Она его не ревновала… Вопрос не ставила ребром. Не прогоняла, не ругала, не воспалялась вся огнём.

Она его не ревновала… Вопрос не ставила ребром.
Не прогоняла, не ругала, не воспалялась вся огнём.
А он решил, что это кстати, что можно волю диктовать!
Но не подумал, что не хватит её терпения молчать!!!
Она, по-прежнему, спокойно, без тени грубости и зла.
Ему сказала: «Всё, довольно! Пора прощания пришла…»
Рукой руки его коснулась… Мол слов не стоит говорить
И, уходя, не оглянулась… А он не смог остановить!
Стоял один, белее мела, не в силах что-либо понять.
И небо сразу потемнело, и трудно стало вдруг дышать…
И понял он, хоть с опозданьем, что слишком глух и слеп он был.
И получает наказанье, за то, что «дёшево» любил…
Смотрел он с грустью вслед ушедшей.
И, вдруг вернись она, он знал:
От радости он сумасшедшей
Её бы на руки поднял,
Пронёс бы так над всей землёю,
Как дорогой бесценный клад!
Как счастье тёплое, живое… Но счастье не вернёшь назад…
Как часто мы не замечаем, где чёрный цвет, где белый цвет…
И о любимых вспоминаем мы лишь тогда, когда их нет…