Я вчера ошиблась этажом В здании тридцатой горбольницы — (Это ветхий, очень старый дом, Где скрипят тоскливо половицы). — Как пройти отсюда на массаж? — Выше. Выше: прямо и направо, Лестничный пролет. Второй этаж. За стеклом хирурги-костоправы. Все не то: А это что за вход? (Осторожно дверцу открываю). — Девушка, у нас сейчас обход. Не мешайте! — (я и не мешаю). — Вы к кому? — Да, в общем, ни к кому... — Ах, наверно, Вы из меценатов? — Из кого? Простите... не пойму... — Проходите в первую палату! Ладно: отчего бы не пройти, Раз уж так активно приглашают? Господи, куда твои пути Приведут сегодня? Я не знаю. В коридоре сумрачная тишь, Ожиданье придавило плечи. Вдруг, смотрю: застенчивый малыш Осторожно вышел мне навстречу. (Гoда два ему, а, может, три). Застеснялся... поспешил обратно... — Стой, хороший мой. Не уходи! Но мальчонка убежал в палату... — Девушка, не стойте у дверей! Проходите и располагайтесь. Здесь пятнадцать отказных детей. Поиграйте с ними: не стесняйтесь. — Что сказали вы? Мне не понять:.. "Отказных"? Что значит это слово? — Господи, ну бросила их мать!.. (Надо ж быть такою бестолковой!) — Бросила? Как это? — Да вот так! Вы как будто первый день на свете! Ведь в России форменный бардак — (Все мы, в чем-то, брошенные дети): Надо мной разверзлись небеса — Как во сне я шла по коридору, И упрямо горькая слеза Застилала свет, мешала взору... Пять кроваток к ряду у стены — (В них лежат трехмесячные крошки). Дети спят... возможно, видят сны... Тихо солнце льётся из окошка. Медленно на цыпочки встаю: Кто там плачет? — Ладушка проснулась? Успокойся... Баюшки-баю: Ах, как сладко-сладко потянулась. Я беру на руки малыша: — Так... штанишки мокрые: бывает :-) Ну не плачь, — шепчу я, чуть дыша, — Мы сейчас пеленки поменяем. — "Доченька", хорошая моя, — Подношу к губам твои ладошки, — Мама здесь... сегодня мама — я... Всё по правде, всё не понарошку... Девочка глядит в мои глаза, И в улыбке растянулся ротик... Я молчу: не знаю, что сказать, Робко глажу спинку и животик. Маленькими ручками дитя Обхватило вдруг меня за шею И прильнуло с нежностью, любя. (Я собою больше не владею). Не могу сдержать горячих слёз, Поправляя сбитую подушку, Задаю бессмысленный вопрос: Где же мать — беспечная кукушка? Милая, ну, как же ты могла?! Как? Ребенка подарила миру, Чтоб затем, лишив его тепла, Укатить транзитным пассажиром? Не виню... Поверишь??? Видит Бог: Знаю все о женской трудной доле: Мир безумен. мир порой жесток — (Сердце разрывается от боли...). Вот вошел в палату карапуз, Ножками едва передвигая: — Стоп: не падать! Господи Иисус! Что мне делать с вами? Я не знаю... Сколько здесь печальных добрых глаз! Как согреть вас всех, помилуй, Боже: — Я иду, бегу к тебе... сейчас:.. — Как его зовут? — Его? Сережа... — Ну, Сергунька, ты уже большой... Нам ходить давно пора учиться! Дай мне ручку: шаг, теперь второй, Так, еще, а ну-ка не лениться! Молодец! Серега, ты герой... Скоро будешь бегать — не догонишь: Леночка, не плакать: я с тобой... Не вертись! — бутылочку уронишь, Пей, моя родная, молочко: Подрастай — и будь всегда здорова:. Знаю-знаю: это не легко. Ну-ка пей! — уваж труды коровы... ...Я вчера ошиблась этажом В здании тридцатой горбольницы. Ночь... Гроза... И первый майский гром... (Мне сегодня слишком плохо спится).