсь. И не такие крепости брал!
Подошёл Гнев к воротам, а там привратник: тихий, скромный. Всё: «здравствуйте» да «простите»! Стал его Гнев собой распалять. И что братья его не уважают, раз он в лохмотьях ходит и всего лишь привратником служит, хотя по виду — давно епископом быть пора! Затем, видя, что привратник и ухом не ведёт, принялся запоздавших в обитель на него натравливать. Но тот опять ни в какую. Подивился Гнев:
— Скажи хоть, как звать-то тебя?
— Смирение! — кротко ответил привратник.
— И много вас тут таких?
— Таких никчёмных и слабых, как я, только один. А остальные — настоящие монахи. Я тут лишь только за порядком смотрю. А они молятся, чтобы люди в любви и согласии жили. И захлопнул ворота. И понял тогда Гнев, почему его власть на земле не может быть бесконечной.