Неоновая романтика
Танго и апельсиновый чай
Я помню, как мы нашли друг друга, две заблудшие души, две любительницы хорошего чая, две не такие как все. И я помню, как частенько приходя в гости к тебе, ты встречала меня острой музыкой танго и горячим согревающим ароматным чаем. Особенно зимой, когда были метели… Несмотря ни на что, я ехала к тебе в гости и вся продрогшая и мокрая слушала тебя, твои истории, твои ассоциации, твои идеи.
И в тот зимний вечер мы сидели на ковре перед камином, пили апельсиновый чай, а где-то вдали как всегда танго. И грустная музыка контрабаса, и ты в тёплом свете пламени огня, и этот твой чай, и твой рассказ. Я лишь слышала тебя и танго, твой голос мягко что-то шептал, грустная и такая восхитительная, и такая одновременно тяжелая музыка окутывали меня дурманящим туманом, чай согревал, и я переставала думать. Я лишь отдавалась чувствам, а ты всё рассказывала и я впервые потеряла контроль. И столь хрупкая грань дружбы и любви треснула под моим нажимом… И дружба треснула…
И я вновь осталась одна. Сейчас я сижу на ковре, в руках чашка апельсинового чая, вдалеке та же самая песня. Она разбила нашу дружбу, она разбивает меня, она же и лечит. Она дарит приятные воспоминания, она же и самое больное моё воспоминание. Столь ценной ты была для меня, и ты ушла, как и всё что ценное было… Я ругала себя, я винила всё вокруг, я смирилась… Ты приходишь ко мне с танго и чаем и я тебя обнимаю, целую, не выпускаю из своих рук. Конец песни… И ты, как дымка растворяешься, руки обнимают пустоту, и я просыпаюсь, вновь ставлю эту песню и ты со мной… Ты навеки моя, и в этот раз граней нет…
Одежда
Третий день подряд шёл сильный снег. Стужа на улице, стужа в моём сердце... Я люблю снег, но снег внутри меня совсем не радует...
Чтобы хоть как-то согреться приходится пить горячий чай, сидеть, укутавшись в несколько кофт. Я не могу сказать, что всё это меня напрягает, нет, совсем наоборот. Я рада попить вкусный и горячий чай в моём любимом барчике, где играют танго и продают изумительные пирожные. Я рада носить кучу одежды, с ней кажешься менее уязвимой, как будто на тебе бронежилет.
- Как обычно? - спросила девушка, подходя с блокнотом и карандашом.
- Конечно... - ответила я и вновь окунулась в свои мысли, но вдруг я заметила такую родную фигурку...
Ты рисовала... Я помню, как ты рассказывала, что очень хочешь пойти в художку, научиться рисовать. И вот, теперь ты рисуешь... Заметив парня, что подошёл к тебе руки непроизвольно сжались в кулаки. Я не знала что делать, одна моя часть хотела подойти к тебе, поговорить, другая дать кулаком в нос твоему знакомому, что сейчас прикасался к тебе, третья же я упорно настаивала оставаться на месте, сделать вид, что не заметила тебя, быть холодной и циничной.
- Привет, - я и сама не заметила, как подошла к твоему столику.
- Привет...
- Как у тебя дела?
- Н.. нормально... Пошла всё-таки в художественную школу. А ты как?
- Тоже нормально, а я на танцы пошла... Танго вот теперь танцую...
Я вновь у камина, я вновь слушаю танго, и на столике дымятся наши чашки с чаем... Если раньше я хотела надеть на себя сотню кофт, джинсов, юбок, то теперь я хочу всё снять, избавится от всей этой мешающей нам одежды. Зачем она, когда мы рядом, когда наши губы неразлучны?
Неоновая романтика
Тебя всегда привлекали закаты солнца, вечера с первыми звёздами и ночи с их холодными ветрами, которые теребили твои мягкие волосы. Однажды ты пригласила меня на свидание, я долго гадала, что же ты задумала. Ресторан? Слишком пафосно, ты предпочитала дурачиться в простой забегаловке, дуть пузыри в кока коле, или манерно помешивать палочкой в пластиковом стаканчике с кофе. Дискотека? Тоже нет, ты любила танцевать со мной танго, вальс. Конечно, ты могла труситься с остальными, но только когда у тебя было хорошее настроение.
- Привет, - я стояла и ждала тебя, даже не заметила, как ты подошла, твой шёпот коснулся шеи, мне стало жарко.
- Привет, - я еле выговорила это слово. Ты чмокнула меня в щёку и взяла за руку, потянув в сторону небоскрёба.
Пока мы ехали в лифте, я успела несколько раз тебя поцеловать. Бабушка грозно смотрела на нас, строго поджав губы, парень загадочно улыбался. Он иногда потряхивал головой, чтобы удлинённые волосы не лезли в глаза, серьга в его ухе позвякивала, напоминая о выбранной ориентации. Зашедшая женщина краснела при виде поцелуя и выбежала из лифта на следующем этаже. Я смеялась, ты улыбалась, и всё было хорошо.
Мы вышли на последнем этаже, и ты потянула меня за руку, вверх, на крышу.
- Смотри… - ты махнула рукой на солнце, что томно катилось вниз, - скажи, солнце похоже на героя, который спас мир, но его ранили. Сейчас, как в кинотеатре, замедленная съёмка… Он падает, повсюду его кровь.
Ты была права, небо было красным, словно кто-то, не пожалев кровавых красок, заштриховал голубое полотно. Здания купались в золоте, в крови - в последних лучах заходящего солнца. Мы неподвижно стояли у самого края, мы наслаждались красотой. Иногда я отрывалась от городского пейзажа и смотрела на тебя. Ты была словно кукла, ты тоже была в красках заката, ты смотрела вдаль и была в себе. Я видела это по твоим глазам. Наверное, ты запоминала увиденное, наверное, позже ты напишешь картину или рассказ, наверное…
Мы сидели на крыше и наслаждались вечером. Всё, как ты любишь: ветер треплет волосы, рождаются первые звёзды, холодный свет луны.
- А что мы празднуем? – спросила я, увидев, как ты достаёшь из сумки термос, пирог и две тарелки с чашками.
- Мы с тобой познакомились в этот день ровно год назад, - тихо ответила ты и легко улыбнулась.
Мы кормили друг друга вкусным пирогом и поили чаем. Над нами яркими лампочками горели звёзды, и нам завидовала одинокая луна. Город жил своей ночной жизнью. Повсюду горели неоновые вывески, где-то внизу шумели машины. Ты называла это неоновой романтикой для циника, романтикой большого города. Ты умела найти красоту во всём, это я тоже в тебе любила.
Ты начала целовать меня, оставляла дорожку поцелуев на шее и спускалась ниже. Да, эта ночь была нашей, только нашей.
Когда я проснулась, было уже утро, меня разбудили настойчивые солнечные лучи. Ты накрыла меня моей же одеждой. Я встала и поспешно натянула гольф и джинсы, тебя не было. Я обошла всю крышу, но тебя не было. Я крикнула твоё имя, но ответом был шум крыльев птиц. Я кричала, искала, твоей одежды не было, тебя не было. На крыше остались лишь я и птицы. Рядом с ворохом шмоток лежала записка. Дрожащими руками я раскрыла её, и потекли слёзы. Я не хотела верить, но выбора не было.
«Знаешь, я всегда хотела уйти красиво. Ты же знаешь мою тягу к красоте, романтике… Я ушла вместе с ночью, я ушла со звёздами, они освещают мой путь в темноте. Помни о нашей любви, помни о звёздах, помни о луне, помни об этом небоскрёбе. Я буду приходить к тебе ночью, я буду в каждой звезде, чей далёкий свет освещает мрак. Я буду в луне, я буду любоваться тобой каждую ночь сквозь окна твоей квартиры. Я буду небом, что подарит тебе дождь, когда ты будешь грустить, подарит звёзды и луну чтобы дольше любоваться тобой, чтобы ты любовалась нашими воспоминаниями. Помни о нас, помни о том закате, помни о том вечере, помни о нашей ночи. Я тебя люблю, я буду вечно с тобой, я твоя…»
Сольвейг
![]()
Я помню, как мы нашли друг друга, две заблудшие души, две любительницы хорошего чая, две не такие как все. И я помню, как частенько приходя в гости к тебе, ты встречала меня острой музыкой танго и горячим согревающим ароматным чаем. Особенно зимой, когда были метели… Несмотря ни на что, я ехала к тебе в гости и вся продрогшая и мокрая слушала тебя, твои истории, твои ассоциации, твои идеи.
И в тот зимний вечер мы сидели на ковре перед камином, пили апельсиновый чай, а где-то вдали как всегда танго. И грустная музыка контрабаса, и ты в тёплом свете пламени огня, и этот твой чай, и твой рассказ. Я лишь слышала тебя и танго, твой голос мягко что-то шептал, грустная и такая восхитительная, и такая одновременно тяжелая музыка окутывали меня дурманящим туманом, чай согревал, и я переставала думать. Я лишь отдавалась чувствам, а ты всё рассказывала и я впервые потеряла контроль. И столь хрупкая грань дружбы и любви треснула под моим нажимом… И дружба треснула…
И я вновь осталась одна. Сейчас я сижу на ковре, в руках чашка апельсинового чая, вдалеке та же самая песня. Она разбила нашу дружбу, она разбивает меня, она же и лечит. Она дарит приятные воспоминания, она же и самое больное моё воспоминание. Столь ценной ты была для меня, и ты ушла, как и всё что ценное было… Я ругала себя, я винила всё вокруг, я смирилась… Ты приходишь ко мне с танго и чаем и я тебя обнимаю, целую, не выпускаю из своих рук. Конец песни… И ты, как дымка растворяешься, руки обнимают пустоту, и я просыпаюсь, вновь ставлю эту песню и ты со мной… Ты навеки моя, и в этот раз граней нет…
Одежда
Третий день подряд шёл сильный снег. Стужа на улице, стужа в моём сердце... Я люблю снег, но снег внутри меня совсем не радует...
Чтобы хоть как-то согреться приходится пить горячий чай, сидеть, укутавшись в несколько кофт. Я не могу сказать, что всё это меня напрягает, нет, совсем наоборот. Я рада попить вкусный и горячий чай в моём любимом барчике, где играют танго и продают изумительные пирожные. Я рада носить кучу одежды, с ней кажешься менее уязвимой, как будто на тебе бронежилет.
- Как обычно? - спросила девушка, подходя с блокнотом и карандашом.
- Конечно... - ответила я и вновь окунулась в свои мысли, но вдруг я заметила такую родную фигурку...
Ты рисовала... Я помню, как ты рассказывала, что очень хочешь пойти в художку, научиться рисовать. И вот, теперь ты рисуешь... Заметив парня, что подошёл к тебе руки непроизвольно сжались в кулаки. Я не знала что делать, одна моя часть хотела подойти к тебе, поговорить, другая дать кулаком в нос твоему знакомому, что сейчас прикасался к тебе, третья же я упорно настаивала оставаться на месте, сделать вид, что не заметила тебя, быть холодной и циничной.
- Привет, - я и сама не заметила, как подошла к твоему столику.
- Привет...
- Как у тебя дела?
- Н.. нормально... Пошла всё-таки в художественную школу. А ты как?
- Тоже нормально, а я на танцы пошла... Танго вот теперь танцую...
Я вновь у камина, я вновь слушаю танго, и на столике дымятся наши чашки с чаем... Если раньше я хотела надеть на себя сотню кофт, джинсов, юбок, то теперь я хочу всё снять, избавится от всей этой мешающей нам одежды. Зачем она, когда мы рядом, когда наши губы неразлучны?
Неоновая романтика
Тебя всегда привлекали закаты солнца, вечера с первыми звёздами и ночи с их холодными ветрами, которые теребили твои мягкие волосы. Однажды ты пригласила меня на свидание, я долго гадала, что же ты задумала. Ресторан? Слишком пафосно, ты предпочитала дурачиться в простой забегаловке, дуть пузыри в кока коле, или манерно помешивать палочкой в пластиковом стаканчике с кофе. Дискотека? Тоже нет, ты любила танцевать со мной танго, вальс. Конечно, ты могла труситься с остальными, но только когда у тебя было хорошее настроение.
- Привет, - я стояла и ждала тебя, даже не заметила, как ты подошла, твой шёпот коснулся шеи, мне стало жарко.
- Привет, - я еле выговорила это слово. Ты чмокнула меня в щёку и взяла за руку, потянув в сторону небоскрёба.
Пока мы ехали в лифте, я успела несколько раз тебя поцеловать. Бабушка грозно смотрела на нас, строго поджав губы, парень загадочно улыбался. Он иногда потряхивал головой, чтобы удлинённые волосы не лезли в глаза, серьга в его ухе позвякивала, напоминая о выбранной ориентации. Зашедшая женщина краснела при виде поцелуя и выбежала из лифта на следующем этаже. Я смеялась, ты улыбалась, и всё было хорошо.
Мы вышли на последнем этаже, и ты потянула меня за руку, вверх, на крышу.
- Смотри… - ты махнула рукой на солнце, что томно катилось вниз, - скажи, солнце похоже на героя, который спас мир, но его ранили. Сейчас, как в кинотеатре, замедленная съёмка… Он падает, повсюду его кровь.
Ты была права, небо было красным, словно кто-то, не пожалев кровавых красок, заштриховал голубое полотно. Здания купались в золоте, в крови - в последних лучах заходящего солнца. Мы неподвижно стояли у самого края, мы наслаждались красотой. Иногда я отрывалась от городского пейзажа и смотрела на тебя. Ты была словно кукла, ты тоже была в красках заката, ты смотрела вдаль и была в себе. Я видела это по твоим глазам. Наверное, ты запоминала увиденное, наверное, позже ты напишешь картину или рассказ, наверное…
Мы сидели на крыше и наслаждались вечером. Всё, как ты любишь: ветер треплет волосы, рождаются первые звёзды, холодный свет луны.
- А что мы празднуем? – спросила я, увидев, как ты достаёшь из сумки термос, пирог и две тарелки с чашками.
- Мы с тобой познакомились в этот день ровно год назад, - тихо ответила ты и легко улыбнулась.
Мы кормили друг друга вкусным пирогом и поили чаем. Над нами яркими лампочками горели звёзды, и нам завидовала одинокая луна. Город жил своей ночной жизнью. Повсюду горели неоновые вывески, где-то внизу шумели машины. Ты называла это неоновой романтикой для циника, романтикой большого города. Ты умела найти красоту во всём, это я тоже в тебе любила.
Ты начала целовать меня, оставляла дорожку поцелуев на шее и спускалась ниже. Да, эта ночь была нашей, только нашей.
Когда я проснулась, было уже утро, меня разбудили настойчивые солнечные лучи. Ты накрыла меня моей же одеждой. Я встала и поспешно натянула гольф и джинсы, тебя не было. Я обошла всю крышу, но тебя не было. Я крикнула твоё имя, но ответом был шум крыльев птиц. Я кричала, искала, твоей одежды не было, тебя не было. На крыше остались лишь я и птицы. Рядом с ворохом шмоток лежала записка. Дрожащими руками я раскрыла её, и потекли слёзы. Я не хотела верить, но выбора не было.
«Знаешь, я всегда хотела уйти красиво. Ты же знаешь мою тягу к красоте, романтике… Я ушла вместе с ночью, я ушла со звёздами, они освещают мой путь в темноте. Помни о нашей любви, помни о звёздах, помни о луне, помни об этом небоскрёбе. Я буду приходить к тебе ночью, я буду в каждой звезде, чей далёкий свет освещает мрак. Я буду в луне, я буду любоваться тобой каждую ночь сквозь окна твоей квартиры. Я буду небом, что подарит тебе дождь, когда ты будешь грустить, подарит звёзды и луну чтобы дольше любоваться тобой, чтобы ты любовалась нашими воспоминаниями. Помни о нас, помни о том закате, помни о том вечере, помни о нашей ночи. Я тебя люблю, я буду вечно с тобой, я твоя…»
Сольвейг
