Книга От грехов до истины. Омар и Хатидже

История арабского парня, который топил себя в грехах до момента, пока не получил наказание Свыше и понес сильные страдания за свою ещё юную жизнь.

Глава I. Семья.
Глава II. Грехи.
Глава III. Явление.
Глава IV. Наказание.
Глава V. Дежавю.
Глава VI. Раскаяние.
Глава VII. Истина.
Глава VIII. Начало новой жизни.


Глава I.
Семья.

- Мама! Ма-а-а-м! Хасан написал! Хасан написал, мам! - кричал я из своей комнаты.

- Да что ты кричишь так, Омар?! Что он там написал? – спросила мама, расставляя тарелки на столе.

- Написал, что прилетает из Лондона через шесть дней к нам! Сюда! Домой, мам!!!

- Оф, Омар – Омар – качала мама головой. - Я понимаю твою радость, но своим криком ты уже разбудил всех. Спускайся и садись кушать.

- Хорошо, мам, уже спускаюсь.

Сегодняшний день просто замечательный. Проснувшись, я тут же потянул руки к планшетнику. Я часто любил часами лежать на кровати и лазить по интернету, узнавая новости от друзей и, конечно же, общаться с любимым братом Хасаном. Он жил в Лондоне, учился в Кембриджском университете, кстати, один из старейших университетов мира. Брат очень умный. Им гордилась вся наша семья. Я же, средний ребёнок, зовут меня Омар и мне двадцать лет. Я был очень ветреный, всегда смотрел по сторонам, со школы постоянно были жалобы о пропусках и вечных драках. За двадцать лет отец уже успел морально и физически устать от меня. Я не был таким как он, и уж точно не таким, как старший брат. Отец всегда ругался с моей мамой, обвиняя её в том, что она так и не смогла вырастить хорошего сына и достойного наследника. Признаться честно, кроме того, что я плохой сын и вечная проблема для отца, я от него других слов и не слышал. Но я как-то привык к этому и уже не обращал особого внимания на его возмущения. Немного о моей семье: Мы живём в Манаме, в столице королевства Бахрейн, маленький остров в Персидском заливе. Это довольно небольшой, но очень живописный город, славящийся своими мечетями, историческими участками, рынками и ультрасовременной архитектурой. Бурное развитие Манамы началось с началом "нефтяного бума" в середине XX века. Мой отец, Кхалед Хамад, один из богатейших людей Бахрейна. У него собственная нефтяная компания. Думаю, Вам уже ясно насколько он богат и известен в своих кругах. Его жена, моя мама - Марьям Хамад, так же не из бедной семьи, ее отец известный политик. В общем, род у меня, что ни на есть удачный. Поэтому живя в такой семье, приходилось следить за каждым своим шагом и словом. Что-то не так сделал, и об этом начинали шептаться все люди, а это большой минус для семьи и её бизнеса. Наш район - это район богатых людей. У всех были шикарные дома, красивые сады и по нескольку машин. Дочерей и сыновей у большинства сватали с детства. Так и со мной было. Мне было четыре года, когда отец узнал, что у одного его знакомого генерала родилась дочь. О нашем браке сразу же договорились. Таким образом, заранее страховали себя с наследством и хорошими связями. Это и есть моя семья - семья богатого человека рода Хамад. Отец - Кхалед, мама - Марьям, старший брат - Хасан, я средний сын - Омар и младшая сестра - Салима, ей было семнадцать лет.

Надев футболку, свободные джинсовые штаны и кепку, я подошел к своему шкафу, на двери которого находилось огромное зеркало. Пристально глядя на своё отражение, рассматривая мою смуглую кожу и длинные, густые волосы, которые доходили до плеч, я улыбнулся себе и, напевая под нос песню Boba Marley, вышел из комнаты. Вприпрыжку спустившись по ступенькам и зайдя в столовую, где на столе уже стояла легкая закуска и ароматный чай, я сел за стол и схватил банку с шоколадной пастой. Мама, сидя напротив Салимы, объясняла ей, что это очень вульгарно носить столько украшений и что всему есть предел. Сев рядом с сестрой, я схватил банку и начал мазать шоколад на хлеб. Не слушая, что говорила мама, я с большим удовольствием ел «тонну» шоколада с хлебом и всё это запивал сладким чаем.

- Омар, а ты как ешь? Ну, кто так кушает? – развернувшись ко мне, возмущалась мама. - Что одна надевает украшений больше, чем позволяет её тело, то ты мажешь полбанки на хлеб, как будто больше не сможешь купить шоколада! Да что это вы растете у меня такими, а? Как будто ни еды, ни украшений не видели!

Мы с сестрой переглянулись и, недовольно закатив глаза, решили промолчать. Понимая, что сейчас начнётся многочасовое воспитание от матери, я быстренько выпил свой чай и, подскочив с места, подбежал к маме.

- Ну, всё, мам. Я пойду, встречусь с друзьями. Хочу рассказать, что Хасан писал, да и погулять немного, - сказал я, улыбаясь, смотря на мать.

- Ох, Омар, опять на улицу бежишь? Дома тебя и не застанешь толком... Хорошо, иди, и недолго.

- Конечно, мамочка, - ответил я и обнял маму за плечи. Поцеловав её в щеку, я подмигнул своей сестре, которая сидела с недовольным лицом, и побежал к выходу.

У входа, напротив больших и деревянных дверей стояли Раджа и Наиф - наши верные слуги, давно служащие нашей семье.

- Приветствую вас, парни, - сказал я с улыбкой, поставив правую руку на грудь и слегка кивнув им головой.

Развернувшись ко мне, мужчины тут же улыбнулись и кивнули мне в ответ.

- Доброго Вам дня, Омар. Чего-то желаете? – спросил меня Наиф.

- Если я чего-то пожелаю, я вам сообщу это до того, как спущусь к вам, – ответил я и, поправляя кепку, выскочил во двор.
Мужчины переглянулись и, приятно улыбнувшись мне, поспешили закрыть за мной дверь. Вынув телефон из кармана, я набрал своему другу Абдулле. Прижав мобильный телефон у уха, я развернулся в сторону закрывающихся дверей своего дома и выкрикнул прислуге:

- Раджа, Наиф! Скажите всем нашим, что через шесть дней Хасан прилетает. Надо чтобы все заранее придумали, как накрыть стол и как его красиво встретить.

Раджа и Наиф кивнули мне головой, а в эту минуту в трубке раздался, чавкающий, голос Абдуллы:

- Хасан прилетает? Это хорошая новость.

- Ты опять жрёшь, когда со мной разговариваешь? - возмутился я.

- А кто ты такой? – с иронией спросил друг. - Ах да, повелитель отбросов, простите Господин, не узнал Вас.

- Да пошёл ты! – скорчив лицо, ответил я.

- Какие планы на сегодня?

- Я сейчас зайду к Хакиму и вместе с ним пойдем к мосту, так что быстрее доедай и подтягивайся.

- Нет! Только не Хаким! – резко выкрикнул Абдулла.

- Почему это?

- Омар, ты его видел? Он же гей!

- Ты серьёзно? – рассмеявшись, спросил я. - Если он худоват, в очках и немного нежен, это ещё ни о чём не говорит.

- А его вечно обтягивающие штаны? Как ласины. И эта манера, когда обнимает класть голову на плечо и дышать в шею, как будто нюхает. Я тебе отвечаю ахи, он гей!
- Абдулла, ты точно идиот. Мы все дружим уже более десяти лет, и только сейчас ты решил, что он гей? Отлично. Ладно, я уже дошёл до его дома. Так что собирайся, ждём тебя.

- Хорошо. На связи.

- Хорошо, – сказал я и убрал телефон в карман.

Подойдя к железным заборам в готическом стиле, которые стояли вокруг дома Хакима, я направился к воротам и пожал руку охраннику. Зайдя во двор, я пошёл к цветочному саду, где стоял старший брат Али и поливал растения из шланга. Улыбнувшись брату Хакима, я подошёл ближе и, протянув руку, поздоровался с ним.

- Мархаба, Али.

- Ооо, мархаба, Омар, - обрадовался Али, пожав мою руку. - Хаким у себя в комнате, можешь зайти к нему. Как родные ваши?

- Шукран, Али. Все по воле Всевышнего, живы и здоровы. Хасан прилетает через шесть дней.

- Замечательная новость, обязательно пригласишь его к нам.

- Обязательно, Али.

Поговорив с братом, я побежал по тропинке к дверям их дома, стараясь не намочить обувь. Открыв двери и зайдя домой, я поднялся на второй этаж. Пройдя узкий коридор, ощущая лёгкий скрип паркета, я остановился у деревянной двери. Тихонько приоткрыв белую дверь в комнату Хакима, я застал друга полулежащим на кровати. Хаким старательно что-то записывал в блокнот, не замечая, что я подходил к нему всё ближе.

Стоя напротив друга и понимая, что он меня не замечает, я резко выкрикнул:
- Эй!

От неожиданности Хаким отскочил назад и, прижав блокнот к груди, крикнул:

- Чтоб тебя! Омар блин…. Я чуть Богу душу не отдал!

- Да ну брось, с каких пор ты стал таким пугливым? - спросил я, усевшись возле друга на кровать, - Ас-саляму Алейкум.

- Ва алейкума Ас-сялям! – поздоровался Хаким, вставая с кровати. - Больше так ни делай, Омар. Я могу сахарный диабет получить!

- Ради Аллаха, - засмеялся я и потянулся рукой к его блокноту, стараясь увидеть записи. - А что ты там писал? - с любопытством спросил я.

- Эй, не трогай, - резко закрыв блокнот, сказал Хаким. - Это мой личный дневник, я тут записываю свои мысли.

- Пф, что за бред? – спросил я, наблюдая, как друг запрятал дневник в ящик посменного стола.

- А вдруг умру? Память останется.

- Да кому ты нужен? Да и хватит чушь нести, давай вставай, там сейчас Абдулла к мосту подойдёт. Нас ждать будет, пойдем, прогуляемся.

- Хорошо. Ты Саида звать не будешь? – спросил Хаким, взяв из ящика свои очки с чёрной окантовкой. У него было слабое зрение, и он часто носил очки, которые ему очень подходили.

- Да, Саиду тоже надо позвонить. Пошли, как раз по дороге и позвоню ему.

Мы спустились вниз и, выйдя во двор, попрощались с Али. Идя по пыльной дороге, я достал телефон из кармана и позвонил Саиду. Хаким в эту минуту что-то рассказывал, не давая мне вслушаться в телефонные гудки.

- Кстати, Омар, мне отец часы подарил, Rolex. Когда придешь, я тебе их обязательно покажу.

- У меня тоже есть и тоже отец дарил, когда я… - но, не успев договорить, в трубке раздался звонкий голос Саида.

- Да, Омар!? Мархаба, ахи.

- Мархаба, Саид. Мы с Хакимом и Абдуллой к мосту идём, - и тут Саид снова прервал меня.

- Да я уже тут стою вместе с ним и малой тоже со мной.

- А, хорошо. Тогда мы скоро будем, ждите.

- Хорошо, ахи.
Посмотрев на Хакима, который шёл возле меня медленно, и слегка сутулясь, я убрал телефон обратно в карман. Хаким повернулся ко мне и спросил:



- Что он сказал?

- Он уже там с Абдуллой и, кажется, его младший брат Амир с ним.

- Зачем он этого малявку берёт вечно? – недовольно, спросил Хаким.

- Ну, ему шестнадцать, он тоже хочет быть в теме, – улыбаясь, ответил я.

- Какая блин тема? От Абдуллы и Саида кроме мата и прочих дурных тем, он ничего хорошего не наберется.

- Эй! - остановился я и толкнул Хакима в плечо. – Перестань так говорить, они отличные парни, ты вместе с нами вырос и прекрасно знаешь кто и какой на самой деле.

- Омар, – сказал Хаким, поставив свою руку мне на плечо. – Я знаю, кто и какой, я тоже их люблю но…

- Что но? Я что-то не понимаю тебя, – недовольно перебил я друга.

Хаким покачал головой и скинул свою руку с моего плеча, хлопнув ладонью себя по бедру.

- Ничего…. Просто нам уже не по тринадцать лет как раньше, всем по двадцать, а кому и больше. Мы не бегаем по крышам не ищем приключений, сейчас вас волнует лишь курение, выпивка, разгульный образ жизни…. Всё поменялось.

- Ты что несёшь? А что ещё должно волновать двадцати летних парней? Во-первых, я не курю и не пью!

- Ты пьёшь Red Bull! – резко выкрикнул Хаким.

- Ох, Red Bull и что? Многие парни его пьют в моём возрасте. Хаким это нормально. Давай закроем эту тему и не неси больше этот бред, - недовольно сказал я и пошёл вперёд.

Остальные минут восемь, мы шли молча и, дойдя до моста, увидели сидящих на лавке Абдуллу и Саида, а рядом с ними стоял Амир. Заметив нас, Абдулла поднялся с места и уже издалека, начал приветствовать нас, размахивая руками.

- Ооо, какие люди и без охраны. Сам его величество, Омар! – как обычно, с наглой ухмылкой сказал Абдулла, протягивая мне свою руку.

- Да-да. И если что, то я с охраной, Хаким меня прикроет, - улыбнулся я и крепко пожал другу руку.

- Кто бы Хакима прикрыл, - ответил Абдулла и с иронией посмотрел на Хакима.

Хаким, сделал такое же выражение лица с искусственной улыбкой и пожал руку Абдулле.

- Так парни, у меня для вас новость, – сказал Саид, выражая эмоции счастья на своём смуглом лице.

- Говори, ахи. Мы все во внимании - ответил Абдулла, доставая из кармана пачку сигарет.

Прикурив сигару, он протянул пачку к нам и спросил:

– Будете?

Саид вытянул одну папиросу и закурил. Взглянув на меня, Абдулла вытащил сигарету и дал её мне. Я смотрел на недовольное лицо Хакима и всё же решил закурить. Покачав головой, Хаким увёл от меня взгляд в сторону.

- Так что за новость, Саид? – продолжил Абдулла.

- Новость в том, что я женюсь.

- О-о-о! - произнесли мы хором и начали пожимать Саиду руку. – Поздравляем, ахи! Поздравляем!

- Спасибо братья, я очень рад. Полгода назад был никях* (брачный договор по правилам шариата*), а сейчас решил сыграть свадьбу.

- Ну, так что стоим? Такое дело без хорошего кальяна и красивых девушек нельзя оставлять! – с довольным лицом выкрикнул Абдулла, смотря то на меня, то на Саида.
- Каких ещё девушек?! Ты опять за своё? – возмущённо сказал Хаким.

- Ой, прости, - говорил Абдулла, положа руку на сердце. - Для тебя и парней найдём.

- Иди ты в зад, понял? Идиот.

- Да ладно, я же шучу. Сладкий ты наш.

- Я сказал, пошёл в зад!

- Хаким не надо так откровенно приглашать меня к себе. Я не из «таких», - ответил Абдулла и подошел ко мне.

Я и Саид рассмеялись. Хаким с недовольным выражением лица, отодвинул меня в сторону и, схватив Саида за локоть, пошёл с ним вперёд. Саид, подморгнув нам, обнял брата-Амира за плечи и вместе с Хакимом направились в сторону ближайшего кафе. Хаким расспрашивал Саида о предстоящей свадьбе, я и Абдулла шли за ними. Покуривая сигарету, я решил рассказать Абдулле, что был у Хакима днём.

- Когда я зашёл к Хакиму в комнату, он сидел на кровати и что-то писал в блокноте. Когда я спросил его, что это? Знаешь, что он ответил?

- Эм? – с интересом произнес Абдулла.

-Что это его личный дневник. Что если он вдруг умрёт, чтобы все смогли узнать, каким он был. Он личный дневник ведёт, понимаешь?

- Я тебе говорю, мы ещё узнаем, что наш друг, стал пи**ром, – сказал, нахмурив брови, Абдулла.

- Будем, надеется, что мы ошиблись, - недовольно ответил я, убрав сигарету и выпустив дым.

Тут наш разговор прервал крик мимо проходящего парня.

- Вот же они! Эй вы, индейцы, сюда идите.
Мы все одновременно обернулись и увидели своего давнего друга Шамиля. Он родом из России республики Дагестан. У его отца какие-то дела бывали в нашем городе, и Шамиль уже на протяжении восьми лет прилетает сюда с родственниками. Я с ним познакомился в парке развлечений, когда ещё ребёнком был. Он хорошо владел Английским и немного мог говорить по Арабски, эти знания позволяли нам с ним свободно общаться на английском и иногда на арабском.

- О-о-о, Шома! Какие люди! – сказал я с улыбкой и пожал ему руку. – Ас-саляму Аллейкум.

- Ва алейкума Ас-салям. Вы что тут делаете? – с вечной улыбкой на лице спросил Шамиль.

- Да вот, Саид решил свадьбу сыграть, хотим пойти в кафе посидеть. С нами пойдёшь? – спросил Шому, Абдулла.

- Пойду конечно. Саид брат, от души. Поздравляю – пожимая руку Саиду, сказал Шамиль и похлопал его по плечу.

- Шукран, шукран родной мой, – ответил Саид и обнял Шамиля, крепко сжав его за плечи.
Всё продолжая допрашивать друга о его скорой свадьбе, мы толпой перебегали дороги и проходили мимо невысоких домов. Минут через десять мы дошли до нашего любимого кафе, где действительно можно было расслабиться. Сидя на удобных диванах за круглым столом мы заказали на каждого по кальяну, а так же разные сладости и кофе, бурно обсуждая предстоящую свадьбу Саида и мои гоночные игры. Самый общительный среди нас был Абдулла. Он всегда являлся душой компании и очень большим понтошлёпом. Он даже просто во двор не выйдет, пока не намажет волосы гелем, не надушит себя лучшими ароматами и не наденет брендовую одежду. Высокие чёрные брови, правильные черты лица и смугловатая кожа, а так же аккуратная щетина, часто сводила с ума женщин. Абдулла был мастером в любовных делах. Самый настоящий бабник и девушки больше чем на пару часов у него не задерживались. Саид был более сдержанный, ему было двадцать три, работал фотографом. Любил романтику и приятные беседы. Мог часами обсуждать великие произведения искусства. Одевался просто, но со вкусом. Причёску всегда делал в форме горшка, а на лице носил лёгкую бородку и усы. Его брат Амир, словно его маленькая копия, ходил всё время в больших наушниках, слушал рэп и пытался строить из себя уже взрослого и крутого парня, нас это лишь умиляло и мы все его очень любили. Шамиль же не был внешне похож на нас. Во-первых, он белокожий, хотя он часто называл себя чёрным, но мы ни как не могли понять, что именно в нём чёрного. У него слегка рыжеватые волосы и легкая щетина. Ростом не высокий, но очень широкий в плечах. Хоть он всегда смеялся и доводил людей до истерик, вид у него всё равно был угрожающим. Он далеко не бедный парень, некоторые его родственники являлись ворами в законе. Короче говоря, он из какой-то мафиозной семьи. Бывали моменты, что он не думая был готов за нас жизнь отдать. За что мы все Шамиля очень любим и уважаем. А вот Хаким, на мой взгляд, не был гомосексуалистом, как часто его в этом любили обвинять Абдулла и Саид. Хаким был слишком мягкий и ранимый. Не удачно пошутив над ним, мы могли вызвать у него слёзы. Он был слегка худоват, волосы не очень длинные, аккуратная бородка с усами, делали его очень милым внешне, а цвет кожи у него был самый смуглый. Одевался он стильно, иногда носил очки, потому что имел слабое зрение. Девушкам Хаким нравился, но он не придавал им особого значения. Чрезмерная мягкость и не интерес к женскому полу, вызывали у людей странные мысли. Поэтому когда многие видели его, иногда не понимали, какой именно он был ориентации. Я, бывало, жалел его и мог затыкать друзьям рты, чтобы они не перебарщивали с шутками в его сторону. Хаким за это с детства меня выделял среди всех наших друзей и любил больше всего.

Глава II.
Грехи.

Пока мы обсуждали, что к чему, я вместе с Шомой и Абдуллой вышел на балкончик кафе, что бы покурить. Общаясь на балконе и закурив сигарету, мой взгляд застыл на проходящей по улице девушке. Длинные, чёрные волосы, развиваясь на ветру, слегка касались её бёдер. Одета была в тёмно синее, обтягивающее платье чуть выше колен. Глаза были накрашены так ярко, что их было видно даже стоя на балконе. Такая красота тут же зацепила меня и вызвала во мне бурю эмоций. Схватив Абдуллу за ворот, я повернул его лицом к идущей девушке и крикнул:

- Ты только посмотри на неё!

- О да, вот это я понимаю, – поправив ворот своей рубашки, сказал Абдулла.

- Что за взрывная? Знаете её? – спросил, не отрывая глаз от девушки, Шамиль.

- Нет, не знаем, - ответили хором Я и Абдулла.

- Она моя. Я хочу её! – тут же произнёс я. - Парни по-братски, идёмте за ней!

Подбежав к столику, возле которого сидели Саид с Хакимом, я схватил свой телефон и сказал друзьям, что срочно иду догонять красавицу. Ничего не поняв, Хаким встал с места и побежал за мной. Саид махнул нам рукой и крикнул, что останется с братом в кафе. Попрощавшись с Саидом, я и друзья направились за девушкой. Быстрым шагом, проходя не знакомые нам дворы, мы зашли в маленький заброшенный район. Дома там были словно развалены. Сплошные руин и развалины от домов, напоминали непроходимый лабиринт. Девушка остановилась у одной из разрушенных стен и, сунув руку в свою небольшую сумочку, начала рыться в ней. Мы стояли на пару шагов дальше от неё, спрятавшись за обрушенную стену дома. Вытянув голову, Хаким скорчил лицо и сказал:

- Ай, Алла-а-а-ах. Она так вульгарно выглядит! Хоть и очень красивая, но ей бы хиджаб одеть. Как жаль, что в нашей стране так толерантны к туристам.

Абдулла, переглянувшийся со мной, естественно не смог промолчать и ответил ему:

- Слушай, хорош чушь нести. Отличная девушка, всё при себе. Какой к чёрту хиджаб? Будь она в хиджабе мы бы сейчас тут не стояли!

- Вот именно, Абдулла! Побойся Аллаха! Как муха на отходы липнешь! – начал возмущаться Хаким.

- Слушай сюда, если ты - гей то это не значит, что и мы такие! Тебе ясно!?

- Он гей? Вая-я-я, что только от вас не узнаю, – засмеялся Шамиль, с удивлением посмотрев на меня.

- Да заткнитесь вы! – выкрикнул я парням. - А ты, Хаким, успокойся. Какой хиджаб? Невидно, что она выглядит так, как будто сама хочет, чтобы мужчины лезли к ней? А значит, и нам нет смысла из себя приличных сейчас строить. Девушки сами своим видом всегда покажут, что они хотят от мужчин. Видно, что мы уже не первые у неё и не последние. Оделась так ярко, значит и эмоций ярких хочет. Ну, что же, пойду, пробью её номер – сказал я с довольным лицом и вышел из-за стены, на встречу к этой девушке.

Парни сжали кулаки и с улыбкой подглядывали за мной. Выдохнув полной грудью, я подошёл ближе к девушке. Она стояла ко мне спиной и с кем-то говорила по телефону. Почувствовав, что кто-то подходит сзади она резко обернулась.

- Ой! – выкрикнула она от неожиданности. – Нет–нет, Мави, это я просто, споткнулась. Давай, я потом тебе перезвоню – сказала девушка, убирая телефон в сумку.
Внимательно посмотрев на меня и сделав, незнакома улыбнулась и с наглым видом спросила:

- Что-то случилось?

- Нет. Всё хорошо, – с нахальной улыбкой, отвечал я. – А можно поинтересоваться, что это такая красавица забыла в таком Богом забытом месте? Ждёшь кого-то?

- Не твоё дело. Где хочу там и гуляю и тебе уйти не мешало бы, – сказав это с довольным выражением лица, она резко отвернулась и, ударив меня волосами по груди, пошла вперёд.

Я поменялся в лице. Такое наглое поведение меня возмутило и привело в бешенство. Сделав пару шагов вперёд и схватив её за руку, я резко развернул девушку к себе и грозным голосом спросил её:

- Ты что, тварь, страх потерла?

Округлив свои и без того огромные глаза, девушка явно испугалась. Голос её стал спокойнее, но менять свою тактику она не спешила и, выдернув свою руку, продолжала грубить.

- Тварью свою дочь называть будешь, понял?! А от меня руки убери свои, если проблем себе создать не хочешь.

Взглянув на растерянную девушку, я отшвырнул её руку так, что она чуть не упала. Ударившись плечом об стену дома, красавица развернулась и плюнула мне на грудь. Этот поступок добил меня. Я резко схватил её за шею и со всей силы швырнул на землю. Упав на спину и ударившись об камни, девушка завизжала от боли. Сев на неё сверху я поспешил закрыть ей рот рукой, чтобы вдруг её никто не услышал. Напуганная девушка вертела головой, стараясь звать на помощь, а я, не теряя даром времени, стремительно пытался задрать её юбку. Друзья, конечно же, услышав её крик, выбежали из-за стены ко мне. Подбежавший в полной растерянности Хаким, хотел оттянуть меня, но Абдулла схватил его и потащил за стену.

- Не лезь, Хаким. Он сам разберётся. Постоим тут пока, чтобы мимо ни кто не шёл вдруг.

- Вы больные? Ай, Аллах! А вдруг она чья-то дочь? А вдруг она и не дешёвка? Ради Аллаха, оставьте девушку, давайте уйдём, – с дрожащим голосом говорил Хаким, пытаясь выглянуть из-за стены и посмотреть на девушку.

- Ой, оставь да. Тоже мне. Не хотела таких моментов, не суетилась бы в таком виде и в таком месте, – прикуривая сигарету, сказал Шома.

- Он ведь хотел лишь её номер пробить, а сейчас всё может кончиться иначе! Вы знаете, что нам по закону за это будет? - продолжал испуганный Хаким.

- Хаким, успокойся. Нам ничего не будет. Поверь, да и он её не тронет, - успокаивал его Абдулла.

Лежа на девушке, которая билась спиной об камни, пытаясь вырваться из-под меня, я периодически сжимал ей рукою рот, чтобы она не могла визжать и звать на помощь. Мне никак не удавалась стянуть с неё бельё одной рукой. Девушка отбивалась то руками, то ногами, пытаясь ударять меня. Еле-еле раздвинув ей ноги и расстегнув себе штаны, я всё-таки убрал руку от её рта и дал ей хорошей пощёчины. Девушка ревела и истеричным голосом просила не трогать её. Постоянно выкрикивая, что она невинная и умоляла отпустить. В эту минуту, покуривая за стеной разваленного дома, парни на присядках ждали пока я выйду. Хаким сидел на корточках, зажав руками свои уши, чтобы не слышать женские стоны о помощи. Смотря на испуганного друга, Абдулла хотел ему что-то сказать, как вдруг его по плечу ударил Шамиль и крикнул:
- Чёрт! Кто-то идёт сюда. Давайте, уходим парни.

Абдулла встал с места и, не заходя за стену, начал кричать мне:

- Эй, Омар! Давай, заканчивай!

Я же понимая, что так и не смог изнасиловать девушку, пытался всё-таки исправить это, но Абдулла снова выкрикнул:

- Ахи! Уходим я тебе говорю! Кто-то идёт сюда!

Я резко застыл. Тяжело дыша и смотря на заплаканную девушку, которая закрывала лицо руками, я ударил её кулаком в плечо так, что она перевернулась набок. Недовольно поднявшись с места и быстро застёгивая свои штаны, я выкрикнул парням, что мы можем уходить. Выйдя из-за стены, ребята смотрели на лежащую девушку, которая вся в слезах закрывала свою голову руками, чтобы они не могли её разглядеть. Хаким внимательно осматривал её задранную одежду и лежащее рядом рваное бельё. Он покачал головой и пошёл вперед, не дожидаясь меня. Застегнув свой ремень, я наклонился к плачущей девушке и, схватив её за обе руки, сказал ей:

- Запомни, милая! С этого дня ты больше не девственница. Кому-то скажешь, пеняй на себя, шармута*! (проститутка*)
Крепко прижав её руки к земле, я смотрел на потёкшую тушь по щекам девушки. Слегка приблизившись к её губам, я медленно плюнул ей в рот. Дождавшись пока моя слюна полностью стекла на её губы, Абдулла подошёл ко мне и, потянув за плечи, сказал:
- Всё, давай уже пошли, а то нас могут заметить, потом плохо буде.
Улыбнувшись девушке, я поцеловал её в щёку и, подскочив с места, вместе с парнями убежал оттуда прочь. Выбежав к дороге, мы остановили первую проезжавшую машину. Сев в неё и назвав адрес моего дома, мы уехали. Хаким сидел возле водителя, я с Абдуллой и Шомой сзади. Ехали молча. Через минут пять водитель, смотря в зеркало, спросил меня:

- Вы ведь Омар? Омар Хамад?

- Да, – ответил я с каким-то волнением.

- Круто… – заулыбался водитель. – Я часто смотрю Ваши гонки. Вы классно дрифтуете.

- А, Вы об этом… - сказал я, посмотрев на Абдуллу. – Да, спасибо.

- Не за что, ахи. Сегодня же ночью у Вас будут гонки, я верно слышал? – продолжал водитель.

- Да…. Сегодня будем на широкой трассе. Приходите.

- Конечно, приду, ахи. А что такие грустные? Случилось что?

- Нет что Вы. Устали просто, гуляли много, – сказал я, пытаясь искусственно улыбнуться.

- Ясно…. - ответил водитель и остановил машину. – Всё, приехали. До вечера ребята.

- Шукран. До вечера, ахи, – сказал я и, расплатившись, забежал с парнями домой.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж в мою спальню, навстречу к нам спускались сестра с подругами.

- Омар? – остановилась на лестнице Салима.

- Не до тебя, ухти. Потом поговорим, – не останавливаясь, сказал я и побежал к себе.

Парни шли за мной без остановки, кивнув девочкам головой. Дождавшись пока все зашли в комнату, я захлопнул дверь и направился к окну. Хаким сел на кресло, схватив в руки газету, лежавшую на столике. Шома и Абдулла сели на кожаный диван, а я залез на подоконник, он был большим и позволял сидеть во весь рост на нём. Я сидел молча и смотрел в окно, как будто что-то пытался увидеть там. Ещё минуту в комнате стояла тишина, как вдруг Абдулла оборвал её, спросив:

- Да?

- Что да? – переспросил я, повернувшись к другу.

- Ну, было? Ты успел? – с волнующим видом спросил Абдулла.

В эту минуту Хаким слегка приспустил газету и посмотрел мне в глаза. Как будто ждал, что же я на это отвечу. Взглянув на друга и отвернувшийся обратно к окну, я вспомнил, что желаемого так и не добился но, чтобы не упасть в глазах друзей, я ответил:

- Да, успел.

Хаким скорчил лицо и поднял газету обратно, делая вид, что читает что-то интересное.

- Фух. Тогда всё нормально, – сказал Абдулла и улыбнулся.

- Почему это? – спросил я.

- Ну, она точно ни кому не скажет. Кто будет рассказывать о том, что её изнасиловали?

- Надеюсь, об этом ни кто не узнает, – прошептал я.

- Ещё бы. Если кто-то узнает это, нам конкретный конец. Так что всё хорошо, давайте уже забудем.

Абдулла встал с места и, подойдя к огромному зеркалу на моём шкафу, начал поправлять ворот своей белоснежной рубашки.

- Да он прав. Мы всего лишь номер взять хотели и всё, – говорил Шома, пытаясь как-то развеять напряжённую атмосферу.

- Всё будет хорошо. Её ни кто не тронул. Подумаешь, упала и порвала себе бельё, мы тут причём? - продолжил Абдулла.

- Упала и порвала бельё? – переспросил я.

- Ну да, бывает, – засмеялся Абдулла. - Ладно, мы с Шомой поедим машины смотреть, мне отец обещал подарить. Пойдем, выберем. А ты Омар отдохни пока. Хаким ты с нами?

- Нет, спасибо. Я домой пойду. Что-то день неудачный был, – не отрываясь от газеты, сказал Хаким.

- Ну, хорошо, как знаешь, - ответил Абдулла и, пожав нам руки, ушёл вместе с Шамилём.
Выйдя из комнаты и спускаясь по лестнице, навстречу друзьям опять поднималась моя сестра, Салима. Абдулла, коронно растянув нагловатую улыбку и отдернув двумя руками свой воротник, спросил Салиму:

- Как дела, сестрёнка?

- Всё по воле Аллаха, Абдулла. Почему Омар с грустью был, вроде уходил весёлым из дома? – с каким-то переживанием спросила сестра.

- Он под солнцем много сидел, утомился немного. А ты, куда так нарядилась?

- Мы в парк идём с родственниками. Погулять, по фотографироваться.

- Разрешите проводить Вас, мадам? – преклонив голову и сверкая глазами, поинтересовался Абдулла.

- Ох и артист же ты, – заулыбалась Салима. – Давай провожай, мы не против.

Улыбаясь и продолжая беседу, друзья и родственники вышли из дома и отправились в парк. Я же неподвижно сидел и продолжал смотреть в окно, как вдруг, Хаким встал с кресла и, отбросив на столик газету, подошёл ко мне. Запрыгнув на подоконник и присев рядом, он положил руку мне на ногу и сказал:

- Давай вернёмся.

- Издеваешься? – недовольно спросил я.
- Я серьёзно. Давай найдём её и извинимся перед ней.

- Ещё перед шармутой я не извинялся. Никогда!

- Прекрати, Омар! Я же вижу, на тебе лица нет. Сам знаешь, что такие поступки у нас совсем не приветствуются. А если ещё и люди узнают, то моли Аллаха чтобы тебя публично не казнили.

- Хватит! Во-первых, не узнают. Нас не видели, да и она такое не посмеет рассказать. Во-вторых, если и узнают, то мой отец сам меня отругает, но это скроет от общества.

- Омар! – схватив и сжав моё колено, продолжал Хаким. – Брат мой! Я тебе лучшего желаю. Послушай ты меня, давай найдём её и просто попросим прощение. Я чувствую эта ситуация просто так не останется.

- Иди домой, Хаким. Я хочу отдохнуть.

Хаким посмотрел мне в глаза, медленно убрав руку от моего колена. Осторожно спрыгнув с подоконника, он подошёл к двери и, приоткрыв её, обернулся ко мне и сказал:
- Всё же, хорошо подумай, Омар.
Хаким ушел, прикрыв за собою дверь. Я спустился вниз и, подойдя к кровати, рухнул на неё лицом в подушки и пролежал так один, со своими мыслями. Тем временем сестра с подругами и их братьями, прогуливаясь по многолюдному парку вместе с Абдуллой и Шомой. Сделав множество фотографий, они присели на скамейку и стали общаться. В это время Абдулла сидя возле Салимы, просматривал на фотоаппарате её фото, показывая ей сделанные кадры.
- Вот тут ничего так вышла. Ты на фото лучше, чем в жизни, - говорил Абдулла, с улыбкой, дожидаясь реакции Салимы.
- А я всегда красива.
- Ну да. Я-то видел тебя без этой тонны макияжа.
- Ах, вот как?! Ну, давай, поумничай ещё и получи от меня фотоаппаратом в лоб.
- Что правда глаза колоть стала? – смеясь, продолжал дразнить Салиму Абдулла.
- Просто ты мне завидуешь – сказала сестра, уже ничего лучше не придумав.
Абдулла продолжал смеяться и дразнить её, как вдруг Шома толкнул его ногой и жестами руки показал, что им пора идти. Парни поднялись с лавочки и, кивнув головой ребятам, попрощались с ними. Направляясь в сторону автосалона, Шамиль сказал Абдулле:
- Ты немного тормози, да.
- В смысле?
- В смысле, что она как-никак сестра твоего друга.
- К чему ты это? – резко остановившись, спросил Абдулла.
- К тому, браток, что не пойдёт тебе катить яйца к сестре Омара.
- Ты серьёзно думаешь, что я бы позволил себе такое? Она мне как сестра. Да и с чего ты взял, что я к ней подкатывал?
- Я слишком хорошо знаю твою наглую рожу. Я знаю, как ты на своих жертв смотришь, извращенец Абдулла, – недовольно говорил Шамиль.
- Нет, ты заблуждаешься. Я себе никогда такого не позволю. Да и мне это не нужно, у меня девушек пруд пруди, сам же знаешь.
- Ну, смотри мне, я предупредил.
Парни дошли до автосалона и приступили к просмотру автомобилей. Тем временем спокойный день Манамы, нарушил шумный вечер. Молодёжь в городе готовилась к вечерним гонкам на широкой трассе. Местные ребята часто любили показывать силу и мощь своих железных коней. Кто-то просто хвастался дорогими машинами, а кто-то своими возможностями в дрифте. Я и мои друзья тоже были стритрейсерами. Тюнинговать машины, а потом гонять ими по дороге было нашим хобби. Я известен по району как самый быстрый гонщик Манамы. Меня многие так и звали, Омар-быстрый или Омар-гонщик. Особенно мы любили показывать своё умение там, где больше всего собирались туристы, так было проще знакомиться и привлекать внимание хорошеньких девчонок. Этим вечером на трассе собралось много народу. Парни с флагами и дудочками ходили по дороге и шумели как могли. Девушки, как всегда ходили вместе, подальше от парней, показывая свои дорогие украшения и наряды. Я приехал вместе с сестрой Салимой. Припарковав мой спортивный Audi, кстати, это была моя любимая машина, моя двух дверная красавица стального цвета с чёрными вставками, мы с сестрой вышли и поспешили укрыться от шумной толпы. Конечно, меня сразу многие узнали. Кто-то проходил и здоровался, а кто-то просто наблюдал за мной, не отрывая глаз. Я надел солнечные очки, хотя уже был вечер, но мне не хотелось, чтоб кто-то видел мои заспанные глаза.

Сестра, поправляя свою абаю пошла вперёд к толпе, где стояли наши двоюродные братья и сёстры. Они с улыбкой нас встретили, обнимали и что-то спрашивали. Мы разговаривали громко, потому что от криков народа и вечных сигналов машин было плохо слышно друг друга. Я рассказывал о том, что Хасан должен прилететь и вся семья обязана собраться за одним столом. В эту минуту к нам подошли, какие-то ребята. Спереди стояли три парня, это были друзья братьев, а с ними подошли три девушки. Парни здоровались и пожимали нам руки. Я же заметил краем глаза, что эти три девушки постоянно смотрели на меня, и что-то шептались между собой. Салима, медленно подойдя ко мне, потянулась к моему уху и шепнула:
- Узнал?
- Нет. Не пойму кто это. Чего смотрят так?
- Та, что в центре с чёрно-леопардовым платком на голове, это Фатма.
- Какая ещё Фатма? – удивлённо спросил я, пытаясь разглядеть девушку через свои тёмные очки.
- Оф, Омар! Я что твою жену лучше тебя знать должна? Это Фатма, засватанная невеста твоя.
- Ради Аллаха. Я даже не знал, как она выглядит, - улыбаясь, шепнул я Салиме.
- Ну, ты и тормоз, Омар, – прищурив глаза, сказала сестра.
Вдруг наш разговор перебил один из, стоящих рядом, братьев и спросил:
- Ты сегодня тоже гонять будешь, Омар?
- Да-да.
- Здорово. Твои гонки всегда самые зрелищные.
- Шукран, брат мой.
- Не стоит, я говорю как есть. Да, девочки? – спросил брат, с улыбкой обернувшись к тем трём девушкам.
- Конечно, Омар лучший гонщик Манамы – ответила Фатма, кокетливо улыбнувшись и пристально смотря на меня.
Я же, улыбнулся ей в ответ и увидел, как за её спиной ко мне подходил Шамиль.
- Ладно, я вас покидаю. Мне надо идти готовиться, – сказал я и, пожав всем мужчинам руки, пошёл на встречу к Шамилю.

На одной щеке Шамиля был нарисован флаг Бахрейна, а на другой флаг Дагестана. В руках он держал огромную сахарную вату, а на шее так же висел флаг его республики.
- Слушай, что за кайф эта вата, отвечаю, – откусывая большими кусками сахарную вату, говорил Шома.
- Ты мне Рональда Макдональда напоминаешь. Чего вырядился так?
- А как так? Я патриот своей страны и я это показываю. Я же ничего не говорю, что ты как Рембо в солнечных очках ночью стоишь? Вату будешь?
- Нет спасибо. Лучше смотри туда, видишь тех трёх девушек? – спросил я Шамиля, снимая с себя очки и указав ими на стоящих за нами девчат.
- Ну? Что за арабские фифочки?
- Та, что в центре, которая вся золотом навешана, моя невеста Фатма.
Шамиль медленно убрал вату от лица и, не сдержав себя, в голос засмеялся.
- Ты чего ржёшь? – удивившись, спросил я.
- Блин что за имя? Фатма, - начал закатываться от смеха он.
- Шома, ты конкретный идиот! – недовольно сказал я, смотря на угорающий вид своего друга.
- Мархаба парни, – сказал неожиданно появившийся сзади Абдулла, ударив рукой меня по плечу. – От чего смешно нам?
- Шоме палец покажи и ему смешно будет. Я ему невесту свою показываю, а он ржёт с того, что её имя Фатма.
Абдулла с улыбкой посмотрел на меня, а потом на покрасневшего Шамиля и, не удержав свой смех, так же засмеялся в голос.
- Да идите вы. Между прочим, она ничего такая. Надо бы сблизиться с ней.
- Да и подруги ни чего такие, тигрицы прямо, - продолжал издеваться Шамиль.
- Это потому что у них леопардовые платки? - спросил я, с отвращением смотря на Абдуллу с Шомой.
- Нет блин, потому что усы у них чёткие!
Абдулла ещё больше засмеялся и обнял Шамиля за плечи.
- Да пошли вы, бараны – сказал я друзьям.
Я знал, что Шома и Абдулла любили баловаться травкой, поэтому я находил оправдание их идиотскому поведению. Иногда было достаточно палец показать, и они могли часами смеется с этого. Я уже привык к такому и не реагировал на их тупость.
- Абу, будешь вату? – продолжил Шома.
- Какой к чёрту Абу? Не смей меня так называть! – возмутился Абдулла.
- Меня что-то на имена прёт сегодня. Ты просто мартышку Абу из мультика Аладдин напомнил мне.
- Шома опять нанюхался что ли? Нарик чёртов. А вату давай откушу.
Абдулла потянулся лицом к сахарной вате и, смеясь вместе с Шомой, ел её. Пока мы стояли, к нам подошли два парня, это были мои соседи и давние враги Ахмед и Хусейн. Их отцы тоже занимались нефтяным бизнесом, и они часто любили конкурировать с нами, чтобы мы не делали, они пытались сделать это лучше.
- Так-так. Ты только посмотри, Хусейн, это же Омар и его команда. Пришли получить бесплатные сладости? – спросил с наглым лицом, только что подошедший к нам, Ахмед.
Услышав имя Хусейн, Шамиль снова засмеялся и, посмотрев на Абдуллу, сказал:
– Хусейн блин. Да что за имена сегодня такие? Одно хуже другого.
- А что ни так с именем? А? Рыжий – недовольно спросил Ахмед.
- Рот закрыл! Пока не воткнул тебе, – резко сказал Шамиль, отдав вату Абдулле и сделав шаг вперёд.
- Слышишь ты! – с наездом на Шому выкрикнул Ахмед.
Я тут же встал между парнями и, развернувшись к Ахмеду лицом, недовольно спросил его:
- Что тебе нужно?
- Пришёл пожелать тебе проигрыша, Омар. И как можно меньше выпендриваться, лучшим гонщиком всё равно ты не будешь. И что за машина у тебя? Твой папа как всегда пожалели деньги на тебя?
- Шёл бы ты, Ахмед. Твоя конченая зависть меня уже напрягает.
- Еще, таким как ты, я не завидовал. Давай, мира тебе.
- Смотри, договоришься, Ахмед – сказал я, наблюдая, как Ахмед и его друг с довольным видом уходили от нас.
Подойдя ко мне, Абдулла с полным ртом ваты, сказал:
- Вот он петух. Не обращай на него внимания, Омар. Сейчас погоняем и пойдём в бар. Мне мой старший брат одно место показал, мы с Саидом уже осмотрели его. Так там можно таких иностраночек снять, ммм – с наслаждением рассказывал Абдулла.
- А вот это дело говоришь, ахи – вздохнул я. - Тогда делайте ставки, победа сегодня за мной – похвастался я перед друзьями и услышал, что мне кто-то кричит.
- Омар! Омар, стойте! Меня подождите.
- О нет! Опять Хаким? Ты можешь не таскать этого гея за нами? – возмутился Абдулла, толкнув меня в плечо.
- Что за прикол с геем? Он реально того что ли? – скорчив лицо, поинтересовался Шамиль.
- Нет, просто Абдулла бесится, что Хаким правильный парень. Вот и придирается к нему – ответил я, нахмурив брови и посмотрев на Абдуллу.
- Шома, сам суди. Он гей, тут иного не дано, – продолжал Абдулла, скрестив на груди руки.
- Фу блин, а мы ему ещё руку жмём, – говорил Шома, жадно откусывая сахарную вату.
- Так всё! Прекратите. Он обидится, если услышит, – сказал я друзьям и повернулся к Хакиму.
- Он ещё и обижается, понял? Он обижается, он плачет, но он не гей, он по любому мужик, - продолжал возмущаться себе под нос Абдулла.
- Эй, мархаба, парни. Простите, что задержался – пытаясь отдышаться, говорил Хаким.
- Ничего, ахи. Ты почему трубку не взял когда я звонил тебе? – спросил я.
- Прости, Омар, я намаз делал.
- НАМАЗ? – от неожиданности, выкрикнули мы хором.
- Ну, да. Я молюсь. А что тут такого? – удивился Хаким.
- Нет, ничего. Просто мы не знали, что ты молишься, – говорил я, переглядываясь с парнями.
- Это наша обязанность, братья, советую и вам прекратить дурью маяться и начать молиться.
- Так ладно. Давайте вы идите на трибуны и что есть силы, кричите мне и поддерживайте меня. А я с Хакимом за руль, удачи мне! – я пожал ребятам руки и вместе с Хакимом направился к своей машине.
Абдулла с Шамилём поспешили занять места на трибунах, а я с Хакимом подошёл к своей машине. Сев за руль и пристегнувшись, я достал пачку сигарет и, вытащив одну папиросу, закурил. Неожиданно мою сигарету выдернул со рта Хаким и выбросил в окно.
- Эй! Ты что делаешь? - возмутился я.
- Ты мне говорил, что не куришь! А сам как кальян, дымишь каждую минуту. Омар, хватит грешить уже!
- Курение ни такой большой грех.
- Курение уничтожает лёгкие, а это приводит к сокращению жизни. А если ты сам себе уменьшаешь сроки своей жизни, то это называется самоубийство. А ты знаешь, что значит самоубийство в исламе?
- Оф. Хватит делать мне мозги. Не курю, всё! Угомонись.
- Омар, ты уже изнасиловал невинную девушку и вместо того, что бы …
Услышав это, я вскипел и, не дав другу договорить, я резко схватил его за подбородок и, сжав ему губы, сказал:
- Ещё раз ты поднимешь эту тему, я тебе сломаю челюсть. Ты меня понял?
- Понял, – еле произнёс Хаким.
- Вот и отлично!

Оттолкнув его лицо, я взялся за руль и поехал к трассе. Одна часть толпы людей свистела и кричала, другая дудела в дудочки и махала флагами. Я смотрел на трибуну, где сидели мои родственники, а так же Абдулла с Шомой и Саидом, которые что-то выкрикивая, махали мне руками. Моя сестра Салима, так же сидела рядом с Абдуллой и невестой Фатмой. Смотря на них из окна машины, в душе я радовался всему происходящему. Нет ничего приятнее, чем видеть поддержку родных и любовь друзей. Гоночные игры были моей слабостью, а видеть, как за меня болели и радовались мои близкие, придавало мне бурю приятных эмоций. Сбоку от нас, подъехал ярко красный Ferrari, за рулём которого сидел тот самый Ахмед с другом Хусейном. Медленно приспустив стекло своего автомобиля, Ахмед смотрел на меня так, словно пытался показать взглядом, что ему смешно с нас. Я, долго не думая, нагнувшись к Хакиму и приспустив стекло окна, протянул руку в сторону Ахмеда и показал ему средний палец. Ахмед скорчил лицо и хотел, что-то выкрикнуть, но шум толпы и будущую речь Ахмеда прервал громкий голос ведущих, которые объявили старт гонкам. Рёв моторов был слышен на всю улицу. Толпа стала ещё больше кричать и размахивать флагами. Спустив резко тормоз и со всей дури нажав на газ, мы тронулись с места. Тем временем на трибуне сидели в ряд все мои друзья и родственники. Саид, купив пару пачек чипсов, стал раздавать их всем нашим. Абдулла схватил пачку, и еще не открыв её, протянул к Салиме.
- На, будешь?
- Нет, спасибо. Не люблю чипсы.
- Переживаешь за брата? – заулыбался Абдулла.
- Нет конечно, я привыкла что он лучший.
- Ну, согласись я получше буду.
- Пф. С небес спустись уже, Абдулла.
Абдулла посмеялся и протянул пачку с чипсами к, сидящей возле Салимы, невестке Фатме.
- Госпожа, разрешите угостить Вас? – как всегда выделывался Абдулла.
- Нет, спасибо.
- Как вам игры Омара? – продолжал беседу Абдулла.
Фатма, оторвав взгляд от трассы, повернулась к Абдулле. Приподняв высоко одну бровь, и слегка улыбаясь, она недовольно ответила:
- Его игры, мне нравились больше, если бы меня не отвлекали посторонние – ответила Фатма, убрав взгляд обратно к гонкам.
Абдулла, скорчив нос и рот, отсел назад и прошептал Салиме, которая закрывала рот рукой, чтоб Фатма не видела, как она хихикала.
- Очень смешно, Салима. Вот это стерва я тебе скажу.
- А ты что думал? Что все с тобой кокетничать будут? Так тебе и надо, – продолжала хихикать Салима.
- Да она обыкновенная стерва. Не завидую Омару.
- Как бы ни так! – довольно сказала Салима.
На трассе были, что ни на есть зрелищные гонки. Толпа всё громче кричала, а Ахмеду почти удалось обогнать всех и обойти меня, но я как всегда сумел вырулить. Помешав кому-либо обойти меня. Доехав до финиша, ведущие как обычно, выкрикивали речь похвалы Омару Хамаду. Какой я хороший, какой я чемпион и всё такое. Я даже уже не реагировал на эти слова. Привык к ним. Выходя из машины, которую окружила толпа людей, пытаясь то пожать мне руки, то сфотографироваться со мной, я старался как можно быстрее уйти в сторону к друзьям. Хаким шёл за мной. Поднявшись на трибуны, я увидел как, швыряя чипсы вверх, Шома и Абдулла пели победную песню для меня, а люди снизу возмущались, на то, что чипсы падали им на головы. Но парням было всё равно. Они продолжали орать во всё горло, что я чемпион. Мы с Хакимом стали смеяться с парней. В этот момент ко мне подошла Салима.
- Братик, – сказала сестра – Ты у меня молодец, так красиво водишь, даже на такой скорости делал красивые повороты и прочие трюки. Прости, я не разбираюсь во всём этом, но я очень горжусь, что ты мой брат.

Мне было приятно это слышать от любимой сестры, я обнял её покрепче и увидел, как ко мне спускалась Фатма. Признаться честно, Фатма была очень яркой девушкой. На ней была дорогая абая. Черно-леопардовый платок на голове, из-под которого блестели огромные золотые серьги. На руках виднелись большие часы, а на ногах золотистые туфли. Она спустилась к нам и встала рядом. Хаким и Салима переглянулись и сказали, что пойдут к ребятам. Я им кивнул и подошёл поближе к Фатме.
- Хорошая игра была, поздравляю, – сказала Фатма.
- Да, спасибо. Часто бываешь на моих играх?
- Достаточно, что уже успела понять какой ты.
- Хм. И какой же я?
- Ты любишь быть первым, любишь быть главным. Ты любишь много внимания к себе. А ещё ты очень избалованный и любящий дорогие авто.
- Ты это говоришь, подчёркивая мою плохую черту?
- Лично мне эта черта в тебе нравиться, – ехидно улыбнулась Фатма.
- Ну что же, тогда я доволен. Я завтра весь день свободен, если есть желание, то я бы хотел прогуляться с тобой. Можем в кино, если твои родные не против?
- Заманчиво. У меня тоже есть желание пообщаться с тобой ближе. Тогда до завтра, Омар.
- Может, оставишь номер, чтобы я написал тебе?
Фатма растянув улыбку, достала из сумочки Black Berry и продиктовала мне свой номер.
- Ну что же, тогда до завтра, Фатма. – сказал я, убирая телефон.
- До завтра, Омар. Мира тебе.
- И тебе… - ответил я и внимательно смотрел на уходящий силуэт Фатмы.
В эту минуту ко мне подбежал Шамиль и, сильно толкнув в плечо, спросил:
- Неплохая жена у тебя я смотрю, да, Казанова?
- О да. Чувствую ещё тот характер у неё.
- Брось, ты же всегда каких-то долбанутых на голову любил.
- Это да…. Но она тяжёлый случай. Слишком много из себя строит.
- Не забивай голову. Сегодня, Омар, нас ждут настоящие курочки. Прямо из духовки.
- Мы идём есть?
- Нет, братан, мы идём жарить их.
Я улыбнулся и, схватив Шому за плечи, спросил:
- Тогда погнали, чего ждём?
- Ехали!
Мы с Хакимом сели в мою машину. Абдулла, Шома и Саид с младшим братом Амиром сели к Саиду в машину. Я ехал за ними. Сестра осталась с родственниками.
- Куда мы едем? – спросил меня Хаким, пристёгивая ремень безопасности.
- Не знаю. Парни сказали, бар какой-то хороший нашли, там можно будет выпить и снять хороших девушек.
- Что?! Омар, ради Аллаха. Давай не поедим. Ты устал после гонок. Тебе надо отдохнуть. Мало ли кто эти девушки, ещё заразу подцепишь.
- Хаким, ты меня убиваешь. Такое ощущение, что ты и не парень. Давай успокойся и не порть вечер. Как раз таки там, мы отдохнём отлично.
- Подожди, а зачем Саид Амира взял? Он же ребёнок ещё – продолжал возмущаться Хаким.
- Амиру шестнадцать, уже взрослый парень. Пусть отдыхает.
- Я поражаюсь. Не доведёт это всё до добра, я уверен.
Подъехав к какой-то с виду обычной кафешке, мы вышли из машин и заметили, что напротив кафе стояла машина Ахмеда.


- Ты смотри на него, – сказал нам Шома. – И этот петух тут? Вот тебе и Ахмед.
- Главное чтоб мы не пересеклись с ним. Лишние проблемы и слухи нам ни к чему – ответил я и прошёл к дверям бара.
Зайдя вовнутрь, мы увидели комнатки завешанные шторками. Много разных ребят сидя на диванах за шторами, курили кальян, играл в карты, а кто-то в нарды. Было шумно, но интересно. К нам подошёл работник бара.
- Господа. Вам закрытую комнату или просто посидеть желаете? – поинтересовался он.
- Закрытую и желательно, чтобы там было пару комнат – сказал Саид.
- Конечно. Идёмте за мной.
Он повёл нас по коридору, где находилось шесть коричневых дверей с золотыми ручками, одну из них он открыл и пригласил нас войти. Это была красивая комната с мягкими оранжевыми диванами и плоским телевизором. Чуть дальше оказались еще две маленькие комнаты, которые закрывались на ключ и душевая. Саид тут же стал заказывать кальяны, еду и пару энергетических напитков, а потом что-то прошептал сотруднику на ухо. Заулыбавшись, официант кивнул головой и вышел.
- Ну что, сегодняшняя ночь наша? – спросил довольно Саид, трепя рукою волосы своему младшему брату.
- О да. Наконец-то расслабимся – навалившись на диван, произнёс Абдулла.
Через пару минут в комнату зашли официанты и принесли много вкусной еды на подносах, а так же кальяны. Развалившись на подушках, мы много общались, если, пили и курили кальян. Саид встал с места и, взяв в руки стакан с напитком, сказал:

- Друзья мои. Братья мои. Вот уже на протяжении десяти лет мы с вами дружим неразлучно. Бывали и ссоры, и даже драки. Бывало, обижались друг на друга, но всё равно мирились. Сейчас уже такой возраст, что жизнь наша только начинается. Хочу вам сказать, что я от сердца и души рад, что много лет назад познакомился с вами. И дай Аллах, наша дружба до конца жизни останется такой же крепкой и верной. Пусть никто и ни что не посмеет нам это всё испортить. Ин ша Аллах!
- Ин ша Аллах! – произнесли все.
Тут на всю комнату заиграла арабская музыка.
- Ммм, что за песня? – положив стакан, спросил Шамиль.
- А это мой подарок вам – засмеялся Саид и, подойдя к входной двери, открыл её.

В комнату, в красивых восточных костюмах для танца живота, вошли три девушки, одна краше другой. Конечно, крики восторга и звонкие свистки от нас не заставили себя ждать. Девушки пританцовывая, ходили вокруг нас и виляли бёдрами. Мы хлопали им и присвистывали. С довольным лицом сидел и младший брат Саида, Амир. У бедного, глаза от счастья разбегались. Мы ему сунули пачку денег и сказали, чтоб он кидал их на танцовщиц. Растерянный Амир сразу привлёк внимание девушек, одна из них схватила его за воротник и, пританцовывая, потащила в комнату. Другие две схватили Шому и Абдуллу, так же соблазнив танцем, увели их во вторую комнату. Я с Саидом и Хакимом продолжал смеяться и покуривать кальян.

- Мы уже поедим, да Омар? – спросил Хаким.

- Как это поедите? Я такой сюрприз приготовил, а вы уехать собрались? – обиженно спросил Саид.

- Нет - нет. Хаким пошутил. Мы тут сегодня до утра, – сказал я Саиду, посмотрев на Хакима злыми глазами.

Хаким вздохнул и прижал колени к себе поближе, отвернув голову в сторону. Через пару минут вышли, довольные, Шамиль и Абдулла. Упав на подушки со счастливой улыбкой и закидывая в рот виноград, Абдулла сказал:

- Давай идите, жаль только вам уже не чем их удивить будет.

- Оу, ну конечно. Тоже мне павлин – сказал я Абдулле, поднимаясь с места.

Парни засмеялись. Мы с Саидом зашли в комнату к девушкам, а Абдулла толкнул ногой, сидящего рядом с ним, Хакима.

- А ты что сидишь? Иди, расслабься тоже.

- Нет, спасибо. Я и без этого расслаблен, – отвечал, не поворачивая лица, Хаким.

- Хаким, такими темпами я начну и правда думать, что ты гей – заглатывая виноград, продолжал Абдулла.

- Думай что хочешь, мне плевать.

- Что ты, да э-э-э? Зачем вечер портишь? – возмутился Шамиль. – Давай как мы, отдохни, порадуйся с нами, туда-сюда поделай тоже, да.

- Я же сказал. Я не хочу. Спасибо! – всё более недовольно выкрикивал Хаким.
Шамиль с Абдуллой перекинулись недовольным взглядом. Как вдруг из комнаты вышел я, поправляя свои штаны. Резкий смех Шамиля и Абдуллы оглушили комнату.

- Вы что ржёте? – улыбаясь, спросил я.

- Нет ну ты в натуре гонщик, не прошло и пол секунды, – продолжали ржать парни, ударив друг друга по ладони.

- Я не причём, это она там уже не могла.

Смех пацанов стал ещё сильнее.

– Бараны! – сказал я и, схватив подушку, швырнул в них.

Пол еды перевернулось на пол. Хаким продолжал сидеть с недовольным выражением лица. Саид смеялся смотря на нас и, подойдя ближе к Хакиму, спросил его:

- А ты что, ахи? Не хочешь сходить? С девушками расслабится?

- Нет, спасибо. Я, пожалуй, домой пойду. Поздно уже.

Отбросив подушку в сторону, я с обидой взглянул на Хакима. Абдулла так же замолчал и посмотрел на друга. В эту минуту из комнаты выбежал Амир и, закрывая рукою рот, побежал в ванную.

- Что с ним? - спросил удивлённо Шома.

Мы поднялись с места, и пошли к нему. Амир стоял над унитазом и вырывал.

- Ва, что с пацаном такое? Не вынес напряжения что ли? – засмеялся Шамиль.

- Перестань, – улыбаясь, сказал Саид. – Он ещё девственник, видно и вправду, не вынес.

- Шестнадцать лет и девственник? – переспросил Шома с удивлением посмотрев на Саида.

- Ну, извини, мы тут не все из Дагестана! – ответил недовольно Саид.

Абдулла засмеялся и ударил рукой по плечу Шамиля.

- А что удивительного, что он в шестнадцать лет девственник? Мне вот двадцать и я тоже… - резко сказал Хаким и замолчал.

В полной тишине все повернулись и посмотрели на Хакима. Он посмотрел по сторонам и, сделав пару шагов назад, сказал:

- Я пожалуй поеду.

- Вот это да-а-а… – продолжил Шома. - Так вот почему ты не хочешь к девчонкам идти? А то я уже тебе морду бить хотел, думал ты реально того уже.

Тут я, Абдулла и Шамиль схватили Хакима за руки и начали толкать его в комнату к девушкам. Саид же вывел брата и посадил за столик, дав ему прохладного чая. Хаким кричал и отмахивался от нас.

- Вы что идиоты? Отпустите меня! – кричал, испуганный Хаким.

- Толкай его парни! Сейчас мы из него сделаем нормального мужика, – выкрикивал Шома, толкая Хакима в спину.

Мы продолжали смеяться и заталкивать друга в комнату, как, уже не выдержав, Хаким вырвался с красным лицом и истеричным голосом начал орать на нас:

- Да идите вы! Все вы идите к чёрту, вам понятно?! Я просто уже ненавижу вас и вашу жизнь! Мне уже противно находиться с вами! Жалкое быдло!
- Потише будь, эу! – выкрикнул в ответ Шамиль.

- Эй-эй, тише. Ты чего? – пытался успокоить его Саид.

Мы стояли все молча, увидев не на шутку рассерженного Хакима, решили не накалять обстановку.
- Да и ты вали, Саид. Это ведь только тебе в голову мог прийти такой подарок! Вы не мужики, вы натуральные шлюхи! Все! – продолжая рвать вены на шее, орал Хаким.

- Успокойся же ты. Тут ребёнок. Ты его спугнёшь своим поведением – сказал Саид, прижимая за плечи к себе брата.

- Ребёнок? Саид, как вести брата в этот бордель он мужик у тебя, а сейчас он ребёнок? Да идите вы… – больше ничего не сказав, Хаким вздохнул и быстро направился к двери.
Постояв ещё пару секунд молча и наблюдая, как Хаким покинул комнату, мы присели и задумались.

- Что на него нашло? Мы же просто пошутили, - сказал Шома.

- Видно переборщили с шуткой. Наверно он всё это немного не так как мы воспринимает – ответил я.

- Бросьте. Он успокоится. Это от неожиданности у него стресс получился, вот и всё. У девственниц бывает, – засмеялся Абдулла.

Взглянув недовольно на друга, я толкнул Абдуллу в плечё и сказал:

- Не смешно. Я схожу за ним, поговорю. Всё-таки так нельзя. Скоро буду.
Парни переглянулись и продолжили кушать фрукты. Я же, выйдя из комнаты и спустивший по ступенькам, выбежал на улицу. Быстро идя по дороге, я увидел Хакима который сидел на бордюре и, обняв свои колени, уткнулся в них лицом. Я подошёл и молча сел рядом с ним. Услышав тихое всхлипывание, я понял, что он плачет. Да, это отвратительная черта моего друга, которая всех раздражала, но таков был его характер и мы его таким приняли. Немного посидев и помолчав, я всё-таки заговорил с ним.

- Ахи. Ну, ты что обиделся?

- Нет.

- Я вижу, что да. Ну что ты так? Мы же пошутили. Мы хотели развеселить тебя.

- Очень весело. Спасибо.

- Оф, Хаким! Ты же знаешь, как мы тебя любим. Ну да, ну неудачно пошутили. Но в этом нет ничего столь ужасного.

- Я больше не могу, Омар, – подняв голову и смотря на меня заплаканными глазами, говорил Хаким. - Я не могу больше видеть, как вы топите себя в этом болоте греха, а заодно и меня туда тянете. Во что вы превратились? И вы арабы? Вы мусульмане? Неужели ты не боишься гнева Аллаха?

- Причём тут Аллах? – недовольно спросил я, расправив руки в стороны. - Хаким я понимаю ты соблюдающий но…

- Без «но»! – резко выкрикнул друг. - Рано или поздно мы все там будем! Мы все будем отвечать за прожитую жизнь. И что ответишь ты? «Прости Всевышний, я пил, курил, вёл разгульный образ жизни и по этой уважительной причине, у меня не было времени, чтобы вспомнить о Тебе?» Ты так ответишь?

- Бред какой-то… Ты реально предлагаешь сейчас бросить выпивку, красивых девушек и посвятить мою юную жизнь молитвам и походам в мечеть?

- Да, а что? Это ни бред, Омар. Пока не поздно остановись. Начни делать намаз. Читай Куран. Хочешь, мы будем вместе ходить в мечеть? Пора встать на путь истинный, Омар.

- Молитва ничего мне не даст, кроме потраченного времени.

- Ай, Аллах! Как ты можешь такое говорить? Одумайся, брат мой. Ведь именно сейчас за такие слова, ты можешь быть наказ. Хотя… судя, что твой отдых стал разврат, это уже наказание. Лучше бы ты был рабом Бога, чем рабом пошлости и сатаны.

- Хаким, я лучше ни чьим рабом не буду.

- Но ты уже раб, Омар. Ты не можешь бросить курить и пить, потому что ты раб своих плохих привычек. Человек слишком глуп, что бы быть на земле свободным. Его свобода не тут, он тут рабу подобен. Его свобода в хорошем поведении, потому что хорошее людям даётся тяжелее, чем плохое. А знаешь почему? Потому что человек ищет во всём лёгкий путь, только чем проще твои пути, тем никчёмней твоя жизнь. А чем пути сложнее, тем награда достойнее. Так хочешь обрести свою свободу, Омар? Тогда сделай поистине достойный ход. Освободи душу от грехов и дурных привычек. Ведь от грехов до истины путь не большой. Главное захотеть этого. Тогда твоей наградой и станет, свобода.

Внимательно слушая Хакима, во мне словно что-то щёлкнуло. Не скажу, что мне захотелось лишить себя сразу всего и бежать в мечеть, но чувство стыда за то, что я позволил себе надругаться над невинной девушкой, начало терзать меня. Посмотрев на Хакима, я сказал ему:

- Давай вставай и идём, а я обещаю, что постараюсь исправиться, идёт?

- И ещё кое-что.

-Что?

- Найдём ту девушку, и извинишься перед ней. Сними с себя этот грех хоть как-то.

Продержав небольшую паузу, я кивнул Хакиму и сказал:

- Ладно, хорошо. Завтра пойдём искать её. Идёт?

- Идёт, – ответил, улыбнувшись Хаким.

Я взглянул на радостные глаза друга и обнял его. Посидев так пару секунды и гладя его по спине, я отпустил друга, и мы поднялись с места. Идя в сторону бара и беседуя, Хаким заметно успокоился. Дойдя до кафе, мы наткнулись на ужасное зрелище. С балкона второго этажа, где стоял Ахмед с двумя дружками, они смеялись и соревновались плевками на крышу моей машины. Увидев это, я потерял рассудок и рванул вперёд. Подбежав к машине и смотря на захарканную крышу, я был в бешенстве.

- Твою же мать! Ты тварь конченная, Ахмед! – выкрикнул я во весь голос.

В состоянии агрессии, я схватил рядом лежащие камни и начал швырять их в стёкла, машины Ахмеда. Увидев это, Ахмед что-то бранью выкрикивал мне из балкона и забежал внутрь. На шум сигнализации и мои матерные крики выбежали несколько людей, а так же Шома с Абдуллой. Разбив полностью фары и лобовое стекло, я залез на машину и доламывал её ногами. Выбежавший в истерике Ахмед, схватил меня за ноги и повалил вниз. На земле мы уже стали бить друг другу лица. Окружающие нас парни долго не думая поспешили разнять нас. Я успел сломать Ахмеду не только машину, но и рожу. От Ахмеда я выхватил пару ударов в лицо и разбитую губу. Схватив меня за плечи и оттаскивая от Ахмеда, Абдулла еле затолкал меня в свой автомобиль и быстро сел за руль. Махнув рукой парням, Абдулла выехал за ворота бара и направился ко мне домой. Наконец-то доехав и зайдя домой, мы поднялись в комнату и закрылись там. Толкнув меня на диван и смотря мне в глаза, Абдулла выкрикнул:

- Ты совсем тронулся?! Что случилось?

- Этот урод заплевал мою машину! Он стоял на балконе и харкал на крышу моего автомобиля. Тварь! Убил бы сволочь, - возмущался я, протирая рукой разбитую губу.

- Ладно, успокойся. Пойми, стычки с этим парнем тебе ни к чему. Это завтра дойдёт до твоего отца, тогда нет гарантии, что отец тебя не прибьёт за это. Давай ляжем, нам надо выспаться.

- Да, пожалуй ты прав, – ответил я Абдулле и поднялся с места.

Расстелив кровать, я достал мне и ему пижамы. Переодевшись, мы легли спать. Я заснул сразу, а Абдулла никак не мог уснуть. Крутился до тех пор, пока спящий город не разбудил Азан* (призыв к молитве*). Я спал как убитый, не слыша ничего. Абдулла отбросил с себя одеяло и спустился вниз. Пройдя на кухню, он взял стакан и налил воды из крана, как вдруг услышал шёпот за спиной.

- Омар? – спросила, полусонная Салима, с растрёпанными волосами и в длинном домашнем платье.

- Нет, это я, Абдулла.

-Ой! – резко поправляя волосы назад, испугалась Салима. - Что ты у нас делаешь?

- Мы поздно вернулись, и я остался у вас ночевать. А ты чего так рано встала?

- Я на молитву, - растерянно произнесла Салима и, покраснев, убежала.

Слегка улыбнувшись, Абдулла выпил воды и поднялся наверх, в спальню. Переодевшись и стоя напротив моего шкафа, он любовался своим отражением в зеркале. Зайдя на балкон, он смотрел на утренний город. Красоте Манамы не было предела. Тихо, спокойно и чисто. Утренняя молитва словно заряжала город необычно доброй энергией, а солнце, будто улыбаясь людям, дарило своё тепло. Через некоторое время он опять спустился вниз и увидел, как Салима, уже одетая с платком на голове, шла на кухню. Абдулла пошёл за ней и, зайдя в комнату, сел за стол. Взяв из холодильника два йогурта себе и Абдулле, Салима села напротив него.

- У тебя красивые волосы, – сказал Абдулла, внимательно смотря на Салиму.

- Спасибо. Но…, ты ничего не видел, хорошо?

- Ну, понятно. За это не думай.

- Спасибо. Как твои родные? – поинтересовалась сестра.

- Спасибо, хорошо. Правда мама сильно заболела. У неё рак, она сейчас в Дубаи в госпитале лежит.

- Ой. Да поможет ей Аллах. Надеюсь, всё обойдётся. Ты молись, Аллах услышит.

- Я ещё не молюсь. Нет времени пока.

- Хм…ну да, ты же занятой очень. Хотя, когда ни дай Бог, у кого-то мать больна, время летит. Твоим временем станет её жизнь. Ты живёшь, пока живёт она. Молись, пока её сердце бьётся.

- Ты права, Салима, – сказал Абдулла и улыбнулся. - Пошли, погуляем?

- Что?

- Погуляем, пошли. Всё равно утро. Все спят, никого нет.

- Ты с ума сошёл? Что люди подумают?

- Какие люди? Омар раньше чем через шесть часов не встанет. Родители твои у родственников, а охрана не полезет в не своё дело. Давай, хоть один раз сбежим от всех. Я и так забит проблемами, а твоё общение меня отвлекает от них.

- Ты ненормальный.

- Жду тебя у машины, – сказал Абдулла, положив на стол пустую баночку йогурта и ложку.

Выйдя на улицу и сев под деревом, он перебирал рядом растущие травинки и нервно срывал их. Абдулла был до последнего уверен, что Салима не выйдет. Хотя ему безумно хотелось провести время наедине с сестрой. Прошло ещё пару минут, и Абдулла грустно вздохнул, как вдруг увидел выходящую из-за ворот Салиму.

- Эй, я тут, – помахал ей Абдулла. – Ты решила всё-таки пойти со мной?

- Да, я подумала…. Почему бы и нет? Я тоже хочу хоть раз сбежать от всех.

- Вот и отлично, обещаю, хорошо отдохнём за пару часов и вернёмся.

Расплываясь в улыбке, Абдулла и Салима ушли, веселясь и гуляя по парку. Четыре часа пролетели для них как пару минут. Всё это время они шли друг возле друга и обсуждали интересные для них темы. Возвращаясь обратно домой, Абдулла сорвал по дороге цветочек и отдал Салиме.

- Ой, как мило. Спасибо, Абдулла, – сказала, довольная Салима, нюхая цветок.

- Не за что. Тебе хорошо было?

- Да, наконец-то погуляла с удовольствием, мне очень понравилось. Спасибо ещё раз тебе, Абдулла.

- Да не стоит. Салим, если будет желание, ты скажи, я с большим удовольствием ещё с тобой прогуляюсь.

- Хорошо, – сказала, скромно улыбавшаяся, Салима и забежала быстро в дом.

Проводив Салиму взглядом, довольный Абдулла посмотрел по сторонам и тоже вошёл в дом. Поднявшись по лестнице и, заходя ко мне в спальню, он услышал разговор за соседней дверью. Тихонько подойдя ближе к комнате Салимы, Абдулла прислушивался к её разговору с двоюродной сестрой Леей, которая временно гостила у них.

- Ты где была? – спросила сестра Салиму.

- Да так, прогуливалась.

- Не ври мне сестра, я видела ты шла с каким-то парнем, он же Омара друг?

- Прошу тебя, Лея. Мы просто решили убежать от всех и прогуляться.

- Ты понимаешь, что будет, если тебя так увидят?

- Понимаю, но ведь никто не видел, да и он хороший парень. Как брат мне.

- Ну-ну, у нас всегда всё начинается с «братьев», больше чтобы не делала глупостей.

Подслушав всё это за дверью, Абдулла улыбнулся и повернулся, чтобы пойти ко мне в комнату, как резко увидел у дверей меня.

- Оу! Ты напугал меня. Выспался? – спросил Абдулла.

- Да, пойдёт. А ты чего там стоишь?

- Да услышал голоса, думал кто это там, и вот, в общем, просто стою. Давай, я, пожалуй, поеду.

С каким-то подозрением посмотрев на друга, я спросил его:

-Что-то случилось?

- Нет. Что могло случиться?

- Ну, хорошо. Сам поедешь или тебя подвезти?

- Нет. Не стоит, ахи. Ты дома будь.

- Ну, хорошо. Давай, удачи.

Опустив глаза, Абдулла быстрым шагом спустился вниз и выбежал из дома. Ничего не поняв, я пошёл на кухню, что бы перекусить. Придя немного в себя, я велел охране помыть мою машину, а сам же одел капюшонку, очки и пошёл в гости к Хакиму. Зайдя к нему во двор, я увидел, как он сидел у столика и опять, что-то записывал в свой блокнот.

- Мархаба – поздоровался я и сел рядом.

- Мархаба, ахи – ответил Хаким, закрыв блокнот и отложив его в сторону. – Ну что идём?

- Куда?

- Извинятся.

- Да. Я сегодня думал над этим. Понимаю, что ты прав. Лучше извиниться.

Улыбнувшись и похлопав меня по плечу, я и Хаким встали с места и направлялись в сторону тех самых развалин. Дойдя до места, где я в своё время надругался над девушкой, мы остановились и осматривались вокруг.

- Ну и что дальше? Тут одни руины, – сказал я Хакиму.

- Вон там сидят какие-то ребята, пошли, спросим у них, может по описанию они узнают её.

Подойдя к четырём, сидящим на камнях парням, которые что-то бурно обсуждали, мы поздоровались с ними. Увидев нас, они затихли и внимательно смотрели.

- Ас-саляму Алейкум, братья, – поприветствовал всех Хаким. – Мы тут одну девушку ищем, может вы, знаете такую?

Хаким начал им описывать девушку, рассказывая о её одежде, волосах и макияже. Парни начали перечислять нам каких-то девушек, но потом пожали плечами и сказали, что не припомнят такой. И тут я вспомнил, что девушка, говоря по телефону, произнесла имя «Мави». Я тут же произнёс это имя вслух:

- Мави!

- Что Мави? – переспросил меня Хаким.

- Она разговаривала с какой-то Мави.

- Ну тут не далеко живёт сестра одна, Мавиля зовут, – сказал один из парней и указал пальцем в сторону. – Вон в том доме. Постучите в окно, спросите её.

Мы поблагодарили парней и, попрощавшись, пошли к дому на который они указали. Постучав в окошко, старенького домика мы ждали ответа, но к окну никто не подходил. Хаким снова хотел постучать, как вдруг сзади нас раздался женский голос:
- Вы к кому? – спросила, стоящая позади нас, девушка в чёрном хиджабе.

Резко развернувшись, мы слегка поклонились ей.

- Мархаба, сестра. Мы ищем Мави – Мавилю, – ответил Хаким.

- Меня зовут Мавиля. Меня ищите? Зачем?

- Да вот, нам девушка нужна одна. Найти её не можем, – сказав это, Хаким начал в подробностях описывать ту девушку.

- Да, я поняла о ком Вы.

- Ну, так где она? – уже не выдержав, перебил её я.

- А её нет.

- Как это нет?

- Вот так, она умерла.

На этой фразе я и Хаким замерли. Мурашки побежали по всему телу, мы поменялись в лице. Продержав паузу, Хаким растерянно посмотрел на меня, а потом на Мавилю и спросил:

- А, как так? Она ведь недавно ещё была жива….

- Да, была. Но потом по не известной причине она покончила с собой. Кинулась под машину, – сказала девушка и, с каким-то злым взглядом, посмотрела на меня.
Надавив пальцем на свои очки, что бы она не видела моих глаз, я потянул капюшон как можно больше вперёд, пытаясь полностью прятать своё лицо.

- Да примет и простит её Аллах, – сказал Хаким, опустив свой взгляд.

- Всё, что знала, я вам сказала. А теперь я пойду. Мира вам.

- И Вам, мира...

Стоя молча, мы проводили взглядом заходящую в дом девушку. Прижавшись спиной к стене дома, я медленно сполз по ней вниз и начал хлопать себя по плечам. Хаким внимательно смотря на меня и, присев напротив, спросил:

- Тебе что, холодно?

- Нет. Просто не по себе как-то.

- Мне тоже. Ведь она покончила с собой из-за тебя, Омар.

- Я не виноват! Я ведь ничего не сделал, – стал нервно отвечать я, оправдывая себя.

- Успокойся. Ты изнасиловал её, ты же сам говорил, – продолжал давить на меня Хаким.

- Нет! Забудь, что я говорил! Я не виновен! Я соврал!

Я подскочил с места и, толкнув друга в плечё, побежал домой. Хаким пытался успокоить меня и бежал за мной, что-то выкрикивая мне в след. Добежав до ближайшей лавочки, я сел на неё и опустив голову вниз, пытался собраться с мыслями. Надавливая обеими ладонями себе по ушам и зажмуривая глаза, я стал вспоминать, как девушка отбивалась от меня, как кричала и просила остановиться. Шум проезжающих машин, разговоры проходящих мимо меня людей и бесконечные всплывающие в мыслях крики девушки, стали сводить меня с ума. Всё перемешалось, я думал ещё минута, и я просто закричу, как бах… ударила мне по плечу тяжелая ладонь Хакима. Приспустившись на корточки и смотря мне в глаза, Хаким стянул с меня очки и сказал:

- Сейчас же успокойся. На тебе лица нет. Может она и по другой причине это сделала, прекрати себя терзать. Ты весь бледный. Успокойся, брат мой.

- Как же так, Хаким? Я что теперь, должен брать на свою душу её поступок? – ответил я дрожащим голосом.

- Нет, не должен. Всё, что сейчас ты должен - это успокоиться, пойти умыться и потом дома поговорим, – сказал Хаким и крепко обнял меня.

Прижавшись к плечу друга, я начал быстро дышать и, немного успокоившись, встал с места. Ничего не говоря, в полной тишине мы дошли до моего дома и, зайдя в комнату, Хаким попросил прислугу принести нам по бутылочке с водой. Я сидел и тёр ладонью свою шею, мне было больно. Ощущение, что огромный и острый комок подобный кости застрял у меня в горле. Говорить я так же не мог, чем больше проходило времени, тем больше я осознавал, что я натворил. Взяв две бутылки с чистой водой и протянув одну мне, Хаким сказал:

- Ты сейчас успокойся. И это можно уладить.

- Уладить? Как? – резко развернулся я к нему.

- Нужно, чтобы ты начал молиться и… - не дав ему сказать, я прервал Хакима.

- Ты опять за свои молитвы? Хаким, блин ты понимаешь, что я сделал? Чьи-то родители потеряли свою дочь из-за меня! Ты понимаешь это? Она совершила самоубийство! Ты понимаешь, во что я влип? Ты понимаешь если вдруг она, где-то оставила бумажку с описанием, почему и из-за кого с собой покончила?! Ты вообще понимаешь, что будет, если кто-то узнает? Я могу понести публичное наказание за это! Мой отец откажется от меня! И ты меня просишь во всей этой ситуации идти и молиться? Ты издеваешься? Единственное о чём я должен помолиться, это чтобы Аллах послал тебе мозгов!

- А что ты предлагаешь? Найти родителей и сказать: « - простите, это я был, хотел любви, а она не так поняла меня и убилась». Ты так видишь выход из ситуации?

- Я вообще не вижу никакого выхода, – ответил я, отложив бутылку с водой и достав пачку сигарет из кармана.

- Омар, ахи. Брось сигареты и сейчас же пошли со мной в мечеть. Даю слово, если это не поможет. Можешь больше не задумываться о молитве и не слушать меня. Только сейчас, ради меня пошли туда.

Я смотрел в окно, не отрывая взгляда от двух кошек, которые игрались во дворе. Нервно прокручивая пачку сигарет в руках, я не мог собраться с мыслями. Страх за то, что я могу страшно расплатиться, просто стал давить на меня. Я понимал, что терять мне уже нечего. Если погибшая девушка хоть где-то оставила записку о том, что покончила жизнь из-за меня, я мог лишиться всего. Машин, фамилии и даже жизни. В такие моменты уже ничего не исправить, и остаётся последняя надежда, надежда на то, что Бог всё же есть и Он поможет.

Глава III.
Явление.

Обернувшись к Хакиму, я внимательно посмотрел ему в глаза и сказал:

- Хорошо. Пошли.

- Вот и отлично, – улыбнулся мне друг.

- Только не знаю, чем это мне сейчас поможет.

- Омар, если не успеешь спасти тело, хотя бы душу защитишь. Это тоже не мало.

Взглянув на Хаким, я похлопал его по плечу и, подойдя к шкафу, достал свою национальную одежду. Переодевшись и надев головные уборы, мы вышли из дома и направились к мечети. Всю дорогу Хаким крепко держал меня за руку пытаясь обнадёжить на лучшее. Неожиданно для нас, нам на встречу шёл с опечаленным видом Абдулла. Я был так занят своими мыслями, что даже не заметил его, Хаким резко дёрнул свою руку от меня назад и остановился.

- О, Абдулла, – удивлённо произнёс я.

- Да, уже проходишь не замечая, – ответил, не меняя мимики, Абдулла.

- Прости, слишком много информации на меня свалилось.

- Ммм, я так понимаю, информация оказалась об однополой любви?

- Абдулла ну, что ты опять свой бред начал? Мне сейчас не до шуток твоих.

- А вы чаще ходите так за ручку, и уже это будет далеко не шуткой, - скорчив лицо и посмотрев на Хакима, сказал Абдулла.

- Всё прекрати, Абдулла, не видишь не до этого! – возмутился уже Хаким.

- Что у вас случилось? Куда это так торопитесь? – поинтересовался Абдулла.

- Мы в мечеть. А ты почему такой? Без лица идёшь, – спросил я.

- В мечеть? Если ты решил молиться, то можно и дома это делать, Омар. Лица на мне нет, потому что мои просьбы, видимо, не доходят до Всевышнего.

- Смотрю, и ты решил к Богу обратиться? Что случилось? – поинтересовался я.

- Когда нам хорошо, мы радуемся. Когда нам плохо, мы плачем. Когда нам страшно, мы ищем спасение в Боге. Моей маме всё хуже, мы столько денег грохнули на её лечение и эти лекарства. Но всё бесполезно. Сколько не звоню ей.… По голосу слышу что всё. Хотя мой отец, мой брат и мама всегда молимся, и я просил Всевышнего продлить её годы, но….

- Просто Бога надо вспомнить не тогда, когда нам страшно, Абдулла, а когда тебе было хорошо, – недовольно сказал Хаким. – Ничего, ахи, значит такова воля Аллаха. Научись принимать это.

- Может всё ещё изменится, не делай поспешных выводов, брат, – говорил я, смотря на опечаленного друга.

- Да уж…. Буду надеется, что всё ещё исправимо и моя мама проживёт ещё долго, – сказал Абдулла пристально смотря на Хакима.

- Ин ша Аллах! – ответили мы.

Абдулле явно не было приятным услышать то, что сказал Хаким. Но больше ничего не говоря, он пожал нам руки и пошёл дальше. Мы же, продолжили свой путь к мечети. Пройдя ещё немного, я остановился.
- Что такое, Омар? - спросил Хаким.

- Ничего. Голова разболелась.

- Мы уже пришли. Идём.

Дойдя до великой и прекрасной мечети Аль-Фатиха, которая восхищала своим внешним видом и размерами, мы остановились у входа.

- Она прекрасна, правда? - спросил Хаким, не отрывая взгляда от мечети.

- Да... Она действительно завораживает, - ответил я, осматривая её стены.

- Ну, что пошли?

- Пошли, Хаким.

Зайдя в мечеть, разувшись и умывшись, мы прошли к центру и сели на ковре. Недалеко от нас сидел дедушка читающий Куран. Хаким, улыбнувшись мне, сел ровно и, протянув руки перед своим лицом, начал молиться. Я тоже не стал терять времени даром. Вдохнув глубже и выдохнув больше, я начал произносить слова молитвы. В душе происходило, что-то странное. Меня стали переполнять непонятные мне эмоции. Тишина внутри мечети и не обычное ощущение покоя, ещё больше давали мне странных ощущений. В горле снова появился ком, который делал мне больно. Из глаз сами по себе потекли слёзы. Что со мной происходило во время молитвы, я не знаю, но мне было тяжело. Горло и глаза словно резали меня изнутри. Терпеть было не возможно, но я нашёл в себе силы закончить молитву. Еле произнеся её до конца, я резко открыл глаза и вдохнул как можно больше воздуха. Пытаясь дышать, я смотрел на красивый и спокойный вид внутри мечети. Поднявшись с места, я подошёл и облокотился об приятно прохладную стену. Моё тело жгло. Мне так хотелось успокоить себя, что я как можно сильнее прижался к холодной стене. Немного постояв, я вроде бы успокоился. Закрыв глаза, я захотел попросить Бога простить не только меня, но и моего друга Абдуллу. Шепотом, произнеся себе под нос:

- О Аллах, прости меня. Прости за всё сделанное мною, но Ты же знаешь, не тронул я её. Не хочу быть виновным в её смерти, и я прошу тебя Аллах, не забирай жизнь у мамы Абдуллы. Она ведь так молода. Чем она заслужила такую болезнь? Чем заслужил он, так рано потерять маму? За что Ты так наказываешь его?

- Не согласен с волей Аллаха? - тихо шепнул мне на ухо, непонятно откуда появившийся мулла.

- Оу. Вы что?! - испуганно сказал я, быстро вытирая заплаканные глаза и делая вид, что не понимаю о чём он.

- Ас-саламу Алейкум ва рахматуЛЛахи ва баракатуху, - поприветствовал меня мулла.

- Ва алейкума Ас-салям варахматуЛлахи ва баракятух.

- Я не припомню тебя в нашей мечети, - продолжил разговор мулла.

- В эту мечеть могут одновременно войти семь тысяч человек, как Вы можете запомнить каждого?

- Поверь, я обладаю хорошей памятью, - сказал мулла, слегка улыбаясь мне.

Внимательно смотря на приятного старика, от которого веяло добротой и искренностью, я с удивлением рассматривал его и пытался держать себя уверенно. Но мулла смотрел на меня и постоянно улыбался, словно видел во мне потерянного мальчика. Я решил, тоже слегка ему улыбнутся и поинтересовался:

- Почему Вы решили, что я не согласен с волей Аллаха?

- Задавать столь странные вопросы Всевышнему.

- Что же странного я спросил? Разве меня не могло удивить, почему Он забирает жизнь столь молодой женщины, у которой хорошая семья? Она совсем не заслужила, такой мучительной смерти.

- Вот как? Не заслужила, значит? Наверное тебе виднее куда больше чем Аллаху, раз ты считаешь, что эта семья не заслужила подобного горя? - абсолютно не меняя не тона не мимики, продолжал спрашивать меня мулла.

- Я достаточно хорошо знаю эту семью, они действительно не заслужили подобного.

- Интересно… - задумался мулла. - А та кто родила тебя, хоть раз ударила тебя без причины? – спросил мулла, слегка погладив свою бороду.

- Нет, - удивлённо ответил я.

- Вот и я думаю, - сказал мулла. - Очень странно, бить и наказывать незаслуженно того, кого ты породил.

Слова муллы заставили меня задуматься. Я на минуту опустил глаза в пол, пытаясь правильно сформулировать свои мысли, чтобы ответить мулле, как вдруг сзади подошёл Хаким и спросил меня:

- Ты чего тут так долго?

- Да вот, встретил муллу и..., - вытянув руку вперёд, я хотел показать Хакиму муллу, но неожиданно увидел перед собой пустоту.
Я замер. Быстро вращая головой по сторонам, я взволнованным голосом спросил:

- Где он?!

- Кто он? - переспросил Хаким.

- Тут стоял мулла. Он говорил со мной.

- Как его звали?

- Я не знаю, я не успел спросить.

- Наверно он отошёл. А что он говорил?

Тут нас перебил, чуть дальше сидящий мужчина и шепотом сказал:

- Вы не могли бы потише?

- Ой, простите нас, - извинился Хаким и взглядом дал мне понять, чтобы мы вышли.

Выйдя из мечети, мы вдохнули приятный воздух. Хаким, расправив руки в стороны и резко ударив меня по плечу, спросил:
- Ну что? Как себя чувствуешь? Будешь теперь делать намаз, ходить в мечеть, читать Куран? Видишь, как это помогает и успокаивает.

- Да... успокаивает... - произнёс я, внимательно смотря на мечеть. - Пошли домой. Я должен поспать, мне кажется я слишком переволновался за сегодня.

Хаким улыбнулся и, довольный вместе со мной, отправился домой. Попрощавшись с другом у ворот, я зашёл домой и, поднявшись в комнату, навалился на кровать. Неподвижно лежа и смотря в потолок, я пытался собрать мысли в кучу и понять, как быть дальше. Услышал ли мою молитву Бог? А может наоборот…, я никогда не молился, а тут случилась беда, и я вспомнил о Боге. Не разозлит ли это Его? Но после мечети я действительно ощущал какую-то слабость. Тело словно опустело, а силы куда-то ушли. Находясь в таком состоянии, я и не заметил, как заснул. Уснув крепким сном младенца, я проснулся почти в двенадцать ночи. В Манаме стояла тёмная и прохладная ночь. Открыв глаза, я чувствовал себя действительно легче. Силы вернулись, страх отступил. В комнате раздался глухой звук от стука по дереву. Дверь в мою спальню приоткрылась и ко мне вошла сестра, Салима.

- Омар, ты чего спишь столько? - спросила сестра, присаживаясь рядом на кровать.

- Да, день не очень был. Устал.

- Там отец в бешенстве звонил. Он с мамой домой едет.

- А что случилось? - взволнованно спросил я.

- Не знаю, но вроде за твои вчерашние гонки поговорить хочет.

- Хм. Странно, - удивился я, пытаясь вспомнить, что было на моих гонках.

Поднявшись с места, я и сестра спустились в зал. Сев на бежевый диван и схватив мягкую подушку, я вынул из кармана телефон и решил пересмотреть пропущенные звонки и сообщения. В этот момент я вспомнил, что обещал своей невесте погулять с ней.

- Вот чёрт, - резко выкрикнул я, ударившись спиной об диван.

- Не произноси имя черта ночью! Что случилось? - спросила Салима.

- Я сегодня должен был с Фатмой увидеться, обещал ей и забыл.

- Ох, Омар, это тебе не в плюс. Она, наверное, ждала тебя.

- Да, наверно. Но я был с Хакимом, потом ещё в мечеть сходил и ...

- В мечеть? - прервав меня, переспросила Салима.

- Да. Мы в мечети сегодня были. Точнее уже вчера.

- Молодец, Омар, хорошо, что сходил. Чаще бы так.

- Знаешь, Салим..., я там муллу встретил и говорил с ним, – сказал я сестре, подвинувшись к ней ближе.

- И? – с интересом, спросила Салима.

И на этой фразе мы услышали, как к залу приближались родители. Я и Салима тут же подпрыгнули и стоя с непонятным выражением лица, опустили головы вниз. Мы пытались понять, чем так был не доволен отец.

- Сколько я могу это терпеть? Сколько этот щенок будет меня позорить? - возмущался отец, нервно расстёгивая на руке ремешок от часов.

- Успокойся, Кхалед, тебе не стоит столько нервничать, - сказала мама, зайдя в зал и посмотрев на меня уставшими глазами.

Я и Салима переглянулись, понимая, что я опять что-то натворил. Мы стояли притупив взгляд.

- Как мне успокоиться, Марьям? Разве твой сын даёт мне покой? Выйдете все отсюда! - крикнул отец. - Я наедине с ним поговорю.

Мама тут же кивнула Салиме. Сестра взглянула на меня и, сделав грустные глаза, вышла из зала вместе с мамой. Отец подошёл очень близко ко мне и стоя напротив меня, сложил на груди руки. Недовольно смотря мне в глаза, он спросил:

- Что я тебе сделал, Омар?

Услышав ноты ненависти, я поднял голову прямо и, смотря на отца, недовольно спросил:

- Ну что опять не так?

- Замолчи! Молчи, Омар! - закричал недовольно отец - Сколько до меня будут доходить эти слухи? Грязные слухи, которые меня просто унижают. Сколько я буду терпеть такое легкомысленное поведение, двадцатилетнего мужчины? Сколько, я буду слышать жалобы о своём сыне? Ты зачем избил Ахмеда?

Услышав это, я недовольно убрал взгляд в сторону и, прокрутив глазами, вздохнул.

- Я спрашиваю! Сейчас можешь отвечать. За что ты разбил парню дорогую машину и лицо?

- Отец, он спровоцировал меня.

- Спровоцировал? То есть, оттаскивая тебя от борделя, это провокация была? - спросил отец.

- Что? От какого борделя? Отец, что ты такое говоришь!? Я никогда не бывал в подобных местах. Этот урод, оплевал мою машину, отец! Что мне было делать? - пытался как-то переубедить я отца.

- Я ещё никогда не стоял таким покрасневшим и выслушивал, что мой сын! Мой, Омар Хамад! Шёл в бордель, развлекался там и потом, напившись, буянил, разбив машину и лицо ни в чём не виновному парню. Парню, который является, сыном моего коллеги. И я должен был всю эту низость выслушивать? Этот позор?! Да кем ты себя возомнил? Или ты думаешь, что я позволю тебе так унижать нашу фамилию?
- Отец, это всё враньё! Такого не было. Да, я разбил машину и лицо ему но...

- Довольно! Хватит, Омар. Я тебя слишком разбаловал. Если ты не уважаешь всё то, что я для тебя делаю, то и я не буду уважать твои интересы. С этого дня я лишаю тебя твоих машин. Что бы никаких гонок, никаких игр. Что бы и близко не смел подходить к своим машина!

- Нет! Отец, пожалуйста! Ты лишишь меня всего! Я живу этими гонками, я не совершил ничего плохого, что бы ты сейчас так наказывал меня....

- Никаких больше гонок. Будешь сидеть дома. Хватит уже того, сколько ты сделал для меня. Кроме позора на мою голову, ты ничего полезного не сделал, Омар! Ничего!

Недовольно высказав мне это, отец отвернулся от меня и пошёл к выходу. Я стоял в полной растерянности. Лишить меня машин – равносильно жизни лишить. От сильной обиды я с ненавистью выкрикнул:

- А что ты кроме ругани сделал для меня? Что я получил от тебя, слушая лишь то, что я вечная обуза для тебя?

Отец резко остановился. В комнате зависла тишина. Я словно пришёл в себя и уже сто раз пожалел о сказанном. Отец повернулся ко мне и пошёл в мою сторону. Подойдя очень близко и смотря мне в глаза разъярённым взглядом, отец со всей силы ударил меня по лицу. Пощёчина была такой сильной, что я отлетел на диван.

- Запомни, Омар! Всё, что ты сейчас имеешь, это я тебе дал. И даже то, что ты сейчас дышишь, это мне скажи спасибо. Неблагодарный щенок! - сказал недовольно отец, и вышел из комнаты.

Прижав ладонью свою щёку, внутри меня словно динамит взорвался. Обида, боль и злость, одновременно стали бороться во мне. Мне стало тяжело дышать. По ощущениям, словно тысячи кошек, царапали мне тело изнутри. Гнев и стыд захватили мой разум. Я начал задыхаться. Подскочив с места, я побежал прочь из зала. Пробегая по лестнице на второй этаж, я забежал к себе в спальню и захлопнул дверь на ключ. В истеричном и бешеном состоянии я открыл ящик в своём столе и вытащил оттуда маленький ножик. Этот красивый нож ручной работы мне когда-то дарил мой брат Хасан. Крепко схватив нож, я приставил его к ладони левой руки и стал медленно резать кожу. От боли хотелось кричать, но я прикусывал губы и продолжал тянуть лезвием по ладони. Тут же полилась кровь, стекая по всей руке. Вместе с кровью, я словно выпустил и свой гнев. Откинув нож и сев на пол, держа перед собой окровавленную руку, мне стало как-то легче. Через минуту я вытащил из комода, когда-то сложенное мамой полотенце и обвязал свою ладонь. Всю ночь я не мог уснуть. Дурные мысли и видения не давали мне покоя. Мне стало казаться, что я схожу с ума. Каждый раз, закрывая глаза, передо мной всплывал образ той девушки, её огромные выпученные глаза. Её крики о пощаде. Слова Хакима, в которых он просил меня начать молится. Я вспоминал, сколько в день я выкуривал сигарет, постоянные бары и знакомства, машины и драки. И именно сегодня за столько лет я решил сходить в мечеть, чтобы искупить свои грехи, и именно сегодня был мой худший день. Мне хотелось хоть кого-то обвинить в своих неудачах и в своих проблемах, но не кого. Всё я делал сознательно, в эти грехи я сам себя вогнал. Но удар от отца, был моей последней каплей. Я не мог перенести такого унижения. Каждый раз вспоминая, как он меня назвал «не благодарным щенком», и ударил по лицу, я словно падал с горы в низ. Тут я вспомнил, как отец крикнул: «- Разбив машину и лицо ни в чём не виновному парню!». Чувства ненависти к «невинному» парню Ахмеду, словно схватили меня за горло и душили. На улице светлело, и прозвучал Азан. Встав с кровати, я надел перчатки, капюшонку, очки и отправился в сторону дома Ахмеда. Дойдя до их двора, я увидел, как он сидел за столиком и пил чай. Я помахал ему рукой. Ахмед вытянулся, взглянул на меня и, сделав довольное лицо, вышел мне на встречу.

- Мархаба, Омар. А ты почему так одет? Замёрз? – издеваясь, спрашивал Ахмед.

- Пошли отойдём, мне поговорить с тобой надо,– сказал я Ахмеду.

- Даже не думай, что я испугаюсь тебя, Омар, - всё с иронией, продолжал Ахмед. - Если хочешь, пошли, отойдём.

Я повернулся к нему спиной и быстрым шагом направился в старые кварталы, проходя через дворы. Ахмед шёл за мной молча, пока мы не пришли в подобное лабиринту место, где совсем не было людей. Ахмед остановился и спросил:

- Ну, и долго ещё нам ходить?

Я остановился. Развернувшись лицом к Ахмеду, я медленно подходил к нему и спрашивал:

- Значит, ты меня от борделя увести хотел, да Ахмед?

-Ааа, вот оно что, – заулыбался Ахмед. – Так тебе уже донесли это? Мне больше нечего было ответить на разбитую машину и моё лицо, Омар.

- Очень жаль Ахмед, потому что больше ты вообще говорить не сможешь.
- Чего? – ухмыляясь, спросил он.

На этой фразе я со всей силы ударил Ахмеда в челюсть, от чего он тут же потеряв равновесие, упал. Сев на него сверху и обхватив его шею обеими руками, я начал душить его. Ахмед не мог ни слова сказать, он лежал весь красный, пытаясь хоть как-то разжать мои руки. Я же подобно змее вцепился в него мёртвой хваткой и не отпускал. Мысль о том, что он умрёт от моих рук, стала радовать меня. Видя умирающего Ахмеда, мне становилось приятно. Я ощущал себя победителем. В эту минуту в моём кармане зазвонил телефон. Меня словно током ударило. Испугавшись и придя в себя, я резко убрал свои руки от шеи Ахмеда. Он лежал и пытался набрать воздух в лёгкие, постоянно кашляя и сжимая руками свою шею. Я подскочил и побежал прочь с этого места. Бежал, не оглядываясь и не понимая, куда я несусь. Пробегая мимо моего дома, где почему-то стояли Абдулла и Хаким, я даже не обернулся и не заметил их. Что мной правило? Кто управлял мной? Я не понимал, но то, что я вот-вот получу нервный срыв, я это хорошо ощущал.

- Это Омар был? – убирая от уха телефон, спросил Абдулла Хакима.

- Да, это он. Куда это он в таком виде?

- Быстрей, за ним, – сказал Абдулла и, вместе с Хакимом, побежал за мной.

Я добежал до мечети и ничего не понимая, ворвался в неё. Остановившись прямо в центре, я стал смотреть на удивлённые лица находившихся там людей. Всё вокруг мне стало кружить голову. Мне казалось, что моей душе во мне тесно, что она хочет вырваться на волю. Я вращался по кругу и ощущал тошноту. Не выдержав давления, я начал кричать что есть силы. Мой истеричный крик, напоминающий рвотное рычание, наполнил весь зал мечети. Напуганные мужчины осторожно стали подходить ко мне, пытаясь успокоить меня и вывести на улицу. Заметив, что меня пытаются окружить люди, я ещё громче закричал:
- Аллах! Где же Ты? – кричал я что есть силы. – Что же Ты исчезаешь в такие минуты? Где Ты есть?! Алла-а-а-х! Ты любишь унижать людей?! Ты любишь мучить нас?! Ты для чего нас создал?!

Мужчины переглядывались и, качая головой, подходили всё ближе ко мне.
- Ты нам дал жизнь, что бы мы умели её разбивать? Или Ты дал нам жизни, что бы до её конца нас унижать? Я в Твоём храме, я тут! Ответь же мне, Аллах! Покажи Своё могущество! – кричал я подобно зверю, расправив руки в стороны и смотря в потолок.

Стоя в полном шоке и сделав огромные глаза, растерянные мужчины как ненормальные схватили меня за руки и силой стали выталкивать из храма.

- Отпустите меня! Пустите! Уберите вы все от меня руки!

Пытаясь вырваться из крепких рук, собравшейся толпы, я услышал слова молитвы. Повернув голову в сторону, я увидел среди нескольких мужчин, которые крепко держали меня, молодого парня. Он словно с сочувствием смотрел на меня и произносил слова молитвы. Смотря на него, моё тело резко стало ватным. Я не чувствовал ног. Я ощущал биение своего сердца и гул, стоящий в моих ушах. Я уже ничего не понимал, разобрать возмущённые крики прохожих и слова молитвы я уже не мог, перед глазами всё поплыло. Я смотрел на этого парня и видел, как он расплывается, а его слова молитвы затихают. Последнее, что я услышал это крики Хакима и Абдуллы, которые выкрикивали моё имя, расталкивая в стороны собравшихся зевак. Далее всё затихло и вокруг стало темно.

- Что происходит? Что с ним такое? – кричал перепуганный Абдулла, спрашивая у стоящих людей, вокруг моего тела лежавшего на улице.

- Сам шайтан в него вселился. Совсем бредил, – сказал один из мужчин.

- А что с ним сейчас? Что с ним такое? – продолжал Абдулла. – Почему он лежит неподвижно?

- Мы читали молитву, она подействовала. Он сейчас придёт в себя, но лучше отвезите его домой, – ответил мужчина.

Абдулла и Хаким взяли меня на руки и понесли к ближайшей скамейке. Чуть дальше от мечети был парк. Усадив меня на скамейку, парни брызгали на меня водой из бутылки, которая была в руках у Хакима. Набрав в рот воды и брызнув мне в лицо, Абдулла давал мне пощёчины пытаясь привести меня в чувства. Через пару минут я наконец-то открыл глаза.

Глава IV.
Наказание.

- Омар! Омар! Ты как? - кричал Хаким.

Еле открывая глаза, я видел, как передо мной расплывались лица Хакима и Абдуллы. Пытаясь приподняться, я хватался за одежду ребят и тянул их к себе. Голова по ощущениям весила тонну.

- Держись, ахи, - сказал Абдулла, пытаясь посадить меня ровно.

Сев прямо и приходя в себя, меня затошнило. Опрокинув себя за спинку скамейки, я начал вырывать. Абдулла гладил меня по спине и спрашивал:

- Что за чёрт с тобой произошёл?

- Я не знаю, - говорил я, пытаясь дышать после того, что вырвал.

Хаким протянул мне бутылочку с водой. Сняв перчатку с правой руки, я стал умывать своё лицо, вытирая свои губы.

- Объясни, почему на тебе перчатки? Почему ты так тепло оделся? - спрашивал Хаким.

- Я не знаю, парни. Я вообще ничего не помню. Что со мной было?

- Ты думаешь, мы всё знаем? - говорил Абдулла. - Ты как ненормальный откуда-то бежал мимо своего дома, потом забежал как псих в мечеть и стал там орать.

- Я орал в мечети?! – с удивлением спросил я, поставив бутылку на скамейку.

- Ещё как орал, Омар. Хвала Аллаху не пятница сегодня. Иначе ты бы отвечал по всей строгости закона, - ответил Хаким.

- А люди? Меня кто-нибудь видел?

- Тебя люди и вывели, Омар. Они сказали, что в тебе шайтан был. Они молитвами выгнали из тебя джина, - продолжал Абдулла.

- Какой ещё к чёрту джин? Блин. Если отец и это узнает мне точно не жить...

- Не переживай, люди поняли, что ты был в неадекватном состоянии. А юродивым всё прощают, – сказал Абдулла и засмеялся.

- Ты где был? - спросил Хаким.

- Я... - тут в памяти стали всплывать моменты, где я сидел и душил Ахмеда. - О нет! - крикнул я. - Я, кажется, Ахмеда убил.

- ЧТО?! - закричали в один голос парни.

- Стой-стой. Как это убил Ахмеда? Тебя опять понесло, Омар? – возмущаясь, говорил Абдулла.

- Я его хотел убить! Из-за него отец лишил меня моих машин, моих гонок. Он всё соврал, он сказал, что я хожу по борделям. Я не виноват. Я не хотел. Уже вторая смерть на моей душе! – сказал я, опрокинув голову назад.

Абдулла и Хаким смотрели на меня как на сумасшедшего.

- Всё, Омар. Сейчас успокойся и приди в себя, - сказал Абдулла и, повернувшись к Хакиму, тихо спросил: - О какой смерти он говорит, Хаким? Почему уже вторая смерть?

- Абдулла, он... В общем, та девушка, что он изнасиловал. Она покончила с собой.

- Что? Да что за дерьмо такое?! Об этом кто-то знает?

- Нет. Пока нет. Но если он убил Ахмеда, в этот раз нас никто не спасёт. Омар будет убит.

- Всё успокойся ты тоже. Никто убит не будет. Всё уладим. Главное чтобы случай с мечетью не стал обсуждаемым. Сам знаешь, у нас глаза на многое могут закрыть, но не нарушение законов Ислама. Его выходка с мечетью ему может жизни стоить.

- Знаю, Абдулла, знаю. А я вам говорил! - резко выкрикнул Хаким. - Я говорил, хватит грешить! Хватит вести такой образ жизни, вот к чему это привело! Это Аллах так наказывает!

- Началось... - возмутился Абдулла. - Ты можешь хоть по факту назвать, в чём же мы так греховны, Хаким?

- Могу! Лично ты Абдулла, не теряешь возможности, где только можно продемонстрировать своё состояние. В тебе есть чрезмерная гордыня. Ты постоянно бываешь в отелях, где отдыхают туристы, и постоянно там насилуешь женщин. Это ни грех? За это ты будешь наказан тем, что будут болеть твои близкие.

- Ты в своём уме? Я не насилую, я всего лишь удовлетворяю их желания.

- Ну да, конечно. А Омар? Мало того ведёт такой же образ жизни, ещё и двух людей убить успел. И вы удивляетесь, что в вас джины могут сидеть? Что вас Аллах покарает?

- Ладно, всё! - прервал я Хакима. - Если это было наказание Всевышнего, как ты и утверждаешь Хаким, то я получил его сполна. Хотя когда я не ходил в мечеть, я жил спокойно и со своими грехами.

- Что? - разозлился Хаким. - Хочешь сказать, во всём сейчас мечеть виновата?

- Я не виню мечеть! - стал кричать я. – Но это ты просил идти и извиняться, это ты просил идти и молится! Если бы я не пошёл извиняться, я бы не знал о её смерти и жил бы спокойно. Я не ходил бы в мечеть и не получил бы всего этого, что имею сейчас! Просто меня уже достали твои... - и на этой фразе, нас прервал приятный и спокойный голос взрослого мужчины.
- Опять кричишь, Омар? - улыбаясь, спросил тот самый мулла, которого я видел в мечети.

- Откуда Вы появляетесь постоянно? - спросил удивлённо я.

- Ну, как-никак ты неподалёку от мечети, а я естественно бываю либо в ней, либо рядом, – говорил, улыбаясь нам мулла.

- Как Вас зовут, мулла? - спросил Хаким.

- Мустафа.

Хаким улыбнулся мулле и тут же стал возмущённо рассказывать обо мне:

- Мустафа, сегодня Омар забежал в мечеть и он...
На этой фразе мулла провёл рукой по воздуху, дав понять Хакиму, что он уже всё знает.

- Знаю я, всё знаю. Слишком плохо себя ведёт Омар. И друзья, не лучше.

- Что же тогда, Мустафа? Одни мы и Омар себя плохо ведём? - иронично спросил Абдулла.

- Нет конечно. Людей отдалившихся от истины, к сожалению, много. Но прийти к ней никогда не поздно.

- Да, спасибо. Мы теперь точно к ней пришли, - сказал недовольно я. - Всевышний наказал меня, но как-то особо не подействовало, я только больше разочаровываюсь во всём.

- Хм... разве это наказание? - улыбнулся мулла.

- А что же это, по-вашему?

- А причём тут наказание и твоё бессовестное поведение, Омар?- спросил, как обычно спокойным голосом, мулла.

- Почему бессовестное? Да что я сделал? Пью? Курю? С каких пор это стало так наказуемо Свыше? - возмущался я, жестикулируя руками.

- Это лишь твои привычки, которые дают старт, твоим плохим деяниям. Ты лгун, Омар, - говорил мулла, медленно подходя ко мне. - Ты мучил ни в чём невинную девушку - продолжал мулла, подходя всё ближе.

Услышав про девушку, Абдулла и Хаким замерли. Мне тоже стало не по себе, откуда уже знал об этом мулла.

- Ты постоянно не слушаешь своих родителей и ты, слишком много пытаешься спорить с самим Аллахом. Думаешь, ты получил наказание? Нет, Омар. Ты лишь получил знамение.

- Какое знамение? - уже испуганно и еле слышно произнёс я.

- Ты получил знак. Что с этого дня, ты понесёшь все заслуженные тобою наказания.

Я собрал в себе все силы, пытаясь убрать напавший на меня страх подальше, и ответил мулле:

- Что же, тогда говорю Вам перед свидетелями. Я готов принять любое наказание, мне не страшно умереть.

Мулла посмотрел на меня, как на дурака и улыбнулся. Приподняв уголок своей губы, мулла подошёл ближе и сказал мне:

- Я вижу, ты не вынес никакого урока, Омар. Зачем ты мне это говоришь? Ты этим кого хочешь удивить? Меня или Всевышнего? По твоим ответам видно, что ты совсем не понимаешь насколько нужно бояться гнева Аллаха. Умереть? И всё? - опять слегка улыбнулся мулла. - Смерть не наказание, Омар, смерть это лишь начало новой жизни. Мы все допускаем ошибки, но надо уметь их исправлять. Ты же продолжаешь кидать вызов, и губить себя же. Ну, Омар Хамад, время пошло. Мира тебе и твоему дому.

На этой фразе ни я, ни парни не могли ничего ответить, мулла отвернулся и пошёл в сторону мечети. Я смотрел на длинный и белоснежный халат муллы, который создавал впечатление, что он летал, а не ходил. Мне, правда, стало не по себе. Я посмотрел на парней, которые так же стояли в полной растерянности. Хаким покачал головой и, повернувшись к уходящему мулле, крикнул:

- Мустафа мулла!

Крик Хакима раздался эхом. Эхом в пустоте. Впереди не было никого. Ни муллы, ни людей. Только пустая улица Манамы.
- Где он? - удивился Абдулла.

- У него есть привычка быстро ходить, – с иронией ответил я.

- Омар, откуда он знал об убитой девушке? Откуда он знал о твоём имени и фамилии? - стал взволнованно спрашивать Хаким.

- Раз он всё знал, значит уже ходят слухи и люди шепчутся, о поступке Омара. Чёрт, это конец, - ударяя ногой по дереву, говорил Абдулла.

- Ты не должен был говорить с ним в таком тоне, Омар. И действительно, ты кого хотел напугать тем, что не боишься смерти? Аллаха удивить хотел, что ли? Ты иногда такую чушь несёшь! - сказал мне недовольно Хаким.

- Идёмте домой, у меня точно крыша уже едет.

- Ты перчатки то сними. Ты их одел, чтобы не оставить отпечатков на теле Ахмеда? - поинтересовался Абдулла.

- Чёрт! Ахмед! Бегом к нему. Надо найти его тело, - выкрикнул я и дёрнулся с места.

Друзья побежали за мной. Пробегая мимо дома Ахмеда, Абдулла замер и крикнул нам:

- Эй, парни! Сюда!

Подойдя к Абдулле и посмотрев за ворота, мы были удивлены. Ахмед стоял и говорил с кем-то по телефону.

- Ты же сказал, что убил его? – удивлённо спросил Абдулла.

- Значит, не убил, он выжил.

- Хвала Аллаху! - выдохнул Хаким. – Видишь, Омар, Аллах пожалел тебя.

- Пожалел? Теперь я точно попал! Если Ахмед скажет, что я покушался на его жизнь, меня точно ждёт публичная казнь.

- Какая казнь? Кто тебя казнит? Максимум отправят жить в другой город, - говорил Абдулла.
- Вот урод, выжил всё-таки. Ладно, пойдемте ко мне, – сказал я и направился к себе домой.

Побежав ко мне, у наших ворот мы увидели Шамиля.

- Смотри на них. С утра и уже вместе шатаются, - сказал Шома.

- Мархаба, Шами. Нет, просто прогуливались. Свежим воздухом дышали, - ответил ему Абдулла, пожимая руку.

Зайдя домой и, поднимаясь по лестнице на второй этаж, Шома вдруг спросил:

- Вы кстати слышали, что сегодня было?

На минуту замерев и, переглянувшись все друг с другом, я открыл дверь в комнату и поинтересовался:

- Нет. А что случилось?

- Говорят сегодня утром парень какой-то в мечеть нашу ворвался, и.... А ты почему в перчатках, Омар? - резко прервав рассказ, спросил Шамиль.

- Эм... Это так...

- Я не понял, что за суета? Вы где были утром? Почему ты как альпинист одет? - продолжал Шома.

- И многие уже об этом случае говорят? - спросил Абдулла.

- Ну, так, по городу уже многие знают, - ответил Шамиль, внимательно рассматривая мой внешний вид.

Я подошёл к своему шкафу и смотрел на себя в зеркало. У меня было явно уставшее лицо, а в глазах была полная пустота и потерянность. Я сам не мог понять, что вообще со мной происходило эти пару дней. Я не мог до сих пор осознать, что я действительно убийца, что убить кого-то мне даже не тяжело. Раньше я никогда не задумывался, что убить кого-то это так страшно. Теперь я сам с этим столкнулся и не могу передать, как же чужая жизнь висит тяжёлым камнем в моей душе. Стягивая с левой руки перчатку, я смотрел на свою обмотанную окровавленным полотенцем ладонь.

- Это ещё что? - спросил Абдулла. - Что с рукой? Ты когда порезался?

- Это так... с отцом не поладил.

- Он что, ножом ударил тебя? – испуганно спросил Абдулла.

Увидев, что мы шепчемся, Шамиль резко выкрикнул:

- Что за движения я не понял э? Что у вас тут?

Я не отвечал и молча, продолжал смотреть в зеркало, рассматривая себя и произнося под нос:


- Смерть не наказание, только с этого дня ты увидишь, что такое наказание Свыше...

Внимательно посмотрев на меня, Абдулла нагнулся к моему уху и прошептал:

- Забудь. Отбрось все мысли. Сейчас всё будет хорошо. С этого дня, считай, ты заново родился.

Сказав это, Абдулла похлопал меня по плечу и подошёл, к сидящим на диване, Шамилю и Хакиму. Я смотрел на отражение своих друзей в зеркале и смотрел внимательно. Неожиданно в моём кармане зазвонил телефон. Недовольно вынув мобильный из кармана, я прижал его к уху и выкрикнул:

- Да!

- Омар? Чего кричишь так? Хотя, брат мой, кричи. Кричи, что есть силы, потому что я взял нам билеты в Дубай! Там будут сумасшедшие гонки, билеты со скоростью света раскупают. А знаешь почему? Потому что там будет играть сам Омар Хамад. Король гоночной трассы. Ах да, и скажи охране, что я подошёл. Сейчас поднимусь к вам, - сказал это всё Саид и повесил трубку.

- Что там? Кто это был? - спросил Шамиль.

- Это Саид, он сейчас подойдёт к нам, – ответил я и сел на подоконник.

Через пару минут, улыбаясь во все свои красивые тридцать два зуба и махая пятью билетами, Саид зашёл к нам в комнату.

- Ну, смотрите, что я вам принёс? Ну? - спрашивал весёлый Саид, размахивая билетами в стороны.

- Мы что в Махачкалу летим? – спросил Шома.

- Да какая Махачкала? Это билеты в Дубай. Мы летим болеть за нашего брата, за нашего Омарчика бин Кхаледа аль Хамада. Ну как вам? - продолжал спрашивать улыбающийся Саид.

- Круто! - крикнул Абдулла. – Наконец-то хорошая новость.

- Я расстроен, я думал в Махачкалу полетим, - ответил с грустью Шома.

- Да кому твоя Махачкала нужна? Это же Дубай!

- Не бери грех на душу, Саид. Полетишь в Махачкалу, о Дубае забудешь.

- Там настолько хорошо? – с удивлением спросил Саид.

- Нет, там настолько память отшибает, - сказал Шамиль и улыбнулся.

- Стойте. Спасибо тебе Саид, но...

- Что «но»?

- Дело в том, что отец запретил мне думать о машинах вообще, а про игры тем более.

- Ты издеваешься? – в недоумении спросил Саид. - Ведь это вся твоя жизнь, это как лишить тебя воздуха. Что случилось?

- Меня Ахмед подставил. Сказал якобы я по борделям хожу и всё в этом духе.

- Что? Вот крыса. И что делать?

- Не знаю, Саид. Но так вышло что... оф, не знаю... Я уже запутался во всём.

- Не переживай, я поговорю с твоим братом Хасаном, а он уже придумает как уговорить отца отпустить тебя в Дубай. Я всё улажу, Омар.

Саид схватил меня за шею и улыбался мне, показывая, что он всё исправит. Посмотрев на мою руку, Саид спросил:

- Что с рукой, Омар?

- Да так, порезался.

- Саид, а вечером какие планы у тебя? - перебил нас Абдулла.

- Вечером мы с моей женой поедем в гости к родным, - растягивая довольную улыбку, говорил Саид.

Я смотрел на своего друга, который купила ради меня и моих друзей билеты на гонки в другой город, который так старался поддержать меня. Я улыбнулся Саиду и хотел его поблагодарить, как вдруг в эту минуту дунул сильный ветер, подняв почти до потолка легкие белые шторы, которые прикрывали вход к балкону. От сквозняка открылась входная дверь и ударилась об стену. Шома подскочил с места и тут же захлопнул дверь обратно. Сквозняк утих, шторы плавно приняли былое состояние.
- Эй, смотрите, парни! Смотрите! - радостно крикнул Саид.

Мы обернулись к нему и увидели на его плече, мирно сидящего, белого голубя.

- Ай, Аллах! - сказал Хаким. - Вы посмотрите, какая прелесть. Белый голубь залетел в твой дом, Омар, это хороший знак.

- Да это действительно прекрасно, - продолжил Саид. - И такой красивый. Ладно, отпустим его.

Саид вышел на балкон и, осторожно взяв птичку в руки, выпустил её.

- Всё, пацаны, ехал я уже. Мне надо ещё помочь отцу вещи собрать в дорогу, - сказал Шамиль, поднявшись с дивана.

- Я с тобой пойду, - продолжил Абдулла, встав за Шамилём. - На связи парни.

- Я тоже с вами, - выкрикнул Саид из балкона.

- Давай, Омар, до вечера, - сказал Шома.

- Омар, я вечером поговорю с Хасаном и зайду к вам. Давай, не падай духом, брат, - говорил Саид, пожимая мне руку.

- Удачи, парни. До вечера всем, - попрощался я, смотря в след уходящим друзьям.

Дождавшись пока все ушли, Хаким встал с места и вышел на балкон. Я пошёл за ним
- Ты как? - спросил меня Хаким, облокотившись на перила балкона.

- Ничего, пойдёт. Мне просто нужно отдохнуть, - сказал я, наблюдая за друзьями, которые выходили из моего дома.
Погладив Хакима по плечу, я зашёл обратно в спальню и прыгнул на сою кровать, протирая ладонями лицо. Хаким хотел зайти за мной, но заметил Абдуллу, который остановился возле дерев. Через минуту к нему подошла Салима и они о чём-то говорили. Абдулла схватил Салиму за руку и что-то в грубой форме высказывал ей. Сестра, выдернула свою руку и быстро забежала домой. Абдулла смотрел ей вслед, после чего поднял голову вверх и увидел Хакима. Посмотрев пару секунд на Хакима, Абдулла развернулся и ушёл. Хаким проводил его взглядом и зашёл в комнату. Присев на мою кровать, Хаким внимательно смотрел на меня, а после спросил:
- Омар, а Салима дружит с Абдуллой?

- Салима с Абдуллой? Нет. Чего им дружить? Ей ещё в друзьях такого придурка, как Абдулла не хватало, - засмеялся я.

- Ясно...
- А что?
- Нет, ничего. Просто спросил. Ладно, ты отдыхай, ахи. Я пойду, тоже хочу успокоиться. День ужасный был.

Приподнявшись, я пожал Хакиму руку и попрощался с ним. Дождавшись пока он покинул мою спальню, взял в руки телефон и позвонил своей невесте Фатме.

- Алло? – раздался женский голос.

- Мархаба. Это я, Омар.

- Какой Омар?

- Знаешь много Омаров?

- Люблю, чтобы уточняли.

- Оу, вот как? С Вами говорит Омар Хамад.

- Другое дело, Омар Хамад, - засмеявшись, ответила Фатма.

- Прости, у меня было много проблем. Я не мог связаться с тобой.

- Ничего. Я понимаю.

- Так вот я тут подумал, может, увидимся вечером?

- У нас сейчас гости, господин Хамид аль Джабер к нам пришёл и...

- Аль Джабер? – перебив, и противным голосом спросил я. - Подожди-ка, это не отец Ахмеда аль Джабера?

- Да. Он самый. Ахмед тоже тут.

- Какая прелесть.

- А что такое? Мне кажется его отец, да и сам Ахмед виды на меня имеют, - продолжала Фатма.

- Ммм, даже так? Я смотрю, Ахмед решил всё-таки воевать со мной.

- Ты это о чём? Что у вас?

- Ничего. Вечером я буду в торговом центре. Постарайся попасть туда тоже.

- Постараюсь, Омар.

- Хорошо. До встречи.

- До встречи.

В то время, когда я говорил по телефону, Хаким уже вышел из моего дома и направился к себе, как вдруг из-за стены выскочил Абдулла и, схватив его за горло, потащил и прижал к дереву.

- Что ты сказал Омару? - в бешенстве спрашивал Абдулла.

- Отпусти меня, ты мне майку порвёшь!

- Ты на вопрос отвечай!

- Ничего я не сказал! Пусти!

Абдулла отбросил Хакима и отошел чуть дальше от него. Хаким откашлялся и, держа рукою горло, спросил Абдуллу:

- Ты что больной? К чему такие нервы?

- Нервы? Я не нервничал.

- Ну и что у вас? Почему ты трогал сестру своего друга?

- Я её не трогал. Просто не поладили и...

- Не поладили? Абдулла, вы что общаетесь?

- Хаким если кто-то узнает, я тебе первому шею сверну.

- А какого чёрта вы стоите под окнами? Конечно, кто-то может и узнать. И давно у вас?

- Да. Симпатия давно уже, но то, что это взаимно я лишь пару дней как узнал.

- И что ты намерен делать?

- Я пока не знаю. Омару и так не по себе. Говорить о том, что я не ровно дышу к его родной сестре сейчас не лучшее время.

- Абдулла, я прошу, не вздумай пудрить девочке голову. Она ещё юная и может не понимать риск своих действий и…

- Ты что не понял? Она нравится мне, и я абсолютно серьёзно настроен.

- Тогда лучше скажи это своим родителям, узнай о возможных вариантах.

- Я всё сделаю, всё будет хорошо и Ин ша Аллах она будет моей женой.

- Ин ша Аллах, Абдулла.

Разговаривая, парни направились по домам.

Прекрасный город, окутал прекрасный вечер. Я оделся нарядно и направился к торговому центру. Проходя мимо красивых небоскребов, среди которых виднелся двести сорока метровый, Бахрейнский, всемирный торговый центр, я зашёл вовнутрь. Тут раздался телефонный звонок. Звонил Абдулла:

- Да, - ответил я.

- Омар ты где?

- Я в центре, с Фатмой встречусь. Кажется, Ахмед решил кинуть мне вызов. Мало того лишил меня гонок, теперь хочет и женщины меня лишить.

- Ты серьёзно? – засмеялся Абдулла. - Да он шалун я смотрю. Ну и пошёл он, ничего у него не получится. Слушай, Саид не у вас?

- Саид? Нет, но он скоро должен быть. Он же с Хасаном поговорит и к нам приедет.

- Да знаю, но я звоню, а он трубку не берёт. Тогда я заеду к нему, а от него к тебе поедем.

- Да конечно, приезжайте. Я скоро буду дома уже.

- Хорошо. До встречи.

- До встречи, ахи.

Убрав телефон, Абдулла поехал домой к Саиду. Доехав до их дома, он вышел из машины и подошёл к воротам. Свет был выключен. Смотря на дом, было явно видно, что он пуст и никого нет. Вспомнив, что Саид должен был с женой ехать в гости, Абдулла пробормотал себе под нос:

- Как странно, не вернулись ещё что ли?

Сев в машину и поехав вперёд, Абдулла прикурил сигарету. Выпуская клубы дыма, он посмотрел в окно и увидел идущего по тротуару парня, который что-то пытался кричать. Приспустив окно машины, и присмотревшись, Абдулла узнал в парне Амира, младшего брата Саида. Остановив автомобиль и выскочив на дорогу, Абдулла подбежал к Амиру и, схватив его за руку, спросил:

- Эй, ты чего тут один?

Ничего не ответив, Амир развернулся лицом к Абдулле. От неожиданности Абдулла замер. Лицо Амира было сине-красного цвета, и стоял он, с открытым ртом пытаясь вдохнуть воздух.

- Что за чёрт? Амир! Что с тобой?! – закричал Абдулла и, схватив Амира обеими руками за плечи, начал трясти его.

Абдулла тряс парня и кричал, прося его сказать хоть какое-то слово. От ударов по спине, Амира словно пробило, и из него вырвался неприятный слуху крик. Стон мальчика был наполнен болью. Он закричал так громко, что казалось, он оглушил всю улицу. Амир плакал и орал пытаясь сжаться в калачик.

- Алла-а-а-х! Да что же это?! Амир, родной мой, успокойся. Что случилось? Ахи успокойся, приди в себя, – говорил Абдулла, удерживая на руках падающего Амира.

- Мой брат! За что-о-о? Почему он!? – кричал в истерике Амир.

- Что случилось, Амир? Где твой брат? Где Саид? – взволнованно спросил Абдулла, всё стараясь выпрямить Амира.

- За что!? Почему мой брат?! – разрывая, что есть силы свои связки, выкрикивал Амир, топая ногами по асфальту.

- Успокойся всё хорошо с твоим братом. Ты только скажи где он, я поеду сейчас проведаю его.

Но Амир больше не разговаривал. Он лёг на асфальт и рыдал, что есть силы. Ничего не понимая, растерянный Абдулла достал телефон и позвонил Шамилю.

- Алло, Шома!

- Да, вацок.

- Шома, срочно надо узнать, где Саид. Его брат один на улице и бьётся в истерики. Я так понимаю, что-то случилось с Саидом.

- Ва Аллах. Сейчас выезжаю.

Абдулла еле-еле поднял Амира и отвёл его домой. Идя до дома, Абдулла чувствовал быстрое биение сердце Амира. Кое-как войдя в дом, Абдулла положил захлёбывающегося в слезах парня на диван. Лёжа с ним рядом, в полной тишине и темноте, Абдулла гладил Амира по голове, пытаясь как-то успокоить его. Повернувшись лицом в сторону открытого окна, где ветер слегка толкал короткие занавески, Абдулла ощущал, как прохладный воздух, словно бродил по мёртвой тишине стоящей в комнате. Абдулла поднялся и подошёл к окну. Тишина окутала не только комнату, но и всю улицу. Ветер нёс не только прохладу, но и страх. Мысли о том, где сейчас Саид и что с ним, не давали Абдулле покоя. Всматриваясь вдаль, у Абдуллы резко заиграл телефон.

- Чёрт! – испуганно произнёс Абдулла и ответил на звонок. – Да, слушаю.

- Езжай по трассе и поверни туда, где мы с тобой велосипед сломали… - сказал Шамиль и сбросил вызов.

- Что за…?

Убрав телефон, и посмотрев на спящего Амира, Абдулла выбежал из дома. Добежав до машины, он тут же сел в неё и рванул на всей скорости туда, куда описал Шамиль. Проезжая по широкой трассе и сворачивая, Абдулла увидел толпу людей и машины скорой помощи. Остановившись, он выскочил из автомобиля и подбежал к Шоме, который стоял и пальцами руки сжимал свою челюсть.
- Что тут происходит? Где Саид? – спрашивал Абдулла.

- Он там, – не убирая руку от лица, сказал Шамиль.

Обернувшись, Абдулла увидел огромный перевёрнутый грузовик, под кузовом которого просто в лепёшку виднелась раздавленная машина. Подойдя ближе, Абдулла понял, что машина принадлежала Саиду.

- Отойди парень, отойди не мешай нам работать, – возмущаясь, толкали какие-то люди Абдуллу.

Что-либо сказать Абдулла не мог, он, молча, подошёл к Шамилю и обнял его. На этой минуте Шамиль не сдержался и уткнулся лицом в плечо друга, крепко сжимая руками шею Абдуллы. Обнимая Шому, Абдулла хотел его успокоить, но ком в горле не давал произнести ни слова. Тяжело выдохнув, Абдулла спросил:

- Что тебе сказали?

- Сказали…, что им на встречу выехал грузовик, и они не успели свернуть, – с дрожащим голосом, отвечал Шамиль.

- Они? Он был не один?

- Он, и рядом жена. Их двоих сровняло с землёй. Их даже от машины отлепить не могут. Жене там вообще голову оторвало.

- Аллах-Аллах. Как же он так? Да простит и примет их Аллах. Где его родители?

- Они в скорой. Матери плохо, муж вроде бы с ней рядом.

- Из наших ещё никто не знает?

- Нет.

- Поехали в торговый центр. Там Омар, надо рассказать ему.

- Абдулла, как мы уедим?

- Поехали, я говорю. Нам тут не стоит оставаться.

Ещё раз, взглянув на груду железа находящейся в луже крови, Абдулла и Шамиль сели по машинам. Каждый из парней сидя в машине, протёрли свои глаза, и последний раз взглянув на место аварии, поехали ко мне на встречу. Доехав до торгового центра и не выходя из своих автомобилей, они из окна смотрели, как я и Хаким шли к ним.

- Я просто был в шоке, Хаким, – рассказывал я, размахивая руками. – Она явно хочет, чтобы я за ней ухаживал.

- Да действительно, Омар, это очень удивительно, что девушка хочет, что бы за ней ухаживали.

- Нет, я не отрицаю. Да, нужно проявлять знаки внимания, но как? У неё всё есть. Что мне ей подарить такого?

- Омар, банально с цветов начни.

- Вот именно, для такой как она это слишком банально.

- Подари ей тогда машину, думаю это её порадует, - засмеялся Хаким.

- Ага! Ещё машину я ей не дарил, обойдётся, - сказал я и остановился, заметив подъехавших к торговому центру, друзей. - Эй, смотри там Абдулла с Шомой приехали. Пошли.

Мы подбежали к машине Абдуллы. Я просунул свою голову к нему в окно и крикнул:

- Ахи! Одним словом, она стерва!

Заметив красные глаза Абдуллы, я тут же перестал улыбаться, а сердце быстро застучало.

- Что случилось, Абдулла? – взволнованно спросил я.

- Садись по дороге поговорим. Хаким пусть к Шоме сядет, – ответил Абдулла и протёр пальцами свои глаза.

Махнув рукой Хакиму, чтобы он шёл к Шамилю, я сел рядом с Абдуллой и мы поехали.

- Что-то произошло, ахи? – попытался опять спросить я.

Вытерев рукою покрасневший нос, Абдулла тяжело выдохнул:

- Я ещё не понимаю, что произошло.

- Почему у тебя заплаканный вид?

- Потому, что я не понимаю, что произошло!

- Чёрт, Абдулла, говори нормально. Я что тут должен…

- Саид умер.

- Что?

- Саид умер. Авария. Его и жену раздавил грузовик.

Я даже не смог ничего сказать. В машине стало так тихо, что я слышал как Абдулла сопел носом. Ничего не ответив, я посмотрел в окно и зажал рукою свой рот. Проехав в полном молчании до моего дома, мы остановились у ворот. Хаким и Шома вышли и стояли на улице, дожидаясь пока выйдем мы. Я с Абдуллой сидел в машине и просто не понимал, а точнее не мог поверить в случившееся. Как того, кто пару часов назад был рядом, больше не стало. Навсегда не стало…

Следующий день был тяжелее предыдущего. Мы все были на кладбище, где проходило захоронение. Имам мечети читал молитву. Все остальные стояли за ним, опустив головы вниз. Никто не плакал. Все сдерживали себя. Я поднял глаза к небу и смотрел на медленно плывущие облака. Моего друга больше нет, и это надо было принять. Никогда не понять горе других, пока самому его не испытать. Конечно, как мужчина я держал себя в руках, но душа…. У души нет пола. Моя душа ревела как женщина. Я впервые видел, как плачут душой, сдержанные мужчины. Все стояли молча, но глаза кричали у каждого. Я смотрел на Абдуллу, который повторял слова за имамом. На Шамиля, который смотрел в непонятном направлении. На Амира, который еле сдерживал себя, что не разрыдаться. Ну, и конечно же на Хакима, который никогда не сдерживал себя в эмоциях и тихо плакал, повторяя слова молитвы. После окончания похорон, мы с друзьями подошли к родителям Саида и попросили разрешить нам немного посидеть в комнате друга. Родители кивнули нам головой, дав своё согласие. Зайдя в спальню Саида, мы ходили по его комнате и осматривали его вещи. Никто из нас не разговаривал. Всё происходило молча. Подойдя к столику Саида, я увидел на нём лежащие билеты в Дубай.

- Он так хотел туда полететь, – взяв билеты в руки, сказал я.

- Теперь мы просто обязаны полететь туда. Сад так хотел, что бы ты участвовал в гонках, – говорил Абдулла.

Посидев на диване Саида в полной тишине и наблюдая за плачущим Хакимом, мы тихонько встали с места и направились вниз. По дороге домой, уже на улице, мы увидели идущего нам на встречу Ахмеда.

- Мои соболезнования, – произнёс Ахмед и стал внимательно смотреть на меня.

- Не стоит, Ахмед. Главное ты понял, что мы очень жалеем, что там не ты разбился, – ответил ему я.

- А ты меньше пытался бы на чужие жизни покушаться, Омар и может быть, твой друг был бы сейчас с тобой, – растягивая улыбку, сказал Ахмед.

- Ничего урод, я ещё буду стоять над твоей могилой! – ответил я Ахмеду и, толкнув его в сторону, пошёл вперёд.

Попрощавшись с друзьями, я зашёл домой и, поднимаясь по лестнице в комнату, услышал, как меня позвала мама.

- Омар.

- Да, мам?

- Ну как там?

- Тяжело. Амир из своей комнаты не выходит. Родители не верят в случившееся. Люди в трауре.

- Бедная Самира (мама Саида), ни дай Аллах матери пережить такое, – вздохнула мама и направилась в гостиную.

Постояв на ступеньках ещё пару секунд, я поднялся к себе. Не успев переступить порог своей комнаты, я услышал, что меня позвал слуга Наиф.

- Омар!

- Да, Наиф.

- Господин Кхалед просил, что бы ты зашёл к нему.

- Хорошо, Наиф.

Спустившись обратно вниз, я подошёл к кабинету отца. Немного постояв за дверью, я глубоко вздохнул и, постучавшись, вошёл.

- Отец?

- Да, Омар, заходи, – опустив газету, сказал отец. – Ну, что встал как у доски. Проходи, садись.

Я присел на чёрный, кожаный, диван и ждал, что же на этот раз я узнаю.

- Хасан звонил. У него оказались важные дела в Дубаи, поэтому он не сможет пока прилететь, - говорил отец, встав с кресла и подойдя к окну. - Он собирается себе там машину покупать и очень просил меня отпустить тебя в Дубай, чтобы ты помог ему с выбором автомобиля, так как ты в них хорошо разбираешься.

Слушая отца, я тут же понял, что Саид всё-таки успел позвонить моему брату и уговорить его отпустить меня в Дубай. Поняв это, я широко раскрыл глаза и посмотрел наверх, чтобы отец не увидел, что мои глаза прослезились.

- Как ты думаешь, что я ему ответил? – спросил меня отец, повернувшись ко мне лицом.

- Эм… Конечно «нет»?

- Да. Я не считаю нужным тебя даже к брату отпускать, Омар. Но дело в том, что он берёт слишком дорогую машину и будет лучше, если ты поможешь ему.

Я, молча смотрел на отца, дожидаясь, что же он скажет дальше.

- Что сидишь? Всё, свободен.

- То есть…

- Выходи, Омар, – повторил отец, повернувшись обратно лицом к окну.

- Да, конечно.

Я поднялся с дивана и подошёл к двери. Выходя из кабинета, я повернулся к отцу и, смотря на его гордый стан, сказал:
- Спасибо тебе, отец.
Закрыв за собою дверь, я поднялся на второй этаж в свою комнату. Я был настолько убит происходящими событиями вокруг меня, что даже не мог порадоваться за то, что скоро увижу родного брата и снова буду на гонках. Стоя у двери в мою спальню, я решил зайти к Салиме. Заглянув к ней в комнату, где дверь всегда была приоткрыта, я увидел как сестра, сидя на диванчике и улыбаясь, быстро что-то набирала в телефоне.

- Кому это пишешь? – резко спросил я.

- Оф! Омар! Ради Аллаха, прекрати уже так резко пугать людей.

- Да ладно тебе. Так кому пишешь? – присев рядом, продолжал я.

- Да так, подруге писала, – ответила Салима, убирая телефон за спину. – Ты как?

- Терпимо. Я в Дубай к Хасану лечу. Отец пустил.

- А можно и мне?

- Нет! Куда? Тебе только с родителями.

- Вечно так. Тебе всё, а мне ничего.

- Ещё успеешь, сестра, – прижав к себе обиженную Салиму, я поцеловал её в лоб и, встав с места, вышел из комнаты.

Пытаясь как-то отвлечь себя, я спустился во двор и решил прогуляться по району. Проходя по нашим улицам, я дошёл до дома Ахмеда. Идя мимо его ворот, я заметил машины наших родственников и знакомых. Подойдя ближе и заглядывая за ворота, я увидел беседующих моих братьев и их друзей с семьёй Ахмеда. Чуть дальше стояли девушки, которые тоже общались между собой. К моему удивлению там стояла и Фатма. Отойдя от ворот, я достал телефон и позвонил ей.

- Алло.

- Хорошо отдыхаешь, да?

- Омар?

- Ещё и номер до сих пор не записала?

- Омар, разговаривай нормально.

- Ты меня ещё учить будешь? Удачно посидеть у Ахмеда! – недовольно выкрикнул я в трубку и сбросил вызов.

Я развернулся и направился к себе, как через минуту я услышал крик за спиной.

- Омар, стой! – крикнула Фатма и быстрым шагом направлялась ко мне.

- Я тебя слушаю.

- Что за поведение? Что за тон?! – возмущалась Фтма, отходя за дерево, чтобы нас не было видно.

- Не понял? Что-то не так?

- Омар! Я понимаю, твой близкий друг погиб и тебе сейчас тяжело, но это не даёт тебе право так себя вести со мной.

- Мне не нравится, что ты постоянно пересекаешься с Ахмедом. Ведь это уже не первый раз, Фатма.

- Моя семья дружит с его семьёй. Что мне делать, Омар?

- Ты ведь могла и не ехать, так ведь? Не говори, что тебя заставляли так краситься, одеваться и ехать к нему.

- Да! Я не могла не поехать!

- Всё короче. До свидания.

- Омар! – схватив меня за руку, крикнула Фатма.

- Руку убери! Или ты прекращаешь появляться там, где он, или…

- Или что, Омар? – сделав наглую ухмылку, спросила Фатма.

- Или забудь о том, что мы сосватаны. Я сделаю всё, что бы от тебя избавиться.

- Ты не посмеешь это сделать! И знаешь что?! Ахмед мне уже несколько букетов роз присылал домой с разными сладостями. Он проявляет своё внимание ко мне. А от тебя я никаких действий не вижу, Омар. Я хочу ощущать рядом мужчину и...

На этой фразе я резко схватил Фатму за горло и поцеловал её. Оторвавшись от моих губ, Фатма сделала испуганное лицо и взмахнула рукой, чтобы ударить меня. Схватив тут же её руку, я ответил ей:

- Махать мне тут не надо. Не забывай кто я, а кто ты, Фатма. Надеюсь, ты почувствовала мужчину рядом? – отбросив её руку, я вышел из-за дерева и направился дальше.

Идя по дороге и обернувшись к ней, я крикнул:

- Ещё раз увижу возле Ахмеда, потом не плачь.

Фатма пулей побежала обратно к дому. Я же направился в центр. Гуляя по городу и посещая разные магазины, я зашёл в ювелирный салон.

Внимательно рассматривая каждое украшение, я остановился на золотом браслете, которого украшали большие цветочки осыпанные бриллиантами. Указав на изделие, продавец достал красивую шкатулку и хотел поставить туда украшение. Попросив его не делать этого, я взял браслет и аккуратно положил его в карман. Расплатившись и выйдя на улицу, я направился к торговому центру. В эту минуту у меня зазвонил телефон.

- Да, Шом, – ответил я.

- Ты ещё дома?

- Нет, я гуляю.

- С кем?

- Один.

- Давай увидимся и пацанов позовём.

- Да, я тоже думал об этом. После всего, как-то не по себе одному оставаться.

- Хорошо, вацок. Тогда мы придём к тебе.

- Конечно, жду вас, – сказал я и сбросив вызов Шамиля, позвонил Фатме.

- Да, Омар? – ответила она.

- Ты сейчас где?

- С сёстрами на рынок еду.

- Заедь в торговый центр.

- Зачем?

- Что ещё за ответ, вопросом на вопрос?

- Что?

- Оф, в центр заедь. Я тебя там жду, отниму минуту не более.

- Как на этот раз меня унизить хочешь, Омар?

- Какая же ты сложная. Давай. Жду твоего звонка.

Сказав это, я выключил телефон и зашёл в торговый центр. Спустя полчаса мне позвонила Фатма.
- Да, – ответил я.

- Я тут, Омар. Подойди за колонну.

Пройдясь мимо витрин и завернув за колонну, я увидел Фатму. Чуть дальше стояли три девушки пришедшие с ней.

- Ну, что ты хотел, Омар? Только не говори, что извиниться.

- Закрой глаза и протяни мне руку.

- Что? Омар ты издеваешься? – скорчив лицо, говорила Фатма.

- Ты можешь делать то, что я говорю? Руку протяни и закрой глаза.

- Только рискни кинуть на меня жука, Омар. Ты узнаешь, какова я в гневе.

- Я бы с удовольствием, но к сожалению я не жука собираюсь тебе дать. Давай, закрывай глаза.

Покачав головой, Фатма всё-таки сделала то, что я просил. Быстро вынув из кармана браслет, я надел его ей на руку.

- Ну, всё. Смотри.

Постепенно открыв глаза, Фатма взглянула на сверкающий браслет и расплылась в улыбке.

- Ох, Омар. Какая красота! – с восхищенным лицом рассматривая украшение, говорила Фатма.

- Да, я считаю, ты достойна подобных украшений, куда больше чем банальных цветов и конфет.

- Спасибо, Омар. Это очень красиво и…

- Мне пора идти. У мня много дел сегодня, – резко прервал я Фатму.

- Ладно…

- До встречи, Фатма, – сказал я слегка растерянной Фатме и, помахав ей рукой, ушёл.

Фатма стоя провожала меня взглядом. Я же поймав такси, уехал. Доехав до дома, я увидел у наших ворот, Шому, Абдуллу и Хакима.

- О, вы уже тут все? - сказал я.

- Ну да, здесь все, Шома, Абдулла и…. А ты кто? – спросил Шома, обернувшись к Хакиму.

- Ой, какая шутка! – возмутился Хаким.

- Шома-Шома. – с улыбкой сказал я, открывая ворота.

Зайдя ко мне во двор, мы пошли к веранде и улеглись там, на разноцветных подушках. Я сел рядом с Абдуллой, а Хаким и Шома напротив нас. Попросив у слуг принести нам чай, я рассказывал друзьям о том, как дарил Фатме браслет.

- Так ей понравилось? – спросил Хаким.

- Ну, вроде да. Лицо довольное было – ответил я.

- Да, действительно жаль, что не жука кинул на неё, – говорил Абдулла.

- Не по душе она тебе, да, ахи? – спросил я, внимательно смотря на Абдуллу.

- Без обид, но та ещё стерва. Может, пересмотришь свой выбор?

- Это не мой выбор, а выбор отца. А если так решил отец, то так оно и будет, – ответил я.

К этому времени подошёл слуга Раджа и раздал всем стаканчики с чаем. Поблагодарив его, мы продолжили общение. Тут у Абдуллы зазвонил телефон. Взяв трубку в руку, он внимательно стал, что-то читать там и сам того не замечая, начал улыбаться.

- Что тебя так обрадовало? – тоже улыбнувшись ему, спросил я.

- Да…, тут так, сообщение пришло. Не важно, – ответил Абдулла, не отрывая глаз от телефона, и что-то набирая там.

- Ну ладно, – сказал я, выпивая ароматный чай.

- Парни я тут отойду, мне позвонить надо, – поднявшись с места, говорил Абдулла и, прижав телефон к уху, побежал за угол моего дома.

Проводив взглядом друга, меня похлопал по руке Шамиль и начал спрашивать о предстоящей поездке в Дубай. Пока мы разговаривали, Хаким молчал и спустя пару минут сказал:

- Я на минуту отойду. Сейчас буду.

- Да конечно, – ответил ему я и продолжил говорить с Шомой.

Хаким так же направился за угол моего дома. Там находился мини сад, где росли красивые деревья, и стоял фонтан. Большие окна нашей гостиной, выходили прямо на вид этого сада. Пройдя чуть дальше, Хаким увидел, как от окна нашего дома спрыгнул Абдулла.

- И что ты тут делал? – резко спросил Хаким.

- Ва Аллах! Совсем тронулся? – от неожиданности, сказал Абдулла.

- Я просто спросил, что ты тут делал?

- А ты за мной следить стал, не пойму?

- Абдулла! Ты ведь к Салиме ходил, да?

- Тебе-то что? Тебя это не касается. Не лезь не в своё дело, Хаким!

- Ты переходишь рамки, Абдулла. Или поговори уже с Омаром или перестань прятаться за деревья и стены их дома.

- Слышишь, ты! – недовольно сказал Абдулла, прижимая Хакима к дереву.

- Вы чего тут стоите? – выйдя из-за угла, спросил их я, удивлённо смотря, как Абдулла убирал руку от горла Хакима.

- Да так, – стряхивая пыль с плеч Хакима, отвечал Абдулла. – На Хакима муха села. Вот прибил её, а то летала тут, мешала мне.

Хаким недовольно посмотрел на Абдуллу. Улыбнувшись мне, Абдулла пошёл к беседке. Я же смотря на Хакима, спросил его:

- У вас всё хорошо?

- Просто замечательно, – ответил недовольно Хаким и тоже ушёл вперёд.

Ничего не поняв, я пошёл за ними. Сев в беседке, мы продолжили наше чаепитие и разговоры.

- А что ты сделаешь с билетом Саида? – спросил меня Шома.

- Я не знаю…

- Предлагаю ему на могилу отнести, – сказал Абдулла.

- Зачем он ему там? – возмутился Хаким.

- А что? Он прав… Сегодня же пойдём туда, – ответил я.

- Странные вы. Пересмотрели западных фильмов что ли? – спросил, поднимаясь с места, Хаким.

- Ты куда? – поинтересовался я.

- Хочу немного один побыть. Устал.

- Ладно, хорошо. Тогда вечером жду тебя, да?

- Да, Омар. Позвонишь.

Хаким пожал мне и Шоме руки, подойдя и пожимая руку Абдулле, Хаким пару секунд смотрел ему в глаза, после чего отпустил крепко зажатую руку и ушёл.

- Ну, и что там? – спросил Шома у Абдуллы.

- Где? – переспросил, не поняв вопроса Абдулла.

- Ну, у тебя с Хакимом. – продолжал Шамиль.

- Ты тоже заметил, да? – поинтересовался я у Шомы.

- Да-да, я сразу тему ухватил.

- Эй! Ни какой темы нет. Вам показалось, – резко ответил Абдулла, дав понять, что не хочет продолжать этот разговор.

Немного помолчав, и посмотрев друг на друга, я и Шома решили продолжить разговор насчёт похода к Саиду на кладбище. Абдулла, встав с места, что-то напечатал в своём телефоне и убрал его в карман.
- Ты что уходишь? – спросил я.

- Да. Мне домой надо. Вечером увидимся, – говорил нам Абдулла и, пожав руки, ушёл.

Провожая взглядом его до ворот, Шамиль сказал мне:

- Что-то мутные они.

- Да, что-то не поделят они явно. Только почему нам не говорят?

- Оставь да, сами разберутся.

- Да, ты прав, – улыбнулся я Шоме и продолжил беседу.

Тем временем, идя к себе домой, Хаким услышал за спиной смех. Обернувшись назад, он увидел, что напротив стены соседнего дома, на лавочке сидели четверо парней, среди которых в гордой позе сидели Ахмед и Хусейн. Парни, кушая чипсы и попивая коктейль, пытались показать Хакиму, что они смеются именно с него. Хаким же посмотрев на них с иронией, отвернулся и пошёл дальше, на что услышал крик в спину:

- Давай-давай, топай от сюда пидрила.

Хаким остановился. Подобное высказывание естественно его сильно задело, но внушая себе, что они не стоят того, он постарался уйти от конфликта и снова пошёл вперёд. На что в след снова услышал громкий смех этих же ребят. Опять остановившись, Хаким развернулся и крикнул им:

- У вас проблемы, эй?

- О-о-о, – раздался продолжительный возглас от парней, – Ты посмотри, павлин хвост раскрыл.

- Есть проблемы, подойди и нормально скажи мне, Ахмед! – продолжил Хаким.

- Какие у меня могут быть проблемы с тобой? – выкрикивал Ахмед.

- Тогда будь добр, завали свой рот и держись от меня подальше, – сказал Хаким и пошёл вперёд.

- Ни дай Всевышний быть к таким как ты ближе, Хаким. Уже все про тебя знают, – насмехаясь, ответил Ахмед.

Опять остановившись, Хаким развернулся и направился к ним. Подойдя впритык к Ахмеду, он спросил:

- И что же это все знают, Ахмед?

- Отойди! Ещё увидят, что ты со мной рядом стоишь, от позора не отмоюсь, – сказал Ахмед и начал смеяться с друзьями во весь голос.

- Скажи спасибо, Ахмед, что у меня есть столько воспитания не бить твою наглую рожу.

- О тебе тут давно ребята судачат мол, у тебя был тесный контакт с Омаром, – растянув наглую улыбку, ответил ему Ахмед.
Остальные парни, сидящие возле Ахмеда тут же стали ехидно смеется.

- Какой же ты конченый, Ахмед!

- Я конченный? Я не опускался до уровня ширинки как ты, Хаким. А чего же ты не бьёшь меня? Или правда не даёт тебе руку на меня поднять? – ещё больше улыбаясь, спрашивал Ахмед.

Смотря с ненавистью на Ахмеда, Хаким просто не находил слов. Вдруг их беседу нарушил резкий крик сзади:

- Всё хорошо, Хаким? – спросил, проходящий мимо Абдулла.

Хаким, стоя к нему спиной и ничего не отвечая, пристально смотрел на наглую рожу Ахмеда. Абдулла подошёл к ним ближе и, обняв за плечи Хакима, переспросил:
- Что тут у вас?

- Сплетничаем, – ответил Ахмед, не меняя довольного лица.
- Ну, так и мне скажи, Ахмед, я тоже хочу значь, о чем это ребята типа тебя сплетничать могут.

- Такие как он, кроме гадостей и лжи, что ещё сказать могут? – недовольно ответил Хаким и, убрав с плеча руку Абдуллы, поспешил уйти от парней.

Посмотрев на довольное лицо Ахмеда и уходящего Хакима, Абдулла задумался и побежал за Хакимом. Схватив его за локоть, Абдулла развернул Хакима к себе лицом и спросил:

- Что он сказал тебе?

- Ничего, всё нормально.

- Хаким! Если ты сейчас уйдёшь, то тогда тебя до конца жизни унижать будут. Не веди себя как баба! Что он сказал? – стал уже злобным голосом спрашивать Абдулла.

-Всё! Я не буду сейчас с ним разговаривать! Я хочу домой.

Смотря на Хакима, Абдулла отпустил его руку и пытался хоть что-то понять по его лицу. Но Хаким отвернулся и пошёл дальше. Абдулла шёл за ним. Сделав пару шагов, Хаким остановился и, обернувшись к Абдулле, крикнул:

- Ну?

- Что ну?

- Зачем идёшь за мной?

-Я не уйду пока не узнаю, что случилось!

Остановившись и ударив себя спиной об стену дома, Хаким медленно сполз по ней вниз и сел на землю. Абдулла, прикурив сигарету, подошёл к нему и сел рядом.

- А теперь скажи, что этот урод сказал тебе? – спросил Абдулла.

- Унижать пытается меня.

- Как?

- Он назвал меня пидаром.

- И всё? – улыбнувшись, спросил Абдулла.

- Нет.

- Слушаю.

- Он сказал, что уже многие говорят о том… - недоговорив, Хаким резко замолчал.

- О чём? – спросил Абдулла, выпустив сигаретный дым и внимательно посмотрев на Хакима.

Прижав плотно губы, Хаким стал наполнять слезами глаза.

- О нет! Ради Аллаха, только не реви, Хаким. Я тебе пощёчину дам, если ты заплачешь. Что он сказал?

- Не могу. Он конченый человек, – произнёс Хаким, прикусив губу.

- Я сказал, прекрати реветь! А потом удивляешься, что тебя педиком зовут, посмотри, на кого ты похож? – сказал Абдулла и, схватив Хакима за лицо, развернул к себе: - Так что он сказал?

- Он сказал, что у меня было кое что с Омаром, – резко ответил Хаким и закрыл ладонью нос и губы.

- ЧТО?! Да что же это?! – сказал Абдулла и, плюнув в сторону, оттолкнул лицо Хакима. - Прекрати реветь, я тебе сказал! Веди себя как мужик, блин!

Абдулла встал с места и, выкинув сигарету, пошёл назад.

- Аб ты куда?

- Пойду с Ахмедом побеседую.

- Нет! Стой! Не надо! – выкрикнул Хаким и, подскочив с места, побежал за Абдуллой.

- Ты что погнал? За такое уничтожают, Хаким, а ты сидишь и мне слёзы льёшь? Я вначале ему морду набью, а потом тебе! Вы оба заслужили.

- Не надо, я не хочу, что бы ты опускался до его уровня и бился с ним. Не унижай себя.

- Ты серьёзно? Я унижу себя, если позволю чтобы кто-то подобное про моих друзей говорил, Хаким, вот это унижение. Никогда не прощай тех, кто оскорбит твоё окружение, ибо это оскорбление касается и тебя. Унижают вас, значит и меня опускают.

Оттолкнув Хакима в сторону, Абдулла направился к Ахмеду и его друзьям. Дойдя до нужного места, он увидел, что парни садились в машину. Заметив идущего на них Абдуллу, дружки Ахмеда с любопытством начали наблюдать за ним. Подойдя ближе и, резко открыв дверь автомобиля, где сидел Ахмед, Абдулла ничего не сказал и со всей силы заехал ногой ему в челюсть. Стоящие рядом с машиной парни, тут же подбежали и стали втроём бить Абдуллу. Увидев драку, Хаким так же кинулся в бой, пытаясь помочь другу, но тут же был избит дубинкой, которую вытащил с заднего сидения один из ребят.

Спустя пару часов, у Абдуллы зазвонил телефон.

- Да.

- Чанда-а-а! – закричал в трубку Шома.

- Я не знаю, что ты сейчас сказал, но я тоже рад тебе.

- Да спрашиваю как ты, родной мой, душа моя!

- Иди ты. Я, хуже не бывает. Мне все почки отбили.

- Чего? Кто этот рискач?

- Ахмед и компания.

- Он что ли? Пф, поехали, найдем его.

- Сейчас не стоит. Потом ответим.

- Я сейчас с Омаром к тебе заеду.

- Я у Хакима. К нему едь.

- Хорошо вацок, скоро будем.

Спустя время, я и Шома подъехали к дому Хакима. Поднявшись наверх, мы увидели лежащего на кровати без сил Хакима, а рядом на диване Абдуллу, который держал на лбу полотенце со льдом.

- Ничего себе! – сказал удивлённо я. – Это всё Ахмед сделал?

- Как видишь, – потирая льдом лоб, отвечал Абдулла.

- Как вы столкнулись? Что случилось?

- Он просто назвал Хакима педиком, – продолжил Абдулла.

- И всё что ли? – засмеялся Шома – Без обид, Хаким.

- Да. И всё. После чего я заехал ему с ноги.

- С прогиба надо было. Отвечаю, найду, уничтожу его. Бесит уже конкретно, – возмутился Шамиль.

- На кладбище сегодня не пойдём тогда. Вы приходите в себя, а завтра вечером мы уже в Дубай вылетаем, – сказал я.

- Шом, отвези меня домой. Омар ты же от Хакима пешком дойдёшь? – спросил Абдулла.

- Конечно, езжайте. Мне-то рядом.

Абдулла, одной рукой держа голову, а другой поясницу, поднялся с места и вместе с Шамилём вышли из комнаты. Я смотрел на Хакима, который был похож на истерзанного котёнка. Спустя три минуты мы услышали сильный удар и крики. Я тут же вылетел из комнаты и посмотрел с лестницы вниз. Увидев лежащих на полу Шому, а на нём Абдуллу, я спросил их:

- Вы что делаете?

- Я этого ишака на руки взять хотел, – говорил Шома, скидывал с себя Абдуллу.

- Вот вы идиоты, – сказал я, засмеявшись, и зашёл обратно к Хакиму.

Прыгнув к нему на кровать и смотря на его покрасневшие глаза, я улыбнулся ему и решил поспрашивать об их драке с Ахмедом.

- Так что случилось? Ахмед ничего не сказал больше?

- Нет, не сказал, – отвечал Хаким смотря мне в глаза. - А что там за шум был?

- Да это дебилы, Шома Абдуллу понести на руках хотел, и они с лестницы упали. Лежат и смеются там.

- Они как всегда. Знаешь, всё-таки Бог наградил нас хорошими друзьями. Я всегда это знал, но после потери Саида, как-то ещё больше их ценить начинаешь.

- Согласен, ахи. Ты главное не реагируй на слова Ахмеда. Я ему это ещё припомню, – сказал я Хакиму и похлопал его по плечу.

- Омар, оставайся сегодня у меня ночевать, если хочешь, конечно, – сказал Хаким, смотря мне в глаза.

Немного продержав паузу, я слегка улыбнулся ему и, встав с места, ответил:

- Спасибо, но я поеду. Надо выспаться, и готовится к дороге.

Грустно вздохнув, Хаким кивнул мне и лёг на спину. Я попрощался с ним и направился к себе домой. Вечером следующего дня мы все собирали свои вещи и готовились к предстоящему полёту в Эмираты. Наконец-то, мы должны были улететь в Дубай на долгожданные гонки. Пока я складывал вещи в чемодан, в комнату вошла мама. Постоянно что-то говоря мне, мама советовала, что мне стоит брать, а что нет. Уже не выдержав её бесконечных советов, я развернулся к маме и сказал:

- Мам, ну прошу. Разреши я сам решу, что мне стоит взять с собой, а что нет.

- Разве я тебе что-то плохое желаю, Омар? – растерянно спросила меня мама.

- Нет, ну что ты мам. Но пожалуйста, я хочу сам разобраться в своих вещах.

- Уже я помеха для тебя. Таким ты взрослым стал… Самостоятельным.

- Оф, мама ну что ты говоришь? Ну, что за помеха? Я просто хочу сам всё собрать.

- Да собирай, Омар, собирай, – сказала мама и вышла из моей комнаты.

- Мам стой. Ну, ты что обиделась, что ли?

- Нет. Какое я имею права обижаться на тебя?

- Аллах!!! Мам ну что ты, в самом деле?! Что я опять ни так сказал?!

- Не ори на меня, Омар!

- Я не ору, мама!

- Орёшь! Твои крики я чем заслужила?

- Мама ради Аллаха, ну что ты говоришь? – недовольно сказал я, подходя к маме.

- Отойди, Омар. Иди, собирай свои вещи.

Больше ничего не сказав, мама развернулась и ушла. Зайдя в комнату, я недовольно докидал оставшиеся вещи в чемодан и вышел. Спускавшись по лестнице, меня позвала сестра.

- Братик ты всё?

- Да, Салим. Улетаю.

- Хасану привет передашь.

- Обязательно.

Обняв крепко свою любимую сестрёнку, я крепко поцеловал её в щёку и, попрощавшись с ней, спустился вниз. У входа стоял отец и с кем-то ругался по телефону. Я в это время попрощался с прислугой и, смотря на лестницу, где стояла Салима, помахал ей рукой.

- Омар! Ты уже всё что ли? – крикнул мне отец, прикрыв рукою телефон.

- Да, меня уже ждут. Я поеду.

- Ну, давай. Удачи. Хасану привет, – сказал отец и, снова приложив телефон к уху, начал с кем-то ругаться.

Выйдя на улицу и сев в такси, где уже сидели Шома, Абдулла и Хаким, мы отправились в аэропорт. Дорога, поиски, регистрация, всё прошло легко и быстро. Наконец-то усевшись в самолёте и смотря, как наш любимый город Манама, всё быстрее и быстрее отдалялся от нас, мы включили свои плееры и под звуки приятной музыки крепко заснули. Уже по прибытию в самый крупнейший аэропорт мира Аль-Мактум города Дубай, мы взяли свой багаж и направились к ожидающему нас Хасану.

- Только вдохните этот воздух! – сказал Абдулла. – Это Дубай, это реальный Рай на земле. Как же я люблю вас, мои Эмираты!

- Поверь, вацок, Махачкала лучше, – сказал Шамиль, накинув на плечи рюкзак Абдуллы и Хакима.

- Да не может быть. Тут всё самое лучшее, если и придумают что-то лучше, то это придумают только тут, - говорил Абдулла, идя вперёд.

- Ты в Дагестан прилети и поймёшь, где люди одеваются по высшей моде, где танцуют как орлы. И нам не нужны трассы для гонок, у нас гоняй, где хочешь.

- Ты серьёзно? Ничего себе. Что и телефоны там самые крутые? И дома? – удивлённо расспрашивал Шамиля Абдулла.

- Пф. Спрашиваешь? Наши телефоны увидишь, умолять будешь меня подарить их тебе. А наша великая крепость? Как увидишь, жить там захочешь. Кстати телефоны не дорого, если что я тебе подсуечу пару штук.

- Да? Круто. Своим там, наверное, дешевле?

- Своим обычно подороже. Но ты исключение. Ни каждый день у нас арабы из Эмират «фонарики» заказывают, – смеясь, говорил Шамиль.

- Какие ещё «фонарики»? Это вы iPhone так называете?

В эту минуту разговор ребят перебил Хаким и выкрикнул:

- Омар! Там не Хасан стоит?

Мы обернулись и увидели за перилами стоящего Хасана, который высматривал нас среди толпы прохожих
.
- Да, это мой брат, – сказал я заулыбавшись, и побежал к нему.

Увидев меня, Хасан тут же улыбнулся и, подойдя ко мне, крепко обнял.

- Омар! – обрадовался Хасан – Как же я соскучился, ахи!

- Брат мой. Я больше соскучился. Как ты?

- По воле Аллаха. Ты стал такой взрослый. Ты с друзьями, да?

- Да. Трое моих друзей со мной.

- Хорошо, идёмте к машине и поедем ко мне.

Парни поздоровались с Хасаном и все сев в машину, отправились домой. У Хасана в Дубаи своя квартира и машина, это всё ему отец это дарил в своё время. Едя по прекрасным и просторным дорогам Дубая, мы все общались и рассказывали Хасану о своих гонках, учёбе в академии и вообще обо всём, что происходило в городе, пока его не было. Внимательно слушая нас, Хасан включил радио и сделал звук громче. Тряся головой и подпевая песне, брат начал набирать скорость. Сидя на заднем сиденье Хаким, потянулся вперед и, похлопав рукой по плечу Хасана, сказал:

- Хасан.

- Да, ахи?

- Можно чуть тише сделать?

- Конечно. А что песня не нравиться? Я могу поменять…

- Нет-нет, просто у нас пару дней назад друг умер.

- Ох, прости. Мои соболезнования. Да простит ему грехи Аллах.

- Аминь, – сказали мы хором.

Хасан полностью выключил звук и начал спрашивать нас, об умершем друге. Пока мы ему всё рассказывали, время пролетело незаметно. Подъехав к дому, мы взяли свои вещи и поднялись наверх. Располагаясь в трех комнатной квартире Хасана, мы сложили всю свою одежду в один шкаф. Хаким сел на диване и начал что-то писать в своём блокноте. Абдулла, взяв в руки телефон и, кому-то набирая сообщения, побежал в туалет. Шома навалился на кровать и, обнимая подушки, уснул. Я стоял на кухне с Хасаном, помогая ему складывать продукты в холодильник.

- Мне Салима звонила, – сказал Хасан, закрыв дверь холодильника и повернувшись ко мне.

- И?

- Говорит, ты не очень хорошо с мамой говорил.

- Как так?

- А вот так. Плохо матери вчера было. Сердце болело, – говорил недовольно брат.

-Оф. Хасан я ничего не сделал, она начала злиться, что я сам складывал вещи и…

- Омар! – выкрикнул, перебив меня брат. – Это мама! Злится она или не злится, права она или не права, помни: она та, кто родила тебя. Та, кто под сердцем девять месяцев вынашивала. Что бы она тебе не сказала и как бы тебе это было неприятно, у тебя может быть только один ответ на это - промолчать. Если я ещё раз узнаю, что ты заставил нашу мать грустить… Аллах свидетель, Омар, я не посмотрю, что ты мой любимый брат.

Я стоял молча, повесив голову вниз и смотря в пол.

- Ты услышал меня, Омар? – грозно посмотрев на меня, спросил брат.

- Конечно, Хасан.

- Иди, отдохни немного.

- Я не устал, давай ещё чем-то помогу тебе?

Хасан слегка улыбнулся мне и что-то хотел сказать, но на кухню вошёл Абдулла и перебил нас.

- Простите, что перебиваю. Но мне нужно в госпиталь поехать.

- А что с тобой такое? – спросил Хасан.

- Со мной, АльхамдулиЛлах, всё хорошо. Это моя мама больна. У неё рак и она в госпитале тут лежит.

- Она в Дубаи? Надеюсь, всё будет хорошо у неё. Езжай, Абдулла, навести её.

- Спасибо, Хасан. Ин ша Аллах так и будет.

- Ин ша Аллах, Абдулла. Может мне отвезти тебя?

- Нет, Хасан, шукран. Вы тут оставайтесь. Я ненадолго.

- Хорошо, ахи.

Сказав это, Абдулла вышел из дома и, поймав такси, уехал. Всю дорогу Абдулла задумчиво смотрел в окно, рассматривая необычную красоту города. Но неспел Абдулла налюбоваться местной архитектурой, как ему выкрикнул водитель:
- Приехали!

Расплатившись и поблагодарив его, Абдулла вышел на улицу, а вместе с ним и шофёр.

- Вам тоже в госпиталь? – спросил Абдулла.

- Нет, я в магазин, – улыбнувшись, сказал водитель.

- Ясно. Ну ладно, до свидания.

- До свидания, – попрощался водитель и резко выкрикнул - Эй, а ну кыш!

Абдулла развернулся к нему и увидел сидящего на крыше автомобиля голубя. Птица стучала клювом по крыше и словно смотрела на реакцию Абдуллы. Подойдя поближе к машине, Абдулла махнул рукой, чтобы прогнать птицу. Взлетев вверх, голубь пару секунд покружился над головой Абдуллы и исчез в туманном небе.

Тем временем, в городе день сменила ночь. Шома с Хакимом спустились в магазин за йогуртами, Хасан был в душе, а я играл в приставку. Тут у меня зазвонил телефон. Звонила моя мама. Остановив игру, я ответил ей. Но, не успев нормально пообщаться, мама снова начала учить меня, что и как я должен делать. Опять не находя общего языка, наш разговор перешёл в конфликт. Не выдержав, я начал говорить матери, что мне двадцать, и я уже сам понимаю, что и как должно у меня быть. На эмоциях я не заметил, как начал кричать на маму. Кричал уже так, что мама замолчала. Резко вошедший в комнату брат, выхватил у меня трубку из рук и со всей силы ударил меня по лицу. Выключив телефон, он швырнул его на пол и вышел из комнаты. Мне стало безумно обидно. Я неподвижно сидел на диване и смотрел в телевизор, пытаясь как-то отвлечь себя. Спустя пару часов, я начал отходить от случившегося и хотел подойти к Хасану, чтобы поговорить с ним и извинится, но в этот момент зазвонил телефон. Подняв трубку с пола и ответив на звонок, я услышал тяжёлый голос Абдуллы.

- Что с тобой? Что с голосом? – спрашивал я.

- Мама, Омар, – невнятно произнёс Абдулла.

- Что мама? – испуганно спросил я.

- Мама! – ответил он убитым голосом.

- Что с моей мамой? Она тебе позвонила что ли?! Отвечай блин, Абдулла!

-Мама! Мама умерла! – крикнул в трубку Абдулла и расплакался.

Ничего не ответив, я замер. Уронив телефон на пол, я онемел. В голове всё закружилось. Я тут же начал слышать свои крики на маму, а перед глазами мелькало её лицо и её улыбка. Я стоял молча. Ком в горле, боль в душе и только мамин образ в мыслях. Упав на колени, я еле начал дышать и закричал:
- Прости, Аллах! Прости! Забери меня! Бери! Но верни мне маму, Аллах! Верни её! Верни её, я умоляю Тебя! Мучай меня, дай мне страдать. Сделай меня инвалидом, но верни мою маму, Аллах! Верни! - кричал я в истерике, заливаясь слезами.
Услышав мои крики, в комнату испуганно ворвался брат и, прикрывая одной рукой телефон, крикнул на меня:

-Ты что так орёшь?! Больной что ли? Тише будь! Я не слышу, что мне мама говорит!

Я замер, пытаясь собраться с мыслями.

- МАМА!?!? – в полном недоумении переспросил я.

- Ну да, наша мама, – ответил Хасан и, убрав руку от телефона, продолжил говорить с мамой.

Ощущая, что моё сердце вот-вот разорвётся, я подскочил с места и, подбежав к Хасану, выхватил у него телефон. Что есть силы, я выкрикнул:

- МАМОЧКА?!

В ответ я услышал тот самый, нежный и родной голос своей матери:

- Да, сын мой?

Больше я ничего не мог говорить, слёзы побежали из глаз. Я только плакал и тихо шептал:

-Прости меня, прости, моя родная! Ради Аллах прости меня, мама.

Услышав мой заплаканный шёпот, мама не сдержалась и тоже заплакала.

- Омар, ты что? Родной мой, прекрати. Я могу пережить всё что угодно, но только не слёзы моих детей. Я мать - а значит, я всегда прощаю. Успокойся, сын мой.

Я продолжал плакать и просить прощение. Смотря на всё это, Хасан не выдержал и вытянул у меня телефон из рук.

- Омар, иди, выспись! – крикнул брат и, отвечая маме, ушёл в другую комнату.

В эту минуту в дом вошли Шома с Хакимом и Абдулла. У Абдуллы были красные, заплаканные глаза. Шамиль гладил Абдуллу по спине, провожая его в спальню. Хаким посмотрев на меня задумчивым лицом, подошёл и спросил:

- Судя по твоему виду, ты уже знаешь…

- Эм… - пытаясь как-то себя собрать, я смотрел в одну точку и спрашивал. – Знаю что?

- Его мама умерла. Сегодня весь вечер он был в надежде, что всё обойдётся но….

- Как? – вытирая свои глаза, спросил я Хакима. - Подожди…. Так это его мама? Ай, Алла-а-х.

- Да. Бедный Абдулла. Это очень тяжело, ни дай Аллах нам пережить подобное так рано, – опустив голову, говорил Хаким.
Сев на диван мы больше не разговаривали. Я сидел и качался туда-сюда, блуждая где-то далеко в своих мыслях. Хаким снова вытащил свой блокнот и начал там что-то писать. Выйдя из спальни, к нам зашёл Шамиль. Присев рядом он тоже молчал и о чём-то задумался. Спустя ещё пару молчаливых минут, в комнату вошёл Хасан. С обмотанным полотенцем на бёдрах и мокрыми волосами, он бросил телефон к нам на диван, а сам повернулся к телевизору и сделал громче звук.

- О, как раз прогноз погоды узнаем, – сказал Хасан, прочищая палочкой свои уши.

- Чуть тише, Хасан. Пожалуйста, – произнёс Хаким, протерев лицо ладонью.

- Я же не громко и это не развлечение….

- У Абдуллы мама умерла, - продолжил Хаким.

- Что? Аллах милостивый. Где он?

- Он уснул. Его врачи успокоительными таблетками напичкали, – ответил Шома.

Хасан посмотрел на нас, сидящих в полном трауре и, покачав головой, ушёл на кухню. Шома поднялся с места и, повернувшись к нам, сказал:

- Идёмте.

- Куда? – удивлённо спросили мы.

- Я сойду с ума, если сейчас не выйду на воздух. Второй раз видеть в таком состоянии Абдуллу мне тяжело.

- Я дома останусь. А вы идите, – сказал Хаким. – Вдруг Абдулла проснётся, кто-то должен рядом быть.

Кивнув другу головой, я и Шамиль зашли в спальню переодеться. Спустившись во двор и гуляя по улицам, рассматривая витрины магазинов, Шома остановился возле кафе и сказал:

- Давай зайдём сюда.

Я не раздумывая согласился. Зайдя в небольшое кафе и присев за столик, мы заказали два крепких кофе.

- Как мне жаль Абдуллу. Не заслужил он. А его мама? Такая женщина была, – говорил я.

- Да…. А ты уже заплаканный был. Тебе он звонил?

- Да. Только я подумал, что моя мама умерла. У меня чуть сердце не остановилось. Поэтому я понимаю, каково ему сейчас.

- Дай Аллах, чтобы сердца наших матерей бились как можно дольше, – сказал Шамиль.

- Аминь! – ответил я.

Помолчав пару минут, Шамиль встал с места и посмотрев по сторонам сказал мне:

- Я схожу отолью.

- Подожди, я тоже хочу.

Мы с Шомой зашли в туалет. Сделав своё дело, я вышел помыть руки. Какого же было моё удивление, когда напротив меня возле умывальников стоял Ахмед с другом Хусейном и о чём-то разговаривал с ним. Смотря на их довольные лица и громкий смех, я стал медленно стягивать со своей головы арафатку* (национальный шарф*) и, наматывая его на руку, тихонько подходил к Ахмеду. Выйдя из кабинки и увидев, что я медленно шагаю к Ахмеду, Шамиль тут же всё понял и пошёл за мной. Подойдя впритык к стоящему ко мне спиной Ахмеду, я резко накинул на его шею шарф и, пытаясь душить его, повалил на пол. Хусейн тут же хотел схватить меня, но Шома с кулака так ему заехал, что ударившись о двери туалет, Хусейн моментально потерял сознание. Затащив шарфом за шею Ахмеда в кабинку, я ударил его со всей силы головой об унитаз. Сидя на нём сверху и как можно сильнее затягивая на его шее шарф, я сказал ему:

- Слушай ты, если я хоть ещё раз узнаю, что ты посмел тронуть пальцем хоть кого-то из моих друзей, или ржать над ними. Я даю тебе слово, живым ты уже в Манаму не вернёшься. Дорожишь свое жалкой шкурой? Тогда держись от нас подальше.

Отпустив шею Ахмеда, я встал с места и ан прощание заехал ему ногой в лицо. Быстренько намотав арафатку на голову, я и Шома направился к выходу. Расплатившись за не допитое кофе, мы выбежали на улицу.

- Как думаешь, отцу настучит? – спросил, закуривая сигарету, Шамиль.

- Мне уже плевать. Настучит, ему же хуже будет.

- Что он тут делает?

- Походу тоже на игры прилетел, всё хочет заявить о себе миру.

- Уничтожь его на гонках.

- Это даже не обсуждается, ахи, – улыбнулся я Шамилю.

Дойдя домой, мы зашли в спальню, где на кровати спали Хаким и Абдулла. Посмотрев на крепко спящих друзей, Шома повернулся ко мне и с довольным видом сказал:

- Ты смотри на них, отключились бедные.

- Давай с ними ляжем, мне лень диван расстилать.

Тихонько подойдя к кровати, я и Шамиль аккуратно расположившись возле ребят. Так мы и спали вчетвером. Наутро, сразу после молитвы, Хасан разбудил меня и позвал на кухню.
- Чего так рано, Хасан? – говорил я, зевая и вытянув руки вверх.

- Постыдился бы. Все уже помолились, а ты даже Азан не слышал.

- Вчера был тяжелый день.

- Я понимаю. Но молитву нельзя пропускать. Запомни и сделай вывод от сказанного. Хватит быть такими лентяями. Абдулла спит столько, что с его мамой?

- Там и муж, и брат с ней. Они, скорее всего, улетят сегодня в Манаму.

- Ясно. Ну, иди оденься, и поедим машину выбирать.

- Подожди, так ты действительно хочешь машину купить себе?

- У меня уже есть машина, Омар. И на гонки собираешься ты, а не я.

- Подожди… Ты мне?

- Алилуя.

- Нет, я серьёзно.

- Да, Омар. Мы едим покупать тебе машину.

- ДА?! – резко проснувшись, закричал я. - Минуту, Хасан. Я уже одет считай, – крикнул я, побежав сломя голову в спальню.

- Омар-Омар. Жду тебя в машине.

Спустившись вниз и сев в машину брата, мы отправились в автосалон. Убив там почти три часа, мы поехали на авторынок. Ни одна машина не была мне по душе. То вид, то функции, то ещё что-то, меня всё не устраивало.

- Омар, мы уже столько часов ходим. Гонки будут завтра вечером, определись и возьми хоть что-то.

- Хоть что-то не получиться. Я себе не прощу, если проиграю.

- Ну, а как тебе вон та GTR? – спросил Хасан, показав пальцем на машину позади меня.

Обернувшись назад, я увидел красный Nissan GTR. Подойдя ближе и присев возле него, меня словно током ударило. Не прося посмотреть или узнать что-то о самой машине, я тут же сказал:

- Её.

- Что её? – переспросил Хасан.

- Хочу её. Бери.

- Ну, ты хоть посмотри как …

- Нет, Хасан. Просто купи мне её. Я разбираюсь в машинах. Она то, что мне нужно.

- Ладно. Тебе виднее.

Оформив все нужные документы, мы наконец-то поехали домой. Весь оставшийся вечер я провёл возле новой машины, покупая нужные детали для неё и просто прихорашивая её вид.

Хаким с Шомой накупив кучу йогуртов и напитков, вошли в спальню к лежащему без эмоций Абдулле.

- Ахи поешь хоть что-то, – сказал Хаким, протягивая ему ложку с йогуртом.

- Спасибо, Хаким, не хочу. Отец мой уже тут, мы скоро вылетаем в Манаму.

- Я сейчас скажу, Омару. Мы все вместе полетим на похороны, – сказал Шамиль, поднявшись с места.

- Нет! Не надо! Вы все тут оставайтесь. Омар живёт гонками. Мы так ждали игры. Не надо ничего менять. Смерть Саида и так нас всех подкосила. Я один хочу полететь.

- Абдулла, мы не можем так тебя оставить ты же…

- Я сказал НЕТ, Шамиль! Я сейчас хочу один тут побыть и собраться. Вы идите пока.

- Хорошо. Собирайся, – сказал Шамиль и толкая Хакима в спину, вышел с ним из комнаты, оставив Абдуллу одного собирать вещи.

Немного посидев, Абдулла вяло достал чемодан и начал складывать одежду. Вынимая из шкафа майку, которую ему когда-то дарила мама, Абдулла зажал её крепко в руке и, прижав к лицу, тихо заплакал. Тем временем Хаким спустился с йогуртами во двор. Подойдя ко мне и увидев машину, он восхитился:

- Вау!

- Хороша, да? – с запачканным лицом, но со счастливой улыбкой спросил я.

- Обалдеть. Вообще. Нет слов, Омар. Поздравляю.

- Спасибо. Хасан подарил.

- Желаю только побед на ней.

- Спасибо, ахи. Как там Абдулла?

- Плохо. Глаза впали. Ничего не ел, не разговаривает. Они все через пару часов вылетают в Манаму. Хоронить её будут.

- Вот как… Действительно. Я что-то совсем не подумал об это.

- Абдулла сказал, чтобы и не думал. Он не хочет, чтобы мы с ним летели.

- Как это так?

- Вот так. Говорит для нас сейчас игры важнее.

- Да ну, что за бред? Значит, откажемся от игр!

- Ты от них откажешься? – удивлённо спросил Хаким.

- Что за глупый вопрос, Хаким!? Естественно!

В эту минуту из дома вышли Шома, Хасан и Абдулла с вещами. Хасан взял сумку у Абдуллы из рук и закинул её в багажник. Шома сел в машину, а я подошёл к Абдулле и крепко обнял его.

- Мы с тобой. Сейчас все вместе полетим, – сказал я, прижимая к себе Абдуллу.

- Нет, Омар!

- Оф! Прекрати, Абдулла! Мы все летим с тобой!

– Нет, я сказал! – еле выкрикнул Абдулла. – Не надо, я клянусь тебе. Я хочу быть там один.

Сказав это, Абдулла медленно развернулся и сел в машину. Я смотрел на убитого горем друга и на Шому, который махал мне рукой, дав понять, чтобы я не грузил сейчас Абдуллу. Мы все понимали, как тяжело ему. Но и помочь уже ни чем нельзя было. Абдулла был из тех, кто в трудные минуты не любил поддержки, он любил одиночество. Друзей он всегда звал лишь тогда, когда ему было хорошо, но стоило прийти беде, как Абдулла от всех всегда закрывался и держался подальше. Мы знали эту черту в его характер и поэтому сильно не давили на него. Уже на следующий день, ближе к вечеру мне позвонила сестра.
- Братик, – сказала Салима.

- Да, мой ангел. Как вы там?

- Недавно вернулись с похорон мамы Абдуллы. Отец был зол, что вас с Хасаном не было.

- Абдулла не хотел, чтобы мы там были.

- Знаю. Он подошёл к родителям и сам сказал им об этом.

- Как он себя чувствует?

- А как ему чувствовать себя? Плохо ему, но я как могу, поддерживаю его.

- Как это?- переспросил я, не поняв слова сестры.

- Что как это?

- Каким образом ты его поддерживаешь?

- Ну, ну как, ну не знаю, просто говорила слова поддержки ему сегодня.

- Ясно. Ну, хорошо, Салим, я пойду одеваться. Нам скоро выезжать надо.

- Да, конечно, Омар. Удачи тебе.

- Спасибо. Удачи, сестрёнка.

Отключив телефон, я подошёл к окну и, отдёрнув штору, смотрел во двор. Проезжающие машины, быстро проходящие люди, всё казалось таким быстрым мне. Все куда-то спешили. Я уткнулся лбом в окно, прижимаясь полностью лицом к стеклу, и внимательно рассматривал прохожих. Вдруг, в эту мину, откуда не возьмись об окно, со всей силы ударилась птица. От испуга и неожиданности я закричал и отскочил назад. Споткнувшись об стоящую табуретку, я упал на пол, схватив рукой весящее на шкафу полотенце. Всё, что лежало на шкафу, вместе с полотенцем упало мне на голову. На шум и мой крик в комнату забежал Хаким.

- Что случилось, Омар? – спросил Хаким, пытаясь помочь мне встать с пола и убирая коробки с моего тела.

- Я чуть душу Богу не отдал.

- А что случилось? Ты что на шкаф лез?

- Нет. Птица со всей силы зарядила в окно. Меня чуть инфаркт не хватил и я упал.

- Чего? Зарядила?

- Ну, врезалась. Я не знаю блин. Птица в окно попала.

- Хорошо-хорошо. Не злись. Поднимайся, - говорил Хаким, помогая мне встать с пола.

Я поднялся и начал оттряхивать себя. Хаким встал на стул и поставил ящики на место. Взяв последний ящик, Хаким увидел в ней скрипку.

- Ух, ты! Омар смотри, тут скрипка.

- Да, знаю. Брат вечно дома играл на ней.

- Хасан играет на скрипке?

- Ну да. Он скрипач.

- Здорово. Я даже не думал, что он такой музыкальный человек. Я тоже скрипку заканчивал, – сказал Хаким, осматривая внимательно инструмент.

- Чёртова птица, а. – говорил я под нос и подошёл к окну, пытаясь посмотреть, где она.

- Омар.

- Эм?

- Может, не пойдём? – сказал Хаким, взяв меня за руку.

- В смысле? – спросил я, обернувшись к другу.

- Я говорю, может, не пойдём на гонки? Мне не хочется как-то.

- Я тоже об этом думал. Но Саид очень хотел, да и Абдулла очень ждал этих игр, – ответил я и, убрав руку от Хакима, вышел из комнаты.

- Ну да… тоже верно… - сказал Хаким, прижимая к груди скрипку и сделав грустное лицо.

- Я буду внизу, собирайся и поехали. Скоро гонки, – выкрикнул я Хакиму и поспешил во двор к своей машине.

Сев в машину я ждал Хакима и Шому. На улице стоял Хасан со своими друзьями. Подойдя ко мне, брат пожелал мне удачи, и сев в свою машину уехал вместе с ребятами на гонки. Спустя пару минут Хаким и Шома спустились и, сев ко мне в машину, мы поехали к месту ожидаемых игр. На улице было полно автомобилей и людей. К трассе не возможно было проехать. Еле доехав до нужного места, мы припарковались и вышли к толпе стоящих людей. Осматриваясь по сторонам, я пытался увидеть, где можно было занять места на трибуне. Тут нам кто-то крикнул сзади:

- Вы участвуете?

- Да, – сказал я, обернувшись назад.

- Мархаба – поздоровался с нами молодой парень. – Я понял по вашей машине, что вы игрок. Вы должны проехать туда за поворот, вашу машину обязательно должны осмотреть.

- Хорошо. Сейчас поедим.

Сев обратно в машину, мы поехали к указанному нам месту. Там так же стояло много машин и людей. Проезжая дальше мы увидели возле гоночной машины Ахмеда.

- Эу! Тормози-ка, вацок. Этот петух тут всё-таки? – возмущался Шома, смотря на Ахмеда.

- Он, что тут делает? Как так? – удивившись, выкрикнул Хаким.

- Да, он сюда с Хусейном прилетел.

Остановив машину, мы вышли и стали ждать, пока к нам подойдут инструкторы. Я стоял у стены и смотрел на Ахмеда, который стоя плечом к плечу с Хусейном, что-то бурно обсуждали. Ахмед тут же ощутил на себе мой взгляд и медленно повернул голову в мою сторону. Увидев меня, он толкнул рукой Хусейна и оба начали пристально смотрели на меня, постоянно о чём-то перешёптываясь. Сверля друг друга не довольным взглядом, Ахмед перевёл своё внимание на мою машину. Осмотрев её, он нагловато улыбнулся мне и ушёл.

К нам подошёл какой-то парень и, улыбаясь, спросил:

- Омар? Омар Хамад, да?

- Да-да, это я.

- Я друг Хасана. Сегодня вместе с тобой гоняю.

- О-о-о, здорово, – сказал я, пожимая ему руку.

- Хасан меня так запугал, говорил, что перед тобой у меня шансов нет.

- В чём-то он прав, - засмеялся я. - Но выиграет действительно лучший.

- Ин ша Аллах. Хасан уже там, места вам держит.

Услышав это Шома и Хаким, поспешили обнять меня.
- Давай, вацок. Саид на небе, а я на земле жду твоей победы. Не подведи нас, - сказал Шамиль, пожав мне руку.
Улыбнувшись другу, я отпустил его и протянул руку к Хакиму. Он тут же схватил меня и, крепко обняв за плечи, сказал:
- Не думай об Ахмеде, а думай о победе.
- По любому, - улыбнулся я.
Пожелав мне удачи, друзья поспешили к трибунам. Спустя ещё некоторое время ко мне подошёл парнишка в костюме инструктора и сказал, что должен осмотреть мою машину. В эту минуту у меня зазвонил телефон. Я кивнул парню и, отойдя в сторону от своей машины, ответил на звонок.
- Да.

- Решил пожелать тебе удачи, брат мой, – сказал спокойным голосом Абдулла.

- Спасибо, ахи. Ты как? Как твои родные?

- Так, держимся. Возвращайся с победой, ахи. Я вас жду, уже соскучился.

- Конечно, Абдулла. Шукран, ахи. Я вернусь только с победой, обещаю.

Сказав это, я выключил телефон и спрятал его в карман. Вытянувшись немного вперёд, я смотрел на трассу, на которой уже стояло много машин.

- Можете ехать, – крикнул мне парнишка.

Повернувшись к нему лицом, я заметил, как он мне мило улыбается. Улыбнувшись ему в ответ, я сел в машину и поехал к трассе. Напротив меня стояла машина Ахмеда. Он постоянно смотрел на меня ненавистным взглядом. Я не обращал на это никакого внимания и любовался видом из окна. Спустя минуту, ко мне подошёл мужчина и, просунув голову ко мне в окно, спросил:

- Вы первый раз на этой трассе?

- Нет.

- Который раз?

- Слушайте, ближе к делу. Что нужно?

- Я должен уточнить, как хорошо вы знаете дорогу.

- Ты вообще знаешь кто я?

- Ну и кто ты?

- Омар я, Хамад.

- Я понимаю, что ты отличный гонщик, но это правила. Будь добр соблюдай их.

- Хорошо. Знаю я эту трассу! Знаю! Ещё есть вопросы?

- Тогда знай, там дорогу открыли с боку, а центральную завалило камнями. Постарайся не забыть завернуть, и случайно по привычке не поехать прямо.

- Это всё?

- Не зря люди судачат, что ты зазнавшийся, Омар. Да, это всё. Удачи.

Проводив его недовольным взглядом, я сидел и ждал, когда же всё начнётся. Спустя пару минут был дан старт. Машины одна за другой пулей понеслись вперёд. Люди на трибунах подскочили, и каждый болел за своего фаворита, каждый раз что-то выкрикивая. Шома с Хакимом тоже поднялись с места и нервно наблюдали за игрой.

- Ты только смотри на него, что делает, – говорил, восхищённо наблюдая за гонкой Шамиль.

- Да. Омар молодец.

- Мощный он мощный. Победа наша.

Посмотрев на машину Ахмеда, которая значительно отставала от меня, довольный Хаким перевёл свой взгляда на меня, наблюдая с какой легкостью мне давалась победа. Заметив, как я обгонял машину одну за другой, Хаким на радостях обнял Шамиля, после чего замер и с удивлением произнёс:
- Не понял…

- Что стало? – увлечённый игрой, спросил Шома.

- Какого чёрта он не повернул? - взволнованно спросил Хаким.

Замерев на месте, по трибунам пошла волна охов и ахов. Совсем забив голову ненужными мыслями, я забыл о словах инструктора. Все машины повернули, а я же поехал прямо. В течение нескольких секунд люди постепенно стали понимать мою ошибку. Хаким и Шома рванули вниз, постоянно выкрикивая моё имя. Расталкивая людей по сторонам и махая мне руками, они пытались показать мне, чтобы я остановился. Болельщики так же, оторвав взгляды от игры, стали следить за мной и кричать, чтобы я жал на тормоза. Естественно я ничего не слышал и не видел. Ни о чем не догадываясь, я продолжал нестись вперёд на полной скорости.

- Ради Аллаха, сделай что-нибудь, Шамиль! – в истерике стал кричать Хаким, хватаясь руками за голову.

- Всё обойдётся. Всё обойдётся, – повторял Шамиль, расталкивая людей и быстро спускаясь вниз по лестнице.

Наконец-то увидев перед собой огромную гору камней, я начал постепенно нажимать на тормоза, но они не работала. Машина ехала сама по себе. Резко повернув руль, я рассчитывал успеть развернуть автомобиль, но не успел. Машина перевернулась и со всей силы ударилась в груду камней. Дальше провал. Я не слышал криков собравшейся толпы, не слышал звуки сирен. Я не видел, как в истерике выкрикивал моё имя мой брат. Как кричал Хаким. Как кому-то звонил Шамиль. Я даже не знаю, как я выглядел, и как меня вынули из машины, которая превратился в комок железа. Дым, крики, шум. Люди толкались, а игра была остановлена. Я словно резко исчез. Тишина, темнота и полное ощущение потери во времени.
Постепенно открывая глаза, я увидел белый потолок. Кучу трубочек входящих в моё тело. Я не мог не шевелиться, не говорить. Вращая глазами и пытаясь понять, где я и что со мной, я увидел лицо брата, который что-то говорил мне, но я не слышал его. Опять провал и тишина. Отвратительное ощущение непонимания и неумения соображать, меня начинало пугать. Попытавшись опять открыть глаза, я увидел Хакима, он вытирал свои глаза платком и что-то говорил Шамилю. Снова провал. Темнота и мёртвая тишина. Сколько я не приходил в себя, я не знаю. Я потерял время, потерял дни. Я не понимал где я и что со мной. Спустя не известное для меня количество времени, я наконец-то смог открыть глаза. На этот раз все не казалась расплывчатым. Первое что я увидел это мою сестру, которая сидела рядом со мной и крепко держала меня за руку.

- Салима? – еле произнёс я.

- Омар. Хвала Аллаху! Как ты, брат мой?

- Что такое?

- Ничего. Ты не думай сейчас. Скажи, как ты себя чувствуешь?

- Я не чувствую.

- Что не чувствуешь?

- Я не знаю.

- Омар? – сказал вошедший в комнату Хасан. – Как ты, ахи?

- Что со мной? Почему я ничего не ощущаю. Голова кружиться.

- Ничего, это пройдёт. Ты нас слышишь хорошо? – продолжал задавать вопросы брат.

- Как будто гул в ушах стоит, я словно под водой, – сказал я, пытаясь приподняться, чтобы присесть.

В эту минуту было ощущение, что тысячи кинжалов вонзили мне в спину. От боли я закричал и схватился за руку сестры. Хасан тут же подбежал ко мне и медленно надавил мне на грудь.

- Не вставай, ахи. Тебе надо ровно лежать.

- Что со мной? Что случилось, Хасан?

- Всё хорошо, тебе просто надо полежать, брат.

- Почему я в таком состоянии?

- Поспи, Омар. Тебе надо поспать.

Хасан и Салима гладили мою руку пытаясь успокоить меня. Смотря на их лица, я начал постепенно засыпать. Опять не понимая, сколько времени прошло, я вновь пытался открыть глаза. В этот раз я видел мелькающие лампочки на потолке и маму, которая шла рядом со мной. Она протягивала мне свою руку, а другой закрывала платком нос и губы. И снова провал. Снова непонятное временное пространство вокруг меня. Что со мной происходило, где я и почему все так мелькает и исчезает, я не понимал. Опять еле открыв глаза, я увидел сидящего на стуле Хакима. Он о чём-то говорил с Салимой и Хасаном. Пытаясь как-то перебороть сильное головокружение, я тихо произнёс:
- Хаким?

- Да, Омар? Да, брат мой? – сказал Хаким, тут же подойдя ко мне ближе.

- Хаким где я?

- Ты в госпитале, Омар.

- Я умер?

- Нет, ты что? – слегка улыбаясь, сказал друг. - Всё с тобой хорошо. Просто от наркоза отходишь.

- Наркоз? Что со мной случилось?

- Ничего особенного. Давай поговорим, когда тебе полегчает, хорошо?

- Хорошо.

- Ты есть ни хочешь?

- Нет, ни хочу.

- Хорошо. Тогда отдыхай. Мы можем выйти, чтобы не мешать тебе.

- Нет! Останьтесь, – сказав это, я снова заснул.

Остальные дни мне стали казаться вечностью. Головные боли и боли в спине мне не давали покоя. Тяжелое питание и бесконечная слабость, меня сводили с ума. Голоса людей я слышал словно в танке. Я полностью себя ощущал рыбой, которую кинули на песок и иногда полевали, чтобы она не погибла. Так пролетели пару месяцев настоящего ада.

- Омар? – спросил вошедший в комнату Абдулла.

- Да, брат. Заходи.

- Ну, как ты?

- Ужасно. Я ничего не могу. Лежу тут как кусок мяса.

- Ничего. Я говорил с врачами и они сказали, что ты просто везунчик и хорошо отделался.

- То есть я пойду на поправку, да?

- Да, Омар. Я тут тебе планшетку твою привёз. Посиди в интернете, это хоть как-то отвлечёт тебя.

Прошло ещё пару месяцев. Всё своё время я убивал просиживая в социальных сетях и общаясь с разными людьми. Встречая людей в той же ситуации, что и у меня, я тут же писал им и поддерживал их. Постепенно врачи начали сажать меня, это конечно радовало, но приносило дикие боли в спине. Через некоторое время за мной пришли родители и меня увезли. То как меня несли до самолёта и укладывали в бизнес классе, словами не описать. Это было всё ужасно больно и неприятно. Долетев до любимого города Манамы и войдя в родной дом, меня уложили на кровать в моей комнате. Мама постоянно ходила возле меня и улыбалась мне, отец меня избегал. То ли ему было больно смотреть на меня, то ли некогда. Я не знаю. Это так и осталось для меня загадкой. На следующий день ко мне пришли Абдулла с Хакимом.

- Ты смотри-ка, Хаким, наш братан уже сидит ровно, – говорил Абдулла, садясь ко мне на кровать.

- Как ты, Омар? – спросил, присевший рядом со мной на кровать, Хаким.

- Пойдёт. Расскажите хоть, что в городе происходит?

- Всё по-старому. Мы тут, Омар, кое-что привезли тебе.

- Что? – удивлённо спросил я.

- Хаким, заноси, – сказал довольно Абдулла.

Открыв дверь, Хаким закатил в комнату инвалидную коляску. По краям этой коляски были закреплены зеркала от моей машины и украшены разноцветными ленточками.

- Это мы тебе подарок сделали, – говорил Хаким и прикатил коляску ближе.

- Я, конечно ценю ваш труд, но… Я что? Я что инвалид?

- Эй, успокойся. Это временно. Ты же не будешь вечно тут лежать. Это, чтобы ты и на воздух выходить мог, – сказал Абдулла.

- Давай, Омар. Садись, и пойдем кататься по городу, – радостно говорил мне Хаким.

Увидев полной надежды глаза своих друзей, я улыбнулся и дал добро. Хаким взял в руки коляску и побежал с ней вниз. Абдулла подошёл ко мне и, закинув меня на свои плечи, пошёл за Хакимом. Кое-как спустившись вниз, мы выехали во двор. Катаясь по любимым улицам Манамы, я просил ребят возить меня подальше от общественных глаз. Мне было ужасно некомфортно, что люди могли увидеть меня в таком положении. Вдоволь нагулявшись, мы поехали обратно. Хаким катал меня, а Абдулла шёл рядом и что-то рассказывал. Остановившись за деревом, Абдулла закурил. Смотря на курящего Абдуллу и слушая его разговор с Хакимом, я заметил, как Абдулла начал подмигивать. Ничего не говоря, Хаким медленно стал толкать коляску вперёд. Сообразив, что тут что-то не так, я резко развернул голову назад и увидел машину Ахмеда, возле которой стояли он и Фатма.

- Постой, Хаким, - сказал я. – Разверни-ка меня обратно.

- Омар всё, нам домой уже пора, – говорил Хаким пытаясь увезти меня.

- Разверни меня, блин! – возмутился я.

Хаким нехотя, повернул меня в сторону стоящего Ахмеда и Фатмы.

- Вот гнида, а. Всё-таки решил забрать у меня всё, – сказал я, внимательно смотря на радостного Ахмеда.

- Омар, эта стерва, ещё ни твоё всё. Давай поедим домой, – говорил Абдулла, сжимая рукой моё плечё.

- Нет. Отвезите меня туда. Хочу посмотреть на неё.

Услышав это, Хаким растерянно взглянул на Абдуллу. Недовольно вздохнув Абдулл, пошёл вперёд, Хаким так же ничего не говоря, повёз меня за ним. Увидев нас, Ахмед повернулся и, улыбаясь во все тридцать два зуба, сказал:

- Какие люди. С личной охраной и личными колёсами.

- Заткнись клоун. Я не к тебе подъехал, – сказал я и посмотрел в глаза Фатме.

Она тут же опустила свой взгляд вниз. Сделав виноватое выражения лица.

- Что не звонишь? Не пишешь? – поинтересовался я у неё.

- Мне сказали, что тебя нельзя беспокоить, Омар. Вот и не мешаю, – отвечала Фатма, не отрывая взгляд от земли.

- Вот оно что? А разве я тебе не говорил, чтобы я не видел тебя возле этого петуха?

- Слушай ты, следи за речью! – выкрикнул недовольно Ахмед.

- Это ты за собой следи, Ахмед, – резко прервал его Абдулла.

- Успокойтесь! – выкрикнула Фатма и посмотрела на меня. - Да, Омар, говорил. Я просто мимо шла, встретила Ахмеда, и мы разговорились.

- Вот как? А где браслет, который я дарил тебе?

- А разве тебе не сказали? – тихо произнесла Фатма.

- Сказали что? – переспросил я.

Снова сделав довольное лицо, Ахмед подошёл ближе к Фатме и, улыбаясь, сказал мне:

- Она его вернула твоим родителям, Омар, по моей просьбе. И ваш брак не состоится, если ты не в курсе, то ты пожизненный инвалид, Омар. Ты не сможешь ходить. Кому, такой как ты, нужен будет? А Фатма, будет моей женой.

Хаким тихонько сжал моё плечо рукой, а Абдулла смотрел на Ахмеда с таким видом, будто перед ним стоял кусок говна. Иронично взглянув на нас, Ахмед развернулся и ушёл вместе с Фатмой. Идя по дороге, Фатма ещё пару раз обернулась и смотрела на меня, после чего они исчезли за домами. Я сидел, не отрывая глаз от дороги, по которой они ушли. Чувства, которые меня переполняли описать не возможно. Я себя впервые ощутил таким жалким. Я полностью понял, что такое унижение, и какого это быть немощным.

Парни стояли молча, не зная, что сказать.

- Омар, не слушай этого клоуна, просто он…

- Вы знали, да? – перебил я Хакима.

- Знали что?

- Вы ведь знали, что они уже давно вместе? Вы знали, что я оказывается, больше не могу ходить?

- Так успокойся, – сказал недовольно Абдулла. – Да мы знали, что её родные отказались от вашего брака. И Ахмед уже посчитал делом принципа, сделать Фатму своей. А вот то, что ты пожизненный инвалид, так это бред. Ты скоро будешь…

- Отвезите меня домой, – прервал я Абдуллу.

Парни переглянулись.
- Я домой хочу. Отвезите меня, - повторил я.
Хаким и Абдулла молча, отвезли меня домой. Все остальные дни я просто сходил с ума. Я не знал, что мне делать. Каждый раз, слыша звук проезжающей машины, меня начинали мучить воспоминания об играх, и поедала невыносимая тоска. Я больше не мог гулять как раньше и водить любимые машины. Я был немощный, я был инвалид.

Сидя в коляске напротив своего шкафа, я смотрел на себя в огромное зеркало. Вспоминая, что я, когда мог бегать, гонять и заниматься другими делами мне становилось плохо. Каждый раз, подъезжая к своему зеркалу, я начинал плакать, понимая, как я не ценил то, что когда-то я мог ходить. Такие слёзы я пускал только один раз, когда в юности разбил свою первую машину. Теперь я понимал, что те слёзы были фальшивыми. Сейчас мой плачь был искренним. Снова подъехав к своему шкафу и пристально всматриваясь в совё отражение, передо мной всплывали воспоминание, где я, когда-то стоя в полный рост, смотрел на себя в это же зеркало и то вещи примерял, то кепку надевал. Смотря на всё это, моё сердце быстро забилось и стало колоть. Я прикоснулся рукой к зеркалу и был готов сдохнуть от обиды. Вдруг в деревянную дверь мой спальни кто-то постучал и женским голосом сказал:

(Тук-тук-тук) - Омар! Вставай, время делать намаз.

Резко повернув голову к закрытой двери, я удивился. Немного посидев в тишине, я подумал, что мне это послышалось, и повернулся обратно к зеркалу.

(Тук-тук-тук) - Омар! Вставай, время делать намаз, – опять раздался тот же голос и стук в дверь.

- Салима?! – закричал я. – Я тебя понял!
Опять тишина. Но через минуту, снова тот же стук.

(Тук-тук-тук) - Омар! Вставай, время делать намаз, – повторил тот же голос.

- Какого?!?!? - разозлившись на это, я начал крутить колёса и быстро подъехал к двери. Резко дёрнув со всей силы дверную ручку, я замер.

Полная тишина. За дверью ни души. Проехав немного вперёд, я осмотрелся. Вокруг никого. Маленькие мурашки побежали по моему телу, я сидел в полном непонимании. То ли это была глупая шутка сестры, то ли у меня стала ехать крыша. Заехав обратно в комнату и закрыв дверь. Пытаясь придти немного в себя, я подъехал к зеркалу и, не успев посмотреть в него, снова услышал стук в дверь.

(Тук-тук-тук) - Омар! Вставай, время делать намаз.

На этот раз голос доносился из балкона. Медленно крутя колёса вперёд и вытягивая голову, я подъехал к двери балкона. Резко отдёрнув шторы, я заглянул вовнутрь. Балкон был пуст. Светило яркое солнце, слышны были голоса прохожих. Подъехав впритык к перилам и посмотрев во двор, я не заметил ни одной девушки. И только на краю балкона сидел белый голубь и чистил свои перья. Внимательно смотря на него, я хотел протянуть к нему руку, что бы поймать птицу, как вдруг сзади раздался резкий крик:

- Омар! – выкрикнул Хаким.

Дернувшись в коляске, я спугнул голубя, и птица тут же улетела.

- Ты что так орёшь, блин? – говорил я, прижав рукой сердце.

- Я не орал, просто ты куда-то тянулся, и я подумал, мало ли…

- Гений, блин! Пошли, прогуляемся?

- Конечно. Нет проблем, ахи.

Я залез на кровать и ждал, пока Хаким спустит с лестницы коляску. Вернувшись за мной, он прижимал меня к телу и на себе тащил вниз. Так происходило каждый раз, когда мы собирались гулять. В эти минуты я начал задумываться о том, что действительно мои друзья оказались самыми лучшими для меня. Не было ни дня, чтобы они отказали мне в помощи. Я впервые начал задумываться о том, как же мне повезло с ними. Когда я стал инвалидом, моё окружение стало значительно меньше. Исчезли все те, кто когда-то называли меня братом. Девушка, которая должна была стать моей женой, тут же ушла к другому. Только в такие минуты начинаешь понимать, кому ты действительно нужен, а кому всё равно жив ты или мёртв. Самое обидное, что я оказался мало кому нужным, но самое приятное, что тех, кого я называю братьями, оправдали это. Проезжая по узкому дворику, я попросил Хакима остановиться и присесть напротив меня. Подтянув джинсовые штаны на коленях, Хаким сел на корточки и, держась руками за колёса моей коляски, спросил:

- Да, Омар?

- Хаким… Я хочу поблагодарить тебя.

- За что?

- Ты не обязан возиться сейчас со мной, ты мог бы сейчас, где-то…

- Эй, ты что несёшь?! – нахмурив брови, возмутился друг.

- Не перебивай меня, Хаким!

- Омар! Брат мой! Ведь в этой коляске мог быть, кто угодно из нас и я уверен, ни кто никого бы не бросил! На то мы и друзья все, – говорил, улыбаясь Хаким, крепко схватив меня за руку.

- Дай Аллах, чтобы так оно и было. Ты не представляешь, когда я потерял друга, потерял невесту и считай, потерял уже, жизнь… Я только начинаю понимать, насколько я ничего не ценил. Может я и потерял многое, зато я наконец-то увидел то, чего всю свою жизнь не замечал. Я благодарен тебе и ребятам. Честно.

- Всё приходит со временем, Омар. Пока не потеряем, мы не ценим.

- Ладно, обними меня, и поедем дальше, – сказал я, протянув руки к Хакиму.
- Конечно обниму, – засмеялся Хаким и со всей силы прижался ко мне.
Уткнувшись коленами в асфальт, Хаким крепко обнял меня и гладил по спине.

- Оу! О-о-оу-у-у! Чего только не увидишь на приличных улицах Манамы, а – сказал проходящий мимо Ахмед со своими дружками.

Медленно отпустив меня, Хаким аккуратно встал с места. Я развернул коляску в сторону Ахмеда и его дружков, которые подобно крысам хихикали над нами.

- Вот именно в эту минуту он должен был тут проходить, – недовольно сказал я Хакиму.

- Смейся-смейся, Ахмед! – выкрикнул Хаким. - Только не забывай, что смеётся тот, кто смеётся последним.
Хаким вцепился в ручки моей коляски и поспешил увезти меня.
- Давайте, катитесь отсюда, – продолжал выкрикивать, смеясь, Ахмед. – Что ты, вонючий индиец, что твой друг, немощь блин.

На этой фразе Хаким замер. Он так резко затормозил, что я чуть было не выпал из сидения.
- Он меня вонючим индийцем назвал? – спросил в недоумении Хаким.

- Ну-у-у… - простонал я, пытаясь придумать, как бы успокоить друга.

Хаким действительно являлся индийцем по национальности, но это никогда не оговаривалось. А вот оскорблять чужую национальность у нас считается сильным неуважением. У арабов принято смотреть на поступки и воспитание человека. Но не любя одного человека, оскорблять из-за этого всю его нацию считалось очень неприличным. Назвав Хакима вонючим индийцем, это его задело куда больше, чем его дразнили геем или слабаком. Отпустив ручки моей коляски, Хаким развернулся и направился к толпе ребят.

- Хаким стой! Подожди, – говорил ему я и быстро крутил колёса, направляясь вслед за ним.

- Как ты меня назвал, урод? – спросил Хаким впритык подойдя к Ахмеду. - Вонючий ты, с ног до головы понял!? – сказав это, Хаким со всей силы ударил Ахмеда в живот.

Схватившись за живот, Ахмед отдышался и, долго не думая, повалил Хакима на землю. Я подъехал поближе и смотрел на дерущихся ребят. Друзья Ахмеда стояли по краям, образовав полукруг. Пока Ахмед и Хаким дрались, я заметил, что один из дружков Ахмеда, начал с боку бить Хакима ногой. Увидев это, я выкрикнул:

- Эй! Прекрати! Пусть сами разбираются.

Ребята тут же взглянули в мою сторону и растягивая наглые улыбки, медленно подошли ко меня.

- Ты посмотри, сам Омар Хамад, сидит такой беспомощный, – говорил один из них, покуривая сигарету.

- Скажи нам, Омар, а какого это быть таким? Таким жалким как ты? Ты ведь всегда на всех смотрел свысока, а сейчас сидишь на уровне наших ширинок, – спрашивал другой.

- Пошли на х*й, – ответил им я.

- Опа-а-а-а, ты посмотри-ка, он ещё оскорбить нас пытается, – засмеявшись, сказал один из парней, и поставил свою ногу на моё сидение, двигая коляску туда-сюда.

Ударив и скинув рукой его ногу, я снова выкрикнул:

- Вы что не поняли меня? Пошли на х*й я сказал!

Опять засмеявшись, один парень начал бить ногой по спицам моего колеса. Начиная бить всё сильнее, он заехал со всей силы по колесу. Коляска моментально перевернулась. Упав на землю, я пытался поднять себя руками. Я лежал и смотрел, как они пинали мою коляску, пытаясь сломать её. Увидев меня в таком состоянии, Хаким испугался и, оттолкнув Ахмеда, подошёл ко мне, чтобы помочь. Ахмед тут же потянул его назад и вместе с другом Хусейном принялись бить его. Остальные ребят подбежали ко мне, и начали бить меня ногами. Кроме того чтобы защищать свою голову руками, я больше ничего сделать не мог. В течение нескольких минут парни били нас ногами, пока не раздался крик проходящего мимо старца:

- Эй! Как вам не стыдно?!

Услышав это, испуганные парни пулей разбежались кто куда. Отряхивая с лица песок, который смешался с кровью, Хаким еле поднялся и подошёл ко мне. Взяв меня под плечи, и таща по земле к коляске, Хаким пытался посадить меня. Кое-как сделав это, Хаким начал стряхивать песок с моих волос и лица.

- Не пострадали? – спросил нас приятным голосом, поспевший к нам дедушка.

- Нет. Спасибо, Вам – сказал Хаким, протерев глаза от пыли и посмотрев на деда.

Какого было удивление, когда мы увидели нашего знакомого муллу.

- Мулла Мустафа? – удивлённо спросил я.

- Я, Омар, Я.

- Вы как тут оказались, Мустафа мулла? – спрашивал Хаким, вытирая с лица кровь.

- Подожди, – сказал мулла, вынув белоснежный платок из кармана и протянув Хакиму.

- Спасибо, Вам. Не стоит. Я пойду, умоюсь сейчас.

- Не прилично отказывать, Хаким. Бери.

- Простите, – Хаким взял платок и начал вытирать себя.

- Сначала друга вытри, Хаким. Потом уже себя начинай чистить.

- Ой, простите, – с потерянным видом отвечал Хаким, и зарядил платком мне по лицу, быстро вращая его туда-сюда.

- Ай! Хаким, больно! – крикнул я и оттолкнул его руку.

Посмеявшись, мулла спросил меня:

- Ну как твоя жизнь, Омар?

- Хорошо. Как видите, друг умер, у другого друга мама умерла, я стал инвалидом. Ещё вот сегодня меня с Хакимом избила парочка уродов, кстати, к одному из них ушла моя невеста. Всё хорошо у меня, Господин Мустафа.

Мулла улыбнулся. Как всегда не меняя мимики, он спросил:

- Интересно за что так не заслуженно Аллах тебя карает?

- Я знаю мулла, что Вы этим хотите сказать. Я не отрицаю. Заслужил!

- Заслужил? Допустим. И что ты теперь намерен делать, Омар?

- А что мне делать? Я и так уже всё потерял.

- Всё? – слегка наклонившись ко мне, спросил мулла.

В этот момент, мне показалось, что волосы на моём теле стали дыбом, а кожа покрылась мурашками.
- Нет. Вы что издеваетесь? Что ещё? Ещё одну смерть я не вынесу! Нет! Мулла я Вас прошу, остановите это – умоляющим видом, закричал я.

- Тише, Омар. Причём тут я? Я всего лишь такой же человек, как и ты.

- Что же мне делать? Я и так настрадался. Сколько можно меня мучить?

- Сколько Аллах посчитает нужным, столько и будешь мучиться.

- Мустафа мулла, – перебил нас Хаким. – Я каждый раз благодарю Аллаха за то, что он мне подарил таких друзей, но почему…

Плавно проведя рукой по воздуху, мулла прервал речь Хакима и сказал:

- Благодарить.

- Что? – спросил я.

- Начни наконец-то просить прощение за свои ошибки, Омар. Все беды, что случаются в нашей жизни, никогда не приходят к нам просто так. Значит надо сесть и подумать, чем ты мог заслужить подобное.

Я посмотрел вниз, устало вытирая ладонью лицо. Хаким глубоко вздохнул и, повернувшись к мулле, сказал:

- Мне кажется, я понял о чём Вы…. Ой, где он?

- Что? – резко подняв голову, спросил я. – Опять ушёл?!

- Хм... – посмотрев по сторонам, сказал Хаким. – Давай, Омар. Поедем домой, а завтра начинаешь новую жизнь.

- В каком смысле?

- Будешь молиться и в мечеть ходить. Пора начать Бога не просить, а благодарить. Ты же сам услышал, что говорил мулла.

Посмотрев на Хакима, я решил больше не сопротивляться его просьбам и, кивнув ему, мы поехали домой. Каждое утро, просыпаясь под зов Азана, я совершал намаз. Мы постоянно ехали с Хакимом в мечеть. Целыми днями лёжа в постели, я читал Куран, пытаясь познать всё то, что раньше меня даже не интересовало. Я был лишён гонок, прогулок и прочих забав к которым я привык. Теперь я мог только тренировать свои руки, чтобы уметь переносить свое тело с коляски ан кровать и читать Куран, чтобы в конце концов понять, за что нас наказывает Бог и как нам искупать своих грехи.

Всё чаще я стал появляться в госпитале, где меня обучали заново ходить. Хаким и Абдулла всегда были рядом и тоже помогали мне. Шамиль был у себя на родине, в его любимой Махачкале, о которой он любил часто рассказывать. Он постоянно писал смс и узнавал о моём здоровье. Отец отдавал большие деньги за моё лечение, лишь бы меня поставили на ноги. Врачи делали всё возможное, а друзья вселяли в меня надежды на лучшее.
Время летело. В Манаме была замечательная погода, а особенно я любил осень. В один из таких прекрасных дней, мы с Хакимом, выйдя из госпиталя после очередных процедур и массажа, направились домой.

- Хаким, я не хочу сейчас домой, – сказал я, посмотрев на друга. - Хочу в мечеть зайти.

- Конечно, ахи, нет проблем. Врачи говорят, ты идёшь на поправку. Видишь, как жизнь стала меняться, Омар. А ты не слушал меня раньше.

- Это да. Я буду делать всё, чтобы начать ходить. И я пойду, Ин ша Аллах!

- Ин ша Аллах, Омар! Молитвы даже смертельно больных лечили, тебя тем более они не оставят.

Доехав до мечети и оставив коляску возле входа, Хаким навалил меня на плечи и вошёл в мечеть. Плотно прижав меня к себе, Хаким терпеливо ждал, пока я умоюсь, после чего сажал меня на пол и умывался сам. Снова взяв меня на руки, Хаким отнёс меня ближе к центру мечети и посадил на ковёр. Молитва давала мне полный покой души. Если раньше произнося её, мне было тяжело и хотелось кричать, то сейчас всё было иначе. Я ощущал лёгкость, покой и полную свободу от всего, что меня окружало. Немного ещё посидев после молитвы, я полностью нагнулся вниз, касаясь лбом пола. Зажмурив крепко глаза, я начал говорить про себя:

- Нет хуже наказания, чем потеря близких. Нет сильнее боли, чем слёзы видеть у родных. Я познал все круги горя! И понимаю я больных! На всё только Твоя воля, а не слова других.

«Слишком рано встал я взрослым, слишком сильно я страдал.
Слишком поздно я всё понял, слишком много потерял.
Не верну всё, что пропало, не верну, что упустил.
Совершил добра я мало, грехов много допустил.
Лишь в молитвах утопая, я спасения ищу.
И Аллаха умоляя, о прощении прошу».

- Омар ты чего? – поднял меня за плечо Хаким.

- Что такое? – открыв глаза, рассматривал я Хакима.

- Ты просто, так прижимался к полу, что я подумал, может тебе плохо стало.

- Нет, всё хорошо, Хаким. Можем уже идти.

Взяв меня на руки, Хаким вывел меня из мечети и, посадив в коляску, мы поехали домой. Проезжая мимо парка возле мечети, я увидел ту самую скамейку, где когда-то сидели я с Хакимом и Абдуллой.

- Остановись, - сказал я Хакиму. - Я хочу сесть на ту скамейку.

- Мы тут сидели раньше, помнишь?

- Да, помню.

Подъехав к скамейке и сев на неё, мы смотрели на гуляющих по парку людей и разговаривали. Возле нас, на эту же скамейку, сел дедушка. Случайно обернувшись назад вовремя беседы, я узнал муллу Мустафу.

- Какой сегодня чудесный день, да ребята? – спросил нас Мустафа, внимательно наблюдая за плывущими облаками.

- Да, действительно хороший день, – ответил Хаким, встав с места. – Я пока отойду, куплю йогуртов. Вы не против, Мустафа мулла?

- Нет конечно – кивнул Хакиму Мустафа.

Улыбнувшись мулле, а потом мне, Хаким побежал к стоящему неподалёку ларьку.

- Хороший у тебя друг, Омар, – сказал Мустафа, всё не отрывая взгляд от неба.

- Да, знаю. Спасибо Аллаху, что подарил мне таких друзей.

Мулла улыбнулся и, развернувшись ко мне, спросил:

- Никогда не задумывался, а что в душе у твоих друзей?

- В каком смысле?

- Вот, например Хаким. Он всегда с тобой, всегда помогает. Хаким всё о тебе знает, так?

- Ну, да.

- А что знаешь о нём ты? Что делает он, когда он не с тобой, Омар? Какой он, когда ты его не видишь?

- Ну, я не знаю…. Как я могу знать, если…

- Омар, – перебил меня мулла. – Задумайся иногда о том, какого твоим друзьям, когда они молчат. Что всегда пишет Хаким в своём блокноте? Что, он не может сказать вам? Почему Абдулла, так часто бывает один и решает проблемы сам? Думаешь потому, что он такой сильный? Нет, Омар. Мужчина ты или девушка, взрослый ты или ребёнок, в первую очередь мы все люди и у всех есть чувства. Научись видеть то, о чём люди молчат. Иногда таким есть куда больше сказать, их просто нужно услышать, - усевшись ровно, мулла добавил: - Ведь иногда кричишь душой, а тебя не слышат. Иногда стоишь с толпой, а как будто один дышишь. Не потому что мир жесток, просто ты не слышен. Ты душою одинок, ты подобен мыши. Среди всех ты как король, а в тени один ты. Хорошо, что с нами Бог, Он слышит все наши молитвы....

Сказав это, мулла похлопал меня по плечу и, вставая с лавочки, добавил:

- Подумай о том, что я сказал тебе, Омар. А вон и Хаким идёт.
Я повернул голову и увидел бежавшего с йогуртами Хакима.

- Фуф. Я надеюсь, не скучал тут? – сказал Хаким, садясь рядом. - А где Мустафа мулла?

- Он как обычно.

- Опять быстро ушёл?

- Ну, да. Быстрый дядя Мустафа, – засмеявшись, сказал я и, взяв бутылочку йогурта, начал пить.

- Пей, витаминов набирайся.

Отпив немного йогурта, я опустил бутылочку и, повернувшись к Хакиму, сказал:

- Хаким.

- Да, ахи?

- А что ты всегда пишешь в своём дневнике?

- Да так, обычно записываю, что за день интересного происходит.

- Дашь почитать?

- Нет. Я там и свои мысли записываю. А они личные.

- Разве у нас могут быть секреты? Почему не делишься со мной?

Хаким повернулся ко мне и растерянно взглянул на меня, вытирая рукою рот от йогурта.

- С тобой всё хорошо? - удивлённо спросил он меня.

- А что такое?

- С каких пор тебя волнуют мои секреты?

- Ну, может, просто ты хочешь мне что-то сказать, но боишься?

Хаким резко покраснел и подскочил с места.

- Что? О чём это ты, Омар? Почему я должен чего-то бояться сказать тебе?

- Да что с тобой? Я просто хочу узнать, что ты скрываешь?

- С чего ты вообще взял, что я что-то скрываю? Ты что смотрел мой блокнот?

- Нет! Успокойся, Хаким! Что с тобой? Если так принципиально, я молчу, хорошо. Всё! Угомонись.

- Я спокоен. Но не надо думать, что я что-то могу скрывать или стеснятся.

- Тогда почему такая реакция, Хаким? Я просто хотел знать, что ты всегда там записываешь.

Немного помолчав, Хаким посмотрел мне в глаза и, вздохнув, произнёс:

- Омар, я слишком сильно дорожу нашей дружбой, поэтому я не хочу чтобы…

В эту минуту возле нас упала, мимо проходящая, девушка. Хаким тут же поставил йогурты на скамейку и подбежал к лежащей девушке.

- Как ты, сестра? Не ушиблась? – спросил Хаким, помогая девушке подняться.

- Нет. Спасибо тебе, ахи. Я просто споткнулась, камень не увидела, - ответила девушка, быстро поправляя и прикрывая свои ноги юбкой.

- Будь осторожнее, ухти.

- Спасибо, – сказала девушка, опустив свой взгляд вниз.

Не поднимая головы и постоянно поправляя свою юбку, девушка поспешила к мечети. Проводив её взглядом, я повернулся к Хакиму и спросил его:

- Кто она?

- Не знаю. Но постоянно её в мечети вижу.

- Я тоже её в мечети видел. Я так и понял, что она очень соблюдающая. Хиджаб одет правильно, без косметики и украшений, такая чистая.

- Уже успел так осмотреть её? – засмеялся Хаким.

- Ну, так…, пока ты её поднимал, я всё сканировал.

Допив свои йогурты, Хаким посадил меня в коляску, и мы отправились домой. Зайдя ко мне, мы вошли на кухню. Дома было много гостей. В зале стоял большой стол, который ломился от угощений. Наконец-то после всех проблем, что мы пережили, вся семья собралась, чтобы отпраздновать приезд Хасана. За столом сидели все наши родственники. Братья и сестры приехали со своими семьями. По всему дому из комнаты в комнату бегали дети и звонко кричали. Аккуратно проезжая мимо бегающих детей, я и Хаким вошли на кухню. Около барной стойки стояли Абдулла с Хасаном и, кушая шоколадную пасту, что-то серьёзно обсуждали. Увидев нас, Абдулла отложил шоколад и, улыбнувшись нам, крикнул:

- О-о-о, какие люди вернулись. Вы где были?

- Опять разговариваешь с набитым ртом? – возмутился я.

- Да ты достал, я, между прочим, с утра ни ел.

В эту минуту на кухню забежал мой, шести летний, племянник Мухаммед. Прыгнув ко мене на колени, он крепко обнял меня и целовал мои щёки.

- Дядя Омар! А мне машинку купили, пошли, покажу.

- Сейчас, Мухаммед, я немного пообщаюсь и приду, хорошо?

- Хорошо, дядя Омар.

- Ну, давай, беги к гостям, я сейчас подъеду к вам.

- Дядя Омар?

- Что?

- Постригите уже волосы. А то Вы на чудовище похоже.

Улыбнувшись ребёнку, Хаким потянул его за щеку и поцеловал. Я покачал головой и, спустив малыша вниз, сказал ему:

- Так давай иди, Мухаммед. Потом выясним проблему моих волос.

Малыш улыбнулся мне и быстренько выбежал из комнаты.

- Омар, к нам сегодня твой врач приходил, – говорил Хасан. – Он сказал, что ты идёшь на поправку и вероятность, что ты будешь ходить, увеличивается с каждым днём всё больше. Аллах милостив к тебе, Омар.

- Это отличная новость, – сказал радостно Абдулла, вынув телефон из кармана.

- Омар, ты слышал? Всё теперь будет хорошо, ахи – ударяя меня по плечу, выкрикнул Хаким.

Абдулла внимательно смотрел на свой телефон и, что-то прочитав там, вышел из кухни. Хасан тем временем допил свой чай и, тоже выходя из комнаты, сказал нам:

- Идёмте в гостиную, там гости ждут вас. Надо, чтобы мы все сидели за одним столом.

- Да, ты иди, мы сейчас придём, – ответил я брату.

Кивнув Хасану, Хаким дождался пока он выйдет и, повернувшись ко мне, сказал:

- Надо пойти умыться после улицы.

- Знаю. Пошли, за кухней как раз есть ванная комната.

Хаким взялся за ручки моей коляски и повёз меня по коридору. Подъезжая к ванной и почти заехав в комнату, я услышал чей-то шёпот. Повернув голову в сторону стоящего шкафа, за которым было небольшое пространство, я махнул Хакиму, что бы он остановился.

- Ну-ка стой, Хаким – сказал я, тихонько подъехав к шкафу.

Аккуратно встав у стены, я и Хаким стали прислушиваться к доносящему из-за шкафа разговору. По голосу мы тут же поняли, что разговаривали Абдулла и Салима. Неподвижно вслушиваясь в их разговор, мы услышали, как Абдулла говорил Салиме:

- Да, я тоже так раньше думал. Но, Салим, ты всё во мне перевернула. Сейчас всё иначе.

- Абдулла ради Аллаха, пошли уже отсюда. Могут заметить, что меня нет, я должна с родными быть.

- Ну, побудь ещё минуту со мной, я итак тебя почти не вижу.

- Нет, Абдулла, не могу, родной.

Услышав слово "родной", мне стало не по себе. Я сидел и просто не понимал, почему они так общались. Хаким стоял с недовольным лицом, постоянно покачивая головой.

- Ладно, иди, а я к парням пойду, – сказал Абдулла и поцеловал её.

Услышав звук поцелуя, во мне словно взорвался вулкан. Куда именно он поцеловал её, я не знаю, но судя по скорости поцелуя, это была или рука или щека. По крайней мере, я хотел так думать. Покраснев как помидор, я внимательно смотрел, как из-за шкафа аккуратно выходила Салима. Резко обернувшись и увидев меня, она побледнела и от неожиданности крикнула:
- Ох! Омар! Ты, что тут?

Я, не произнося ни слова, смотрел на неё как на врага народа. Краем глаза, Салима смотрела в сторону шкафа, пытаясь увидеть реакцию Абдуллы.

- Подойди ко мне, Салима! – выкрикнул я, грозно посмотрев на сестру.

- Омар, я просто…

- Сюда иди, Салима!

Нервно поправляя своё платье трясущимися руками, Салима сделала шаг вперёд.

- Ближе! – с ненавистью, говорил я.

Подойдя совсем близко и опустив глаза в пол, Салима молчала, после чего еле слышно произнесла:

- Омар, просто я там…

- Сядь на колени! – выкрикнул я.

Посмотрев на меня напуганными глазами, Салима медленно согнулась и села на пол, опустив голову вниз.

- Посмотри на меня, Салима.

Сестра сидела, не отрывая взгляд от пола, а из её глаз непрерывно стекали слёзы.

- На меня смотри, Салима блин! – не выдержав, крикнул я.
Хаким резко скорчил лицо, изобразив сожаление, и плотно сжал свои губы.

- Омар я прошу тебя, я просто…

На этой минуте, я со всей силы заехал Салиме по лицу.
Закричав и схватив себя за щёку, сестра упала на пол и стала плакать, что есть силы.

- Встань и сядь, как сидела.

- Омар, пожалуйста, дай я скажу.

- Встань и сядь! – продолжал в гневе кричать я.

Плача и закрывая лицо руками, Салима снова села на колени, опустив голову.

- Ты что думаешь? Если я стал инвалидом то…

- Омар нет! – прервала сестра. - Это вообще не причём!

Я снова заехал сестре по лицу, она закричала ещё сильнее и упала. Наконец-то из-за шкафа вышел, растерянный, Абдулла. Подойдя Салиме, которая лежала на полу и рыдала, он попытался поднять её.
- Убери от нее руки, – сказал я, с отвращением смотря на Абдулле.

- Омар, она не причём. За что ты бьёшь её?

- Убери свои руки! Отойди от моей сестры!

- Хорошо, только прошу, пусть она уйдёт, мы поговорим с тобой.

Хаким сжал рукой моё плечо и тихонько сказал:

- Омар, пусть сестра уйдёт, а то родители могут увидеть.

Повернувшись к Салиме, я крикнул её, чтобы она убиралась отсюда. Сестра закрыла лицо руками и побежала прочь. Провожая взглядом Салиму, Абдулла подошёл ко мне и сел на колени.

- Омар прошу. Не спеши с выводами. Это не то, что ты думаешь.

Я резко схватил Абдуллу за горло, как можно сильнее сжимая его. С чувством гнева и ненависти к другу, я потянулся к нему и спросил:

- Что же ты, гад делаешь? Зачем ты так поступил со мной? Значит если я на коляске, то можно уже так позорить меня? Позорить мою фамилию и мой дом?

- Омар, дай мне объяснить тебе!

- Чтобы ты мне сейчас не объяснил, это не оправдает твой низкий поступок, Абдулла! Уйди к чёрту из моего дома! – крикнул я, резко оттолкнув Абдуллу.

Упав на бок, он встал с места и пытался, что-то говорить мне, стараясь оправдать себя:

- Омар! Я ничего плохого не сделал твоей сестре и тем более не позорил тебя и ваш дом…

- К чёрту я сказал! Иди отсюда, Абдулла! К чёрту уйди из моего дома!

- О Алла-а-а-х! – простонал Хаким, схватив руками себя за голову. – Иди, Абдулла, уходи. Пусть он успокоится немного.

Абдулла посмотрел на Хакима и, потерев рукой свою шею, ушёл. Хаким, взяв за ручки коляску, поехал со мной к лестнице, возле которой стояла прислуга.

- Наиф, Раджа. Поднимите его, помогите отнести в комнату, - выкрикнул Хаким слугам.

Мужчины тут же схватили меня и понесли в комнату. Хаким взял в руки коляску и пошёл за ними. Перенеся меня в спальню, Раджа и Наиф ушли. Хаким стоя у двери, запирал её на ключ. Я же, крутя колёса, подъехал к комоду. Вытащив оттуда свой нож, я сразу порезал себе левую ладонь. Я не мог сдержать эмоции. Впервые мне было так обидно. Я не ожидал подобного поступка от лучшего друга. Осознать то, что моя родная сестра целовалась с моим лучшим другом у меня дома, меня выводило из себя. Я готов был выть от обиды и предательства. Порезав ладонь, я надеялся заглушить этим душевную боль, но это не помогло. Оттолкнувшись от коляски, я рухнул на пол и начал кричать. Увидев меня на полу с окровавленной рукой, Хаким испугался и тут же подбежал ко мне. Пытаясь поднять меня, он повернул меня на бок и поспешил к комоду. Быстренько открыв ящики и, найдя там какое-то полотенце, Хаким обмотал мою ладонь и сказал:

- Ай, Аллах! Да что ты делаешь, Омар?! Успокойся! Держись за меня, я тебя на кровать положу.

- Уйди, Хаким! Выйди тоже. Я хочу один быть.

- Но, Омар?

- Уйди!

Оставив меня и встав с пола, Хаким смотрел, как я лежал и сжимался в калачик. Постояв так пару секунд, Хаким вышел из комнаты и выключил свет. Выходя из дома и идя к себе, Хаким увидел Абдуллу, который стоял во дворе и с подавленным видом смотрел на него.
- Ну что там, Хаким? – взволнованно спросил Абдулла.

- А что там может быть? Он и так лишён нервов после аварии, какой ты реакции ждал?

- Я всё ожидал, но не так же.

- Абдулла! Я тебе, когда ещё говорил, чтобы ты всё сказал ему?

- Что мне сейчас делать?

- Не знаю. Пошли домой, а завтра уже придём и поговорим с ним нормально.

Грустно посмотрев на Хакима, Абдулла виновато опустил голову и ушёл вместе с другом домой. Тем временем у нас дома гости только начинали веселиться. Хасан, выйдя из гостиной и поднявшись на второй этаж, заглянул к Салиме в комнату.

- Сестрёнка, ты тут?

- Да, Хасан.

- Повернись ко мне, почему это у тебя такой заплаканный голос?

- Это так, не обращай, пожалуйста, внимания. Скажи родителям, что я спать легла.

Немного подумав, Хасан ничего не сказал и, прикрыв дверь, вышел из комнаты сестры. Идя по коридору, он остановился возле моей спальни и тихонько постучав, вошёл ко мне.

- Омар?

- Да.

- Ты не спишь? – спросил Хасан, включая свет. - Аллах милостивый! Ты почему на полу? Почему майка в крови? Омар, что такое? – испуганно выкрикнул брат, подбежав ко мне.

- Всё хорошо, Хасан. Ты не жди меня, скажи родителям, что я уже спать лёг.

Схватив меня за плечи и пытаясь посмотреть мне в глаза, Хасан просил:

- Так, и что у вас произошло? Ты что с Салимой поругался?

- Нет. Просто нервы сдали, устал вечно на коляске быть.

- Омар. Не говори глупости, ты сам знаешь это временно. Как любит говорить наш отец?

- Терпи! Аллах любит терпеливых! – дрожащим голосом, прошептал я.

- Вот молодец. Всегда повторяя себе эту фразу, ведь наш отец стал одним из влиятельных людей Бахрейна. Так и ты помни о ней всегда. Давай, спокойной ночи. Тебя поднять или сам?

- Я сам лягу, спасибо. Спокойной ночи, Хасан.

На следующий день, после очередных процедур для ходьбы, я покинул госпиталь и отправился в мечеть. По дороге у меня зазвонил телефон. Затормозив коляску, я с трудом вынул мобильный из кармана своих брюк, и устало ответил:

- Алло.

- Ас-салляму Алейкум, вацок!

- Шома? Рад слышать тебя, ахи. Как ты? Ва алейкума Ас-салям.

- Я от души. Ты как? Уже бегаешь?

- Ещё нет, но уже шевелю ногами, скоро рассчитываю на костыли переходить.

- Смотри на него, шустрый какой. Натуральный гонщик ты.

- Ты прилетать собираешься?

- Пока не получается, как будут билеты я тебе скажу. Ладно, вацок, матушка там ждёт уже, ехал я, помогу ей.

- Да, давай, мира тебе.

- И тебе, брат мой.

Снова мучаясь, я убрал телефон в карман и подъехал к парку возле мечети. Осторожно приподняв себя и с трудом спустившись вниз, я рухнул на траву и постарался сесть ровно. По парку гуляло много разных людей, а некоторые сидели под деревьями и что-то читали или общались с друзьями. Я смотрел на здоровых телом людей, разных возрастов от взрослых до детей и начал прокручивать все воспоминание в своей голове. Наблюдая за бегающими ребятами, я подумал про себя:

«Как тяжело быть одному, когда вокруг людей так много. Как тяжело познать беду, когда ещё ты совсем молод. Как тяжело признать всё то, что в этой жизни совершил. Упасть коленями на пол и просто плакать от души. Просить прощение, молится, признать ошибки и слова свои во лжи. Найти силы извиниться, за все поступки и грехи. Простить всех тех, кто обижал и извиниться перед теми, кого когда-то задевал. Молюсь Тебе и поклоняюсь. Прими всё то, что я прошу. Тобой Аллах я восхищаюсь и лишь Тобою я живу».

Пока меня посещали разные мысли, я ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Повернув голову набок, я увидел девушку которая, держа в руке книгу, внимательно смотрела на меня. Заметив, что я повернулся, девушка моментально убрала взгляд в свою книжку. Я сразу узнал в ней ту, которая споткнулась и упала возле нас с Хакимом в парке.

- Ас-саляму Алейкум ва рахматуЛЛахи ва баракатуху, – неожиданно поздоровался со мной, непонятно откуда появившийся, мулла Мустафа.

- Ва алейкума Ас-салям варахматуЛлахи ва баракятух, мулла.

- Как твоё здоровье, Омар?

- АльхамдулиЛлах, всё хорошо. Мустафа мулла, а почему Вы всегда так резко появляетесь? Это специально, чтобы я не расслаблялся?

- Ну почему же резко? Это просто ты всегда летаешь в облаках, что не замечаешь, как я прихожу и ухожу. Вот даже сейчас я говорю, а мысли твои заняты другим.

- Я послушал Вашего совета мулла. И решил узнать, о чём же молчат мои друзья.

- И? – с любопытством посмотрел ан меня мулла, не прекращая мило улыбаться.

- Лучше я бы этого не делал. Я так понял, что не всегда хорошо слышать то, о чём люди молчат.

- Узнав неприятную для нас правду, нас начинает мучить совесть. Не дают покоя вечные мысли.

- Это да. Я понял одно, что если в твою спину вонзили тысячу ножей и ты думаешь, что дальше бить уже некуда. Обязательно найдется у тебя друг, который будет знать, куда лучше тебя ударить, - сказал я, вспомнив вчерашнюю ситуацию с Абдуллой. - Главное не сломаться.

- Много ли тебе хорошего сделал Абдулла за время вашей дружбы? – спросил мулла.
Услышав этот вопрос, я снова с удивлением посмотрел ан муллу, каждый раз всё больше поражаясь, откуда он узнавал о моих проблемах.

- Много, - ответил я. - Он кроме хорошего, ни разу плохо мне ни сделал.

- Неужели это всё так легко забылось?

- Я не забыл, но бывают действия, которое это всё мигом перечёркивают.

- Знаешь сколько людей по миру, молятся Богу?

- Много.

- Очень много, Омар. И каждого Всевышний слышит, но не каждому отвечает. Кто-то недостаточно искренни это делает, кто-то только жалуется. Но тех кто действительно вели себя достойно, Бог никогда не оставит в беде. И за каждое сделанное нами добро, Он нам воздаст. И как думаешь, справедливо будет человеку, который всю жизнь молился и помогал людям, из-за одной его ошибки забыть все его мольбы и старания?

- Аллах никогда не забывает тех, кто Верен ему и соблюдает Его заветы.

- Верно, Омар. А почему? – спросил мулла, аккуратно погладив себя по бороде.

- Потому что Аллах Милостив и Милосерден.

- И Справедливый. Подумай над тем, что я сказал тебе, Омар и подумай над своим поведением.

В эту минуту дунул сильный ветер. У сидящей напротив нас девушки, вылетели листочки из книги, и разлетелись по сторонам. Один из листиков полетел прямо к Мустафе. Схватив бумажку, мулла протянул её мне и, улыбнувшись, сказал:

- Бери, Омар, отдашь это девушке. И начни уже искупать свои грехи и ошибки.

- Хорошо, – с грустью сказал я и взял из рук муллы листок.

Посмотрев на лист, я увидел много рисуночков, на которых изображены обнимающихся влюблённых. Видимо девушка сама рисовала их ручкой. Смешные картинки меня обрадовали.

- Отдайте, пожалуйста, – сказала девушка.

Посмотрев на девушку, которая прижимала к груди книгу и протянула ко мне правую руку, я улыбнулся ей и спросил:

- Это ты рисуешь?

- Да. Можно забрать листок?

- А можно мне ещё посмотреть?

Девушка открыла свою книжку и, достав оттуда ещё три листочка, протянула их мне. Рассматривая её рисунки, я заметил, как она аккуратно присела рядом. Посмотрев назад, я начал крутить головой по сторонам.

- Кого-то ищешь? – спросила девушка.

- Да так, не важно, - ответил я, понимая, что снова не заметил, как ушёл мулла. - Очень красиво рисуешь.

- Спасибо.

- Я Омар.

- Знаю.

- Откуда? – удивился я, взглянув на девушку, которая постоянно прятала от меня свой взгляд.

- Кто же тебя не знает, Омар Хамад, – сказала девушка, забирая бумажки с моих рук и недовольно складывая их в блокнот.

- Почему так недовольно говоришь?

- Я в жизни с тобой не общалась бы, просто ты стал инвалидом. С одной стороны это конечно плохо и печально, но с другой, ты заслужил этого, Омар.

Я поразился такой резкости, но я слишком изменился, чтобы хамить в ответ. Поэтому от услышанного меня переполнили чувства обиды.
- Что же я сделал такого?

- Ты никогда не замечал тех, кто ниже тебя статусом, ты всегда публично кидался деньгами отца. Кто такая я, что ты сейчас сидишь со мною рядом и разговариваешь? Все в городе знают, какой ты высокомерный и наглый человек, то, что ты сейчас на коляске лишь подтверждает, что каждый за свои поступки будет наказан достойно.

- Да, я стал инвалидом. Да, о многом пожалел. Я меняюсь. Я стал другим.

- Я вижу. Ладно, я пойду. Меня дома ждут.

Постоянно поправляя свою длинную юбку, девушка с трудом поднялась с места и, прижав к себе блокнот, ушла. Какая-то незнакомая мне девушка, сумела показать мне всю ненависть ко мне. Это было обидно осознать. Иногда прямолинейные люди не понимаю, насколько могут ранить своей речью. Но я не имел права обижаться, ведь всё что она мне высказала, так и есть и я это осознавал. Немного подумав, я потянулся к своей коляске и, с трудом усадив себя на неё, поехал за девушкой. Проехав пару кварталов, я остановился. Девушка пропала из виду. Я начал крутиться по сторонам, пытаясь найти её.

- Не хорошо так следить, Омар – сказала, вышедшая из-за стены дома, девушка.

- Вот ты где? Мне просто было интересно, где ты живёшь.

- А я не хочу, чтобы ты интересовался этим.

- Хорошо, больше не буду.

- Ну, всё…, уходи, Омар.

- Не могу, если не сложно ты отвези меня.

Я смотрел на обиженную жизнью девушку и хотел, как-то заставить её смотреть на меня другими глазами. Мне очень хотелось изменить её мнение о себе.

- А куда тебе нужно?

- Обратно, в парк.

Девушка кивнула и, подойдя ко мне сзади, взялась за ручки коляски. Ведя меня в сторону парка, она постоянно задавала мне вопросы, спрашивая то о моих играх, то о моей аварии, то о жизни. Мне нравилось с ней общаться. Это было легко и приятно. Я с большим удовольствием ей всё рассказывал и отвечал на её вопросы. Я замечал, что девушка постепенно стала улыбаться и уже не с такой злобой общалась со мной. Подъехав к парку, она остановилась. Девушка встала сбоку от меня и сказала:

- Всё, мы приехали, Омар.

- Вижу.

- Я пойду. Хорошего дня тебе.

- Подожди, – выкрикнул я и схватил девушку за руку.

Она увеличила свои глаза и, посмотрев по сторонам, быстро отдёрнула руку к себе.

- Ты что себе позволяешь? – прошептала девушка, всё ещё смотря по сторонам.

- Прости. Хотя бы имя скажи своё.

- Зачем оно тебе?

- Ну, как? Я хочу знать, как зовут тебя. Это такая тайна?

- Нет, просто…

Не успев договорить, к нам подбежал Хаким и перебил её:

- Мархаба, Омар. Я звоню-звоню, а ты не отвечаешь. О, мархаба, сестра, – улыбнулся девушке Хаким.

- Мархаба, ахи.

- Я просто телефон дома забыл – ответил я.

- Извините меня, братья, но я пойду, – опустив глаза, сказала девушка и ушла.
Хаким подошёл к моей коляске и, посмотрев на уходящую девушку, с улыбкой спросил меня:

- Ты что уже познакомился с ней?

- Нет. Но пытаюсь.

- Для чего? Не говори только, что в тебе опять проснулись чувства плохого парня.

- Нет. Я не знаю. Она мне такой милой кажется.

- Они все кажутся вначале милыми, – засмеялся Хаким. – Что с Абдуллой будешь делать?

- Я простил его.

- ЧТО?! Как это простил?

- Если Аллах прощает, то кто я чтобы не простить?

- Ничего себе, я конечно рад, но ты точно всё смог простить или как?

- Да. Всё хорошо. Поехали домой.

Хаким, явно приятно удивился. Схватившись за ручки моей коляски, мы направились домой. Приближаясь к порогу моего дома, я увидели Абдуллу. Друг сидел на крыльце и с таской смотрел на мой дом. Заметив нас, Абдулла поднялся и, оттряхнув штаны, посмотрел на меня.

- Омар? – спросил Абдулла.

- Что?

- Омар, прости меня. Дай мне объяснить тебе всё…

- Абдулла, я тебя давно простил. У меня лишь одна просьба.

Друг сжал губы и посмотрел на Хакима. Скрестив на груди руки, Абдулла спросил:

- Какая?

- Я тебе дорог как друг?

- Даже не думай об этом! Ты прекрасно знаешь кто ты для меня. Ты мне дорог как брат.

- Ты мне тоже. И чтобы не потерять это, ты сделаешь кое-что для меня.

- Проси что хочешь.

- С этого дня ты не подходишь к Салиме.

- Но, Омар…

- Без «но». Если ты мой друг, то будь им до конца и не предавай меня, Абдулла.

- Я не предавал тебя. Просто…

- Договорились?

Опустив голову вниз, Абдулла о чём-то задумался, после чего тихо произнёс:

- Договорились, Омар.

- Вот и отлично.

Проехав мимо Абдуллы, я направился вперёд заезжая во двор своего дома. Хаким встал возле друга и спросил:

- Почему не скажешь родителям? Приди и по человечески, проси её руки.

- Моя мама умерла, Хаким! Ещё не прошло достаточно времени. Отец убит горем, я не могу о своих страстях ему сейчас рассказывать.

- Тогда оставь Салиму в покое, как придёт время, скажешь отцу и всё.

- Так и сделаю.

Не тратьте свои дни напрасно, ибо время не жалеет нас. Время мчится, сокращая наши годы и всё больше, заставляя об опущенных минутах сожалеть нас. Спустя пару месяцев я уже передвигался на костылях, ещё спустя время мне купили специальные ходули для ног. Я уже полностью мог сам передвигаться. Ходя по коридору туда-сюда, старательно развивая мышцы ног, я услышал, плачь доносящийся из комнаты сестры. Зайдя к ней в спальню и увидев её лежащую на кровати всю в слезах, я спросил:

- Ты почему плачешь?

- Ничего, – сказала Салима, не поднимая голову с подушек.

Я взял лежащий возле неё мобильный и начал читать её сообщения. Салима тут же подскочила с кровати, и начала выдёргивать телефон у меня из рук.

- Омар, не надо! Не трогай!

- Убери руки, Салима! – крикнул я и оттолкнул её назад.

Перечитывая бесконечные сообщения от Абдуллы, где он писал, что теперь между ними всё кончено, я выключил телефон и швырнул обратно к Салиме.

- Значит, всё-таки общаетесь?!

- Нет, Омар! Это я к нему лезу. Я пишу ему. Он не хочет со мной общаться.

Я схватил Салиму за шею и, потянув к себе, спросил:

- А какого чёрта, ты ему пишешь? У тебя совсем гордости нет?

Салима, закрыла лицо руками и начала плакать. Меня раздражало, что на любой мой вопрос, Салима только ревела. Оттолкнув сестру, я развернулся к ней спиной и ушёл. Спускаясь по лестнице, я прижимался к перилам и постоянно думал о сестре и друге. Выйдя из дома, я направился к мечети, чтобы освободить себя от гнева, который из-за них переполнял меня. Уже сидя внутри мечети и совершив молитву, я облокотился к стене и внимательно читал Куран, стараясь понимать смысл каждой строки. Казалось, мысли о моей сестре покинули меня, и я значительно успокоился. Отложив книгу на специальный столик для Курана, я с трудном поднялся с места и направился в парк к любимой лавочке. Увидев, что скамейка была кем-то занята, я развернулся, чтобы уйти. Но, не успев отойти, я услышал женский голос. Подойдя ближе к дереву, я спрятался за ним и, выглянув из-за дерева, наблюдая за сидящей на скамейке девушкой. Я сразу же узнал в ней, ту самую незнакомку. Она сидела с блокнотом в руках и с кем-то говорила по телефону.

Не знаю почему, но каждый раз видя её, со мной что-то творилось. Интерес к ней вызывал во мне странные чувства. Пытаясь как можно дальше вытянуть шею, я хотел услышать, с кем и о чём она говорит. Но как назло девушка резко повернула голову.

- Ты? – спросила она, выключив и убирая телефон от уха.

- Да, я просто мимо шёл…, и вот решил…. – как-то глупо и растеряно отвечал я.

- Решил что?

Впервые я так потерял порядок слов. Я не знал, что ответить ей и чтобы не казаться ей дураком я замолчал и растянул улыбку до ушей.

- Ты чего улыбаешься?

- Да так, – говорил я, не прекращая улыбаться.

- Странный ты, – сказала девушка и встала с лавки.

- Подожди! – крикнул я, опять схватив её за руку.

- Да что это такое? Омар! Что за привычка трогать мои руки!

- Прости. Просто не уходи. Я только пытаюсь поговорить, и ты уходишь.

- Ты на ногах уже? – удивилась девушка.

- Да. Я хожу. Там, правда, ходули меня держат, но всё равно это лучше чем коляска.

- Это здорово. Рада за тебя, Омар.

- Можно пройтись с тобой?

Девушка заулыбалась и, опустив взгляд вниз, промолчала.

- Это значит, да?

- А зачем?

- Ну, просто. Пообщаться.

- Ну, пошли, – сказала, улыбаясь, девушка.

Прогуливаясь по городу, мы много общались и смеялись. Снова время с ней пролетало быстро и приятно. Дойдя до не большого парка, где стояло много лошадей, я прервал её рассказ и спросил:

- И всё-таки, может, скажешь мне своё имя?

- Ох, и пристал ты к моему имени.

- Как же иначе?

- Хатидже меня зовут.

- Красиво. А фамилия?

- А адрес?

- Ха-ха, я просто поинтересовался.

Тут у девушки зазвонил телефон. Отойдя в сторону, она улыбнулась мне и ответила на звонок:

- Да, Башир? Хорошо дорогой, обязательно возьму.

Подойдя ближе к стоящей радом лошади, я сделал вид, что осматриваю её. Услышав, что она какого-то Башира назвала родным, я решил внимательно послушать весь её разговор. Хатидже продолжала мило беседовать с каким-то мужчиной и улыбаться. Не находя себе места я прижался к коню и начал протирать рукою его лоб.

Убрав телефон от уха, Хатидже повернулась и, внимательно смотря на меня, с удивлением спросила:

- Что ты делаешь, Омар?

- Да так. Причёску ей поправлял.

- Омар, её причёска это грива, а не лоб.

- Я знаю. У меня свои собственные кони есть.

- Ясно. У тебя наверно есть всё, да Омар?

- Ну, много чего есть. Не жалуюсь.

- Омар, мне надо идти уже, а то меня ждут.

- Ну, да, - недовольно пробубнил я, снова проведя рукой по гриве коня. - Можно я проведу тебя?

- Только чуть-чуть, хорошо? – заулыбалась мне Хатидже, и пошла вперёд.

Я шёл за ней и постоянно пытался смотреть на её лицо. Но каждый раз, замечая мой взгляд, она поворачивалась ко мне и улыбалась. В эти минуты мне я резко отводить свой взгляд в сторону, чтобы она не думала, что мне интересно смотреть на неё. Я шёл молча, потому что в голове всё ещё крутилось имя этого Башира с которым она говорила по телефону, но мои мысли нарушила Хатидже и сказала:

- Всё. Отсюда я сама пойду, хорошо?

- Хорошо. До встречи, Хатидже.

- До встречи, Омар.

Я прислонился к стене дома и провожал Хатидже взглядом. Напортив меня стояли ларьки, внутри которых сидели мужчины и торговали декоративными цветами. Взглянув на торговцев, а потом на Хатидже, которая уже исчезала из виду, я, долго не думая подбежал к продавцу и протянул ему деньги.

- Вот этот дайте мне букетик, - сказал я, указав на небольшой букет с разноцветными цветочками.

Пока продавец заворачивал букетик, я уже упустил из виду Хати. Взяв цветы, я постарался идти как можно быстрее. Но с ходунками это давалась тяжело. Смотря по сторонам, я ни как не мог понять, куда она делась. Пройдя пару метров, я свернул за угол дома и увидел Хати. Она стояла и, со счастливым лицом, разговаривала с каким-то мужчиной. Отойдя за стену дома, я наблюдал за ними. И он, и она очень мило беседовали. Было заметно, что они давно знакомы. В душе мне стало так неприятно, что постояв ещё пару минут и наблюдая за их воркованием, я выбросил цветы и ушёл домой.

Приближаясь к дому, я увидел Хакима и Абдуллу. Друзья шли прямо ко мне и что-то обсуждали. Заметив меня, они остановились. Хаким улыбнулся мне и спросил:

- О, Омар. Ты из мечети?

- Да.

- А чего без настроения?

- Не выспался, – сказал я и зашёл в дом.

Парни, молча, переглянулись и пошли за мной. Поднявшись в спальню, я снял ходули и навалился на кровать. Абдулла и Хаким вошли в комнату и сев рядом со мной не знали, чтобы спросить у меня. Потому что не понимали, чем я был так расстроен.

- Какой-то ты не веселый, Омар. Хочешь, сходим, погуляем? – постарался поговорить со мной Хаким.

- Нет, я полежать хочу.

- Кстати, вы слышали? Ахмед женится скоро, – сказал Абдулла.

- Так ему и надо, – засмеялся Хаким.

- В смысле?

- Ну, на Фатме и врагу не пожелаешь жениться.

- Вот! Верно говоришь, – засмеялся Абдулла.

- Ребят, – сказал я, смотря в потолок.

- Да, Омар – ответили парни хором.

- Я передумал. Идемте, погуляем.

Переглянувшись, Хаким и Абдулла встали с места и наблюдали, как я поднялся с кровати и надевал на себя ходули. Спустившись по лестнице и выйдя во двор, я пошёл по дороге вниз.

- Омар, куда это ты направляешься? – спросил Хаким.

- Сейчас вам один дом покажу, может, знаете его.

Приведя парней к тому месту, где я выбросил цветы и, указав пальцем на дом Хатидже, я спросил их:

- Знаете, чей это дом?

Пристально осматривая двор и дом, парни пожали плечами.

- Без понятия, – сказал Хаким.

- Если не ошибаюсь, то это дом сапожника, – говорил Абдулла.

- Какой сапожник? У него есть дети? – поинтересовался я.

- Да, по-моему, две дочки и сын.

В эту минуту из этого дома вышел парень, я сразу узнал его. Это был тот, кто стоял и беседовал с Хатидже. Пройдя вперёд, я пошёл за ним. Ничего не понимая, Абдулла и Хаким последовали за мной. Подойдя близко к парню, я поздоровался с ним:
- Ас-саляму Алейкум.

- Ва алейкума Ас-салям, – ответил парень, с удивлением посмотрев на меня и моих друзей.

- Меня Омар зовут. Я тут ищу девушку по имени Хатидже.

- Приятно. Я Башир. А что случилось? Зачем она Вам?

- Я слышал, она хорошо рисует, хотел заказать пару рисунков у неё. Конечно же, хорошо отблагодарю за это.

- Но моя сестра не так уж…

- Ваша сестра? – перебил я Башира.

- Да. Хатидже моя сестра.

В эту минуту с моих плеч как гора упала. Настроение тут же подскочило, и на лице появилась улыбка. Абдулла и Хаким, абсолютно ничего не понимая, стояли с удивлённо тупыми лицами. Улыбнувшись, я продолжил:

- Значит у Вас такая талантливая сестра. Дай Аллах Вашей семье долгих лет здоровой жизни.

- Ин ша Аллах, Омар. Шукран.

- Ну, так, что насчёт картин?

- Конечно, пройдёмте к нам домой.

Парень протянул руку вперёд, словно приглашая нас следовать за ним, и направился к дому. Абдулла, схватив меня за руку, потянул к себе и тихо спроси:

- Что тут происходит?

- Потерпи. Потом объясню.

Войдя в дом, Башир пригласил нас в зал. Это был дом не богатых людей, всё было скромно, но со вкусом. В комнату, по всей видимости, вошли мать и отец Башира. Опустив головы, мы поздоровались с ними, пожелав мира их дому.

- Рад видеть Вас у себя, ребята. Чем обязан такому визиту? – спросил нас мужчина.

- Отец, эти ребята слышали о том, что Хатидже хорошо рисует и хотят купить у нас пару рисунков.

Немного подумав, отец сказал:

- Спасибо. Но можете и даром их взять. Я скажу, чтобы дочка вынесла их, а вы забирайте какие хотите.

- Нет, Господин. Я хочу, чтобы она нарисовала мою лошадь. Портрет, – ответил я.

Опять задумавшись, отец сказал:

- Прости, но я не могу этого позволить.

- Но почему? Я Вам заплачу, сколько пожелаете.

- Деньги у нас есть. А вот пускать свою дочь, рисовать чьих-то лошадей я не собираюсь.

Поняв, что данное предложение мужчину рассердило, я решил не продолжать этот разговор.

- Хорошо, – ответил я и, поклонившись отцу, попрощался с ними.

Выйдя из дома, я сразу подбежал к их окну и присел под ним. Ничего непонимающие Абдулла и Хаким, пытались хоть что-то узнать от меня.

- Ты, может, объяснишь, в конце-то концов, что происходит? Кто эти люди? – спрашивал Хаким.

- Цс! – шепнул я, прижав палец у губы. – Тише, Хаким! Не мешай слушать.

Я сидел и внимательно вслушивался в не довольный голос отца, который пытался отругать своего сына Башира.
- Ты хоть думаешь, Башир, когда таких людей к нам в дом приводишь? Кто он такой? Наглый и избалованный сын Хамада, будет стоять в моём доме и говорить, что даст любы деньги лишь бы моя дочь ему лошадей рисовала? Чтобы я и близко этих бесстыжих возле нашего дома не видел.

- Он что берега попутал?! – возмутился Абдулла.

- Успокойся. Ладно, всё. Уходим отсюда, – сказал я, поднимаясь с места и поспешив к себе домой.

Убежав от дома Хатидже подальше, мы уселись в нашем дворе. В городе ночь, шумные улицы стали тише. Абдулла как всегда, что-то писал в своём телефоне. Я, молча, смотрел на него, надеясь, что всё-таки он писал не Салиме. Хаким, сидел рядом со мной и, заметив мой пристальный взгляд, решил отвлечь меня.

- Кто эти люди? – спросил Хаким.

- Помнишь девушку из мечети? Её зовут Хатидже. Мы сейчас были у неё дома и говорили с её родными.

- И что ты забыл у них дома? – возмутился Хаким.

- Ты что не видишь? – сказал Абдулла, убрав свой взгляд от телефона.

- Не вижу что? – с удивлением спросил Хаким.

- У него, случилось неудачное знакомство с родителями. Он влюбился, Хаким.

- Подожди, как это влюбился? Омар это правда?

- Нет, я не влюбился, - сказал я, с улыбкой посмотрев на Абдуллу. - Просто хотел действительно заказать картину.

- Пф, себя не обманывай хотя бы, – недовольно сказал Абдулла.

Улыбнувшись другу, я поднял голову вверх и смотрел на звёзды. Но это не помогло мне остановить мою улыбку. Я не знаю, от чего я постоянно так радовался, но за всё время, что я плакал и страдал, мне наконец-то стало хорошо. Ещё немного посидев и рассказав друзьям про Хати, мы решили разойтись по домам. Зайдя к себе в комнату и упав на кровать, я постоянно смотрел на потолок. Красивые и большие глаза Хатидже не покидали мои мысли. Я даже, не обращал внимания на то, что услышал столько негатива в свою сторону от её отца. Я думал только о ней и улыбался. Иногда мне казалось, что я немного отупел. Но даже эта мысль меня заставляла, как идиота смеется и радоваться. Наутро, как всегда помолившись, я, надел на голову кепку и спустился во двор.

- Омар! – крикнула мне мама.

- Да, мам?

- Салима уехала с сёстрами в магазин, я с отцом и Хасаном поедем к родственникам. Если ты хочешь, то поехали с нами.

- Нет, мам. Я в мечеть лучше схожу.

- Хорошо, Омар, как знаешь.

Мама направилась в гостиную, а я поспешил выйти из дома и направился в парк. Уже издали, я высматривал нашу скамейку, в надежде, что там будет сидеть Хатидже. Но её не было, лавка пустовала. Подойдя и вздохнув, я сел на скамейку и осматривал проходящих мимо людей.

- Кого ищешь? – резко, спросил меня мулла.

- Ради Аллаха. Вы точно моей смерти желаете, да, мулла Мустафа?

- Опять неожиданно?

- И опять удачно, я Вам скажу. В один день моё сердце точно не выдержит.

- Ну что? Тяжело вести нормальный образ жизни, Омар? – спросил мулла, поправив свой белоснежный халат и сев рядом со мной.

- Нет. Даже приятно. Чувствуешь себя свободным. Не курю, не пью. Даже добрее как-то стал.

- Видишь. А если бы сразу так жил, не было бы всех этих слёз и потерь.

Слушая муллу, я увидел, проходящую мимо нас, Хатидже.

- Мустафа мулла, наконец-то я Вас покину первым. Мне нужно отойти на минуту, – говорил я, не отрывая глаз от Хати.

- Конечно, иди Омар, – засмеявшись, сказал мулла.

Я подошёл к Хатидже и поздоровался с ней.

- Мархаба.

- Мархаба, Омар, – ответила она сделав грустное лицо.

- Что такое, Хати?

- Омар, ты зачем в мой дом вчера пришёл?

- Я хотел увидеть тебя и….

- Что «и»? Мой отец такой злой был. Пойдём на лавочку сядем, поговорим.

- Нет, подожди, лавочка занята, – сказал я и замер.
Не знаю почему, я улыбнулся и, не оборачиваясь к скамейке, спросил Хатидже:
- Лавочка свободна, да?

- Ну, да. А что?

- Я даже не удивлён, что там никого нет, – ответил я и повернулся лицом к скамейке.

Естественно, от муллы там уже и след простыл. Мы с Хатидже подошли, и сев на лавочку я начал спрашивать её:

- Отец сильно злился, да?

- Да, Омар. Не прими это за грубость, но моя семья не любит вашу. Да и весь наш район особо не рад вам.

- Неужели дело лишь в богатстве?

- Конечно, нет. Дело в том, что…, не знаю, мне как-то сложно такое говорить.

- Говори как есть.

В эту минуту у неё зазвонил телефон.

- Прости, я сейчас.

Поставив блокнотик на лавку, Хатидже поднялась с места и, оттягиваю юбку вниз, словно старательно пряча свои ноги, отошла разговаривать за дерево. Ожидая её, я взял блокнот в руки и вытянул от туда пару торчащих листиков. Внимательно рассматривая её рисунки, на одном из листков, я увидел нарисованное ручкой сердце и внутри написано имя "Омар". Увидев это, моя улыбка расползлась по всему лицу. Точно не зная, какого именно Омара она имела в виду, мне, почему-то всё равно стало очень приятно. Пока Хати говорила стоя за деревом, я вынул из блокнота ручку и под надписью «Омар», быстро написал свой номер телефона и подписал: «жду твоего смс». Сложив листочки обратно в блокнот, я сидел с сияющим лицом и ждал её. Моё сердце билось с такой скоростью когда я собирался на гонки. Подобного чувства я уже давно не испытывал. Выйдя из-за дерева, Хатидже села рядом и сказала:

- Извини. Подруга звонила, мы сегодня должны ехать сумку мне покупать.

- Ясно.

- Ну, я пойду уже, Омар.

- Можно мне проводить тебя?

- Опять? Ну, проводи, если так хочешь.

- Очень хочу, – ответил я.

Хатидже каждый раз радовалась, когда я предлагал ей проводить её. Поднявшись с места и идя по дороге, я расспрашивал Хатидже, что ещё её отец говорил про меня. Внимательно слушая её, Хати вдруг остановилась и задала мне странный вопрос:

- Омар. Ты как-то сказал мне, что понял свои ошибки и начал меняться.

- Ну, да. Так и есть.

- Ты сожалеешь о многом, что совершал?

- Да.

- А можешь сказать, о чем именно ты жалеешь?

- Жалею…, наверно о том, что вёл не правильный образ жизни, о том, что очень часто не думая, мог обижать людей. Жалею, что не ценил свою здоровую жизнь и то, как дороги мне мои близкие. Цену друга понимаешь, когда его теряешь.

- Ты часто обижал людей?

- Да бывало.

- А как ты это делал?

- Почему ты так интересуешься?

- Извини, мне правда, очень интересно узнать какой ты.

Стоя возле каких-то домов, я увидел груду камней. Подойдя ближе, я запрыгнул и сел на камень, по форме напоминающий лавку. Хатидже тоже села рядом, быстро поправляя свою длинную юбку. Улыбнувшись, я спросил Хати:

- Почему ты носишь такую длинную юбку?

- А какую надо? Короткую?

- Нет. Но обычно они бывают короче, а твоя по полу тянется, собирая пыль с земли. Ног совсем невидно.

- А нечего смотреть на мои ноги, Омар – сказал недовольно Хати. – Знаешь, я вроде бы давно тебя знаю, но мне всегда казалось, что ты никогда не общаешься с людьми типа меня.

- Что за глупости? Хати, я только мечтал бы, общаться с такой девушкой как ты.

Хатидже засмущалась и опустила свой взгляд вниз.

- Да ладно тебе, Омар. Хотя, мне очень приятно это слышать.

- Можно мне взять твою руку?

Хатидже удивлённо посмотрела на меня и, покраснев, отвернулась, смотря куда-то в сторону. Ничего не ответив, она аккуратно поставила свою руку на камень. Я смотрел на неё и, моей радости не было придела. Проведя ладонью по холодному камню, я приблизился к её руке и, схватив её, крепко сжал. Этого действия было достаточно, чтобы мы оба поняли, что нравимся друг другу. Я раньше не знал, что любовь не нуждается в словах. Теперь я понял, что если ты любишь, слова не нужны. Мы коснулись друг друга руками, и казалось, мы сумели сказать друг другу всё, что сказать не решались.

- За отца не волнуйся, – говорил я, крепче сжимая руку Хатидже. - Я поменяю впечатление о себе.

- Было бы хорошо...

- Я всё сделаю, – сказал я, смотря на смущённую Хатидже. – Хати, а можно вопрос?

- Спрашивай, - отвечала она, все более спокойным и приятным голосом.

- А ты сосватана?

- Нет конечно, – опять покраснев, сказала Хатидже и отвернулась.

- Ясно, – сказал я с довольным лицом и ещё крепче сжал её руку.

Я понимал, что задавал глупые вопросы, но хотелось быть уверенным во всём. Хатидже пыталась не улыбаться, но её сияющие радостью глаза, не позволяли скрывать ей эмоций. Мне так нравилось смотреть на Хати, которая постоянно смущалась и старалась строить из себя серьёзную девушку. Её улыбка и глаза меня завораживали. Я мог сидеть и просто молча смотреть на неё, наслаждаясь только тем, что она рядом. А то, что она постоянно ходила в хиджабе, лишь придавало ей какую-то загадочность. Мне безумно хотелось знать какие у неё волосы, какая шея и плечи.
Тут у неё снова зазвонил телефон. От неожиданности мы резко отдёрнули руки. Схватив свой мобильный, Хатидже выдохнула:

- Фух, это опять подруга звонит. Я сейчас, – сказала Хати и, встав с места, пошла вперёд.

Смотря на её походку, я заметил, что она прихрамывала на одну ногу. Я удивился, вроде бы столько её вижу и только сейчас замечаю этот дефект. Неожиданно я вспомнил, что однажды она упала, проходя мимо нас и, скорее всего, подвернула щиколотку, подумал я.

- Я уже пойду, подруга ждёт, – говорила Хатидже, прижимая к себе блокнот с телефоном.

- Ну, хорошо. До завтра тогда, Хатидже.

- До завтра, Омар – сказала Хати и, помахав мне рукой, ушла.

Я провожал её взглядом. Смотря на её красивую фигуру и слегка прихрамывающую походку. Вернувшись домой, я увидел друзей, которые стояли у меня во дворе. Какова было моя радость, когда я увидел Шамиля.

- Ва бабай!!! Кого я вижу! Сюда иди, вацок! – кричал Шамиль, протянув ко мне руки и крепко обняв меня.

- Шома! Как я рад. С приездом. А говорил, предупредишь?

- Решил сюрприз сделать, так же веселее, да?

- Ну, это да. Так идёмте к моей машине, – сказал я парням, и направился к своему Audi.

- Подожди, Омар, тебе пока нельзя за руль, – возмутился Хаким.

- Да ты прав, Audi не пойдёт, – ответил я и подошел к отцовскому джипу. – Вот это то, что нужно.

- Зачем тебе джип? – спросил Абдулла.

- Садитесь. Я слишком в хорошем настроении.

Ничего не понимая, Абдулла с Шомой сели сзади, а я и Хаким спереди. Заведя машину и выехав со двора, я направился к трассе. Вытягиваясь вперёд, Шамиль делал громче звук. Музыка играла на полную громкость, так, что стёкла автомобиля начали вибрировать. Хаким постоянно возмущался и, натягивая на себя ремень безопасности, просил сделать тише.


- Омар, блин! Едь медленнее! – кричал Хаким.

- Что? Я не слышу тебя, ахи!

- Блин! Не гони так, прошу! Да сделайте вы тише звук!

- Эу, руки убрал, я сказал! – крикнул Шамиль, ударяя Хакима по руке, за то, что тот пытался сбавить громкость.

Хаким и Шома начали толкать друг друга руками, делая звук то громче то тише. Абдулла сидел и смеялся, периодически заряжая подзатыльники Хакиму.

- Блин, Абдулла, идиот блин! – возмущался Хаким, защищая рукой свою голову.

- Ехали-ехали быстрее! – кричал Шамиль и во всё горло подпевал певцу по радио.

Разогнавшись на полную катушку, я начал подпевать вместе с парнями.

- Вытаскивай флаг! – орал Абдулла.

- Что? – спросил Шамиль.

- Блин, там флаг должен быть.

Абдулла потянулся к Хакиму и начал кричать ему в ухо.

- Открой бардачок, там флаг наш лежал!

Хаким начал копаться в бардачке, доставая оттуда флаг Бахрейна. В эту минуту, сбоку от нас, сворачивал ряд грузовиков. Увидев это, я улыбнулся и крикнул друзьям:

- Ну, что, вы готовы?

- К чему? – спросил, испуганно, Хаким.

- Всегда готовы! – заорали сзади Шома и Абдулла.

- Поехали! – выкрикнул я и резко нажал на газ.

Несясь на всей скорости к проезжающему, ряду грузовиков, я подъехал почти впритык к фуре и резко развернул машину, несясь вдоль его кузова. Создавалось впечатление, что наш автомобиль вот-вот собьёт грузовик. Хаким в истерике закричал и, подскочив начал ударять руками об лобовое стекло. Шома, смеясь во весь голос, начал орать сплошным матом. Абдулла держался за моё сидения и, падая на Шамиля, что есть силы, выкрикивал бранью и визжал.

- И-и-и-х-а-а-а! – кричал я, получая бешеный адреналин.

-Вай эбель! Ты идиот, Омар! – кричал, умирая то ли от смеха, то ли реально от страха, Шамиль.

- А-А-А!!! Омар! Чтоб ты обделался и рядом воды не было!!! Идиот! – визжал на всю машину подобно женщине, Хаким.

Наконец-то проехав все грузовики, я сбавил скорость и, выровняв машину, поехал прямо.

- Аллах! О Аллах! – сползая почти с потолка машины, говорил Хаким.

- Оу блин, я думал душу Богу отдам. Отвечаю, ты больной, Омар – сказал Шамиль, скидывая с себя Абдуллу.

- Я давно так не смеялся. Вы видели Хакима? – заливаясь от смеха, говорил Абдулла.

- Да идите вы. Я думал он решил убить нас. Идиот! – поправляя на голове арафатку, сказал Хаким.

- Фу, чем воняет? – спросил Шома. – Блин, Хаким соловья пустил, что ли?

- Вуа-ха-ха! – окончательно лопаясь от смеха, упал Абдулла.

- Да пошёл ты, Шамиль. Если я пущу соловья, ты первый сдохнешь! – возмутился Хаким.

- Я твою душу мотал, вот это вонь. Ты что ешь блин! – продолжал Шамиль, закрывая нос майкой.

- Держите меня. Я сейчас умру, я отвечаю, – говорил, уже красный от смеха, Абдулла.

- Фу блин, реально воняет. Хаким?! – недовольно сказал я, прижав нос рукой.

- Да что я сразу крайний?! Шома пуснул, а я виновен теперь?

- Что Шома? ПУСНУЛ!?!?! – Абдулла, окончательно рухнул на пал от смеха.

- На твой нос я пуснул, блин. Я в отличие от тебя, себя в руках держу.

- Завалите рты, у меня сердце остановиться сейчас, – продолжал Абдулла.

- Омар имей сострадание, открой окно, в конце концов! – сказал Шамиль, делая вид, что вот-вот и умрёт.

Засмеявшись, я приспустил стёкла и сказал:

- Абдулла, возьми флаг и лезь на крышу. Сейчас я эту красотку на два колеса поставлю.

Взяв в руки флаг, Абдулла вылез через окно и полез на крышу машины. Набирая скорость, я начал вслух считать. Шамиль быстренько перелез вперёд и сел с нами, схватившись за меня и Хакима. Досчитав до пяти, я резко развернул руль, и поставил машина на два колеса. Сидя словно сосиски спереди мы, как можно громче пели гимн Бахрейна. Абдулла, довольный стоял на машине и, вдыхая свежий ветер, держал над головой флаг нашего королевства.


День был очень хорошим. После чего мы все, безумно уставшие, вернулись домой. Каждый, попрощавшись, пошёл к себе домой. Я, поднявшись в комнату, навалился на кровать и услышал крик брата:
- Омар. Спускайся, поешь.

- Хасан, я не голоден!

- Потом не проси меня кушать!

- Хорошо, ахи, не буду!

Ответив Хасану, я улыбнулся и вынул телефон из кармана. Мне поступило от не известного номера сообщение. Пролистав смс, я прочёл: « Я не тебя имела ввиду, Омар». Улыбка счастья сразу расплылась по моему лицу. Я тут же понял, что это была Хатидже. Я моментально начал набирать ей сообщение, но посмотрев на время, понял, что уже слишком поздно и она может уже спать. Тогда я решил просто пожелать ей приятных снов: « Спи крепко красавица, Хати, и пусть твой сон охраняют ангелы, а за всем остальным буду следить я. Спокойной ночи». Сделав довольное лицо, я поставил телефон на тумбочку, а сам крепко заснул.
На следующий день после молитвы, я отправился на массажи в госпиталь и после успешных процедур поехал в гости к Шамилю. Зайдя к нему, я увидел его пьющим чай вместе с Абдуллой.

- Ты посмотри. Уже чай пьют, а меня не позвали, – сказал я, садясь на кресло.

- Не обессудь, ахи. Мы решили уединиться, – засмеялся Шамиль. – Мы же не жалуемся, когда ты с Хакимушкой время убиваешь.
Я недовольно посмотрел на Шамиля. Абдулла засмеялся и быстро уткнулся носом в свой стакан с чаем, чтобы я не видел, как он смеётся там.

- Я оценил твою шутку, Шома, – продолжил я.

- Вот поэтому, я предлагаю сегодня сходить в бар. Расслабиться, да и с девушками посидеть, – сказал довольно Шома.

- Ты что? У нас Омар теперь правильный, по таким местам не ходит, – попивая чай, сказал Абдулла.

- Да, не хожу. И пока всё устраивает.

- И что будем делать? – спросил Шамиль.

- Я в парк пойду. Пройдусь немного.

- Ты уже ходули снял? – удивился Абдулла.

- Да, уже сам всё. Пока медленно и с болью но, что поделать.

- От души, мы с тобой, – сказал Шома, поднимаясь с места.

Глава V.
Дежавю.

Допив чай, мы все поднялись с места и пешком отправились в парк. Подойдя и сев на нашу любимую скамейку, я под видом, что внимательно слушаю парней, искал глазами Хатидже. На минуту мой взгляд замер на девушке, сидящей в красивом платке. Приглядевшись, я узнал Хати.

- Ма ша Аллах! – улыбнувшись, вслух произнёс я.

- Что такое? – спорили парни, повернув головы назад.

- Ничего. Я сейчас буду, – ответил им я и, встав с места, направился к Хати.

- Ас-саляму Алейкум, девушки, – кивнул я головой Хатидже и её подруге.

- Ва алейкум Ас-салям, – ответили они.

Сидящая рядом с Хати подруга, внимательно осматривая меня, постепенно увеличивала свои глаза. На её лице нарисовался, то ли знак вопроса, то ли какой-то ужас.

- С Вами всё хорошо? – поинтересовался я.

- Да, конечно. Прости, а ты не Омар Хамад?

- Да, он самый.

Девушка, недовольно посмотрев на Хати, поднялась с места и, пытаясь выдавить на себе улыбку, сказала:

- Я на минутку, Хатидже, спрошу кое-что у него.

Отойдя в сторону, чуть подальше от Хати, девушка, прищурив глаза, посмотрела на меня и спросила:

- Я могу поинтересоваться, что тебя от неё нужно?

- А в чём проблема, я не понял? Нравится она мне.

- Нравится? Ты что издеваешься? Оставь её в покое!

- Ты мне будешь указывать, что мне делать? Ты ей вообще кто?

- Я её лучшая подруга, считай сестра родная.

- Вот послушай меня, подруга, если ты хоть как-то посмеешь мне помешать строить отношения с Хатидже, сильно пожалеешь.
- О-о-о, только не надо меня пугать, Омар. Я-то знаю, на что ты способен и какой ты человек. Лучше побойся Аллаха, эта девочка не заслужила такого издевательства. Оставь её.

- Я тебе предупредил. Не лезь не в своё дело. И я не собираюсь издеваться, мне она слишком сильно нравится.

Посмотрев на меня, как на врага народа, девушка опустила голову и подошла к Хатидже. Взяв свою сумку, она попрощалась с ней и, снова посмотрев на меня недовольным взглядом, ушла.

- Что она говорила тебе, Омар? Вы как-то не весело общались, – спросила Хати.

- Я так понимаю, у вас весь район меня ненавидит, да?

- Нет, - заулыбалась Хатидже. - Ты что? А что она сказала?

- Ничего. Рада, что с тобою рядом такой надёжный человек как я.

- Ясно. Спасибо за приятное сообщение, Омар.

- Не за что. Пойдем, пройдёмся?

- Да, пошли.

- Я сейчас с друзьями попрощаюсь и приду.

Улыбнувшись Хатидже, я подбежал к Шоме с Абдуллой и, пожав им руки, сказал, что должен отлучиться.

- Омар? Что происходит? Кто она? – спросил Абдулла.

- Потом, Абдулла. Я пока не могу тебе всё сказать, – ответил я улыбаясь.

- Походу у кого-то бабочки парят. Ты что, влип конкретно? – радостно спросил Шамиль. – Давай, беги-беги, романтик.

Крепко схватив Шамиля за плечи, я пожал ему руку и попрощался с друзьями. Стараясь убрать с лица глупую улыбку, я принял серьёзный вид и подбежал к Хатидже. Хати шла рядом со мной, как всегда задавая свои любопытные вопросы. Мы прогуливались, проходя по знакомым нам улицам. Пройдя немного вперёд, Хати случайно споткнулась об камушек и упала. Я моментально нагнулся, чтобы поднять её. Она повернулась и быстро начала поправлять свою юбку, чтобы я не видел её ног. Я протянул к ней руки, чтобы помочь встать ей, но неожиданно она закричала истеричным голосом:

- Не надо! Оставь меня!

Услышав этот дикий крик, меня как током ударило. Я отшатнулся назад и плюхнулся на землю. Хатидже нервно дышала и всё старательнее поправляла свою юбку, напоминающую чёрный мешок. Мне казалось, что я отлетел в прошлое. Женский крик, наполненный испугом, напомнил мне о той девушке, над которой я когда-то надругался. Перед глазами появился её силуэт. Я снова увидел эти огромные накрашенные глаза и жуткий стон девушки, просящей отпустить её. Пытаясь встать и отбежать от Хатидже, я споткнулся и ударился спиной об стену дома.

Испуганно присев на корточки я протёр лицо ладонью, пытаясь прийти в себя. Немного отдышавшись, Хатидже медленно поднялась и, отряхнув свою юбку, подошла ко мне. Посмотрев, что я сижу в полной растерянности на земле, Хати с грустным видом спросила:
- Прости меня, Омар. Я тебя напугала?

- Нет. Всё в порядке. По-моему это я тебя напугал, да?

- Прости, я просто…, у меня иногда бывает. Извини, Омар. Я пойду домой, если ты не против.

Я ничего не ответил ей и даже не посмотрел на неё. Я провёл руками по своим волосам, медленно спустив ладони на лицо. Хатидже, ничего не сказав, тихонько ушла. Прихрамывая на одну ногу, Хатидже обернулась и, грустно взглянув на меня, скрылась за стенами домов. Просидев ещё пару минут, я в полном недоумении, поднялся с места и поспешил уйти домой.
Подходя к дому, я увидел Абдуллу, которой сидел на бордюре и с опечаленным видом смотрел куда-то в сторону нашего дома. Проследив за его взглядом, я увидел, что он наблюдал за Салимой, которая стояла вместе с сестрой на балконе и что-то обсуждала там. Тихо подойдя к нему, я сел возле друга и тоже посмотрел на Салиму.

- О, Омар? – растерянно произнёс Абдулла.

- Да. Ты меня ждёшь?

- Нет, просто шёл и вот…. Кстати, как погулял?

- Никак. Прошло столько времени, а крики той девушки не дают мне покоя.

- Какой девушки?

- На которую я напал тогда.

- Я уже и забыл о ней. Забудь и ты. Пока не отпустишь эти воспоминания, её образ тебя не оставит.

- Не знаю, Абдулла. У меня сегодня дежавю было. Когда Хати споткнулась и закричала, я, словно попал в прошлое и видел, как кричала та девушка. Я осознал свою ошибку, я действительно сожалею. Я теперь молюсь, я пытаюсь избавиться от вредных привычек. Я каюсь в душе за сделанное. Но она меня не покинула, а совесть мучает с каждым днём всё больше. Ещё и все знакомые Хатидже, меня просто ненавидят.

- Знаешь, когда умерла моя мама, я как-то спросил отца: «Почему когда я просил у Бога счастье, Он забрал жизнь моей матери?» На что отец ответил: « Потому что за свою жизнь, что тебе Бог даровал, ты нашёл время на все свои развлечения, но ты не нашёл даже минуты, что бы сделать счастливой свою мать». Тут я задумался, а ведь действительно, когда мы что-то просим у Бога, что мы делаем взамен? Как я могу просить дать мне что-то, если я сам ничего для этого не сделал? То, что ты раскаялся это хорошо, Омар, но если ты не начнёшь дарить счастья тем, кто в нём нуждается…, твои просьбы пойдут против тебя.

- Ты прав....

- Если ты и согрешил, это не значит, что ты не можешь искупить это. Всё то, что мы ломаем, при желании мы сможем и восстановить. Свой проступок одними молитвами не спасёшь. Постарайся искупить свой грех, помогая нуждающимся. Хочешь счастья в своей жизни? Тогда подари для начала это счастья кому-то. Для кого-то это - дом купить, а для кого-то просто конфетку подарить. Счастье у всех разное и у каждого оно своё. Для моей матери счастьем было, чтобы я был всегда рядом, но даже когда она, лёжа в больнице Дубая ждала меня, я гулял тут вместе с вами. Я не дал ей то, что по сути, я дать был обязан. И я за это расплатился, Омар. Самым дорогим расплатился, – резко замолчав, Абдулла встал с места и вздохнул.
Я понял, что другу стало тяжело, поэтому молчал и не задавал ему лишних вопросов. Немного еще постояв, он повернулся ко мне и сказал:
- Постарайся сделать то, что обрадует твою Хатидже.

Ещё раз взглянув на Салиму, Абдула опустил голову вниз и ушёл. Провожая его взглядом, я посмотрел на свою сестру, которая внимательно смотрела на уходящего Абдуллу. Встав с места, я зашёл домой и направился в свою комнату, что бы обдумать сказанное Абдуллой и лечь спать.
На следующий день, после утренней молитвы, я вышел из своей спальни и направился на кухню. Налив себе чай и взяв стакан в руку, я прошёл в зал, где из угла в угол по комнате ходил отец, который что-то кричал в телефон и размахивал руками.

- Что за люди? Перепутали документы, а мне опять идти и разбираться! – возмущался отец, смотря на маму и убирая телефон в карман.

- Отец, – позвал его я.

- Что такое, Омар?

- Отец, у нас тут район один есть. Такой не богатый.

- У нас такой район тут не один, Омар. Ну и?

- Так вот. Я хочу там фонтан построить.

- Что?! – удивился отец.

- Я хочу, чтобы ты выделил деньги на строение фонтана и красивых скамеек там.

В полном удивлении, отец посмотрел на маму и, взглянув на меня, спросил:
- Это стоит не малых денег, Омар. Для чего нам такие затраты?

- Хочется, чтобы люди о нашей фамилии с гордостью говорили.

- Это правильно. У тебя восемь машин, Омар. Я разрешаю тебе продать их и сделать благо нашему городу. Если ты считаешь, что это того стоит конечно.

Сказав это, отец как всегда гордо развернулся и ушёл. Посмотрев на маму, я сделал недовольное лицо и преподнёс стакан с чаем к губам. Мама улыбнулась мне и, подойдя ближе, сказала:

- Сынок, это очень хорошая идея, но пойми такие вещи…

- Отец думает я не смогу? – резко перебил я маму. - Он думает, я так слаб на машины?

- Ну, что ты сынок? Отец так не думает, но он хочет убедиться, что его сын действительно готов чем-то жертвовать ради других.

- Вот увидишь, мама, я построю там фонтаны. Ты и отец, будете головы держать гордо, когда вам будут говорить обо мне.

- Ин ша Аллах, Омар! Хватит того, что твои недруги хотят унизать тебя при твоём отце. Пусть видят, какого сына мы вырастили. Да не склонит больше отец твой голову из-за тебя, а будет гордо смотреть на всех завистников свысока.

- Ин ша Аллах, мама.

Поцеловав маму в лоб, я направился на кухню. Поставив стакан на стол, ко мне на кухню вошла наша горничная Ванесса и сказала, что ко мне пришёл мой друг. Выйдя в коридор, я увидел идущего мне навстречу Шамиля.

- Шома? – удивлённо спросил я, протягивая ему руку.

- Прости, я собирался звонить, но встретил Хасана, и он сказал зайти. Мархаба, ахи.

- Мархаба. Конечно, заходи и не спрашивай. Мой дом, это и твой дом. Кстати, ты мне и нужен сейчас.

- Что стало?

- Мне надо машины мои продать.

- Все?

- Нет. Только семь. Audi оставлю себе.

- А что случилось?

- Мне деньги нужны.

- Ну, ничего себе. Это на что тебе такие деньги? Каждая твоя машина по нескольку миллионов стоит. Тебе на что столько? У вас кризис?

- Блин, нет. Я потом объясню. Так, ты поможешь продать их?

- Точно всё хорошо?

- Всё хорошо, поверь. Я их не из-за бедности продать хочу. Просто дело одно есть.

- Ну, хорошо. Нет проблем. Месяц хватит?

- А по раньше?

- Я постараюсь, но рассчитывай на месяц.

- Хорошо.

- Договорились. Через месяц, думаю, всё будет готово.

Обсудив это, мы с Шомой вышли на улицу и отправились во двор к Хатидже. Рассказывая Шамилю для чего мне эти деньги, я хотел показать ему, где и что я собирался построить. Пока мы шли ко двору, по дороге я увидел саму Хатидже, которая направлялась к цветочному ларьку.

- Шом! – резко сказал я, остановившись и потянув Шамиля за ворот к себе.

- Что такое?

- Бегом, иди туда.

- Куда? – ничего не понимая, спрашивал Шамиль.

- Видишь, девушка направляется к ларьку? Бегом иди туда и сделай вид, что покупаешь цветы своей любимой и спроси у той девушки, какие она любит цветы.

- Что? Это ещё что за движения? Я не буду это делать.

- Быстро иди блин! – крикнул я, толкнув в спину Шамиля.

Недовольно посмотрев на меня, Шома поправил свои волосы и побежал к ларьку. Тем временем Хатидже выбирала какие-то травы и маленькие цветочки, скорее всего для приготовления чего-то. Зайдя в ларёк, с серьёзным видом, Шамиль подошёл к рядом стоящим розам возле Хатидже и внимательно начал рассматривать их.

- Вам что-то подсказать? – спросил торговец.

- Нет, саул. Я сам, - ответил Шамиль, вытянув руку перед лицом продавца.

Снова резким взмахом руки, Шамиль поправил свою рыжеватую чёлку и подошёл к Хатидже. Продавец улыбнулся и протянул к Шамилю вазу с цветами. Посмотрев недовольно на продавца, Шамиль развернулся к Хатидже и крикнул:

- Девушка!

- Аллах! – испуганно, выкрикнула Хати.

- Да можешь просто, Шомик. Скажите, а какие цветы Вы любите?

Протягивая торговцу деньги, Хатидже с довольно злым взглядом посмотрела на Шамиля и спросила:

- Чего нужно?

- Спрашиваю, цветы ты, какие любишь?

- А Вам какая разница?

- Да вот, мне нужно девушке одной купить и не знаю, какие вы любите цветы.

- Разрешите, Господин, я Вам посоветую, – опять сказал торговец, улыбаясь Шамилю.

- Подожди да, дай я с девушкой поговорю, - со злым взглядом, сказал Шамиль.

- Я не знаю, у каждой девушки свой вкус, – ответила Хатидже и расплатилась с продавцом.

- Ну, подскажи, да, – продолжал настаивать Шамиль.

- Ох, ну вот, этот букет ничего..., – показала Хати на красивый букет алых роз, и направилась к выходу.

- Значит, все девушки любят алые розы? – крикнул ей в след Шамиль.

- Нет ни все, я например синие люблю, но и эти очень красивые. Просто алые розы, показывают сильные чувства.

- Ясно, ну спасибо, ухти, – улыбнулся ей Шамиль.

Кивнув головой, Хатидже удалилась. Продавец не прекращал, улыбался Шамилю, на что Шамиль недовольно посмотрел на него. Дожидаясь пока Хати исчезнет из виду, Шома выбежал из ларька. Подойдя ко мне, он поставил свою руку мне на плечо и посмотрел внимательно в глаза.

- Ну, что? Узнал? – спросил я с интересом.

- Да. Короче, красные розы это типа у тебя страсть и чувства, а так ей нравятся синие.

- Какие? – удивлённо, спросил я.

- Сам в шоке. Что только девушки не выдумают. Роза как может быть синей, скажи мне?

- Ладно, хочет синие, найду ей синие.

- Тормози. Она кто такая?

- Ну, девушка.

- Ты меня убиваешь своими логическими ответами. А конкретнее?

- Потом. Пока пошли розы найдём.

- Ненавижу романтиков, – недовольно сказал Шамиль.

Улыбнувшись ему, я толкнул его в плечо и побежал к ларьку.

- Ас-саляму Алейкум, – поздоровался я с торговцем. - Скажите, а у Вас есть синие розы?

- Ва алейкума Ас-салям. Нет, синих нет.

Переглянувшись с Шомой, мы решили поспрашивать в других цветочных магазинах. Объехав все возможные ларьки и магазины, мы нигде не могли найти синие розы. Вернувшись, домой, я забежал к себе в сад. Там стоял наш садовник Хабиб и подстригал куст. Подойдя к нему, я спросил:

- Хабиб, ты не знаешь, где у нас синие розы продают?

- Рынок у нас один есть, там я видел пару раз синие розы.

Узнав адрес рынка, я выбежал во двор, где меня ждал Шамиль. Подбегая к нему, мне навстречу резко затормозила машина Абдуллы. Высунув голову из окна, Абдулла крикнули мне:

- Эй! Ты куда так несёшься?

- На суете пацан, – сказал Шамиль, подходя к машине.

- Вы куда-то спешите? Садитесь, подвезу, – говорил Абдулла.

Шома открыл дверь автомобиля и позвал меня. Сев сзади и поздоровавшись с Абдуллой и Хакимом, который сидел спереди, я назвал адрес рынка и мы поехали туда.

- А что тебе там нужно? – спросил Абдулла.

- Мне нужны синие розы.

- Ого, и такие бывают? А зачем тебе?

- Хакиму подарить хочет, – резко сказал Шамиль, и засмеялся вместе с Абдуллой.

- А что, я рад буду, подари, – улыбаясь, говорил Хаким.

- Нет, ну серьёзно. Для чего они тебе?

- Для Хатидже.

- О-о-о – хором, простонали парни.

- Говорю же, местный Ловелас, – сказал Шамиль.

- Не знаю, Омар, не нравится мне это, – говорил Абдулла.

- Тебе походу все, кого я выбираю, не нравятся.

- Я не сказал, что мне она не нравится. Мне сама ситуация не нравится. Надо лучше узнать кто она, что из себя представляет. Сейчас девушек опасно на "ура" брать. Если печёшься о своём статусе, то лучше узнать о её прошлом. Мужчина, который переживает за своё будущее, должен уточнить у своей девушки её прошлое.

- Я уже узнал. Она хорошая и приличная. Из не богатой семьи, дочка сапожника и…

- Чего? – выкрикнул Шамиль, не дав мне договорить. – Какого ещё сапожника?

- Простого сапожника! Что за реакция?

- Я надеюсь, ты не женится собираешься? – спросил Абдулла.

- Вообще-то планирую.

- ЧТО?! – опять хором крикнули парни.

- Тормози, ле. Как это? Во-первых, тебе по статусу не подходит, – говорил Шамиль.

- Что за бред, Шом? Причём тут статус? Я тоже далеко не сын Султана!

- Нет, Омар, он прав, – сказал Абдулла. - Как ты себе представляешь, сын нефтяного магната женится на дочери сапожника? Это же будет обсуждаться, тебе никто не позволит на ней жениться.

- Мне она нравиться и я хочу жениться по любви. Брак по расчёту и моему статусу, вы сами видели, каким оказался.

- Согласен, Фатма не удачный пример. Но, Омар, по любви ты можешь жениться, на дочери генерала, на дочери депутата, ну, на крайний случай на дочери шейха. Но ни как не на дочери сапожника, – возмущался Абдулла, поворачивая руль.

- О да, дочь шейх это крайний случай, крайнее некуда прямо, – кивал головой Хаким.

- Нет, ну я пример привёл. Его отец не позволит «такую» в дом привести, – продолжал Абдулла.

- Я боюсь, что тут не столько отец Омара, сколько, её родители будут против, – сказал Хаким, выглянув из-за сидения и повернувшись ко мне. – Они не захотят отдать её в семью богатых людей, тем более рода Хамада.

- Ой, оставьте, да. Суету не наводите, не захотят её родители, сделаешь как у нас в Дагестане, – сказал Шамиль, ударив меня по плечу.

- Это как? – спросил я.

- В багажник и всё. Увозишь и живёшь себе спокойно.

- У вас что, женщин в багажник засовывают? – удивленно спросил Хаким.

- Ну да, если мозги делать начинает. А обычно когда родные против, у нас просто крадут и всё.

- Отвечаю, я должен побывать в Дагестане, слушая Шамиля, мне кажется там не реальные люди живут, – смеялся Абдулла.

- Ужас, бедные девушки, – недовольно произнёс Хаким.

- Ой, что бедные? Наши девушки более мужчины, чем ты Хаким. Тебя увидят, обсмеют.

- Как можно совать женщину в багажник? Это дикость какая-то, – возмущаясь, говорил Хаким.

- Хаким, он просто пример привёл, не надо всё так буквально воспринимать, – сказал я, пытаясь закрыть тему.

- Они могут и пистолетами возле них махать и это у них круто, Омар! – не успокаиваясь, выкрикивал Хаким.

- Ты что попутал? Кто сказал, что это у нас круто? – возмутился Шамиль.

- Я на видео видел, ты же сам показывал.

- Пф, если два ишака так сделал, ещё не значит, что у нас это круто. Мне, что тебе сейчас, конченных арабов начать перечислять?

- Эй-эй. Успокойтесь! – недовольно выкрикнул Абдулла.

- А ну, перечисли, Шома, что ты мне в пример приведёшь?

- Угомонитесь, вы чего! – сказал я, отдергивая Шамиля назад, который упорно прижимался к сидению Хакима и жестикулировал руками.

- То носы своим женщинам отрезаете, то публично камнями забиваете и стреляете в них, это нормально, да? Это в двадцать первом веке не дикость?

- Шома прекрати! Успокойтесь блин! – недовольно крикнул Абдулла на Шамиля.

- Где ты видел у нас такое? Где ты видел, чтобы мы камнями били? Что ты мне стереотипы запада навешиваешь?

- Ты же мне внушаешь стереотипы о моём народе! Мы не крутим возле женщин пистолетами и всех по багажникам не суём! Культура и уважение к женщине вообще на Кавказе зарождалась, ясно тебе? Мы своих женщин никогда, как ваши, не унижали и не мучили!

- У вас культура? Не смеши меня! Женщина для нас святое, и если ты увидел какую либо нашу казнь, то имей в виду, святое не казнят! Значит, они допустили лишнее, раз с ними так поступают. А вот в вашей культуре и уважении к женщинам, я что-то сомневаюсь. Если женщина в багажнике для вас это круто, то о какой цивилизации и культуре твоего народа можно говорить?

- Слышишь ты, гей чёртов! – выкрикнул Шамиль, схватив Хакима за горло.

- Тихо! Вы что погнали совсем?! Угомонитесь! – заорал я и отдёрнул Шамиля назад. – Не перегибайте палку, у каждого народа, свои обычаи и своя культура. Всё! Или уважайте друг друга, или выйдите из машины.

- В натуре ребят, вы чего? Успокойтесь, – сказал Абдулла, останавливая машину.

Ничего нам, не ответив, Хаким и Шома сделали злые лица и сидели молча.

– Приехали. Выходите, – сказал Абдулла, припарковав машину.

Выйдя все на улицу, я подошёл к Абдулле и попросил его немного поговорить с Шамилём, а сам схватил Хакима за руку и, потянув его вперёд, сказал:

- Хаким, что на тебя нашло? Не красиво ведёшь себя.

- Я не понимаю, как можно совать женщин в багажник?

- Он просто это в пример сказал, зачем ты начал из мухи слона делать? Даже если они и засовывают туда своих женщин, зачем ты называешь это дикостью? Это его обычаи. А обычаи других народов, как истинный араб и мусульманин, ты должен уважать.

- Уважать то, что приносит вред женщине, я никогда не смогу. Меня иначе воспитывали.

- А если это радует их женщин? Раз это обычаи, Хаким, значит, этих женщин они устраивают. Не думал об этом? Мы никогда не делаем с женщиной то, что её не будет радовать. Многие тоже считают, что мы насильно надеваем на женщин паранджу, но давай смотреть правде в глаза. Большая часть наших женщин сами хотят так выглядеть и одеваться. Ни тебе судить, что верно они делают, а что нет. Многих в других странах смущает, что мы соблюдаем обряд обрезания и считают это диким, Хаким, что теперь? Нам прислушаться к ним?

- Не путай обычаи с обязанностями.

- Хаким, давай закончим на этом, и прошу, не повторяй этого больше.

- Ладно, не повторится.

- Вот и всё. У нас тоже есть свои обычаи, которые для многих кажутся ненормальными, но такова наша культура. Нужно уметь уважать культуры разных народов.

- Я понял тебя, ахи. Видно не выспался.

Похлопав Хакима по плечу, я подошёл к цветочному прилавку и, поздоровавшись с торговцем, спросил:

- У Вас есть синие розы?

- Сейчас покажу, – ответил он, и зашёл в домик.

- Ты деньги взял? – спросил Абдулла.

- Они всегда со мной.

- Вот посмотрите, – сказал продавец, протянув нам, пять голубоватых роз.

- Что-то они не синие, а голубые, – говорил я, рассматривая бутончики.

- Когда Хаким умрёт, я всю его могилу такими цветами украшу, – недовольно сказал Шамиль и, иронично посмотрев на Хакима, увёл взгляд в сторону.

- Блин, ну Шома. Прекратите уже! – сказал я шёпотом и стукнул рукой, засмеявшегося Абдуллу.

- Темнее нет, но могу заказать, – продолжал торговец.

- Когда они будут?

- Если Вам так срочно, то завтра уже будут.

- Мне нужно сегодня. Я заплачу, сколько скажете.

Продавец взял телефон и, зайдя в домик, кому-то позвонил. Через пару минут он высунул голову и спросил:

- А сколько цветов Вам нужно?

- Тысяча, – уверенно ответил я.

Абдулла и Шамиль удивлённо переглянулись. Ещё через пару минут торговец вышел и сказал:

- Вам повезло, через шесть часов цветы уже будут у меня.

- Только чтобы синие были, красивые.

- Всё так и будет, Господин.

- Спасибо, Вам. Тогда через шесть часов я буду у Вас.

Попрощавшись с продавцом, мы сели в машину и поехали домой. Часов пять я собирал документы от своих машин и помогал Шоме сделать всё нужное, для их продажи. После всего я сильно устал и прилечь, чтобы отдохнуть. От переутомления я быстро уснул.
Спустя некоторое время, медленно открывая глаза, я посмотрел на часы. Уже было шесть часов вечера. Подпрыгнув с кровати, я схватил кошелёк и выбежал из дома. Сев в машину и понимая, что уже прилично опаздываю, я доехал до рынка и подбежал к торговцу.

- Простите меня, я заснул.

- Ничего-ничего. Ваши цветы привезли, - сказал торговец и направился к домику.

Ожидая его на улице, я увидел, как он вышел из домика, еле таща за собой ведро забитое шикарными, синими, розами.

- Вот это красота, – произнёс я. – Спасибо Вам.

- Не за что, Омар.

- Знаете моё имя? – удивлённо спросил я.

- Знаю-знаю, - улыбнулся мне торговец.

Улыбнувшись ему в ответ, я подошёл к вазе с букетом алых роз и вынул одну.

- И ещё, вот это я возьму, – сказал я, взяв самый красивый бутон.

- Конечно, берите.

Расплатившись за цветы, и еле донеся их до машины, я осторожно, распределил их по всему заднему салону автомобиля. Поехав к ближайшему магазину мягких игрушек, я подошёл к лавке плюшевых мишек. Внимательно смотря на медвежат, я выбрал, на мой взгляд, самого милого на внешность. Купив его и сев обратно в машину, я подъехал к тем самым домам, мимо которых обычно проходит Хатидже, когда возвращается с мечети домой. Внимательно осматривая невысокие дома, стоящие впритык друг к другу, я по частям выносил букеты цветов на улицу и вместе с мишкой полез на крышу одного из домов. Я распределил по несколько букетов роз на каждой крыше. Аккуратно уложив их так, чтобы перепрыгивая с крыши на крышу, я мог их брать в руки, я сел передохнуть. Дома шли в форме лестницы, поэтому по крышам можно было шагать, как по ступенькам. Взбираться с одной крыши на другую проблем не было.


Наконец-то взяв последнюю охапку роз, я подошёл к самому крайнему дому, от крыши которой шла лестница вниз, и усыпал ее ступеньки и крышу цветами, поставив в центре мишку. Вернувшись обратно и усевшись на крыше первого дома возле роз, я позвонил Хатидже.

- Да.

- Мархаба, Хати.

- Мархаба, Омар.

- А ты дома?

- Нет.

- А где?

- Я племянницу к тёте отводила, но уже возвращаюсь домой. А что случилось?

- Ничего, всё хорошо. Просто услышать тебя хотел.

- А ты где, Омар?

- Я…, а я с друзьями в кафе. Отдыхаю.

- А, ясно. Ну, хорошо, хорошего отдыха вам. Удачи.

- Шукран. И тебе удачи, Хати, – сказал я и, убрав телефон, лег на крыше в ожидании Хатидже.

Спустя несколько минут и томясь под жарким солнцем, я наконец-то увидел, что кто-то идёт. Это была Хати. Она уже проходила мимо дома, где лежал я. Схватив одну розу и полностью прижавшись животом к крыше, чтобы меня не было видно, я кинул один цветочек вниз. Хатидже остановилась. Посмотрев на, непонятно откуда упавшую розу, она подняла голову вверх. Ничего не поняв, Хати пожала плечами и, взяв цветок, пошла дальше. Быстро, словно ящерица я пополз вперёд и кинул ещё один цветок. Хати опять остановилась. Подняв цветок, она отошла чуть дальше, пытаясь посмотреть, откуда они падали. Ничего не увидев, она улыбнулась и продолжила свой путь. Я продолжал бросать цветы, тихонько перелезая с одной крыши на другую. Набрав уже целый букет, Хати дошла до ступенек последнего дома. Увидев лежащие на ступеньках розы, Хати поднимала их, добавляя к своему, уже достаточно большому букету. Поднявшись на крышу дома, Хатидже засияла подобно солнцу. Увидев сидящего медвежонка, вокруг которого всё было усыпано синими розами, Хати не сдержала восхищённых эмоций. Стоя сбоку и наблюдая за Хатидже, я сделал шаг вперёд и медленно стал приближаться к ней. Растягивая улыбку до ушей, я внимательно смотрел в прекрасные и большие глаза Хати, которые светились, подобно звёздам. Отложив огромный букет цветов, Хатидже взяла в руки мишку и, крепко обняв его, подошла ко мне. Вынув руку из-за спины, я протянул ей одну красную розу и, и еле слышно, сказал:

- Я знаю, ты любишь синие розы, но чувства и страсть описывает лишь алая, – сказал я и замолчал, внимательно смотря на прослезившиеся глаза Хатидже.

- Омар…

- Да?

- Я не знаю, что и сказать. Мне ни кто такого ещё не делал, – сказав это, Хати заулыбалась и прослезилась.

Я тут же обнял её и прижался к ней, как можно сильнее, сдавив медвежонка между нами. Простояв так пару минут, Хати немного успокоилась и сказала:

- Спасибо, Омар. Мне очень приятно. Но куда я это всё дену? Я не смогу отнести этот букет и мишку домой. Меня не поймут.

- Ничего. Цветы можем тут оставить. А мишку скажи, что племяннице купила.

- Не могу, Омар, родители знают, что я не могу купить такую игрушку. Мне не поверят.

- Ладно, я его у себя оставлю. Скоро придёт время, и ты его заберёшь.

- Как это, придёт время?

- Ин ша Аллах, я женюсь на тебе, Хатидже.

Хати замерла. Опустив голову и отойдя от меня, она села на угол крыши и поправляя свою юбку, о чём-то задумалась. Тихонько подойдя и присев рядом, я смотрел на её блестящие от слёз глаза.

- Что такое? Ты не рада?

- Нет, просто я как-то не думала…

- Что не думала?

Схватив из рук Хати мишку и розу, я отложил их в сторону. Осторожно я взял Хатидже за подбородок и, развернув лицом к себе, спросил:

- Я не нравлюсь тебе?

- Нравишься, Омар.

- А что тогда?

- Я не верю, не верю, что ты мог полюбить меня.

- Почему? Неужели я так похож на несерьезного человека?

- Нет, Омар, просто…

- Что просто?

- Пожалуйста, можно я пойду домой? Мне нужно обдумать всё это.

Посмотрев на опечаленную Хатидже, мне стало не по себе. Погладив её по щеке, я убрал руку и, отвернувшись, сказал:

- Хорошо, Хати, иди.


Хатидже встала с места и, взяв одну красную розу, спустилась вниз. Я, сидел, молча, чувствия себя брошенным на миллион долларов. Недовольно сжимая руку в кулак, я сидел и провожал взглядом Хати. Она шла без настроения, но мне было куда хуже, чем ей. На самом деле это ужасное чувство, когда стараешься что-то сделать для девушки, порадовать её, а она берёт и всё с плеча рубит. Это явно мне испортило настроение и надежду на серьёзные отношения. Оставшись наедине со своими мыслями, мой покой нарушил звонок от отца. Нехотя выну телефон из кармана, я ответил:

- Да, отец.

- Ты где потерялся? Давай быстрее домой, нас Абу Салих ждёт, у них целый пир дома. Давай, не задерживай нас.

Не успев ответить, отец сбросил вызов. Я убрал телефон в карман и посмотрел ан плюшевого мишку, который сидел рядом со мной. Недовольно схватив его за голову, я поднялся с места и направился к своей машине. Тысяча синих роз так и остались греться под палящим солнцем на крыше небольшого дома. В городе уже темнело. Я подъехал к нашему двору и, оставив медведя на заднем сидении автомобиля, зашёл домой. Навстречу мне вышла наряженная мама и, застёгивая серьгу на ухе, сказала:

- Омар, ну что так долго? Быстрей оденься красиво и не забудь часы надеть.

- Хорошо, мам.

Поднявшись к себе, я переоделся и стал рассматривать себя в зеркале. Я видел себя тут до того, как потерял друга. Я смотрелся в это зеркало, когда был инвалидом. Сейчас я снова стою перед ним и смотрю на себя, уже более взрослого и опытного. Хотя, это я так думал, что я уже опытный, но жизнь не даст нам опыта, пока не выжмет из нас все соки.

- Омар, ты всё? – спросил, вошедший в комнату Хасан.

- Да, уже готов.

- Покажись, - сказал брат. - Почему без настроения?

- Устал.

- Почему ты вечно устаешь? Чем ты занимаешься?

- Мне даже просто ходить больно, Хасан. Спина от каждого моего шага просто трещит по швам. Для тебя ходить - это нормально, а для меня – это боль.

- Ладно-ладно. Сейчас отбрось это всё и соберись. Там много важных людей будет, на нашу семью тоже немалое внимание будет, так что приведи себя в порядок.

- Да. Всё в порядке. Можем идти.

Спустившись всей семьёй, мы усаживались в папин джип. Отец с Хасаном сели спереди, а я, Салима и мама, сзади.

- Салима, почему лицо так слабо накрасила? – возмущалась мама, доставая из сумки косметичку.

- Ангел мой, оставь, не малюй её, – говорил отец и делал по громче звук в машине.

- Кхалед, там столько людей будет, а она бледная вся. Что подумают? Накрась глаза, Салима, – продолжала настаивать мама.

Я отвернулся и смотрел в окно. Всю дорогу мама, то глаза подводила Салиме, то доставала какие-то украшения и просила её надеть их. Я иногда не понимал женщин. Неужели, они правда верят, что выглядеть, как размалеванная кукла, это привлекает внимание мужчин. Да, внимание это привлекало, но точно не желание жить и спать с такой. Наконец-то доехав к роскошному дому Господина Абу Салиха, который являлся очень влиятельным бизнесменом, мы припарковались и поспешили вслед за другими гостями. Перед нами открылись огромные двери в огромный зал. Всё было в бело-золотых тонах, мраморные стены и белые колоны, придавали дому царский вид. Огромные люстры из хрусталя покрытые золотом, поражали своими размерами. Одним словом, дом напоминал дворец султана и гости в его дворце, были исключительно равные его статусу. Пройдя в гостиную, где находилось огромное количество людей, мой отец с матерью стали подходить к знакомым и здороваться с ними. Повсюду ходили официанты и разносили на подносах угощения. Подойдя к краю стола, я увидел Абдуллу, который с аппетит кушал бутерброды с икрой.


- И ты тут? – спросил я.

- Да, как же без нас? Тут и Хаким где-то бегает. Как прошёл сюрприз?

- Какой сюрприз? – устало спросил я.

- Ну, синие розы.

- А, это…. Пойдёт.

- Чего так? Ей, не понравилось что ли?

- Понравилось. Просто она не уверена, хочет ли всего этого.

- Пф, она ещё и носом крутит? Вот даёт.

- Ничего. Если нужно, то буду ждать.

- Омар, насильно мил не будешь. Может, ты не будешь торопиться?
Не успев ответить Абдулле, я увидел Ахмеда. Он ходил так, словно являлся правителем Бахрейна. Возле него, держась за руку, красовалась Фатма. Недовольно смотря на ни них, я спросил Абдуллу:

- Они уже и публично вместе ходят?

- Да, у них помолвка была.

- Вот как. Я смотрю, Ахмед добивается своего.

- Это один из тех случаев, когда Бог на стороне твоего врага, а не тебя, - сказал Абдулла, откусив бутерброд и смотря на Ахмеда, который приближался к нам.

- Видно, я ещё отвечаю за свои ошибки.

Подойдя к нам, и нагловато улыбнувшись, Ахмед посмотрел на нас и сказал:

- Кого я вижу?

- Хвала Аллаху, что всё ещё видеть можешь, Ахмед – недовольно ответил я.

- Не злись так, Омар, подумаешь, невесту отняли, инвалидом остался. Ну, с кем не бывает? Аллах всех по достоинству наказывает. Постарайся принять это.

- Да пошёл, ты. Не порть этот вечер своим присутствием.

- Хорошо, оставлю вас наедине. Да кстати, – сказал Ахмед и нагнулся к моему уху. – Я рад, что ты снова ходишь, Омар, - шёпотом говорил он. - Надеюсь, в следующий раз у тебя не только тормоза откажут, а вся машина на воздух взлетит.

Сказав это, Ахмед посмотрел на меня и моргнул мне одним глазом. Я тут же схватил его за горло. На этот раз мне действительно захотелось придушить этого урода, но Абдулла моментально отдернул мою руку и крикнул:

- Не тут, Омар! Он специально провоцирует. Не ведись на это.

- Послушай друга, Омар, а то опять опозоришь своего папу, – сказав это, Ахмед ушёл.

- Ублюдок, - сжимая от злости зубы, произнёс я.

- Что он тебе говорил? – спросил Абдулла.

- Ничего. Но я не я, если не убью его.
- Успокойся. Придумаем что-нибудь.

Мы смотрели с Абдуллой на Ахмеда, который довольно подходил к разным гостям и здоровался с ними. Заметив, что я и мой друг с ненавистью следим за Ахмедом, мой брат Хасан, подошёл к нам и обнял за плечи. Стоя между нами и, с улыбкой посмотрев на наши злые лица, он спросил:

- О чём беседуем?

- Да так, обсуждаем погоду.

- Какая погода, Омар? Ты лучше посмотри, сколько дам сегодня здесь. Самое время, парни, задуматься вам о браке. Выбор жён тут великолепный.

- Хасан, ты первый задумайся. А то всё в «девках» ходишь, – сказал я засмеявшись.

- Кстати о хождении в девках, видите того парня? – говорил Хасан, показывая взглядом на стоящего мужчину, лет тридцати.

- Ассад, что ли? – спросил Абдулла, с аппетитом откусив бутерброд.

- Да-да. Это Ассад. Говорят очень хороший человек, – продолжил Хасан.

- Да, его многие хвалят, он немало денег вложил на улучшение нашего города, – говорил Абдулла, с набитым ртом.

- Так вот, оказывается, он уже давно глаз на Салиму положил, - сказал Хасан и улыбнулся.

Абдулла замер и посмотрел на меня. Медленно убрав бутерброд ото рта, Абдулла перевёл взгляд на Хасана, и спросил его:

- И что вы собираетесь делать?

- Наш отец был рад, узнав об этом. Естественно мы дадим добро.

- А Салима? А её вы спросили? – с явным волнением в голосе спрашивал Абдулла.

- Мы её не спросим, а мы ей скажем, чтобы готовилась к удачному замужеству, – улыбнувшись, Хасан ударил по плечу Абдуллу и ушёл.

Абдулла изменился в лице. Он посмотрел на меня так, словно с надеждой ждал, что я что-то скажу ему. Но с сожалением взглянул на друга и промолчал.

- Это кто стоят тут? Почему такие грустные? – весело закричал Хаким, подбежав к нам.

Абдулла стоял молча, смотря куда-то в даль. Посмотрев на странный вид Абдуллы, Хаким взглянул на меня, пытаясь понять, что с другом такое. Я ничего Хакиму не сказал и только с удивлением, посмотрел на его непонятный головной убор. Скорчив лицо, я спросил его:

- Что за? Что за презерватив у тебя на голове?

- Это национальная шапка! Сам ты презерватив! В Индии все такие носят.

- Мда. Я всегда поражался вашим костюмам. Дай я сфоткаюсь с тобой.

Я обнял Хакима и попросил Абдуллу сфотографировать нас. Позируя с другом, Абдулла как всегда вытащил свой «драгоценный» телефон и сфотографировал нас. Пока мы обезьянничали, я заметил, маму и Салиму. Они стояли в пару метрах от нас и что-то обсуждали в негативной форме. Мама что-то пыталась говорить Салиме, но сестра себя вела капризно. Размахивала руками и что-то грубо отвечала. Увидев такое недопустимое поведение сестры, я сказал ребятам, что отлучусь на мину. Подойдя ближе к маме и сестре, я увидел, как мама резко дёрнула Салиму за руку и недовольно сказала ей:

- Салима, дочка, прекрати себя так вести! Люди увидят!

- Мама, я умоляю, только не за него. Я не хочу за него!

- Тише, Салима! Дома решим всё. Люди увидят! Успокойся! – продолжала мама, страясь успокоить дочь.

- Что у вас случилось, мама? – спросил я, внимательно посмотрев на мать.

- Ничего, Омар. Салима увидела жениха и ничего не зная о человеке, уже истерики мне закатывает.

Скажи, Омар, разве мать своей дочери пожелает плохого? – спросила мама и повернулась к Салиме. - Такой человек, который именно, как человек хороший, хочет руки твоей просить. А ты что? Как ведёшь себя?

Салима стала заливать глаза слезами и, покачивая головой, смотрела на меня. Я не знал, что говорить. Мама продолжала рассказывать, какой же хороший этот Ассад и как Салиме повезло. Не выдержав, Салима развернулась и выбежала из зала. Забежав в маленькую комнатку, где стояли одни умывальники, Салима прижалась к холодному кафелю на стене и стала рыдать.

- Нет, Омар, ты видишь? Что она себе позволяет? – злилась мама.

- Мам, не злись. Я успокою сестру. Это она от неожиданности. Ты главное не нервничай и береги себя.

Кивнув маме, я побежал за сестрой. Зайдя в маленькую комнатку для умывания, я увидел рыдающую на полу сестру. Одной рукой она держалась за умывальник, а другой закрывала рот. Присев рядом на корточки, и смотря на плачущую сестру, я пытался успокоить её.

- Ухти, ну ты чего? Тебе что верблюда предложили?

- Как ты не понимаешь, Омар?! Не смогу! Не смогу я так выйти замуж!

- Тише. Не ори, нас услышать могут.

- Мама сказал, что отец уже дал им согласие, Омар. Через месяц я выйду за него! Почему ты и Хасан ещё не женаты, а меня уже выдают замуж? За что мне такое наказание?

- Тише, Салима! Успокойся! Почему ты не думаешь, что с Ассадом ты будешь счастлива? Его все хвалят, сестра, не могут же плохого человека все хвалить.

- Да пусть хоть ангелом будет! Я не хочу! Ты же знаешь, что я люблю другого!

Сказав это, Салима, двумя руками схватилась за лицо и стала кричать. Чтобы заглушить плачь, я обнял её и прижимал лицом к плечу.

- Всё, успокойся. Прекрати плакать, – говорил я, как можно сильнее прижимая к себе сестру.

- Помоги мне, Омар. Поговори с отцом, я прошу тебя, – сказала Салима, взглянув на меня заплаканными глазами.

Я смотрел на неё и молчал. Увидев, что я был полностью растерян, Салима схватила мои руки и стала целовать их.

- Ты что делаешь?! Прекрати, Салима! – выкрикнул я, одёрнув свои руки.

- Умоляю, Омар! Не отдавай меня ему!

- Хорошо! Всё! Только сейчас успокойся! Впереди ещё целый месяц. Когда вернёмся домой, я поговорю с родителями. Только сейчас успокойся, прошу. Нам лишние слухи не нужны.

- Обещаешь мне, ахи? – спросила Салима, прижавшись к моему плечу.

- Обещаю, ухти, обещаю… - ответил я, и поцеловал Салиму в лоб.

Подождав пока сестра немного успокоится, я помог ей встать и ждал, пока она умоется. Видеть в слезах сестру мне было неприятно. А осознавать, что она категорически не хочет замуж за этого мужчину, мне стало ещё не приятней. Я, мой отец и брат, всегда жили ради счастья наших женщин. Мы старались делать всё, лишь бы мать и сестра улыбались. Это был наш долг, так нас воспитал отец. Смотря, как сестра постепенно приходит в себя, я решил не оставаться с ней в комнате и направился к друзьям. Хаким и Абдулла стояли возле столика с едой и что-то там высматривали. Подойдя к Абдулле, я потянул его за руку и сказал на ухо:

- Иди, зайди в умывальню.

- Что случилось?

- Иди быстрее, там Салима.

Услышав имя сестры, он тут же дернул головой и, посмотрев внимательно мне в глаза, побежал к Салиме. Забежав в комнату и увидев сидящую на полу Салиму, он схватил её за плечи и прижал к себе.

- Ты что? Что случилось? – спрашивал Абдулла, гладя по спине Салиму.

- Абдулла! Родной мой! Они меня замуж выдать хотят, – сказала сестра, снова заплакав.

- Да, я знаю. Не смей плакать, Салима, счастье моё. Я не отдам тебя ни Ассаду, ни кому-либо вообще. Надо будет и умру. Но тебя не отдам, поняла? Не смей плакать!

- Если умереть, то вместе. Лучше смерть, чем жить не с тобой.

- Только со мной, моя принцесса. Обещаю. Как сейчас я тебя обнимаю, так и буду я обнимать тебя и через сто лет и после смерти тоже.

- Я тоже, Абдулла. Лучше я утону в своих слезах, и буду ждать тебя в Раю. Чем тут живя как в Аду страдая, я буду жить с другим, и служить ему.

- Ты будешь моей! Если я так сказал, значит, так оно и будет. И если суждено нам будет умереть, то умрем держась за руки.

Сказав это, Абдулла прижал к себе Салиму и что-то шептал ей на ухо, стараясь утешить её. Я стоял за стенкой вместе с Хакимом и всё это слышал. Слова Абдуллы, заставили меня задуматься. Моё сердце обливалось кровью, слушая, как они разговаривали. Я вспоминал, как бил свою сестру, как кричал и наказывал её. Как прогнал своего друга и как хотел помешать их чувствам.

Кивнув Хакиму, я вышел оттуда и направился к балкону. Зайдя на, большой и просторный, балкон, я вдохнул как можно больше воздуха и пытался собраться с мыслями. Хаким, закрыв двери, подошёл ко мне и положил руку мне на плечо.

- Не терзай себя, Омар. Это можно будет исправить.

- Я никогда не думал, что моя сестра так любит. И я удивлён, насколько сильно её любит Абдулла.

- Разве у тебя с Хатидже ни так?

- Возможно. Но Хатидже мне не говорит о своих чувствах, я не знаю, взаимна ли моя любовь.

- Девушкам свойственно скрывать свои эмоции, надо уметь читать их по глазам.

- Хаким? Ты мне прямо Мустафу муллу напомнил.

- Это ночь на меня философские мысли навеяла. Ты же знаешь, когда город погружается в темноту, наш покой нарушают раздумья.

- Если бы ты знал, Хаким, как я устал, – сказал я, облокотившись на перила балкона. - Мне иногда кажется, что небо на меня упало. Я хочу всё сделать как лучше, но всё получается иначе.

- Я знаю, Омар, я понимаю как тебе тяжело, но отбрось все мысли. Старайся сделать то, что принесёт радость другим. Если они любят друг друга, то зачем ты им мешаешь? Любовь, это один из прекрасных чудес Аллаха, не смей нарушать это чувство, Омар. Это тоже в какой-то степени грех, когда мы пытаемся разрушить чьи-то чувства. Если им не суждено быть вместе они и так разойдутся, а если суждено, то они будут счастливы. Не препятствуй чужому счастью.

- Счастье моей сестры и моё счастье. Я прислушаюсь к твоим словам, Хаким. Кстати, ты ведь видел, как я разбился на гонках?

- Ну да.

- Можешь мне назвать причину моей аварии?

- Ну, как бы…, ты просто не повернул вместе со всеми.

- И всё?

- Ну, да.

- А то, что у меня тормоза не работали. Ты знал это?

- Нет. Все знают, что ты просто не успел вовремя свернуть.

- Ахмед… - недовольно прошептал я.

- Что Ахмед? – удивился Хаким.

- Кто осматривал мою машину?

- Я не знаю.

- Надо будет узнать.

- Думаешь, Ахмед постарался?

- Уже уверен. Видно не перенёс то, что я его лицо с унитазом познакомил.

- Что сделал? – засмеялся Хаким. - Когда ты успел?

- Было дело. Ладно, пошли, а то ещё искать нас будут.

Улыбнувшись Хакиму, мы направились в зал. Вечер подошёл к концу и гости стали расходится. Мы так же со всеми попрощались и уехали домой. Спустя пару дней, боли в моей спине усилились. Ходить было больно и невыносимо. Я сутками лежал в постели, принимая бесконечные уколы и массажи. Шло время, проходили дни, недели и даже месяц. Всё это время я почти не вставал с кровати, разве что поесть и в ванную сходить. После того, как Хатидже ушла, чтобы о чём-то подумать, я не писал ей. Но самое странное, что и она ни разу не написала мне. Шамиль в течение месяца, успел продать пару машин, благодаря чему, я уже имел большие деньги. Рассказав отцу о том, что машин больше нет, и я готов отдать свой доход на улучшение района, я его сильно удивил. Но отец своё слово сдержал, он сделал всё, чтобы нам дали разрешение на строительство фонтана и не большого парка для детей. Приходя постепенно в себя и уже начиная, снова, нормально передвигаться, я решил наконец-то пройтись по городу. Позвонив Хакиму, мы договорились встретиться у нашей любимой скамейки.

- Мархаба, Омар.

- Мархаба, Хаким – поздоровался я с другом, присаживаясь на лавку.

- Ну, что? Я тебя поздравляю, - сказал довольно Хаким.

- С чем?

- Все только и сплетничают о том, что ваша семья строит парк в одном из районов Манамы.

- Это мало радует. Я почти месяц пролежал дома, а Хатидже мне ни разу не написала.

- Это плохо...

- Это показывает, что я ей безразличен, Хаким.

- Не переживай, найдёшь ещё другую.

- Нет, я хочу именно её, - недовольно сказал я другу и подскочил с места. - Ладно, пошли я хочу посмотреть, как там строительство идёт.

Пройдя пару кварталов и спускаясь во двор, где стоял дом Хати, мы увидели детскую площадку. Малыши игрались со своими родителями, чуть дальше стояли лавочки, на которых сидели люди, а по центру строили фонтан. Присев на скамейку и с удовольствием, осматривая, каким же красивым стал этот двор, мы услышали разговор нескольких дедушек, сидящих сбоку от нас.

- Раз Хамад такие деньги вложил в наш двор, значит, жди чего-то дурного, - говорил один.

- Говорят, это его сын всё сделал.

- Наверно сын в политику пойдёт, заранее решил пыль людям в глаза пустить, - противно сказал, дед.

Слушая весь этот бред, я поднялся с места и пошёл вперёд.

- Омар стой. Ты куда? – спросил Хаким, идя за мной.

- Что за люди такие? Их не трогают, они жалуются, что их не замечают. Сейчас их заметили и хотят помочь, они жалуются, что мы показуху устраиваем. Как их понимать?

- Людям угодить сложно. Не злись, Омар, все мы живые и все имеем право на собственное мнение.


Недовольно отвернувшись от Хакима, я увидел Хатидже. Она шла не такая веселая, как обычно я привык её видеть. Поднимаясь по ступенькам к себе домой, и, увидев меня, она замерла. Посмотрев мне в глаза она, молча, увела свой взгляд в сторону и зашла домой.

- Ты видел Хаким, она даже не поздоровалась…

- Да…

В этот момент раздался крик девушки, стоящей позади нас.

- Опять вы тут?

Обернувшись, я увидел недовольную подругу Хатидже.

- Это ты её против меня настроила? – спросил я.

- Нет, Омар. Её отец запретил ей с тобой общаться.

- А как её отец узнал, что мы общаемся? – спросил я, недовольно смотря на девушку.

- А чего это ты со мной в таком тоне разговариваешь? Я тут не причём, Хамад, это ты ей лапши навешал.

- Чего? – недовольно сказал я, подходя к ней ближе.

Девушка посмотрела по сторонам и, махнув нам рукой, отправилась за дома. Переглянувшись с Хакимом, мы пошли за ней. Остановившись в безлюдном месте, девушка сказала:

- Она сама рассказала отцу, что ты жениться собирался. Ты действительно хотел?

- Не хотел, а хочу. Я и сейчас хочу жениться.

- Решил грехи так замаливать, да, Омар? Думаешь, Аллах за такой поступок простит тебя?

- Причём тут моя любовь к девушке и искупление грехов? – возмутился я.

- Прости, ухти, но за какие это ты его грехи говоришь? – удивлённо спросил её Хаким.

- Он знает, за какие грехи. А то с чего это ты, такой богатый и известный парень, решил вдруг, женится на бедной Хатидже?

- Я люблю её! Ты понимаешь это или нет? – выкрикнул я, еле сдерживая себя, чтобы не заехать ей полбу.

Девушка немного помолчала, и побежал вперёд. Мы с Хакимом направились за ней. Зайдя обратно во двор, я снова увидел Хатидже. Попросив Хакима подождать, я начал следить за Хати, преследуя каждый её шаг. Вскоре девушка свернула в пустой дворик.

- Не ходи за мной, Омар. Уходи! – крикнула мне Хатидже, прижавшись к стене дома.

- Хати, почему ты не веришь мне? – спросил я, подходя к ней.

Хатидже села под деревом прямо на землю и качала головой. Присев рядом, и взяв её за руку, я начал целовать ей ладонь.

- Хатидже, жизнь моя. Ну что мне сделать? Как мне доказать, что я действительно люблю тебя?

- Почему ты исчез на целый месяц?

- Боли в спине не давали мне покоя.

- И ты даже написать не мог?

- Хати, я ждал от тебя сообщения, ты видишь мои чувства, а я твоих не вижу. Я не могу понять, хочешь ли ты, чтобы я за тебя боролся? Нужен ли я тебе?
- Ты мужчина, Омар! – резко выкрикнула Хати. - Любой шаг в наших отношениях, первым должен быть от тебя! Видишь ты мои чувства или не видишь, твоя обязанность добиваться меня. Мужчина который говорит мне о своей любви, но при этом бездействует, никогда не получит от меня каких либо знаков.

- Значит, я бездействую? Значит, это не я пытался узнать, какие цветы ты любишь? Это не я как идиот ползал по крыше, расцарапав себе живот, пытаясь порадовать тебя? Не я день и ночь голову ломаю, как бы заставить окружающих людей полюбить меня, чтобы тебе не было за меня стыдно. Строю этот парк у тебя во дворе, ради того, чтобы твои родители смотрели на меня иначе. Я бездействую, да? Я месяц посмел не писать! Всё? Я, значит, не люблю уже тебя? Да, я думал, что сойду с ума, но появилась ты и моей жизнью и стимулом стала ты! А ты говоришь, что я бездействую?

- Всё тише. Не злись, Омар. У меня тоже есть причины, по которым я себя так странно виду. Я сказала отцу про тебя. Рассказала, что ты жениться хочешь.

- А он?

- А он сказал, что ты всё это ради забавы делаешь. А потом выкинешь меня как куклу.

- Что за глупости? Ну почему они все так думают? Нет, Хати! Аллах Свидетель, я полюбил тебя. Люблю всем сердцем, и если надо я буду доказывать это постоянно, пока все не поменяют своё мнение. И что за причины у тебя есть? Что ты от меня скрываешь?

Повернув голову в сторону, Хатидже сжала мою руку и прикусывала нижнюю губу. Поняв, что девушка вот-вот заплачет, я подвинулся к ней ближе и, обняв за плечо, спросил её:

- Что такое, моя жизнь? Чтобы не было, не скрывай от меня ничего. Знай, что я к тебе питаю самую чистую любовь и…

Тут Хатидже прервала меня и сказала:

- Омар, погладь мою ногу.

- Что? – спросил я, в полном недоумении.

Хатидже взяла мою руку и поставила на свою левую ногу.

- Погладь её.

Ничего не понимая, я начал водить ладонью по её ноге. Посмотрев на большие глаза Хати, которые наполнялись слезами, я сжал рукой её ногу. Ощущения были такими, будто я схватил камень. Опять ничего не поняв, я, под видом, что глажу её, начал медленно поднимать руку вверх, оттягивая ей юбку. Постепенно убирая ткань с её ног, я начал понимать, что вместо ноги до самого колена у неё находился протез. Увидев это, я испытал шок. Внимательно смотря на её ногу, мне стало не по себе и я, медленно, отполз назад. Увидев, что мне стало неприятно, Хати закрыла лицо руками и разрыдалась.

- Видишь? Лучше уходи, Омар! Я всё понимаю, я не в обиде. Уходи!

Пытаясь как-то собраться с силами, я встал на колени и, спустив её юбку вниз, обнял плачущую Хатидже. Сильно прижав её к себе, я тихо сказал:

- Если ты надеялась меня этим отпугнуть, то ты сильно ошиблась.

Встав с колен, я схватил Хати за руку и, подняв её с места, повёл обратно во двор. Она остановилась, и развернула меня к себе. Схватив моё лицо двумя руками, и смотря мне в глаза, она спросила:

- Ты что собираешься делать?

- Женится на тебе. И пусть говорят, что хотят… - сказал я, вытирая слезы с её глаз.

- Я тоже люблю тебя, Омар.

- Хати, не думай что я…

- Люблю... – прервав разговор, сказала Хатидже, смотря на меня красивыми, заплаканными, глазами.

Посмотрев на Хати, на её бесконечною красоту, я обхватил обеими руками её шею и, потянув к себе, начал целовать её губы. Хатидже слегка оттолкнула меня и, покраснев, сказала:

- Я очень тебя люблю, Омар. Причём люблю уже давно.

- Давно?

- Я ходила на твои гонки и всегда завидовала тем девушкам, которые находились с тобою рядом.

- Как я был глуп, что не знал тебя тогда.

- Ничего. Зато сейчас Аллах свёл нас и это не случайно. Иногда мне даже кажется, что мы когда-то выделись с тобой и уже были вместе.

- У тебя тоже бывали дежавю?

- Они у меня всегда, когда я с тобой рядом.

- Я сегодня вечером скажу своему отцу о том, что буду просить твоей руки. Ты ведь согласна?

Хатидже слегка засмеялась и опустила голову вниз.

- Это да или нет?

- Даже не спрашивай, Омар.

Улыбнувшись друг другу, я крепко обнял Хатидже и опять потянулся к её губам, но она меня оттолкнула.

- Нет-нет. Только после свадьбы.

- Эй. Так не честно.

- Таковы правила, Омар.

- Хитрая, какая, а.


Глава VI.
Раскаяние.

Посмеявшись, мы вернулись к ней во двор. Я подошёл к Хакиму, а Хати забежала домой. Зайдя к себе в комнату, Хатидже увидела, сидящую на диване, подругу. Взглянув на Хати, она резко подскочила с места и спросила её:

- Ну, ты где была так долго?

- Он любит меня! Я такая счастливая! Он любит, понимаешь?

- Что с тобой, Хатидже? Ты вся сияешь. Какой лапши на этот раз он навешал? О чем говорил?

- На этот раз мы не говорили. Больше слов не надо нам.

- А что? Что вы делали?

Сев на стул и снимая с себя хиджаб, Хатидже прикусила губу и улыбалась своей подруге.

- Ради Аллаха. Вы что делали? Не пугай меня, Хати!

- Он сегодня отцу расскажет про меня, и будет просить моей руки.

- Ой, и ты тут же растаяла?

- Нет, ещё он поцеловал меня.

- Ты с ума сошла? Ты зачем ему позволила? Совсем с ума сошла?!

- У меня сейчас сердце разорвётся. Я так счастлива. Мало того я стояла рядом с мужчиной которого люблю, так ещё и ощущала вкус его губ.

- Совсем крыша поехала у тебя. Подождём до вечера, узнаем, поговорит он с отцом или нет. Потом уже радуйся.

Сняв платок с головы, и распустив свои длинные и волнистые волосы, Хатидже взяла расчёску и причёсывала себя, внимательно смотрела в зеркало и произнесла:

- Госпожа, Хатидже… Я буду носить бриллианты, посещать те же места, что посещают знаменитости и люди из высокого общества. Я буду женой, Омара Хамада. Невестой самого Кхаледа Хамада.

- Прекрати, Хатидже! – недовольно выкрикнула подруга. - Не загадывай раньше времени. Я как подруга, от всего сердца буду рада, если ты станешь его женой, но не забывай, любовь не вечна. Настанет тот день, когда он приведёт в дом вторую жену. А потом и третью. Он богат, а значит может ни одну тебя содержать. Чем богаче мужчина, тем больше будь готова к мучениям с ним.

- У его отца одна жена.

- Зато у его дядь по две или три жены.

- Мне его семья пример, а не его дяди.

- Хатидже, я боюсь за тебя. Всё-таки, каждый должен выбирать вещи, подходящие своей фигуре. Ты же берешь платье на пять размеров больше. Смотри не утони в таком платье.

- Он увидел мою ногу.

- Что?

- Я показала, что у меня протез.

- А он?

- Ответил: «- Если ты думала, этим оттолкнуть меня, то ты ошиблась».

- Дай Аллах, сестра. Я только рада.

- Какие губы у него были. Я тебе описать сейчас свои эмоции не могу. Мне кажется, я стала ангелом.

- Глупая, - засмеялась подруга. - Это просто любовь, она тебе голову кружит. Успокойся.
- Вот когда с кем-нибудь поцелуешься, поймёшь меня.
- Я в отличие от тебя, с мужем целоваться буду.
- А Омар мой муж, - заулыбалась Хатидже и продолжила дальше расчёсывать свои волосы.

Тем временем, я и Хаким пошли ко мне. Сидя на балконе, и наблюдая за проходящими людьми, мы пили прохладный чай и беседовали. Наконец-то моя жизнь стала приобретать покой и равновесие. Друзья рядом, Абдуллу с Салимой тоже простил, ещё и девушку любимую приобрёл. На радостях, я повернулся к Хакиму и сказал:

- Я сегодня отцу скажу о ней и, Ин ша Аллах, женюсь, - улыбаясь говорил я, поставив стакан на столик.

- Как женишься? Ты уже точно решил?

- Точно.

- Значит, она тоже любит тебя?

- Да. Сегодня я в этом убедился и пообещал, что вечером уже поговорю с отцом.

- Ясно, – сказал Хаким и сделал какое-то грустное лицо.

- Ты чего?

- Что?

- Почему так недоволен?

- Нет, я рад. Я очень рад за тебя.

- Тогда почему такой вид?

- Просто…

- Точно?

- Ты станешь уже таким занятым. Семья будет.

- Нет, Хаким. Это не значит, что я перестану с вами гулять как раньше.

Я улыбнулся Хакиму и ударил его кулаком по плечу. В комнате раздался стук.

- Да, заходите – выкрикнул я, повернувшись назад.

На балкон зашла Салима и, кивнув нам, позвала меня.

- Омар?

- Да, сестра, проходи.

- Омар, к нам домой Ассад с родителями пришёл. Мама попросила меня одеться и спустится, знакомится с его семьёй.

Переглянувшись с Хакимом, я посмотрел на растерянный вид сестры и сказал ей:

- Хорошо. Иди, делай всё, как сказала мама и не волнуйся. Об остальном я позабочусь.
Салима улыбнулась мне и побежала вниз. Мы тоже спустились за ней, и подошли к гостям. Поприветствовав их, я увидел своего отца, который махнул мне рукой и позвал к себе в кабинет. Оставив Хакима в зале с гостями, я зашёл к отцу и внимательно слушал, как наконец-то за столько лет, он впервые начал меня хвалить. Он рассказывал мне о том, как доволен моим поступком. Видеть столь довольного отца, мне было очень приятно. Я посчитал, что сейчас самый подходящий момент, чтобы рассказать ему про Хати и Салиму.

- Спасибо, отец. Такое слышать от тебя, для меня большая честь. Позволь просить кое-что.

- Проси, Омар, - радостно говорил отец.

- Отец, там Ассад пришёл. Я так понимаю, он Салиму, как невесту рассматривает.

- Да, Омар, нам повезло. Такой хороший человек полюбил мою дочь.

- Отец, могу ли я просить об отказе.

- Об отказе чего? – с любопытством посмотрел на меня отец.

- Чтобы ты отказал ему. Чтобы не отдавать им Салиму.

- А что такое, Омар?

- Сестре только семнадцать, мне кажется, рано её ещё отдавать.

- Я на твоей матери женился, когда ей было шестнадцать. Дело в возрасте, Омар?

- Не только.

- Слушаю.

- Я против этого брака.

- Если ты мне назовёшь достойную причину, я отменю их помолвку. Слушаю тебя.

Опустив свой взгляд, я и хотел сказать про Абдуллу, но и боялся сделать этим хуже сестре. Не зная, что придумать, я стоял молча.

- Тебе нечего сказать? Дело в Ассаде?

- Нет, отец. Дело в Салиме. Она не любит его. И не хочет за него выходить.

- Омар... Она девушка, а девушки когда узнают, что их выдают замуж, они принимают две позиции, либо они смотрят кто жених и довольны выбором родителей, либо они смотрят, кто жених и начинают плакать и жаловаться, как же они несчастны и их выдают против воли.

- Я понимаю это, отец.

- Пусть лучше сегодня плачет она, чем завтра будем плакать мы, что не смогли дать счастье своей единственной дочери. Если ты её любишь, Омар, то делай для сестры то, что действительно в конце будет лучшим для неё.

- Я прислушаюсь к тебе, отец.

- А подарок, какой от меня хочешь?

- Отец я жениться хочу.

- Что? Как это женится? – удивился отец.

- Я полюбил одну девушку. Познакомился с ней, когда на молитву ходил. Она очень соблюдающая девушка, абсолютно достойная, чтобы войти в наш дом и зваться твоей снохой.

- Так сильно полюбил?

- Уже не представляю свою жизнь без неё.

- Ну что же, хорошо. Если такая достойная девушка, то я ни кто, чтобы мешать твоему счастью. А кто её семья?

- Её отец сапожник и…

- Кто?! Омар! Она дочь сапожника? – возмущённо крикнул отец.

- Да, Отец.

- Ты считаешь нормальным говорить мне об этом? – недовольно спросил отец.
Я притупил свой взгляд, стоя как наказанный ребёнок, в надежде, что отец всё же смягчится ко мне и простит мне многое.
- Ладно. Увижусь с её семьей, и после поговорим с тобой.

Сказав это, отец вышел из кабинета и направился к гостям. Я медленно направился к выходу и встал у коридора, всё ещё раздумывая над его словами. Услышав за спиной шум, я обернулся и увидел, как Ассад вышел в коридор, чтобы кому-то позвонить. Наблюдая за ним, я вспомнил слова отца, что я должен сделать то, что действительно в конце будет лучшим для сестры. Подойдя к Ассаду, я позвал его:

- Ассад.

-Да, Омар.

- Ассад, я слышал, ты жениться собираешься?

- Да, собираюсь. Тебе разве ещё не сказали? Невеста - твоя сестра.

- Я только узнал об этом. Поздравляю, – сказал я, пожимая Ассаду руку.

- Шукран, ахи. Только с Салимой мне совсем не удаётся поговорить, она избегает меня.

- Я не удивлён. После того как она упала, она вообще себя странно ведёт.

- Упала? – с каким-то подозрением посмотрел на меня Ассад.

- Разве вам не сказали? Наверно это решили скрыть. Тогда ты ничего не слышал, хорошо?

- Конечно, ахи. Только прошу, расскажи мне, чтобы я знал про это.

- Салима упала и сильно ударилась головой. С тех пор она себя странно ведёт, ходит и лепит жвачки по стенам, может при гостях в носу ковыряться и…

- Фу, Аллах Милостивый. Прекрати, Омар. Мне достаточно этих описаний.

- Только это между нами, смотри никому.

- Конечно. Никому. Я думаю, мы уже пойдём, у меня дел ещё много, – сказал Ассад, быстро пытаясь зайти в зал.

- Да конечно, удачи тебе, Ассад. Хорошей свадьбы.

Улыбнувшись и наблюдая, как растерянный Ассад забежал в комнату, я ушёл к себе и с нетерпением ждал вечера.

На восхитительный город Манама, легла восхитительная ночь. Вдыхая свежий воздух, я медленно пил апельсиновый сок и смотрел на синее небо. Я себя давно так хорошо не чувствовал. Наконец-то беды покинули меня, подумал я и, поставив стакан на столик, я зашёл в комнату. Удобно устроившись в постели, я лежал не подвижно и смотрел в потолок. Было так тихо и спокойно, что мне захотелось заснуть, но я почувствовал, что кто-то возле меня двигался. Резко обернувшись, я девушку, которая лежала возле меня неподвижно. Она смотрела на меня огромными глазами, пытаясь что-то сказать. От увиденного, я закричал и подпрыгнул с места. В поте лица, я осмотрелся по сторонам. В комнате никого не было. Поняв, что это был дурной сон, я схватил с тумбочки свой телефон и позвонил Хакиму. Рассказав ему, что мне опять привиделась та девушка, Хаким начал упрашивать меня сходить в мечеть и покается. Беседуя с Хакимом и слушая, как он утешал меня, меня действительно отпустило. Закончив разговор с другом, я поставил телефон на комод и ещё раз взглянул на свою пастель. Поход в мечеть я решил отложить. Выйдя на балкон и взглянув на небо, я решил только поблагодарить Всевышнего за то, что Он уберёг меня от дурного.

- Наконец-то я начинаю жить хорошо. Аллах прости меня за всё! Прости, что много врал, что скрыл так много правды. Прости за то, что полюбил и мучился так сильно… Спасибо, что глаза открыл, за истину спасибо. Не бей меня так больше, не унижай меня. Урок теперь свой понял... И вывод сделал я.

(Тук-тук-тук.) Раздался стук в дверь.

- Да! – выкрикнул я.

- Господин, Омар, ваш отец пришёл и зовёт вас к себе.

- Хорошо, Наиф, иду.

Посмотрев ещё раз на прекрасное небо, и тяжело вздохнув, я схватил свой телефон с комода и спустился вниз. Зайдя в кабинет отца, я спросил его:

- Отец? Звал меня?

- Да, Омар, заходи.

Сев на диван, я внимательно смотрел на отца, который скрестил руки за спиной и что-то высматривал за окном.

- Я сегодня узнавал за семью того сапожника. За отцом плохих дел не наблюдалось, хвалят его люди. Говорят добрый человек. Дочку тоже похвалили, но есть одно но…

- Какое?

- Я даже был готов закрыть глаза на то, что эта семья не из высшего общества, но закрывать глаза на то, что его дочь калека, – недовольно сказал отец, проведя пальцами по жалюзи и развернувшись ко мне.

- Я знаю, отец, она инвалид на одну ногу.

- Омар. Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе захочется видеть эту женщину раздетой? Лежать с ней, трогать её и, прости меня, плодится с ней. Как ты себе представляешь делать это с той, у кого вместо ноги протез?

- Он лишь от колена идёт. Ничего отец, зато всё остальное в ней прекрасно.

- Сын. Женись на дочери Абдулазиза, он богат, уважаем, дочь его хороша. Тебе главное в обществе себя показать, а сам можешь ходить к Хатидже этой.

- Нет, отец. Я хочу быть с ней. Ты обещал исполнить одну мою просьбу. Так исполни, пойди хоть раз в жизни мне на уступки.

- А ну тише, Омар. Не забывай, с кем ты разговариваешь.

- Прости.

- Я для тебя же говорю. Посмотри на Хасана. Твой старший брат, он женится на той, которую я ему выбрал. И он сам всегда искал себе жену в высоком обществе. Я вам не запрещаю самим выбрать себе невест, но исключительно среди весомых людей. Единственное, это только моя звёздочка Салима, её счастье я ей сделаю сам. И я ей выбрал лучшего жениха. Кстати, что-то не звонит Ассад. Ты его не видел?

- Нет. Он наверно занят пока, думаю, потом позвонит. Отец, позволь мне женится на Хатидже.

- Когда пожалеешь, Омар, будет поздно. Разрешаю взять её второй женой.

- Нет. Тогда я не женюсь вообще.

- Ты меня этим пугаешь? – с иронией спросил отец.

В эту минуту по всему дому раздался крик матери. Испуганно посмотрев на меня, отец моментально выбежал из кабинета. Побежав за ним, я увидел, как отец схватил за руки плачущую маму. Она стояла около входной двери и звала Салиму.

- Что такое, Марьям?! Что случилось?!

- Слима сбежала, Кхалед, она сбежала! – выкрикивала мама, прижимаясь к груди отца.

Услышав это, я выбежал во двор и начал кричать Салиме. Навстречу мне, выехала моя машина, за рулём которой, сидела сестра.

- Салима! Ты что погнала? Вернись домой! – кричал я, ударяя рукой по капоту автомобиля.

- Ты предатель, Омар! Не сдержал своё слово! – выкрикнула из окна Салима и, чуть не сбив меня, уехала.

Отец подбежал с охранниками ко мне и спросил:

-Что она тебе сказала? Куда она?

- Я поеду за ней, не переживайте.

Подбежав к машине Хасана, я решил погнаться за сестрой. Выезжая со двора, я увидел Шамиля с Хакимом.

- Эй, Омар! Ты это куда? – крикнул Шамиль.

- Нет времени объяснять, садитесь!

Шамиль запрыгнул на заднее сидение, а Хаким сел рядом со мной и начал допрашивать меня.

- Куда ты так несёшься?

- За Салимой. Она видно думает, что её за Ассада отдадут.

- А разве нет?

- Нет, он уже передумал, по неизвестной мне причине.

- Она ещё не знает?

- Нет. Ничего не зная, выбежала из дома.

- Омар, - крикнул Шамиль.

- Да, Шом.

- Я не знаю, что у вас там происходит, но Абдулла тоже убежал.

- Как это?

- Вот так, он сказал, что от Салимы пришло сообщение, что она заберёт его, и они сбегут.

- Куда сбегут? Он не говорил?

- Нет.

- Он только испортил ситуацию, Салиме влетит по полной, когда отец её поймает.

- Я просил тебя сегодня сходить в мечеть, ты сходил? – недовольно спросил Хаким, внимательно смотря на меня.

Повернувшись к Хакиму, я посмотрел на него и, ничего не ответив, крикнул Шамилю:

- Шома, звони Абдулле.

Шамиль вынул телефон и набрал Абдулле.

- Абонент не доступен, – сказал Шамиль.

- Чёрт, ладно, - я достал свой мобильный и позвонил Салиме, но и её телефон был выключен.

- Шайтан! Повырубали трубки!

- Омар, вон они! – выкрикнул Хаким, указав пальцем на ехавшую перед нами машину.

- Они вдвоём там, выходит она его уже забрала, – говорил Шамиль высовывая голову из окна.

Я пытался сигналить им, но Салима гнала на полной скорости, не останавливаясь.

- Сразу видно, что твоя сестра, гонит без всякого риска, - сказал Хаким.

Салима с лёгкостью обгоняла машины и неслась как сумасшедшая. Я не прекращал ей сигналить. Шамиль, сидел, высунув голову из окна и наблюдая за ними. Заметив, что возле него постоянно летит голубь, Шома взмахнул рукой, чтобы отогнать птицу и сказал:

- Да, что пристала, блин?

- Ты это кому? - удивлённо спросил Хаким.

- Птице.

Переглянувшись с Хакимом, мы повернули головы назад. Увидев, летящую на уровне наших окон птицу, я тут же выкрикнул Шамилю:

- Чёрт! Сбей её, Шом!

- Что?

- Долбани по ней! Убери её любым образом! – кричал я.

- Омар, птица-то причём? Нельзя бить голубя! - возмущался Хаким.

- Да делай, что я говорю! Прибей эту птицу! Быстрее!

Ничего не понимая, удивлённый Шамиль попытался поймать летящего голубя. Птица постоянно отдалялась и приближалась. Я старался вести машину так, чтобы Шома смог поймать её, но безуспешно.

- Да я его душу мотал! Не получается, Омар! – выкрикнул Шамиль.

Птица взлетела вверх и направилась в сторону Салимы.

- Она улетела к той машине, - сказал Хаким, высунув голову из окна и наблюдая за ней.

- Вот чёрт!

Голубь несколько секунд летел над машиной, в которой сидели Салима и Абдулла. Покружив над ними, голубь резко поднялась в небо, и исчез в тумане. Я продолжал гнаться за сестрой, пытаясь сигналить им и выкрикивать, чтобы они остановились, но всё безуспешно. Наконец- то загорелся красный свет, я надеялся, что Салима остановится, но сестра не остановилась и понеслась дальше. В этот момент, на дорогу вышла женщина с ребёнком. Увидев это, Салима, резко развернула руль. Не справившись с управление, машина ударилась об бордюр и перевернулась. В полном шоке наблюдая за происходящим, я сидел и смотрел как моя машина вместе с сестрой и другом, крышей проехалась по асфальту и задымилась. Люди, находящиеся возле дороги, что-то выкрикивали и пытались подойти к машине. Отойдя от шока, я и ребята, выбежали из машины и подбежали к ним. Сев на асфальт, я пытался заглянуть в салон автомобиля. Я не мог разглядеть ни сестру, ни друга, всё что я видел это осколки стекла смешанные с кровью. Выкрикивая имя сестры, я пытался пролезть в окно машины и вытащить её, но не получалось, всё было всмятку. Шамиль моментально вызвал скорую, Хаким сел возле меня пытаясь помочь мне, как-то сломать дверь машины, но было бесполезно, железо просто плавилось, машина полностью была в дыму.

Я звал Салиму, в надежде, что она мне ответит. Но кроме криков стоящих рядом людей, я больше ничего не слышал. Через несколько минут подъехала скорая помощь и спасатели. Меня оттянули назад, объясняя, что я мешаю. Внимательно наблюдая, как спасатели выламывали двери и что-то там делали, я почувствовал, что начал задыхаться. Облокотившись на Хакима, я пытался вдохнуть воздух. Хлопая меня по спине, Хаким просил меня держаться. Через пару минут, я увидел, как из автомобиля доставали Салиму и укладывали на носилки. Смотря, как её несут к машине скорой помощи, мне стало не по себе. Сестра напоминала кусок порубленного мяса, обмотанного в чёрную тряпку. Подбежав к носилкам и смотря на изуродованное тело сестры, я начал кричать во весь голос её имя. Врачи тут же попросили меня отойти, пытаясь положить сестру в машину. Не реагируя на их толчки и просьбы, я заплакал и попытался обнять Салиму. Увидев это, Хаким схватил меня за плечи и отдернул назад. Дальше у меня был шок. Я уже не видел, как доставали Абдуллу, и что происходило дальше. В пламени огня сгорала моя машина, внутри которой горел плюшевый мишка, купленный для Хатидже. Приходить в себя я начал уже в реанимации. Сидя в коридоре, я увидел плачущую маму. Отец стоял чуть дальше и о чём–то ругался с отцом Абдуллы. Шома и Хаким сидели рядом. Возле палаты, туда-сюда ходил Хасан и постоянно пытался заглянуть внутрь. Наконец-то из палаты сестры вышел врач.

- Ну что там? – выкрикнула мама.

- Оба находятся в комме. Парню сделали операцию, у него сильно задето лёгкое и сотрясение мозга. У девушки состояние тяжелее, сильно пострадал позвоночник и множество переломов. За её жизнь пока боремся.

Мама схватила Хасана и, что есть силы, стала рыдать ему в грудь. Обняв маму, отец погладил её по спине и увёз её домой. Всю ночь мы провели в госпитале, слоняясь по коридору. За окном светлело, тишину Манамы разбавили слова молитвы. По всей больнице был слышен Азан. Я и Хаким умылись и начали молиться в одной из палат, где было специально отведено место для молитвы. Спустя некоторое время вошёл мой отец и, сев на скамейку, возле спящего Шомы, ждал врачей. Через пару часов, из палаты Салимы вышел доктор, что-то сказав отцу на ухо, он ушёл в палату к Абдулле.

- Отец? Что он сказал? – спросил я отца. Но отец промолчал. - Отец?

Ничего не сказав, отец встал с места и вошёл в палату. Я, молча, пошёл за ним. Салима лежала словно кукла, вся была белая-белая. Отец взял руку Салимы и поцеловал её. Повернувшись ко мне, он похлопал меня по плечу и вышел. Ничего не поняв, я смотрел на свою сестру и улыбнулся ей.

- Салима? Сестра моя. Ну что же ты не дождалась меня? – говорил я, зажимая руку сестры.

Пульса не было. Рука была холодная, а аппараты были отключены. Я сжимал её руку и понимал, что моя сестра уже мертва. Но продолжал говорить с ней.

- Ассад, не собирался жениться. Я не предавал тебя, сестра. Салим, ты слышишь меня? Я сдержал своё слово.

В палату вошёл Хасан, посмотрев на сестру, он обонял меня и сказал:

- Пошли, Омар, Салиме нужен покой.

- Салим, ты слышишь? Я всё сделаю, чтобы ты была счастлива! Ты поняла меня?!

- Омар пошли. Всё, дай ей побыть одной.

Оттолкнув Хасана, я прижался к Салиме и, слегка приподняв её за голову, начал целовать её щёки. Увидев это, Хасан схватил меня за плечи и потянул назад. Не отпуская Салиму, я пытался обнять её и объяснить, что я её не предавал.

- Она поняла, отпусти её Омар! – выкрикнул Хасан, пытаясь оттянуть меня от сестры.

- Оставь я поговорю с ней!

- Отпусти, я сказал! Сестре покой сейчас нужен!

- Дай мне поговорить с сестрой, Хасан! Оставь меня в покое! - начал в истерике выкрикивать я.

Услышав шум, в палату вошёл Хаким. Уже вдвоём успокаивая меня, они начали оттягивать от сестры, но я схватился за Салиму и вытягивал её из кровати. Пока Хаким меня тащил, Хасан пытался разжать мои пальцы.

- Ай, Аллах! Омар! Что ты делаешь с сестрой?! А ну отпусти руки! – кричал Хасан.

- Дай мне поговорить! Я не предавал её! Она думает, это я виноват!
- Виноват в чём? Успокойся, Омар! Отпусти Салиму и выйди отсюда!

Хаким начал меня тащить к выходу, но я не отпускал руки сестры. Увидев, что сестра вот-вот рухнет с койки, Хасан прижался к ней своим телом, пытаясь её удержать в постели.
- Отпусти же ты её, Омар! – кричал брат, схватившись за сестру, чтобы она не выпала с кровати.
- Давай, Омар, - прошептал Хаким. - Нам надой выйти, дай Салиме отдохнуть.
Удерживая сестру, чтобы я не уронил её на пол, Хасн крикнул Хакиму, чтобы тот силой вывел меня. Растерянный Хаким, пытался заломить мне руки и как-то утешить словами. Но я в никакую не отпускал сестру. Сам не понимая почему, я вцепился в неё мёртвой хваткой и не отпускал. Уже понимая, что ещё чуть-чуть и кровать с Салимой перевернётся, Хасан не выдержал и, развернувшись ко мне, со всей силы ударил меня по лицу.

- Прекрати, Омар! – закричал брат. - Выйди отсюда! Соберись и веди себя как мужчина!

Меня словно током ударило. Смотря на Хасана, я совсем не понимал, что он мне говорил. Посмотрев, на криво лежащее тело Салимы с растрёпанными волосами, я пришёл в ужас. Мои глаза стали наполнятся слезами. Хасан подошёл к сестре и начал поправлять её. Положив её прямо и поправив причёску, Хасан укрыл её белой простынёю до самой головы, закрыв полностью её тело. Смотря на всё это, Хаким вывел меня в коридор и посадил на лавку.

- Успокойся, Омар, приди в себя.

- Как же так, Хаким?

- Всё, успокойся.
- Моя сестра…, она, что покинула меня? Хаким… - дрожащим голосом спрашивал я друга.
- Успокойся, ахи. Ей просто нужен покой. Не думай о ней сейчас, - ответил Хаким, крепко обняв меня и прижав мою голову к своей груди.

Впервые не Хаким рыдал мне в жилетку, а я ему. В эту минуту мой отец, внимательно посмотрев на меня, встал с места и вошёл в палату Абдуллы. Смотря на экран, где отображался пульс, отец подошёл к Абдулле и, смотря на его лицо, медленно перекрыл ему кислород. Постепенно пульс замедлялся. Отец не отводил глаз от монитора, на экране которого, вскоре бежала бесконечная полоса. Выйдя из комнаты, отец посмотрел на меня и, повернувшись к врачу, тихо сунул что-то ему в карман.

«За что же так, Аллах, со мной Ты поступаешь? За что так душу мне, на части разрываешь? Когда же прекратятся, круги Твоего гнева? Когда придёт прощение, за то, что я наделал? Всё чем так дорожу я, Ты вмиг себе забрал. Ты знаешь, как же сильно за это я страдал. Перед Твоим могуществом, я голову склоняю и о прощении души моей, Тебя я умоляю».

Прошло время. Находясь дома и лёжа у себя на кровати, я смотрел в потолок. От сильного стресса у меня отказали ноги. Почти целый день я лежал неподвижно и пытался находить ответы на мучающие меня вопросы. Отец и другие мужчины нашего семейства были на похоронах. Женщины сидели у нас дома в гостиной, и что есть силы, кричали и били себя руками. За окном были слышны удары капелек дождя об подоконник. Словно погода тоже оплакивала моих родных. Мне ни хотелось, есть, говорить и вообще двигаться. Я лежал и жалел лишь о том, что ни я сейчас нахожусь в земле, а моя сестра. Домой приходили какие-то люди. Я постоянно слышал чьи-то разговоры за дверью. Закрывая медленно глаза, я шёпотом произносил слова муллы: « - Смерть не наказание, смерть это начало новой жизни…». Я винил себя, что не послушался Хакима и не покаялся. В мыслях постоянно всплывали слова Всевышнего, что: « Поистине, Аллах принимает покаяние тех, кто по неведению совершает дурное, после чего сразу же раскаивается». Отсрочка покаяния, является грехом. Теперь меня стали терзать самые разные мысли. Закрыв глаза, я услышал стук в дверь. Слегка приоткрыв её, в комнату зашёл Хасан.

- Омар. Как себя чувствуешь?

- Ни как.

- Ин ша Аллах они в Раю, Омар.

- Абдулла ведь мог быть сейчас здесь, да? – спросил я, не убирая взгляд от потолка.

- Так было угодно Аллаху, Омар.

- Аллаху? Или моему отцу?

- Что ты несёшь?! Эту жизнь нам даёт только Аллах и забирает её тоже, только Он.

- Я тоже всегда так думал, Хасан. Только уж слишком мы любим, валить всё на плечи Всевышнего.

- Прекрати, Омар! Ты уже бредишь, молись лучше, чтобы Аллах принял их и простил им грехи.

- Им может и простит, только не забывай, Хасан, за грехи отцов, страдают дети…

Ничего мне не ответив, брат поднялся с места и, недовольный, вышел из комнаты. Как же мне не хотелось жить. Потерять ещё одного друга и любимую сестру, было равно смерти. Каждый раз, задумываясь и понимая, что Абдулла мог быть жив, меня просто что-то поедало изнутри. Я не сдерживался и просто плакал в голос. После аварии мои нервы сильно ослабли и эмоции вырывались наружу каждый раз, как я думал о погибшей сестре и друге. Спустя пару дней, я всё-таки сумел встать на ноги и пойти к мечети. Помолившись, я направился к любимой скамейке. Сидя на ней и смотря на голубое небо, я постоянно летал где-то в мыслях. Я сильно изменился и внешне. Каждый стресс, что я переносил, тут же оставляли свои шрамы на моей внешности и здоровье. Я выглядел старше, а взгляд стал более задумчивым.
- Опять мечтаешь, Омар? – кто-то резко, спросил меня.

- Опять меня пугаете, Уважаемый Мустафа?

- Нет. Раньше, ты сидел тут и улыбался, а сейчас лица на тебе нет.

- Я умер, Мустафа. Теперь я понял, что такое настоящее наказание. И что смерть, это действительно самый лёгкий способ спасти себя от всех проблем. А вот прожить, видеть и пережить смерти других…, это муки, Мустафа. Я больше не могу.

Сказав это, я закрыл глаза ладонью и пытался сдерживать эмоции, чтобы мулла не увидел.

- Не сдерживай себя. Если душа хочет плакать, то позволь ей это. Если твоя душа кается, то иди и проси прощения от всего сердца. Никогда не сдерживай то, чего желает твоя душа, Омар.

- Зачем мне жить, Мустафа? Зачем я остался? Чтобы увидеть смерть оставшихся друзей и родных?

- Мне это неизвестно, Омар. Это как решит Всевышний.

- Я уже убит. Вот какая плата за мои ошибки. Я плачу своими друзьями и родными? Когда же это прекратиться? – говорил я, вытирая свои глаза.

- Пока ещё не совсем поздно, лучше исправляй их, Омар.

В эту минуту у меня зазвонил телефон.

- Да, - ответил я.

- Как ты, Омар? – спрашивал Хаким.

- Да так, сижу на лавке с… эм…

- С кем это?

- Да ни с кем. Один сижу, воздухом дышу.

- Я приду?

- Да, приходи.

Спустя время подошёл Хаким. Я поднялся с места и попросил его пройтись со мной. Дойдя до трассы, где мы раньше устраивали гонки, я увидел, как местные ребята гонялись за машинами и катались на роликах.

- Все так веселятся тут, – сказал Хаким.

- Да...

- Может, пойдём? Зачем нам тут стоять?

Посмотрев на Хакима, я сел на землю и наблюдал за детьми, которые носились за машинами. Вдруг два мальчика, лет где-то десяти, подошли к нам и внимательно смотрели на меня. Одежда у них была потрёпанная, а на головах, криво завязанные арафатки.

- Вы случайно не Омар? – спросил один из мальчиков.

Слегка улыбнувшись, я ответил ему:

- Случайно он.

- Вот здорово. Я всегда Ваши игры смотрю. А что Вы тут делаете?

- Пришёл ваши игры посмотреть.

- Правда, что ли? Вот круто. Но меня не пускают пока так гонять машины.

- Ничего, мал пока ещё.

- Говорят у Вас восемь своих машин. Вы такой богатый.

- Кто такое говорит? Нет у меня столько машин. И не богат я.

- Как же так? Все знают, что Вы богач.

- Да, я богат друзьями и семьёй. Но двое моих друзей меня покинули и родная сестра тоже. На что нужны деньги, если ты беден родными и близкими?

Мальчик присел со мной рядом и начал гладить мои плечи.

- Не печалься, Омар. Придёт время, ты женишься и будешь снова богат, своей женою и детьми.

- Ха- ха. Ты посмотри, какой, а. Тебя как звать?

- Я Рафи, а это мой друг Рамиль.

Сняв с руки свои ролексы, я протянул их Рафи.

- На, забирай. Это тебе от меня подарок.

Увидев это, Хаким тоже снял свои часы и отдал их Рамилю.

- Ух, ты! Вы это по-настоящему нам дарите? – восхищённо спрашивал Рафи.

- Да. Забирайте. Хотите, продайте и купите себе что-нибудь.

- Нет, я себе их оставлю. Подарок от лучшего гонщика. И почему все за тебя плохо говорят? Я знал, что ты хороший и даже фонтан у нас строишь.

- У вас? Ты тоже в том дворе живёшь?

- Ага.

- Вот как. И многих там знаешь?

- Каждую ящерицу.

- А ну-ка Рафи, скажи мне, а девушку по имени Хатидже знаешь?

- Калеку?

- Зачем же так грубо?

- Ну, она ведь калека. Знаю конечно и многие её не любят.

Мы с Хакимом переглянулись. Обняв Рафи за плечи, я продолжил спрашивать его:

- А почему это?

- Не знаю. Я один раз только слышал, как ребята про неё говорили, постарше которые.

- Ну и? Что говорили? Расскажи мне.

- Говорил, что Аллах наказал её за разгульный образ жизни и сделал калекой.

- Ничего себе. А кто эти ребята, которые так говорили?

- Ну, Гафур и его друзья.

- Можешь меня познакомить с этим, Гафуром?

- Ага. Пошли.

Рафи побежал с другом вперёд, мы с Хакимом направились за ним. Пробегая по знакомым нам улицам, мы оказались у не большого домика. Рафи забежал за небольшие ворота и кричал стоящей женщине, которая вешала бельё.

- Тётя, Амина, тётя, Амина, к нам Омар Хамад пришёл, сына вашего ищет.

Сделав перепуганное лицо, женщина оттолкнула Рафи, и забежала в дом, зовя своего сына.

- Гафур, Гафур! Ты что натворил? Зачем к нам Хамад пришел?

- Успокойтесь, матушка. Сейчас разберусь, что ему нужно.

К нам навстречу вышел худощавый парень, на вид лет двадцать, по манере его передвижения уже было видно, что во дворе он пытался строить из себя крутого парня.

- Ас-саляму Алейкум. Чем могу помочь? – спросил удивлённо Гафур.

- Ва алейкум Ас-саляма. Я Омар, пришёл, чтобы за одну девушку узнать. Слышал, ты о ней многое знаешь?

- Хм, ну я много кого знаю. Как её зовут?

- Хатидже, дочь сапожника.

- А-а-а, ну да, слышал про неё. А что интересует?

- Говорят не такая святая, как кажется?

- Ну да, она раньше свободно одевалась, красилась много, вот и получила. Теперь инвалид, ни кто в жёны не берёт её.

- То есть только внешний вид был не пристойным? А поведение?

- Ну, судачат, мол, с мужчинами ходила и отдавалась им.

Услышав это, я резко покраснел. Сделав не довольное лицо, я старался сдержать свои эмоции, чтобы не проявить агрессию к Гафуру. Хаким стоял рядом и явно начинал нервничать, боясь, что же дальше может быть.

- Тебе далась? – спросил я Гафура, подойдя к нему ближе.

- Нет.

- А кому далась?

- Я откуда знаю? Я что свечку держу?

Резко схватив его за ворот, я прижал его к стене и спросил:

- Если ты не знаешь, то, какого чёрта говоришь такое про неё?

- По осторожнее, Омар. Я лишь сказал то, о чём многие говорят.

- А доказательства есть вашим словам? Как мужчины ответить за слова сможете?

- Я же говорю тебе, я сказал лишь то, что слышал, а не видел.

- Слушай ты, Гафур, пойдёшь и передашь всем, каждому кто не сможет привести хоть одного доказательства за сказанное, я лично буду находить, и отрубать руки.

- То есть?

- В прямом смысле. Мне всех вас, шакалов, покалечить труда не составит. Я ясно всё объяснил?

- Ясно, Омар!

- До свидания!

Сказав это, я хотел ударить Гафура, но заметив наблюдающую за нами его мать, я лишь толкнул его к стене и ушёл. Тем временем, мимо шла подруга Хатидже и, увидев стоящего Гафура, спросила его:

- Мархаба, Гафур. А что это Хамад тут делал?

- Сукин сын, а! Он ещё мне угрожать будет?! – говорил Гафур, не отрывая от меня взгляд.

- Что он сказал, Гафур?

- Про Хатидже спрашивал, мол, какие за неё слухи ходят. Я и сказал как есть, что нехорошие. А он начал, что он весь такой крутой и если кто-то ещё, что-то посмеет про нее сказать, то он руки пообрубает.

- Ничего себе. А ты тоже хорош! Зачем гонишь на девушку?!

- Иди! Иди куда шла, ещё ты меня тут учить будешь! – крикнул на неё Гафур, отгоняя руками.

Подруга моментально помчалась домой к Хатидже. Забежав к ней в комнату, она тут же стала ей всё рассказывать.

- Хати! Ты представляешь, Омар приходил.

- Где? Когда?

- Он зашёл к Гафуру и узнавал про тебя.

- Ай, Аллах! Из всех мужчин он выбрал именно этого верблюда? И что он сказал?

- Гафур сказал, что не хорошие слухи про тебя ходят.

- Вот сволочь. И как мне теперь быть? – с грустью сказала Хати.

- Так ты слушай! Омар высказал ему, что если ещё кто-то посмеет подобное про тебя говорить, он руки им отрубит.

Хатидже растянула довольную улыбку и подошла к окну. Вдохнув как можно больше воздуха, она сказала:

- Он любит меня, сестра. Я знаю. Как же мне повезло с ним.

- Хоть я его и ненавижу, но, видимо он действительно изменился.
Тем временем, я стоял недалеко от окон Хатидже и слушал возмущённого Хакима.

- Омар, что теперь делать? Надо всё равно уточнить, кто она и что из себя представляет. Не бывает дыма без огня, Омар!

- Я знаю, Хаким, знаю. Не дави, мне итак сейчас не особо.

- Что намерен делать?

Немного подумав, я вышел вперёд и направился к окнам Хатидже. Встав за кустами, я свистнул ей.

- Пст! Хати!

Вытянув шею из окна, Хатидже увидела меня в кустах.

- Ой, там Омар!

- Что он хочет? – спросила подруга.

- Зовёт меня. Хочет, чтобы я вышла.

- Пошли, я с тобой пойду, чтобы не заподозрили тебя.

Выйдя из дома, девушки прогуливаясь, направились к полю. Подруга села под деревом, а Хатидже пошла дальше за мной. Подойдя ко мне и присев вместе на землю, я стал гладить её лицо. Хати, прижимая мою руку и целуя мне ладонь, сказала:

- Омар, как же я плакала ту ночь. Ты говорил, что напишешь о решении отца, но ответа не пришло, я не находила себе места. Сейчас мне уже сказали, что у вас горе случилось. Прими мои соболезнования, Омар. Да простит и примет их Аллах.

- Аминь. Как ты можешь усомниться в моих словах, Хатидже?

- Больше никогда не усомнюсь.

- Моя любовь к тебе безгранична, Хатидже. И если ты дорожишь моими чувствами к себе, тогда ты должна быть честна со мной. Ты моё лицо, Хати. И каждый твой поступок, это будет мне или гордостью или позором. Чтобы в наших отношениях не было проблем, лучше расскажи мне всё сейчас.

- О чём это ты, Омар? Что я должна рассказать? – удивилась Хати.

- Почему про тебя дурные слухи ходят?

- Нет, Омар, это враньё! Я никогда и ничего лишнего, себе не позволяла.

- Ты не всегда носила ведь хиджаб? Расскажи, что было до того когда ты начала молится.

- Ничего, Омар, я просто одевалась по свободнее и много красилась. Может это не скромно, но я красивая девушка и свою красоту любила подчёркивать. Надевала обтягивающие платья и носила яркую косметику.

- А мужчины? С ними тебя что связывало?

- Побойся Аллаха! Никогда и ничего меня с ними не связывало, Омар! Все и смотрели, как меня к себе затащить! А Гафур всегда кричал, что я его женой буду! Не добился и стал слухи распускать. Я только одного мужчину любила.

- Кого же?

- Тебя, Омар. И то, я не помнила об этом, я получила сильное сотрясение мозга и потеряла память. Многое восстанавливала постепенно. Мне всё время подруга помогала. О тебе я узнала по своему блокноту, где было всё исписано твоим именем и фото. Тогда я у подруги спросила, кто этот, Омар? А она налетела на меня. Сказала, что ты последняя сволочь.

- Да что я ей такого сделал? За что она меня так не любит?

- Я тоже её об этом спрашивала, но она прекращала все разговоры о тебе. Говорила, что я глупая и влюбилась в тебя, а ты не замечал меня. Потому что был гонщиком и тебя кроме машин и легкомысленных женщин, больше ничего не интересовало.

- Хм… Печально, что люди любят, мало зная, много судить. Ладно, иди домой Хати, а подругу позови. Хочу немного с ней поговорить.

- Хорошо, Омар. Как я не сомневаюсь в твоём слове, так и ты не усомнись в моей чести.

Сказав это, Хатидже поклонилась мне и побежала к своей подруге. Хати присела под деревом, а её подруга направилась ко мне. Подойдя, она села напротив меня и спросила:

- Говори, Омар, что хотел?

- Как грубо. Видимо, я когда-то обидел тебя?

- Может быть.

- Не напомнишь?

- А разве ты меня не помнишь, Омар? – спросила девушка, приподняв одну бровь и внимательно смотря на меня.

- Если честно, нет.

- Вот как? С памятью проблемы что ли?

- Я перенёс тяжёлую аварию. Я многое мог позабыть.

Посмотрев на меня, девушка прищурила глаза. Я пытался увидеть в ней хоть, что-то знакомое, но бесполезно. Я не вспоминал её.

- Имя Мави, тебе ничего не говорит? – спросила девушка.

- Мави? - переспросил я.

В моей голове тут же стали всплывать разные моменты из жизни. Чьи-то голоса, разговоры и движения. Тут я вспомнил девушку, говорящую по телефону и упоминавшую в разговоре имя «Мави».

И снова эти огромные глаза, и крик о пощаде. Я зажал ладонью лицо. Воспоминания словно потоком нахлынули на меня. Перед моими глазами, стал образ девушки в хиджабе, которая говорила, что она и есть Мави - Мавиля. Я вспомнил, как она смотрела на меня и сказала, что девушку, которую мы ищем, покончила с собой.

- Мавиля! – резко выкрикнул я, убрав ладонь от лица.

- Ну, да.

- Подожди, ты же та девушка, которая рассказала мне о смерти той… - произнёс я, и замер.

- Кого той? Ты помнишь ту девушку? – улыбаясь, поинтересовалась Мави.

- Ну, так. Не очень, - сказал я и, испуганно, смотрел на неё.

- Ты что хотел с ней сделать? Надругаться? Опозорить её?

- Это была ты, Мави?

- Нет, Омар не я.

Опустив голову вниз, я сидел как осуждённый. Мне было стыдно. Я не знал, что сказать и как оправдать своё поведение. Не поднимая глаз, я произнёс:

- Я не трогал эту девушку. Я не насиловал её. Я хотел, но не смог. Я до сих пор живу с этим. Когда ты сказала, что она покончила с собой у меня словно крыша поехала. Я потерял двух своих друзей, я потерял сестру. Я даже инвалидом успел стать. Моя шкура испытала всё, что только мог испытать человек в наказание. Но даже всё это, не вернёт родителям их дочь. Но я каюсь. Я сожалею. Мне действительно стыдно, Мави. Я часто вижу эту девушку, часто вспоминаю её взгляд и слышу её голос. Видимо Аллах, не прощает мне это. Я не знаю, как ещё мне заслужить прощения. Я несу ответственность за смерть невинного человека, я страдаю.

Внимательно послушав меня, Мавиля протянула ко мне руку и, взяв меня за подбородок, подняла лицом к себе. Посмотрев в мои глаза, она сказала:

- Аллах всегда простит, Омар, если найти правильный путь к искуплению грехов. А вот жизнь, которую Он нам дал, она бумеранг. Всё что ты сделаешь кому-то, завтра вернётся к тебе. Делай добро и ты получишь счастье, сделай зло и ты будешь страдать. Ты сделал зло, ты пострадал. А ту, которую ты обидел, жива.

- Что?! – не поняв её, спросил я.

- В тот день она в слезах тонула. Забежав ко мне домой, в истерике рассказывала о тебе. Говорила, что встретила тебя. Так обрадовалась, но решила проявить характер, зная, что ты очень наглый. Но твоё поведение оказалось таким грубым, что она решила, не церемонится с тобой и нахамила. Я в шоке её слушала и думала, какая же ты сволочь, Омар. Она всегда тебя любила, но увидев тебя, хотела свою гордость показать.

- А что потом? – спросил я, внимательно слушая Мавилю.

- Она выбежала из дома. Хотела убежать, спрятаться. Я пошла за ней, думала успокоить, но… Она выскочила на дорогу. Её сбила проезжавшая машина. Я тут же вызвала скорую. Было заражение крови и ногу как видишь, ей ампутировали. Момент с тобой она забыла. Кроме меня ни кто и не знает.

- Стой-стой. Что значит, как вижу? – спросил я, и замер.

Повернув голову в сторону Хатидже, которая сидела под деревом и ждала нас, я чуть не начал задыхаться.

- Что с тобой, Омар? Тебе плохо? – взволнованно спросила Мави.

- Это была, Хати? О, Аллах! Она так изменилась. Я её не узнал, бывали моменты, что мне она напоминала ту девушку, но я думал это видения такие.

- Теперь всё знаешь.

- Почему ты сказала, что она мертва?

- Чтобы от тебя отделаться. Я испугалась, когда увидела, что ты пришёл и ищешь её.

- Ясно. Хорошо, идите домой. Как пройдёт достаточное количество времени, я приду её сватать, - говорил я Мавиле, находясь в состоянии шока.

- Хорошо, Омар.

- Мави. Не рассказывай ей. Пусть не вспоминает тот случай, это останется на моей совести.

- Хорошо, Омар.

Кивнув мне, девушка встала с места и побежала к Хатидже. Ощущая сильное головокружение, я поднялся и подошёл к Хакиму. Увидев меня в таком состоянии, он тут же помог мне дойти до дома.
- Что с тобой, ахи? На тебе лица нет, - испуганно спрашивал Хаким.
- Потом…, потом расскажу.
Все оставшиеся дни, я то и делал, что молился и посещал мечеть. Я каждый день начинал с того, что каялся и просил прощения.

Теперь я был уверен, что просто обязан жениться на Хатидже. Я совсем изменился, то, каким я был, и каким я стал, были два абсолютно разных человека. Выйдя из мечети, я направился к кладбищу. По дороге я увидел муллу, который стоял и смотрел на ходячих по земле голубей.

- Ас-саляму Алейкум, Мустафа мулла.

- Ва алейкума Ас-салям, Омар. Гуляешь?

- Да, решил сестру навестить. Я могу с Вами поговорить?

- Конечно, Омар. Я всегда тебя выслушаю.

- Мустафа мулла, у меня один вопрос. Я только что в мечети был, как обычно каялся и …

- Да, я знаю, – перебил меня мулла.

Посмотрев на него, я улыбнулся ему и спросил:

- Всё Вы знаете, мулла. Кто Вы такой?

- В каком смысле? – засмеялся мулла.

- Ну, Вы всегда всё знаете, можете исчезать и так же резко появляться. Вы не меньше вопросов вызываете у меня, чем всё остальное. Вы кто? Ангел? Шайтан? Мираж? Кто Вы, мулла?

- Шайтан? Разве шайтан может находиться в мечети?

- Ангел?

- Разве ты видишь у меня крылья и свет?

- Ну, Вы же не Бог?

- Побойся Аллаха, говорить подобное.

- Отлично. Тогда как мне понять кто Вы? И эти голуби. Когда погиб Саид, ко мне в комнату залетел белый голубь. Перед своей аварией, я так же видел эту птицу. Когда разбились, Салима и Абдулла, она летела над ними. Сейчас Вы стоите и вокруг Вас эти голуби. Хотите сказать это всё нормально?

- Не вижу ничего в этом удивительного, Омар, - сказал мулла и улыбнулся мне. – Знаки, это абсолютно нормальное явление. Умей их понимать и предотвращать.

- Ладно. Тогда у меня есть ещё не менее волнующий меня вопрос. Ведь Всевышний всех наказывает по справедливости?

- Да. Точно так же, как и награждает.

- Это да. Вот у меня вопрос. А разве Ахмед не заслуживает наказания?

- Омар-Омар, – говорил мулла, покачивая головой и слегка улыбаясь. – Разве можно жить и думать, почему тебя наказывают, а другого нет? Ты опять пытаешься спорить с решением Аллаха?

- Ну почему же спорить, Мустафа? Если Аллах Справедлив, почему…

- Если? Ты смеешь усомниться в Его справедливости?

- Ни в коем случае, мулла.

- Омар, тебе не кажется, что слишком много ты думаешь о ненужном?

- Разве я не имею права разбираться в том, что я не могу понять?

- Хорошо, Омар. Тебя волнует, почему не страдает Ахмед?

- Меня это не волнует, меня это удивляет, ведь он ни чем не лучше меня.

- Это ты решил, лучше он или хуже?

- Нет… Я так думаю…

- Омар, каждый должен в первую очередь думать о себе и своих поступках. Пока ты будешь думать, почему Ахмеду хорошо, ты снова будешь терять драгоценное время, которое можно было бы тратить на более важные вещи. Ты начал молится, ты начал вести правильный образ жизни, но почему же ты так не уверен в Боге? Пока ты не будешь поистине верить в Бога, пока не поймёшь полностью, что всё в этом мире происходит по Его воле, ты не сможешь считаться верующим человеком. В чём смысл твоей молитвы, если ты, помолившись, выходишь и позволяешь себе сомневаться в справедливости Всевышнего?

- Я не сомневался, мулла.

- Сомневаешься, Омар. Как бы ты не страдал и не был бы счастлив твой враг, найди в себе силы поблагодарить Всевышнего. И будь уверен в том, что Он всё видит, и Он всем воздаст. Нет цены твоей молитве, если нет в тебе поистине крепкого имана*. ( *вера)

- Да…, наверно, я слишком много думаю, о ненужном…

- Усомниться в Боге, большой грех, Омар. Никогда не сомневайся в Нём и Его могуществе, дабы гнев Аллаха, поистине самый страшный. Ничего не стоит бояться в этой жизни, кроме Аллаха. Поэтому молись, Омар, дабы в тяжёлые минуты, Аллах вспомнит о твоих молитвах и поможет тебе.

- Я постоянно молюсь, мулла, по пять раз в день. Я бросил курить и пить. Я полностью сменил свой образ жизни.

- Двигайся в том же темпе, Омар.

Говоря с муллой, я увидел, идущих мне на встречу, Хакима и Шамиля. Помахав своим друзьям, я сказала мулле Мустафе:

- Извините, Мустафа, я сейчас подойду к друзьям.

- Конечно, иди, Омар.

Подбежав к ребятам, я обнял их.

- Ты чего? – спросил Шома.

- Соскучился, - выкрикнул я, прижимая друзей к себе.

- Оставь да. Ехали, навестим Саида с Абдуллой.

- Поехали, только надо с Мустафой попрощается…

- Кто такой Мустафа? – спросил удивлённо Шамиль.

- Мулла, только он как всегда уже ушёл, – сказал я, смотря на ходячих голубей. - Ладно, пошли.

Сев в машину, мы поехали на кладбище. Постояв немного у могилы Саида, Хаким нагнулся и поставил там какой-то браслетик, из плетёных ниточек.

- Что это? – спросил я.

- Не важно, - сказал Хаким, закапывая браслет.

- Вот хайвайн… - сказал Шамиль, опустив голову.

- Что? – переспросил Хаким.

- Животное ты.

- Это почему ещё?

- Саиду точно сейчас удача не помешает.

- Заткнись, Шамиль!

- Антилопа отвечаю.

- Да всё, успокойтесь, – сказал я, толкая Шамиля в плечо.

Пройдя ещё немного, мы направились к могиле Абдуллы. По дороге я нагнулся к уху Шамиля и спросил его:

- Почему антилопа?

- В смысле?

- Ты Хакима антилопой назвал.

- Ты когда-нибудь антилопу Гну видел?

- Ну, да.

- Что-нибудь тупее этого животного видел?

- Шома прекрати уже. Хватит его в комплексы вгонять.

Дойдя до места, где покоился Абдулла, Хаким снова присел и положил на землю плетёный браслетик. Смотря на это, Шома мне шепотом сказал:

- Прикинь, он сидел и делал эти браслеты для каждого, отвечаю, антилопа гей-Гну.

Засмеявшись, я стукнул Шамиля, дав понять, чтобы он прекратил уже издеваться над Хакимом.

- А разве это ни грех? – тихо спросил меня на ухо Шамиль, наблюдая, как Хаким закапывал браслет.

- Ты про эти браслетики?

- Разве можно такое делать? Я отвечаю он животное.

- Прекрати, Шамиль! Хаким достаточно соблюдающий человек. Я не знаю, что он делает сейчас и грех ли это, но пусть его Аллах судит.

- Я не сужу. Простоя впервые вижу подобное.

- Ещё раз говорю, только Богу известно, что он делает и будет ли он за это наказан. Ты о своих поступках думай. Всё-таки пока ты пьёшь, куришь и способен нарушать все допустимые правила, ты судить Хакима не можешь.

Сказав это, я подошёл к могиле Абдуллы и присев рядом, начал водить рукой по песку, под которым покоился мой друг. Хаким отошёл к Шамилю и о чём-то говорил с ним. Я схватил рукою песок, и, сжимая его, мысленно говорил:

- Прости меня Абдулла, я не знаю, как мне искупить этот грех. Каждый раз понимая, что ты мог сейчас быть со мной, мне становится не по себе, а самое страшное, это осознание того, что ты мёртв по вине моего отца. Я не знаю, как я дальше буду жить зная это, но я прошу у тебя прощение. Прости меня, ахи.

- Ну что, ты идёшь? – спросил меня Шамиль.

- Да. Идём.

Поднявшись с места, мы отправились к нашему захоронению. Небольшой участок, где покоился род Хамадов. Подойдя к могиле сестры, моё сердце стало колоть. Присев рядом, я начал водить рукою по земле, словно гладил песок. Закрыв глаза, я вспоминал всё, что связывало меня с сестрой. Как вместе играли, как радовались или ругались. Я вспомнил, как однажды, мой отец наказал меня и запер в подвале, когда я был ещё ребёнком. Рыдая на холодном полу, ко мне спустилась, маленькая Салима и, обняв меня, пролежала там со мной полдня, пока отец не разрешил мне выйти. Мои глаза прослезились. Просидев там несколько минут молча и периодически вытирая свои глаза от слёз, я нагнулся к земле и, поцеловав песок, сказал:

- Люблю тебя, сестра. Прости, что не успел. Моя ошибка стоила твоей жизни. Если ты меня слышишь, прости меня. И ты, и Абдулла, простите меня, - сказав это, я встал с места и подошёл к парням.

Обняв своих друзей, мы ещё раз посмотрели на могилу и уехали.

Вернувшись, домой я узнал, что у нас во Франции дядя умирал. Отец с матерью и Хасаном, взяли на ночь билеты в Париж. Две недели я оставался один дома. Дни казались длинными и пустыми. Как я не пытался отвлекать себя, всё равно каждый раз проходя мимо комнаты сестры, мне становилось плохо. Выйдя во двор, я присел у дерева и любовался красивым видом природы. Не далеко от наших ворот я услышал тихий разговор двух мужчин. Не поленившись, я поднялся с места и, подойдя впритык к воротам, прижал ухо к стене. Двое мужчин, сидя недалеко от наших ворот на скамейке, обсуждали мою семью.

- Страшный человек этот Кхалед Хамад. Его отец, царство ему небесное, был хорошим и людям столько помогал, а Кхалед что? Столько денег, а ему всё мало. Говорят руки по локоть в крови у него.

- Да, слышал-слышал. Сколько своих убил, ради своей выгоды.

Услышав это, мне стало не по себе. Я всегда знал, что мой отец не маленький человек и что он способен на многое, но чтобы его обсуждали как убийцу, это для меня было шоком.

- Вот дочь умерла его, сын инвалидом был. Аллах всё видит, Махмуд, всех по достоинству наказывает, жаль только, люди не так зрячи, чтобы видеть удары Всевышнего.

- Да, жаль так жаль, дети не виноваты ведь. Но…, за грехи отцов, страдают дети.

Выслушав всё это, я отошёл от ворот, прислонившись к дереву. Я вспоминал как мой отец, засовывал деньги в карман врача, я понимал, что моего друга убил он. Мне стало не по себе. Выбежав из дома, я направился к мечети. Ища глазами муллу, я увидел идущих двух мужчин.

- Ас-саляму Алейкум, простите, вы муллу Мустафу тут не встречали?

- Ва алейкума Ас-салям. Может муллу Нассера?

- Нет, мне именно Мустафа нужен.

Мужчины переглянулись и, что-то сказав друг другу, опять спросили:

- Вы уверенны, что не Нассер?

- Уверен. Мустафа зовут его.

- Тогда не знаем. Мы Нассера только знаем.

Попрощавшись с ними, я вышел во двор мечети и пытался найти взглядом Мустафу. Навстречу мне шёл другой мулла.

- Простите, мулла, Ас-саляму Алейкум.

- Ва алейкума Ас-салям. Да, что такое?

- Где я могу найти муллу Мустафу?

Мулла сделал задумчивое лицо.

- Мустафу? Не слышал о таком. Вы имя верно запомнили?

- Да, это верное имя.

- Хм. Не знаю. Есть Джамал, есть Ибрагим, но вот Мустафы не припомню. Нет у нас такого.

Ничего не понимая, я вынул из кармана телефон и позвонил Шамилю.

- Шом.

- Да, Омар.

- Мархаба, ахи. Ты где?

- Мархаба. Дома, а что?

- А Хаким с тобой?

- Нет. Кстати насчёт Хакима. Я сейчас приеду, кое-что расскажу.

- Хорошо.

Убрав телефон обратно в карман, я отправился домой. Я сидел и раздумывал, пытаясь понять, кто же всё-таки этот мулла и почему его никто не знает. Я бы мог подумать, что я сумасшедший и он мой глюк, но я вспоминал, что его так же видели и Абдулла и Хаким. Спустя время, ко мне пришёл Шамиль. Немного перекусив и пообщавшись, я предложил Шамилю прокататься. Сев за руль, мы катались по городу и общались.

- Так что ты насчёт Хакима сказать хотел?

- А, мы с ним как-то общались и заговорили о твоей помолвке с Хатидже.

- Ну?

- Зуб даю, он гей, Омар.

- Что?! Почему? Что случилось?

- Он так расстроен по этому поводу, другой бы обрадовался, а этот грустит.

- Ради Аллаха, ты сам знаешь, что его характер немного далёк от мужского.

- Омар, ладно он в двадцать лет девственник, ничего, это ещё бывает в наше время, но грустить из-за того, что твой лучший друг женится?

- Шом, его ни разу никто не видел с мужчиной. Как можно обвинять человека в том, чего не знаем? Это харам, Шамиль.

- Омар, посмотри сам на его поведение, я тебе сказал. Когда его увидишь, не удивляйся. У него что-то ни то с ориентацией.

- Ну и чёрт с ним, гей и гей.

- Ты сейчас серьёзно?

- Шамиль, он мне как брат и если он такой, я ничего не могу поделать. Он это скрывает, да и я не видел лично его в таких делах. Не пойман, не вор.

- Ладно, ты прав. Главное к нам не лезет. Хотя, как соблюдающий человек может быть геем?

- Ты опять его судить начинаешь?

- Блин, ну не может быть тот, кто всегда призывает нас к истине допускать то, что не дозволено в нашей религии.

- Ты видел его с мужчиной?

- Я, не видел.

- А вот клевета, Шамиль, не меньший грех. Ещё раз говорю, никогда не суди, пока лично не увидишь. Хаким не был замечен в таких делах, а то, что у него слишком нежный характер, то мы все не идеальны. Ну, такой блин у него характер. Что теперь?

- Ладно. Закрыли. Сам с ним увидишься, скажешь мне своё мнение.

- Договорились.

Довезя Шому домой, я поехал к Хакиму. Зайдя, к ним в гости и поздоровавшись с родителями, я поднялся наверх и зашёл в комнату Хакима.

- Мархаба, ахи.

- О-о-о, Омар. Мархаба.

- Пропал совсем, не видно тебя.

Я посмотрел на Хакима и удивился. Он действительно как-то похудел, вид был замученный и подавленный. Подойдя к нему и сев с ним рядом на диван, я спросил его:

- Что с тобой, ахи?

- А что такое?

- Ты на себя не похож. Ты болен?

- Нет. Я не знаю, не так как-то себя чувствую.

- Пошли к врачу, пусть осмотрят тебя.

- Нет, Омар, не стоит. Я не болен.

- А что хочешь? Хочешь, пойдём в кафе или кино.

- Нет, шукран, ахи.

Хаким прилёг полностью на диван и взял в руки книгу. Делая вид, что он там что-то читает, не отрывая глаз, он спросил меня:

- Когда никях?

- Скоро. Хаким я не пойму, ты так огорчён моей помолвкой?

- Ни в коем случае, Омар, я рад за тебя.

- Тогда поговори со мной нормально. Мне неприятно смотреть на тебя в таком состоянии.

Отложив книгу, Хаким взял мою руку и, сжимая её, смотрел на меня. Вспоминая слова муллы, что надо научиться слышать то, о чём молчат, я пытался прочесть что-то по его глазам.

- У тебя тоска, да? Ты тоскуешь по друзьям?

- Да. Если я потеряю тебя, Омар, я не вынесу этого.

- Ты что? Идиот, как ты меня потеряешь? Я всегда буду с тобой.

Увидев, что Хаким опять наполняет глаза слезами, я понял, что его надо быстрее обнять, иначе смотреть на плачущёго Хакима, было не выносимо. Обняв его, я гладил по спине и пытался утешить.

- Ради Аллаха, ну прекрати, Хаким. Ты же мужчина. Хватит плакать. У меня сестра столько не плакала, сколько ты ревёшь.

- Прости, это от слабых нервов. Я видно слишком слабый эмоционально.

- Всё успокойся. Я поеду домой, там должны племянника привести. Ты успокойся и приходи потом.

- Не уходи, Омар! – выкрикнул Хаким, крепко схватив меня за руку.

- Эй, отдохни. А вечером жду тебя у себя, хорошо?

- Омар…, неужели ты не понимаешь?

- Не понимаю, что?

- Ты должен дорожить теми, кто дорожит тобой!

- Я дорожу, Хаким. Поверь мне.

Ничего не ответив, Хаким отвернулся лицом к стене. Смотря на убитого горем друга, я не знал, что делать.

- Да что с тобой, ахи?

- Ничего, Омар.

Я встал с места и, посмотрев на лежащего в полной потерянности, Хакима, вышел из комнаты. Едя к себе домой, я пытался понять, что происходило с другом. То ли смерть друзей его совсем извела, то ли действительно моя помолвка. Доехав до дома, я поднялся к себе и навалился на кровать.

- Дядя, Омар? – резко выкрикнул, сидящий за моим столом, малыш.

- О, Мухаммед, ты тут?

- Да. Меня привезли уже, – говорил племянник, не отрываясь от компьютерной игры.

- Не успел приехать, а уже за мой компьютер сел, – сказал я и закрыл свою голову подушкой.

Не заметив, как я заснул, меня разбудил противный и надоедливый голос племянника.

- Дядя, Омар, дя-дя-я-я-я-я-я-я-я-я Ома-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-р!

- Да что тебе?

- Я уже сто часов голодный.

- Не бывает сто часов! – говорил я, недовольно вставая с места.

- А мой папа говорит, что время бесконечно, так что бывает сто часов!

- Ай, Аллах, хорошо. Пошли, посмотрим, что ты есть будешь.

Подойдя к моему шкафу и смотрясь в зеркало, я поправлял свои растрёпанные волосы. Мухаммед смотрел на меня и повторял всё за мной, сделав строгие брови и поправляя свои волосы.

- Хм, побриться тоже надо, совсем зарос уже, – сказал я, рассматривая свою щетину.

- Да-да. Хоть и борода это сунна, но и мне пора лицо в порядок приводить, – говорил Мухаммед, потирая свои гладкие щёчки.

Посмотрев на него и улыбнувшись, я спустился вниз и попросил Наифа передать поварам, чтобы нам сделали что-нибудь вкусненькое. Мухаммед стоял за мной и, услышав мою речь, добавил:

- Да-да. Будьте любезны, Наиф, передайте поварам, пусть ещё сделают бутерброды с шоколадной пастой.

- Конечно, принц Мухаммед, так и передадим, – сказал ему, улыбающийся, Наиф и направился на кухню.

- Пошли в зале посидим, подождём, пока нам стол накроют.

Забежав в зал, Мухаммед включил телевизор. На весь дом раздался крик из экрана:

«Ктоооо, живёт на дне океана?»
- Sponge Bob square pants! – выкрикивал Мухамм, поднимая руки вверх.
«Жёлтая губка, малыш без изъяна»
- Sponge Bob square pants!
«Кто побеждает всегда и везде?»
- Sponge Bob square pants!
«Кто так же ловок как рыба в воде?»
- Sponge Bob square pants!

- Ай, Алла-а-а-х! Мухаммед! Выруби это.

- Дядя, Омар, это же наш любимый мультик!

- Пошли лучше на кухню.

- Нет, мы обязаны это посмотреть. Ты, чур, Патрик.

- Почему сразу Патрик? Я Спанч буду.

Развалившись на диване, я попросил принести всю еду в зал. Наблюдая за весёлым малышом, я спросил его:

- Мухамм...

- Да, дядя Омар.

- А что за игру ты играл?

- Там надо завоевателя остановить.

- И ты это сделал?

- Конечно, я-то знаю какие у него планы.

- Ммм, интересно. И какие же? – спрашивал я, мешая племяннику смотреть мультик.

- Его миссия не будет выполнена, пока он не отнимет то, что для меня самое дорогое.

- Хм, подожди. То есть он, пытается завоёвывать то, чем ты дорожишь?

- Ну, да. Он и так позабирал мои замки и земли, вот осталось два села моих, я больше всего потратил сил на них, это мои любимые селения. Надо защищать их пока он не уничтожил.

- Вот как…, а если он уничтожит, что тогда?

- Тогда я убит и, как правитель я прожил жизнь зря и умру с позором.

- А как ты собираешься его остановить? – улыбаясь, я спрашивал племянника.

- Нужно понять его тактику и менять что-то в своих действиях. Это же игра, дядя Омар, тут думать надо.

Посмотрев на увлечённого мультиком Мухаммеда, я нагнулся к нему и поцеловал его в лоб. Не знаю, что произошло в эту минуту, но меня словно током ударило. Было ощущение, что на мою голову упала коробка с записками, которые рассыпались по моим мозгам. Задумавшись, я прошептал себе под нос:

- Пока не отнимет, то чем дорожишь, это не закончится. А если отнимет, то ты не сделал выводов и умрёшь с позором. Он отнимает то, чем дорожишь… Нужно понять его тактику и поменять что-то в своих действиях…

- Что с тобой, дядя Омар? Ты тоже хочешь поиграть в это? – удивлённо спросил Мухамм, внимательно смотря на меня.

- То, чем дорожишь?

- Ну да, например твои машины. Ты же дорожишь ими.

- Хаким…

- Что?

- Мухаммед, сиди тут. Я сейчас быстро схожу в магазин и вернусь. Скажи Радже и Наифу, чтобы следили за тобой.

Схватив телефон и завязывая на голову арафатку, я выскочил во двор и рванул к дому Хакима. Забежав к ним в сад, меня позвал его брат Али:

- Омар?

- Мархаба, Али. Хаким дома?

- Нет, он вышел, сказал, прогуляться хочет.

- Чёрт.

- А что такое?

Ничего не ответив, я выбежал обратно и помчался в сторону мечети, вынимая телефон из кармана и звоня Хакиму.

« Абонент выключен, или находится в не зоны действия сети. Попробуйте перезвонить позже».
Сбросив вызов, я тут же набрал Шамилю.

- Да, Омар?
- Где Хаким?!

- Ва эбель! Зачем орать так? Откуда я знаю, где он?

- Его дома нет, телефон отключён.

- А ты где?

- Я к мечети бегу, может он там.

- В такое время, что ему там делать? Я сейчас буду.

Убрав телефон в карман, я добежал до мечети. Осматривая всё вокруг, Хакима я не замечал.

- Где же ты, Хаким. Куда тебя шайтан ночью потянул?

Я стоял в полной растерянности, а сердце прыгало в груди. Я пытался хоть что-то восстановить в памяти, найти хоть какую-то зацепку всему происходящему. Как вдруг в голове начали всплывать картины. Я видел смеющегося Саида, который держал голубя на плече. Я вспомнил, как птица ударилась в окно, когда я пытался смотреть во двор. Женский голос, просящий меня делать намаз и опять-таки голубь, сидящий в это время на балконе. Прокручивая всё это в памяти, я опять увидел, как птица летела за нашей машиной, а потом кружилась над головами, Салимы с Абдуллой. Вспомнив, что Хаким просил меня начать ценить тех, кто мной дорожит, я начал крутить головой по сторонам и произнёс:

- Аллах всегда нас слышит, но не всем Он отвечает. Аллах даёт нам знаки, но не все их замечают.

Перебирая воспоминания в голове, я выбежал к дороге. Впереди шли две женщины в парандже и о чём-то разговаривали. Подбежав к ним, я начал впопыхах спрашивать их:

- Где тут много птиц водится? Где в нашем городе птицы ходят? Вы видели тут птиц?

Ничего не понимая, женщины закричали. Одна из них схватилась за сумку и стала бить меня по голове.

- Сумасшедший! Полиция! Полиция! Помогите!

Защищая себя руками от побоев, двух сумасшедших дам, я побежал дальше. Пробегая парки и смотря по сторонам, я пытался найти взглядом Хакима, но бесполезно. Остановившись возле памятника и пытаясь, отдышатся, я увидел птичку. Голубь стоял и клевал что-то в траве. Замерев, я стал аккуратно шагать вперёд, стараясь не спугнуть птицу. Сделав ещё пару шагов, я наступил на ветку. От шума голубь взлетел вверх и, покружив надо мной, полетел вперёд. Долго не думая я побежал за птицей. Она летела быстро, но я так же быстро мчался за ней, перепрыгивая бордюры и маленькие ступеньки. Долетев до высокого здания, птица села на крышу. Осматривая дом, я зашёл внутрь.

- Простите, Вы куда? – спросила меня какая-то девушка. Видимо работник данного заведения.

- Как я могу попасть на крышу?

- Никак. Вас ни кто туда не допустит.

- Я Омар Хамад.

- Я очень рада, но это не даёт права пропускать Вас.

- Что? Да ты знаешь кто…. Оф, ладно. Туда совсем нет доступа?

- Нет, Омар.

Выйдя из здания и повернув за угол, я пытался соображать, куда же мне идти дальше. Увидев на стене длинную лестницу, я тут же подбежал к ней и полез по ней вверх. Наконец-то поднявшись на самый верх, я перелез через бортик и начал осматривать крышу. К моему удивлению и счастью, на краю крыши, свесив ноги вниз, сидел Хаким.
Медленно, ничего не говоря, я подходил к нему, протягивая руку. Хаким резко обернулся.

- Омар? – с удивлением спросил он.

- Да. Только ты так не дёргайся. Можно я рядом сяду?

- Нет. Стой там, не надо подходить.

- Хорошо. Стою.

- Как ты меня нашёл?

- Ты сам мне сказал.

- Когда?

- Когда молча, смотрел на меня сегодня, - отвечал я, медленно приближаясь к нему.

- Ты стой, не подходи. Ты что по глазам читаешь?

- Есть немного. Ты давай, вставай. Там брат тебя ждёт.

В эту минуту у меня зазвонил телефон. Медленно вытащив трубку и улыбаясь Хакиму, я ответил на вызов:

- Ты где есть? – кричал Шамиль.

- Я с Хакимом на крыше дома, недалеко от торгового центра, – сказав это, я убрал телефон обратно в карман.

- Видишь, Хаким, нас уже Шамиль ищет. Пошли, спустимся.

- Не хочу, Омар, уходи.

Хаким развернулся обратно лицом к улице и подвинулся ещё ближе к обрыву.

- Подожди, Хаким! Я умоляю, не делай никаких глупостей. Давай спустимся и внизу поговорим, - нервно выкрикнул я, волнительно наблюдая за другом.

Но Хаким меня не слушал, и постоянно смотрел вниз, как будто настраивал себя для совершения полёта. Ничего уже лучше не придумав, я собрал как можно больше воздуха в лёгкие и выкрикнул:

- Я люблю тебя, Хаким!

На крыше зависла тишина. Сказав это, я себя ощутил полным идиотом. Сделав непонятное выражение лица, Хаким развернулся и спросил меня:

- Что?

- Ну, я как бы, люблю тебя.

- Тебе плохо?

- Нет…

Посмотрев на меня, Хаким поднялся с места и подошёл ко мне. Ощущения полного идиотства меня не покидало, но увидев, что Хаким стоял уже рядом со мной, мне стало гораздо легче.

- Я тоже тебя люблю, Омар, - сказав это, Хаким обнял меня изо всех сил.

Я вздохнул спокойно и прижимал Хакима к себе, сжимая рукою его шею. В эту минуту снизу раздался крик Шамиля:

- Эу!? Вы там? Омар? Хаким?

- А вот и Шома пришёл, пошли, спустимся к нему, - говорила, сжимая шею друга.

- Я даже брата так не любил, как тебя, Омар. Ты мне самый родной. Ты всегда ко мне был от души, я ни дня не пожалел, что ты мой лучший друг.

Говоря это, Хаким схватил мою руку и, убирая её от своей шеи, отходил назад. Смотря на него и улыбаясь, я пытался сменить тему разговора.

- Хорошо, ахи. Давай спустимся, Шома ждёт.

- Запомни, что я тебе сказал, Омар.

- Хорошо, только ты не туда идёшь. Хаким, давай спустимся и внизу договорим всё.

Подойдя совсем к краю крыши, Хаким смотрел на меня своими заплаканными глазами и, улыбаясь, протянул руку в мою сторону, словно, что-то отдавая мне.

- Хаким, не сходи с ума. Я мчался к тебе как сумасшедший, я прошу, давай спустимся, нам есть о чём поговорить с тобой.

Видя наполненные слезами глаза друга, я заметил, что Хаким что-то шептал мне. Подойдя чуть ближе к нему, чтобы расслышать его, Хаким сделал пару шагов назад и стоял впритык к краю.

- Ради Аллаха! Что ты говоришь, я не слышу тебя! Хаким, я прошу, иди сю…

Не успев договорить, я увидел, как Хаким резко сорвался вниз и исчез за стеной дома.
От неожиданности я резко выкрикнул и ударил себя ладонью по рту, пытаясь сжимать свои губы как можно сильнее. Медленно упав на колени, я покачивался и пытался прийти в себя. Снизу раздался крик Шамиля. В потоке бесконечного мата, я слышал, как Шома выкрикивал то моё имя, то имя Хакима. Больше я не соображал. Зачем он так сделал, для чего он так поступил. Я ничего уже не понимал. Сидя на крыше и пытаясь дышать, я не мог сдерживать эмоции. Сжимая руками свою арафатку, я начал кричать. Ещё один друг меня покинул и покинул самым мерзким образом. Я понимал, что мог бы схватить его или силой утащить, но я сглупил и не сделал этого. Я поднимал голову вверх и, смотря на синее небо, кричал. Мне было и обидно и противно. Боль и злость разрывали меня. Услышав звуки сирен, я увидел, как ко мне подходил Шамиль. Его рука и рубашка полностью были в крови. Обняв меня, он спрашивал, что произошло. Я не отвечал ему, я только схватил его окровавленную руку и прижал к себе. Как вместо луны приходит солнце, так и вместо наших слёз, приходит покой. Спустя сутки, вернувшись после похорон, мы с Шомой сидели на теплом песке, любуясь видом встречных волны. Смотря на блеск воды, я опустил голову вниз и спросил Шамиля:

- Зачем он так?

- Слабохарактерный. Не вынес потери близких.

- Он всегда говорил, что самоубийство страшный грех, не прощаемый Аллахом.

- Я не знаю, Омар. Я тебе не раз говорил, что он стал странно себя вести. А ты просил меня не судить его и оставить это на волю Всевышнего. Ну что? Оставил? Может если бы мы вмешались, он бы был сейчас рядом.

- Я почти всё потерял, представляешь? Всех кого я так сильно любил, я теряю так же быстро, как летит время. Но его поступок, это было совсем.

- Хорошо, что ты внизу не стоял. Я курил и вас ждал, как вдруг такой шлепок был. Я развернулся и вижу, лежит кто-то. Подбежав, смотрю Хаким. Изо рта фонтаном кровь шла, я его держал за руку, пытался как-то успокоить. А он что-то произнести хотел.

- Он ещё мог говорить?

- Без понятия, но мне казалось, он произносил молитву. Не знаю, вацок. Я так испугался, что сидел и молился рядом с ним.

- Я слышал, как ты матом орал.

- Это в начале, потому что я не понял, что произошло. Он так быстро дышал, тело явно сломано было, изо рта кровь ручьём и что-то шептал. Я уже понял, что ему не помогу и, подумав, что он молится, решил молиться вместе с ним.

- Будем надеется, что Аллах примет его.

- Надеюсь…

В это время мимо нас шли две девушки, приглядевшись, Шамиль стукнул меня по ноге и спросил:

- Смотри, это не твоя, Хати идёт?

- Да, это Хатидже.

Помахав им рукой, Хати и её подруга Мавиля, подошли к нам.

- Примите наши соболезнования, – сказали девушки. – Да простит и примет его Аллах.

- Аминь.

- Как так вышло, Омар? Как он так споткнулся? – спрашивала Хатидже.

- Не знаю, мы собирались слазить и тут он неудачно встал и споткнулся.

- Какой ужас, такая смерть, какая-то глупая даже. Так жалко его, он такой хороший был.

- А вы чего тут гуляете? Дома, не сидится что ли? – возмутился Шамиль.

- Да мы просто, решили по пляжу пройтись и…

- Нечего тут ходить, на хату идите.

Девушки повесили головы и, засмеявшись, убежали.

- Ты чего это? – спросил я Шому.

- Да ходят тут, красуются. Нечего, пусть дома сидят.

Улыбнувшись Шамилю, я снял с себя одежду и, решив немного искупаться, побежал к воде.
Тем временем девочки дошли до дома и уселись в комнате у Хатидже. Снимая с себя платок, Мавиля улыбалась и говорила Хати:

- Видела, как он прогнал нас?

- По-моему, он кого-то ревнует. Тебе так не кажется? – кокетливо спросила Хатидже свою подругу.

- Не знаю. Всё может быть.

Хати открыла шкаф и достала оттуда большую коробку.

- Что это?

- Смотри, – сказала Хатидже и вынула из коробки роскошный наряд для танца.

- Вау, вот это платье. Ты хочешь станцевать в нём?

- Хочу, но смогу ли. Надо сделать так, чтобы нога не была видна.

- Сестра моя, тебе не обязательно выплясывать для Хамада, обойдётся.

- Нет, Мавиль! Я не хочу, чтобы ему чего-то не доставало, чтобы он себя ощущал мужем калеки!

- Ну что ты такое говоришь?! Он тебя любит, а на танцовщиц и в барах насмотрится.

- Никогда! Он мой и смотреть будет тоже только на меня.

Сказав это, Хати полезла в шкаф и стала искать ласины. Надев их на себя, она стала примерять платье.

- Ну, как? Сильно ужасно смотрится?

- Вообще нет, даже сочетается, как будто таков костюм и есть.

- Честно? Не видно ногу?

- Нет-нет. Вообще не видно. Идея с ласинами отличная, ничего не понятно. Надень ещё балетки и вообще ничего не видно.

- А как моё тело? Спина, грудь? Красиво?

- Тут уже, подруга, даже сам Хамад не устоит. Как бы не съел тебя, всю такую аппетитную, – засмеялась Мавиля.

- Теперь, надо ещё суметь станцевать.

Неделями, Хати то и делала, что пыталась научиться красиво и плавно танцевать. Периодически падая и плача от боли и обиды, Хатидже всё равно не останавливалась. Спустя пару месяцев, она уже с лёгкостью исполняла танец живота. Ещё через некоторое время, мой отец разрешил мне сватать Хатидже. Для начала мы решили не играть большую свадьбу, так как я не хотел пировать после смерти друга. Сделав никях, при свидетелях и по всем правилам ислама, отец подарил мне отдельный дом, а так же слуг Раджу и Наифа. Полностью переехав с Хати в наш общий дом, мы любовались свободными комнатами, решая, какой ремонт там делать.

- А тут, сделаем кинотеатр. Как думаешь? – спросил я Хати, внимательно смотря на просторную комнату.

- Омар, я так счастлива. Наконец-то незачем прятаться, незачем переживать. Теперь я твоя жена, а ты мой муж.

- Да. Наконец-то всё уже позади, – говорил я, обнимая за талию Хатидже и целуя её.

- А можно мне Мави позвать сюда? Дом ей показать.

- Конечно, позови.

Улыбнувшись мне, Хатидже позвонила своей подруге и пригласила её в гости. Зайдя на кухню, Хати открыла шкаф и стала вытаскивать оттуда мешок с мукой.

- Что вы хотите, Госпожа? – спросила её, наша повариха Ванесса.

- Это Вы мне?

- Ну, да. Зачем Вам мука?

- Я хотела слойки испечь, ко мне подруга придёт сейчас и…

- Ну что Вы, Госпожа, я сейчас всё Вам сделаю.

- Нет-нет. Я сама могу.

- Но, Госпожа, это моя работа.

Ванесса надела фартук и принялась за работу. Хати вышла из кухни, и направилась к ванной. Приоткрыв слегка дверь, она просунула голову и спросила:

- Омар? Ты в душе?

- Да заходи, Хати, – сказал я, намотав полотенце на бёдра.

- Омар, а чем мне заняться? – спросила Хатидже, стоя ко мне спиной.

- Почему ты спиной стоишь?

- Я подожду, пока ты оденешься.

- Хати прекрати, мы уже женаты.

- Прости, Омар. В этом доме всё делают горничные и повара, я не знаю чем занять себя.

- Хорошо, попроси повара не мешать тебе и сама приготовь что-нибудь. Я поеду в мечеть, а оттуда на кладбище. Вечером, когда вернусь, хочу видеть тебя наряженной без платка и с вкусной едой. Договорились?

- Кончено, Омар.

Поцеловав, сияющую от радости, Хати, я оделся и вышел из дома. Навстречу мне, шла Мави.

- Ас-саляму Алейкум, Омар, - поздоровалась она, кивнув мне головой.

- Ва алейкума Ас-саляма. Рад видеть тебя у нас в гостях.

- Спасибо, Омар.

Зайдя в дом, Мавилю встретила Хатидже. Обнимаясь и радуясь встрече, девушки зашли в спальню и, усевшись на кровать, Хати стала доставать из коробочки драгоценные украшения.

- Ого, это всё твоё? – восхищённо спросила Мави.

- Да, это всё Омар подарил.

- Какая красота. Они наверно целое состояние стоят?

- Да, это всё бриллианты и изумруды. Омар сказал, на днях поедим в ювелирный магазин, где я смогу сама выбрать, что понравится мне.

- Здорово. Теперь ты настоящая Госпожа. А как ваша ночь прошла?

- Мы всё это время вещи переносили, вместе ночевать только сегодня будем. Я так боюсь.

- Думаешь, больно будет?

- Нет же, ни этого боюсь, - возмутилась Хатидже. - Я боюсь за свою ногу. Я даже раздеться не могу, вдруг я ему противна буду.

- У кого какие проблемы. Не говори ерунды. У тебя шикарное тело.

- Я не могу держать себя, делаю вид, что всё хорошо, а сама не представляю, как в кровать с ним лечь. Как он увидит меня без протеза.

- Не грусти, Хатидже. Он любит тебя, он не будет на это обращать внимания. Да и мужчине в постели, уж точно не до твоих протезов. Он будет занят другим.

- Прекрати, смеется. Он ещё как будет смотреть на это. Мужчины даже здоровых женщин перебирают, куда там я.

- Всё будет хорошо. Омар знает, на ком женился и прекрасно понимает, что ему с тобой детей делать. Он работать устроился?

- Да, он у своего отца в фирме теперь работает.

- Вот и хорошо. Он вернётся уставшим, обязательно станцуй сегодня ему, порадуй своего мужа.

- Постараюсь. Надеюсь, всё хорошо будет.

Пока девушки разговаривали у нас дома, я уже был на кладбище и сидя на земле, гладил песок над могилой Хакима.

- Да простит его Аллах, – сказал, стоящий позади меня, мужчина.

Повернув голову, я увидел муллу Мустафу.

- Вы тут?

- Как видишь, Омар. Ещё один друг умер?

- Мулла Мустафа, я всем говорю, что он упал и разбился, но на самом деле он сам с собой покончил. Почему он так поступил, мулла? – спрашивал я, отряхивая штаны и подходя к Мустафе.

- Откуда мне знать, Омар? Это одному Аллаху лишь известно.

- Он не попадёт в Рай?

- Я не знаю, Омар. Не спрашивай меня. Будет так, как решит Аллах.

- Вы мне как-то сказали, что если человек всю жизнь прожил правильно и совершил одну ошибку, то Аллах никогда не перечёркивает хорошие деяния и прощает людей.

- Омар, Аллах всегда прощает, а круги Ада проходит каждый из нас. Не пройдя ступени Ада, мы не увидим Сады Рая.

- Я не пойму, Хаким всегда меня пытался на путь истинный наставить, он даже когда я курил, сказал, что это самоубийство. Что могло управлять таким человеком, чтобы не боятся покончить с собой?

- Откуда ты знаешь, не боялся ли он? Шёл он туда сознательно или был одержим? Он взял страшный грех на свою душу. За такой поступок он будет наказан, Омар. Жизнь даёт нам только Бог, и отнимать её имеет права только Он.

- А не может быть, что Аллах отнял его жизнь, его же руками? Такое же тоже бывает, да, мулла?

- В жизни всё бывает, - приятно улыбнулся Мустафа. - Но не стоит тратить свою жизнь, на эти рассуждения. Если есть вопрос, обратись к Всевышнему, ответы на всё знает только Он.

- Я всегда у Него спрашиваю, но Он же молчит.

- Омар, ответы в твоей голове. Нам не дано уметь задавать вопросы, если мы не будем знать на них ответы. Если Аллах нам подарил возможность спрашивать, значит, Он дарил и возможность отвечать.

- Но чтобы ответить, нужно знать, а я не знаю, мулла…

- Читай внимательней Куран. Всё скрытое рано или поздно становится явью.

Сказав это, Мустафа направился вперёд.

- Вы куда? – поинтересовался я.

- Мне пора идти, Омар, а ты не допускай ошибок, ты уже близок к истине…. - ответил мне мулла и свернул за дерево.

Немного подумав, я направился к своей машине и, выехав из кладбища, подъехал к дому, где жил Хаким. Поздоровавшись с охраной, я зашёл во двор. Возле входа стоял его брат Али.

- Мархаба, Али.

- Мархаба, Омар, - поздоровался брат, пожимая мне руку.

- Я только что у Хакима был, навещал его.

- Не забывай о нём, Омар. Я уверен, даже на том свете, ему приятно видеть, что ты помнишь о нём.

- За это даже не думай, ахи. Али, можно ли мне пройти в его комнату?

- Конечно, если хочешь, можешь посидеть там.

- Да, я бы хотел посмотреть на его вещи.

Поднявшись наверх, Али открыл дверь в спальню Хакима. В комнате ничего не изменилось. На кровати лежал перевёрнутый журнал, шкаф был приоткрыт, а из-за его дверцы виднелась рубашка Хакима.

- Мы всё оставили так, как было в последний день. Он лежал и читал журнал, а потом подошёл к шкафу, взял накидку и ушёл…, - с грустью рассказал Али.

- Он не сказал, куда он так поздно?

- Мама спрашивала его, он ответил, что в магазин, какой-то напиток сильно захотелось ему.

Проведя рукою по столу, я открыл маленький ящик, где лежали разные журналы. Отодвигая их рукой, я увидел тот самый блокнот, где Хаким любил постоянно что-то записывать.

- Это его ежедневник, – сказал Али. – Он постоянно там писал о том, как провёл свой день.

- Ты что читал? – удивившись, спросил я, не поворачиваясь к Али.

- Так, пролистал и всё…

Сказав это, Али вышел из комнаты, прикрыв за собою дверь. Я присел на кровать и, взяв в руки блокнот, начал перелистывать страницы. Записи шли почти от самого детства. Он записывал только самые значимые для него моменты. В начале блокнота, лежала фотография, где нам было лет по тринадцать. Я стоял в каких-то грязных шортах, крепко обнимая Хакима и Абдуллу, снизу, держав в руке мяч, сидел Саид, а рядом высунув язык, стоял Шамиль. Увидев это фото, я улыбнулся. Тёплые воспоминания тут же вызвали во мне приятные эмоции и ностальгию. Пролистав ещё дальше, я увидел ещё одну фотографию. Тут мы были постарше, сидели в кафе и смеялись. Опять все вместе. Читая записи в дневнике и вспоминая, как мы хорошо дружили, я решил всё же узнать, что его толкнуло на самоубийство. Перелистывая страницы, меня удивил тот факт, что Хаким всегда писал про нас, о друзьях, но ни слова о девушках. Ведь действительно, почти за двадцать один год, он не имел отношений с женщинами. Я читал, как он описывал каждого из нас и что он о нас думал. Я даже прочёл, где он описывал Хатидже, считая, что мне будет тяжело с ней жить и, что я тороплюсь с браком. Перелистывая блокнот, я увидел закладку, открыв на этом месте, я прочёл:

« Мне было тяжело видеть своего друга инвалидом, я готов отдать всё, лишь бы Омар смог ходить. Мои молитвы были услышаны. Аллах вернул здоровье, Омару».

Пролистав ещё немного, я прочёл:

«Смерть Саида меня сильно подкосила, авария Омара, меня свела с ума, но когда разбились Абдулла и Салима, я стал бояться. Поистине был велик гнев Аллаха, отнимая у Омара всё самое дорогое. Видеть, как он страдал было не выносимо, все, что переживал Омар, я переживал в три раза тяжелее. Как мне иногда хотелось обнять его и сказать всё то, что я о нём думал, всё то, что я к нему испытывал. Мысль о том, что умрёт и Омар, мне ни давала покоя. Я постепенно сходил с ума, я должен был сказать Омару, что…»

Перелистав страницу, я вдруг заметил, что листы отсутствуют. С блокнота Хакима, грубым образом было вырвано три листка. Я пролистывал ещё раз и ещё раз, пытаясь найти продолжение, но записи отсутствовали.

- Вот чёрт! Ну что? Что ты хотел сказать, блин! – недовольно выкрикнул я, захлопнув его блокнот.

Я не знал, кто вырвал эти листки. Хаким или его брат Али, но я понял, что правды мне теперь никогда не узнать. О чём он думал, что он так хотел говорить мне, это так и ушло под землю вместе с Хакимом.

Спустившись на первый этаж и подойдя к Али, я спросил его:

- Могу я оставить блокнот себе?

- Бери, думаю, он бы хотел, чтобы это было у тебя.

- Да, наверно. Он не оставлял никаких записок?

- Нет, Омар, - внимательно смотря мне в глаза, сказал брат. - Всё что есть, ты мог сам видеть.

- Ладно, спасибо тебе, Али, я тогда поеду.

- Да конечно, как будет время, приходите к нам в гости.

- Обязательно. Шукран.

Выйдя из их дома и сев в машину, я направился к Шамилю. Держа одной рукой руль, а другою телефон, я звонил ему, но трубку никто не брал. Доехав до его дома, я подошёл к их охране.

- Ас-саляму Алейкум, ребята. А Шома дома?

- Ва алейкума Ас-салям. Нет, он уехал с Ибрагимом куда-то.

- А телефон, зачем выключил? Есть номер Ибрагима?

- Не знаю зачем. Записывай Ибрагима номер, - подобно роботу, отвечал охранник.

Достав телефон, я записал номер, который мне продиктовал охранник. Садясь обратно в машину, я позвонил Ибрагиму.

- Да?! - спросили меня на арабском.

- Ибрагим?

- Да-да. Говори.

- Это Омар, я друг Шамиля. Можешь дать ему трубку?

- Что?

- Чёрт. Дай Шамилю! Ему трубку дай!

- Шома? Да, Шома!

- Ибрагим, ты говоришь по английский?

- Что? Ты кому звонишь?

- Я не понимаю тебя Ибрагим! Дай трубку Шамилю блин! Шамилю-ю-ю!

В трубке раздались гудки.

- Отлично!

Так и не сумев поговорить с другом Шамиля, поскольку его друг не знал ни английского, ни арабского, я решил поехать домой. Припарковав машину и поднимаясь в комнату, я услышал смех Хати и Мавили, доносящийся из нашей спальни. Пройдя мимо них, я зашёл в душ.

- Это Омар? – спросила Мавиля.

- Да, Омар пришёл.

- Всё, я пошла тогда. Удачи тебе, сестра, не волнуйся и не смей сомневаться в себе.

- Конечно, Мави. Спасибо, родная.

- Я сама пойду, ты иди к Омару. Не оставляй его одного. Мужчина женится, чтобы получать внимание, которого ему не хватает в не дома.

- Конечно.

Попрощавшись, Мавиля выбежала из дома и уехала к себе, а Хати направилась ко мне в ванную.

- Омар?

- Да.

- Можно мне зайти?

- Нужно.

Я лежал в ванной, полностью наполненной горячей водой и, смотря на потеющий кафель, думал о записях Хакима. Хатидже присела рядом и, гладя мои руки, поцеловала меня в плечо.

- Ты был у Хакима дома?

- Да, заходил, поговорил с его братом и…, ничего особенного. Мавиля ушла?

- Ушла.

- Хорошо, иди, сними платок и распусти волосы. Я хочу выйти из ванной и полежать с тобой. Что-то я уставший совсем.

- Хорошо.

Сказав это, Хатидже побежала в спальню, надев длинное красивое платье и распустив свои волнистые волосы, Хати стала прихорашиваться у зеркала.

- Госпожа Хатидже? – выкрикнула с первого этажа горничная.

- Да-да? Что такое?

- Тут какой-то Шамиль звонит, просит Омара к телефону.

- Сейчас спущусь.

Хатидже спустилась вниз и, взяв домашний телефон, ответила Шамилю:

- Алло.

- Хатидже?

- Да, это я Шамиль.

- Ас-саляму, ухтишка, а где Омар? Я звоню ему, он трубку не берёт.

- Ва алейкума Ас-салям. А… он спит Шом, устал и уснул.

- Уже уснул? Ну, хорошо, передашь, что если что, я с другом к старому домику поехал, он поймет, где это.

- Конечно, Шамиль. Так и передам.

- Давай, ухтишка, удачи вам.

- И тебе.

Повесив телефон, Хати поднялась в спальню. Увидев, что я уже лежу в постели, она тихо закрыла дверь и, подойдя к пастели, легла рядом.

- Омар?

- Да, моя принцесса.

- Что ты с мокрой головой лёг? Хочешь, я тебе высушу волосы?

- Нет, спасибо малыш.

- Ты что устал?

- Есть такое.

- А как я выгляжу? – спросила Хати, улыбаясь и выставляя свои роскошные локоны вперёд.

- У меня нет слов, чтобы описать твою красоту. Ты наверно единственная, на кого я смотрю и успокаиваюсь.

Говоря это, я начал гладить шею Хатидже. Она как всегда, смущаясь, улыбалась мне и постоянно смотрела в глаза.

- Что мне сделать для тебя, Омар?

- Ты и так сделала для меня всё, дав согласие стать моей женой, чего ещё мне желать?

Хатидже заулыбалась и обняла меня.

- Я не верю своему счастью, наконец-то я с тобой, - говорила Хати, прижимаясь щекой к моей груди.

- Да…

- Омар?

- Эм…

- Ты что? Засыпаешь?

- Да мой ангел, я что-то спать хочу.

- Ясно…- недовольно сказала Хатидже и легла рядом.

Ещё немного полежав, Хатидже встала с кровати и спустилась вниз. Пройдя и сев за кухонный стол, у Хати постепенно стали наполняться слезами глаза.

- Что с Вами, Госпожа? – спросила Ванесса.

- Нет-нет. Всё хорошо.

- А почему плачете?

- Я не плачу. Просто, что-то в глаза попало.

- Как Вы так можете, у Вас же такой день сегодня. Вы впервые ночуете вдвоём.

- Знаю, только…

- Что?

- Омар слишком устал. Не до меня ему.

- Ничего страшного, разве это повод плакать? Наоборот, пусть поспит, наберётся сил и к ночи уже как тигр на Вас набросится.

- Ай, Аллах! Что ты такое говоришь?

- А что я такого сказала? Простите, если обидела, но лучше подготовьтесь к ночи. А слезами вы лишь будете огорчать своего мужа.

- Иди, приготовь все сладости, которые любит Омар, скажи, пусть его любимый кальян сделают. Когда я позову, чтобы всё готово было.

- Вот другое дело, – улыбнулась Ванесса. – Сейчас всё сделаем, Хатидже.

Хати побежала в комнату и тихо взяла оттуда свой наряд, украшения и косметику. Зайдя на кухню, она спросила Ванессу:

- Кроме Раджи и Наифа ещё мужчины в доме есть?

- Есть охранники, но они в не дома находятся у них свой отдельный домик, где они живут.

- То есть в нашем доме только Раджа и Наиф?

- Да, если хотите, скажу чтобы они шли в тот домик.

- Да, скажи.

Ванесса кивнула головой и побежала в коридор. Хати тем временем, надела на себя наряд и поправляла свои волосы.

- Хатидже? – закричал я со второго этажа.

- Ты проснулся, Омар? – испуганно спросила Хати.

- Да, я должен ехать, у меня дела ещё. Поднимись ко мне.

- Омар, подожди. Посиди немного и не выходи из комнаты. Я сейчас иду.

- Хорошо, быстрее только.

На кухню забежала Ванесса.

- Госпожа, всё готово. Если хотите я отнесу наверх сладости и кальян.

- Да, неси. И скажи, пусть ждёт меня. Аллах, я что-то боюсь.

- Перестаньте. Посмотрите, какая Вы красавица. Он увидит Вас и с ума сойдёт.

- Хорошо. Да, ты права. Иди.

Ванесса позвала других горничных и приказала им нести еду в нашу спальню, а сама взяла кальян и поднялась вслед за ними. Постучав в дверь, Ванессе спросила:

- Господин Омар?

- Да? Заходите, – ответил я, стоя у зеркала и поправляя свою одежду.

Девушки вошли и поставили прямо на кровать поднос со сладостями, а на тумбочку кальян. Увидев это, я развернулся к Ванессе и удивлённо спросил:

- Это ещё что?

- Это Вам.

- Я понял, но для чего?

- Желание Хатидже.

- Хати хочет, чтобы я ел и курил прямо в спальне?

- Да. И она попросила Вас подождать её, она сейчас тоже поднимется.

Посмотрев удивлённым взглядом на Ванессу, я уселся на кровать и начал пробовать сладости.

- Что же, зови Хати. Скажи, я жду её.

- Конечно, сейчас позову.

Кивнув головой, девушки вышли из комнаты. Подбежав к Хати, Ванесса крикнула ей:

- Всё, Хатидже! Можете идти. Он ждёт Вас.

- Ох, Аллах. У меня сейчас сердце выпрыгнет из груди.

- Не переживайте, он с удовольствием развалился на кровати и кушает сладости. Идите, порадуйте Вашего мужа.

- Аллах Милостивый! – снова, нервно, выкрикнула Хатидже.

- Что такое?

- А музыка где?

- Ой. Действительно.

- Я не привезла сюда ни одного диска.

- Я Вам включу одну песню, ритм то у всех один. Вы главное двигайтесь.

- Чувствую я всё равно от волнения ничего не смогу сделать. Ладно, удачи мне.

- Удачи Вам, Хатидже, – засмеялась Ванесса.

Я сидел на кровати и, кушая шоколад, пытался понять, что это задумала Хати. Тут на весь дом заиграла музыка. Засмеявшись, я поправил подушки и сел удобнее, смотря на входную дверь и преподнося к губам шланг от кальяна. Стоя на первом этаже, Хати развернулась к Ванессе, которая держала планшетник, подключённый к колонкам, и сказал:

- Ты что издеваешься?

- А что такое?

- Что это за песня? Это для гульки в барах, не для танца же!

- Но у меня нет ничего другого.

- Ай, Аллах! Дай-ка мне.

Хатидже нервно листала мелодии, пытаясь найти хоть что-то подходящее.

- Госпожа, у меня ещё Rammstein есть, но не думаю, что Омару понравится Ваш танец под их песни.

- У них для танцев живота песни?

- Ну как Вам сказать, почти… только в немецком стиле.

- Какой ещё немецком?! Ты издеваешься? Ладно, будь что будет, я пошла.

Отдав планшет Ванессе, Хати поднялась по лестнице наверх. Я тем временем сидел и не мог понять, чего же так долго, как вдруг музыка выключилась. Ничего не понимая, что происходит, я продолжал курить кальян, наполняя комнату дымом. Стоя у двери, Хати развернулась, и тихо спускаясь обратно, кричала Ванессе:

- Ты зачем выключила?

- Я вот эту Вам включу. Всё, заходите.

- Ты что совсем уже издеваешься надо мной?

- А что я сделала? – пожимая плечами, спрашивала Ваннеса.

На весь дом снова заиграла музыка. Спальня была окутана серым дымом, который я выпускал в ожидании Хати. В эту минуту, дверь слегка приоткрылась. Выпустив дым изо рта, я смотрел, как в комнату входила Хатидже в роскошном наряде. Убрав поднос на тумбочку, я сел как можно удобнее и растягивая довольную улыбку, любовался своей принцессой. Длинные, волнистые волосы, касались её плеч и талии. На Хати было красивое чёрное платье, усыпанное золотыми монетами. Подобно кобре, она прекрасно двигала телом, постепенно приближаясь ко мне. Я не мог остановить свою улыбку, которая расплывалась по всему лицу. Я восхищался её стройностью и грацией. Наблюдая за её плавным движением рук, я еле себя сдерживал, чтобы досмотреть это до конца. Тем временем Ванесса пошла на кухню, чтобы вынести оттуда косметику Хатидже и увидела лежащие ласины на стуле.

- Ой-ёй-ёй. Кажется, Хати забыла надеть часть костюма, – говорила Ванесса, побежав в зал.

Наблюдая за красотой и грацией Хатидже, я заметил, что она как-то изменилась в лице. Постоянно стала отдёргивать юбку, и смотреть на меня как-то ни так. Не понимая, что с ней, я встал с места и, схватив её за руку, дёрнул к себе. Упав спиной на кровать, она смотрела на меня своими большими и красивыми глазами.

- Омар, я ещё не закончила, - тихо произнесла Хатидже.

- Мне хватит того, что я увидел, – сказал я, поднимая её по кровати выше и ложась сверху.

- Нет, я ещё должна была показать…

Ни дав ей договорить, я спустился вниз и медленно, начал целовать её оголенный живот. От неожиданности всё тело Хатидже покрылось маленьким мурашками. Нежно целуя её тело, я поднялся выше, продолжая ласкать её. Еле касаясь губами её груди, я поднялся к её губам и, медленно спуская бретельки по её плечам, страстно целовал её. Еле дыша, Хатидже расслабилась и наслаждалась любовью в моих объятьях. В это время в доме раздался дверной звонок. Откусывая сочное яблоко и держа в руке ласины, Ванесса открыла дверь. У входа стоял Шамиль.

- Мархаба, красавица! – улыбнувшись, поздоровался Шамиль.

- Мархаба, Шамиль, – сказала недовольно горничная.

Подойдя ближе к Ванессе и прижав её у входя, Шамиль сказал:

- Смотрю, ты меня уже с лосинами и яблоком в руках встречаешь. Не дождалась пока приеду и разделась сама?

- Ты давай берега не путай, обгоревший араб. Отошёл от меня! – грубо высказала Ваннеса.

- Сама ты обгоревшая, я с рождения рыжий. И я не араб, ясно тебе!? - говорил Шамиль, отойдя от Ванессы и проходя в зал. – Я не понял, а что это так музыка орёт у вас? Праздник что ли?

- Да, праздник! Подожди Омара тут, он скоро будет.

В эту минуту на весь дом заиграла песня группы Rammstein. Комната наполнила тяжёлой музыкой немецкого рока. Качая головой и улыбаясь, Шамиль спросил Ванессу:

- Вай эбель. А что за праздник такой? Рок фестиваль по-арабски?

- Сегодня их первая ночь, – кричала Ванесса, пытаясь выключить музыку на планшете.

- Что? – в голос засмеялся Шамиль. - Это только у Омара так брачная ночь проходить может.

- Я не могу вырубить музыку! Сделай что-нибудь!

- Оставь да. Пусть играет. Бодрячком всё будет, - продолжал смеяться Шамиль, ударив Ванессу по плечу.

- Это не смешно, Шамиль! Помоги мне вырубить музыку! – кричала Ванесса, ударяя пальцем по планшету.

Кое-как вырубив музыку, Шамиль и Ванесса направились на кухню. Кушая своё яблоко, Ванесса протирала стол. Шома тоже взял яблоко из вазы и, усевшись возле стола, ждал, пока я спущусь.

- А они давно там?

- Прилично.

- Странно, обычно Омар-гонщик. Уже должен был освободиться, – сказал Шамиль, кусая яблоко.

- А ты прямо султан в постели, да? - говорила недовольно Ванесса.

- Ну, ты меня встречала с ласинами в руках, - дёргая бровями, отвечал Шома. - Меня сложно не хотеть.

Иронично взглянув на самовлюблённого Шамиля, на кухне раздался мой крик:

- Ванесса, принеси стакан воды!

- О! Что я и говорил тебе, – продолжал Шамиль. – Быстрый Омар, что тут скажешь.

Ванесса посмотрела на него недовольным взглядом и, налив прохладной воды в стакан, поднялась на второй этаж. Услышав стук в двери, я накинул на себя халат и вышел к Ванессе.

- Омар, вот Ваша вода и там Шамиль пришёл.

- Он у нас дома?

- Да.

- Хорошо, сейчас спущусь. В комнату никому не заходить пока Хатидже сама Вас не позовёт.

- Да, конечно. Ей что плохо?

- Нет, ей чересчур хорошо, - улыбнулся я Ванессе. - Поэтому не беспокойте её.

Сказав это, я взял стакан из рук Ванессы, и зашёл в комнату. Присев, возле Хати, я протянул ей стакан и поцеловал её в плечо.

- На, пей. Я пойду, искупаюсь, Шамиль пришёл.

- Он у нас?

- Да. Ждёт меня. Ты из комнаты не выходи. Выйдешь, когда мы с Шамилём уйдём.

- Хорошо, любимый, как скажешь.

Поцеловав Хатидже в лоб и улыбнувшись ей, я направился в ванную. Приняв прохладный душ, я оделся и спустился вниз.

- О-о-о, какие люди! – выкрикнул Шамиль.

- Ас-саляму Алейкум.

- Ва алейкум Ас-салям, вацок. Что, как ты?

- Тамам, шукран. Я тебе звонил, у тебя телефон был выключен, а потом мне дали номер какого-то Ибрагима.

- Это мой друг первухенский.

- Какой?

- Ну, с первой Махачкалы, прилетел, отдохнуть у нас.

- Вот оно что.

- С каких пор ты занимаешь любовью под жестокий рок, группы Rammstein?

- Чёрт я сам не знаю, что это было, - смеясь, говорил я.

- Не скромничай, сам наверно попросил, да? А главное строит из себя такого правоверного.

- Заткнись. Отвечаю, я не знаю, что это было. Ванессу наказать надо.

- По-братски дай да, я её накажу. Я её конкретно воспитаю.

- Угомонись, - сказал я, засмеявшись в полный голос.

- Фатма арбуз носит.

- В каком смысле?

- Беременна.

- Ну, что я могу сказать. Аллах милостив к ним.

- Конечно, такие хорошие люди, как Аллаху не быть милостивым к ним.

- Прекрати, Шамиль.

- Сына ждёт. У этого урода, наследник будет.

Я ничего не отвечал и, открыв холодильник, внимательно рассматривал напитки.

- Не знаю как тебе, Омар, а мне, от души скажу, обидно. Обидно, что мой друг Саид с женой погибли, а Ахмед свадьбу играл. Обидно, что Абдулла в земле лежит, а у Ахмеда сын будет. Мне реально обидно, чем он заслужил всё это? Он и гулял как мы, и бухал как мы, но он плодится, а мои братья в земле тлеют.

- Значит, так решил Аллах.

- Омар… Ты себя слышишь?

- Возьми пачку сигарет и поставь её на стол.

- Что?

- Делай что говорю.

- Ну, хорошо, – сказал Шамиль, вытаскивая из кармана сигареты.

- Теперь возьми эту пачку в руки, достань сигарету и закури.

- Ладно.

- Теперь потуши, – сказал я, протянув ему тарелку.

- Ну и? – спрашивал Шамиль, гася папиросу.

- А теперь опять достань сигарету и точно так же закури, только произноси слова молитвы.

- Это сейчас шутка?

- Делай, что я говорю.

Вытаскивая одну сигарету, Шамиль что-то бормотал под нос.

- Громче, чтобы я слышал твою молитву.

- Чёрт, да я не могу так.

- Почему?

- Нельзя так делать. Как ты можешь соединять святые слова молитвы в такие минуты. Я даже руки не мыл.

- Тоже самое, если я предложу тебе выпить, ты не сможешь это сделать, если будешь читать молитву.

- К чему ты это вообще? Конечно, не смогу, не один нормальный мусульманин не позволит себе такое.

- А, казалось бы, это ведь всего лишь слова, Шамиль, обычный набор букв, но посмотри, какую силу они имеют. А теперь представь, какую силу имеет тот, для кого мы эти слова произносим. Шамиль, если бы не молитва, я бы не встал на ноги, если бы не молитва, я бы не имел сейчас Хатидже. Не смотри на то, что ушло. Смотри и молись за то, что есть сейчас! Не плачь о том, что потерял, а молись за то, что имеешь! Вот она истина, Шамиль. Истина одна - она в Боге.

- Мне кажется, ты немного устал.

- Почему ты меня не слушаешь?

- А что мне слушать? Я и так знаю всё то, что ты говоришь. Это как бы ещё с детства внушают.

- Нет, Шом, знать это одно. А ты попробуй понять это. Я пока всё не потерял, не понял этого всего. Всё это время, я, как и ты не понимал, почему ему хорошо, а мне плохо. Почему тот живёт, а мой друг умирает. А почему так, а почему эдак? Наконец-то всё. Точка. Ответ один: «Потому что так решил Аллах, и на всё Его воля». Скажи спасибо тому, что у тебя есть. Молись, и если ты это делаешь от сердца, Он всегда воздаст.

- Прямо вдохновение после брачной ночи.

- Да пошёл ты. Я для кого тут это всё говорю?

- Я понял. Больше ни каких вопросов к Всевышнему.

- И курить брось.

- Это обязательно?

- Да. Просто как будешь брать сигарету в руки, произноси слова молитвы.

- Жестоко.

- Я у Хакима дома был, забрал его блокнот.

- И? Там есть что-то? Ты понял, почему он это сделал?

- Нет, кто-то вырвал три листа из блокнота.

- Как так? Зачем он их вырвал?

- Я думаю это не он. Зачем ему рвать свои записи? Скорее всего, его брат.

- Что там было такого, что он посчитал это лишним?

- Без понятия, Шом, видно Хакиму было, что скрывать от нас.

- Он где-нибудь пишет, что на мужиков иначе смотрит?

- Нет. Ни слова о том, что ему нравятся мужчины. Так абсолютно нормальный.

- А может ему стало стыдно признать эти чувства и он, чтобы не быть геем покончил с собой?

- Я тоже такое допускал, но столько есть геев и они спокойно ходят в мечеть. Их не отличишь от натуралов. Не думаю, что его именно стыд перед своей ориентацией толкнул на такое. К тому же, если он и был геем, он не имел контакта с мужчинами. Получается, ему нечего было стыдиться.

- Тогда я не пойму, как такой Богобоязненный человек как он, смог совершить подобное.

- Одному Аллаху известно. Может действительно, он думал, что если умрёт он, круг моих страданий замкнётся?

- Тормози, чтобы твои проблемы прекратились, надо умереть твоим друзьям? Я что следующий? Прости, Омар, но я отрекаюсь от тебя.

- Вот ты…, так значит, да? Кидаешь мня?

- Да иди ты. Хорошо устроился. Сам натворил делов, а наказанием стала смерть твоих друзей. Ещё чего.

- Ну, брось, над таким нельзя шутить, Шамиль.

- Ладно, я поеду. Ибрашка тоже ждёт меня. Завтра, какие планы?

- Мы с Хатидже поедим на лошадях кататься.

- Долго?

- Я позвоню тебе.

- Хорошо. Ну, давай, любитель жёсткой любви, до завтра.

- Я тебе сказал, я не знаю, кто и зачем включил Rammstein.

- Ой, оставь эти отмазки уже.

Попрощавшись с Шамилём, я направился в спальню.

- Шома ушёл? – спросила Хатидже, отодвинув мне одеяло.

- Да. Завтра с ним погуляем, а потом с тобой на лошадях покатаемся.

- Это хорошо.

Обняв крепко Хати, мы укрылись одеялом и заснули. Спустя пару часов в полной тишине и темноте, я услышал какие-то звуки. Медленно открывая глаза в полусонном состоянии, я пытался разглядеть в тёмной комнате лицо Хатидже.

- Хати? Принцесса моя, ты спишь? – спросил я, потянувшись к её лицу.

Погладив ей щёку и поцеловав её, я лёг обратно, пытаясь заснуть. За дверью снова были слышны чьи-то шаги. Прислушиваясь, я стал вспоминать, кто сегодня из прислуги ночует дома. Пока я думал, дверь в нашу комнату приоткрылась, и кто-то стал подходить ко мне.

- Ванесса, ты? Почему ты входишь без стука? – недовольно спросил я.

Я хотел подняться с места, чтобы поругать Ванессу за подобную наглость, но тут меня как парализовало. Впритык к нашей кровати подошёл Хаким. Он стоял, как ни в чем небывало и смотрел мне в глаза. Его руки были слегка искривлены. Было ощущение, что он сломан. Улыбаясь, он смотрел прямо в мои глаза. Сидя в постели и смотря на него, меня начало тошнить. Хаким сунул руку в карман и что-то вытаскивал оттуда. Пытаясь как-то отойти от шока, я хотел встать с места, но меня как прибили к кровати. Моё тело было твёрдым и не подвижным. Хаким вынул из кармана белого, дохлого, голубя. Протягивая руку ко мне, я видел, как тряслась голова птицы на тонкой и длинной шее. Продолжая улыбаться мне, он швырнул птицу на спящую Хатидже. От увиденного, я пришёл в ужас и, не выдержав, закричал. Услышав мой крик, Хаким недовольно скорчил лицо. Смотря на него, создавалось впечатление, что его внешность вот-вот треснет и распадётся на части. Я понимал, что больше не могу наблюдать за ним и, развернувшись к Хатидже, начал трясти её, пытаясь найти голубя.

- Омар, Омар! – кричала Хати, дёргая меня за плечи.

Я резко открыл глаза. Ничего не понимая, я внимательно смотрел на жену.

- Родной мой, что с тобой? Ты так плохо спал, дергался.

- Никто не входил сюда? – перепугано спросил я.

- Нет. Кто посмеет к нам в комнату войти?

Отодвинув одеяло, я направился к ванной. Умывая своё лицо холодной водой, я смотрел на себя в зеркало и пытался понять, что же случилось. Чувство тошноты меня не покидало. Вспомнив неприятное тело Хакима, меня ещё сильнее затошнило. Не выдержав, я нагнулся к унитазу и вырвал. Услышав это, Хати поднялась с места и подошла ко мне.

- Что такое, Омар? Тебе плохо? Позвать кого-нибудь?

- Нет, всё хорошо. Мне уже легче, - сказал я, открыв кран с холодной водой.

Умывшись, я обнял Хатидже и зашёл в спальню. Мы легли в кровать и укрылись. Хатидже крепко обнимала меня, периодически целуя в шею.

- Я Хакима увидел, - сказал я, гладя по плечу любимую.

- Ай, Аллах, не уже ли его душа не покинула землю. Аллах не простил его наверно.

- Что ты такое говоришь? Аллах всех прощает. Ты что никогда умерших во сне не видела? Это не от прощения зависит, Хати.

- А что он сказал?

- Ничего, молча стоял.

- Завтра я испеку сладости, отнеси его семье.

- Хорошо.

Хатидже положила голову мне на грудь и, поцеловав меня, заснула. Я пролежал с открытыми глазами, смотря на потолок, до самого утра.

Спящий город, разбудил Азан. Для меня нет ничего прекраснее, чем слышать каждое утро призыв к молитве. Совершив намаз, я вышел на балкон. Смотря на спокойный и красивый вид Манамы, я вспоминал свой сон и пытался понять, к чему мне Хаким показывал эту птицу.

- Омар?

- Хати, проснулась уже?

- Да, и помолилась. Ты выспался?

- Не особо. Испеки рулеты, отнесём родителям Хакима.

- Хорошо.

Хатидже спустилась на кухню и принялась готовить. Я в это время переоделся и спустя пару часов, мы оделись и, взяв с собой сладости, поехали к Али.

- Мы будем на лошадях кататься сегодня? – спрашивала Хатидже, пристёгивая ремень.

- Конечно. Отдохнём немного.

- Мы ближе к пустыне поедем?

- Да. Я там любил раньше бывать.

Подъехав к дому Хакима, мы увидели сидящих во дворе его родителей и брата Али. Выйдя из машины и пройдя вперёд, мы с ними поздоровались и отдали коробку со сладостями.

- Ас-саляму Алейкум. Какие люди к нам пришли. Проходите, – говорил Али.

- Ва алейкума Ас-салям. Спасибо. Мы на самом деле пришли передать вам сладости, я сегодня во сне Хакима увидел.

Лицо матери резко опечалилось, муж взял её за руку и спросил меня:

- Он что-нибудь говорил, Омар?

- Нет, Господин, он, молча, улыбнулся мне и ушёл. Наверное, дал знать, что у него всё хорошо.

- Ин ша Аллах, – сказали все хором.

- Ладно, не буду вас задерживать и…

- Что ты такое говоришь, Омар? Оставайтесь, мы наоборот рады видеть вас.

- Спасибо, брат Али, но у нас ещё дела есть.

- Ну, хорошо, но смотри…, как будете свободны приходи, в нашем доме вам всегда рады.

Обняв Али и попрощавшись с родителями, я и Хати направились к машине. Подъехав к моему отцовскому дому, я решил навестить родителей. Зайдя в гостиную, я увидел маму, которая внимательно слушала, как отец возмущался, на своих очередных бездарных работников.

- Омар! Хатидже! – выкрикнула мама, подбежав к нам и обняв нас.

- Мархаба, мама, - сказал я, поцеловав свою маму.

Подойдя к отцу, я протянул ему руку и поздоровался с ним.

- Заходите, как раз мы кушать собирались, - сказал отец.

- Нет, спасибо. Мы запланировали конный отдых сегодня.

- Омар, опять тебя дома не застать, - сказала мама, обнимая Хатидже.

Мой отец смотрел на меня и улыбался. Наверное, он замечал, как я вырос и изменился. Ещё немного пообщавшись с родными, мы вышли во двор и направились к машине. По дороге, я увидел мужчину с ребёнком, идущего к нам на встречу.

- Омар! Стой! - выкрикнул мужчина.

Приглядевшись, я узнал своего брата Хасана и племянника Мухаммеда.

- Ох, Хасан! Брат мой.

- Мархаба, родной. Я уже соскучился по тебе.

- Я тоже. Вы прогуливаетесь?

- Да, дядя уехал с женой, Мухаммеда на меня повесили. Меня уже тошнит от «Спанч Боба».

- О да, это его любимый мультик.

- А ты что? У нас был?

- Да. Пообщался с родителями. Ещё к родным Хакима заходил. Видел его во сне, решил отнести ему сладости.

- Это верно. Как с женой дела?

- С женой по воле Аллаха, замечательно всё.

- У Ахмеда жена беременна, скоро родить должна. Говорят сын, Султаном назовёт.

- Не имя нас красит, а мы украшаем имя. Дай Аллах оправдает это имя ребёнок.

- Дядя Омар? Когда меня к себе пригласишь? – сладко произнёс Мухаммед.

- Скоро, Мухаммед, даже можете сегодня вечером прийти. Мы свободны будем с Хати.

- А моя игра у тебя осталась?

- Конечно, Мухаммед. Ты, кстати, там уже прошёл всё?

- Да, почти. Злодей у меня уже отнял всё. Но я нашёл выход из ситуации, понял, как его победить. Жаль, конечно, что он мою любимую деревню разрушил.

- Значит, всё же забрал самое дорогое у тебя... – произнёс я , с сожалением посмотрев на племянника.

- Ну да, иначе я бы не понял, как его победить.

Немного задумавшись, я хотел спросить малыша, но Хасан толкнул меня в плечо и сказал, что им пора уходить. Попрощавшись с ними, я сел в машину и поехал в сторону пустыря. Дорога, покрытая золотым песком, тут же заставила меня улыбнуться и вспомнить юность. Мы часто с друзьями любили гонять на квадроциклах по барханам. Прямо от меня стояли несколько машин, которые дрифтовали пуская клубы пыли от песка, и дыма от натёртых шин.

- Когда-то я без этого и дня не представлял, – сказал я Хатидже, смотря в окно автомобиля.

- Ничего, сейчас на настоящих лошадях покатаемся. Это куда интереснее.

Выйдя из машины, мы подошли к парню, который сидел на табуретке. Рядом с ним у столба, воткнутого в песок, были на привязи несколько коней.
- Мархаба. На какое время мы можем взять лошадь?

- Мархаба. А Вы тут будете или куда-то далеко ускакать хотите? – спросил мужчина, встав с места.

- Нет, мы тут.

- Тогда катайтесь, пока не устанете.

- Хорошо, – сказал я, протягивая деньги мужчине.

- Прости, брат, а ты не Омар? Омар Хамад?

- Он самый.

- Опа. А чего это ты так? – с улыбкой спросил мужчина, разматывая поводья. - Я даже не узнал тебя. Куда ты пропал? Совсем о гонках забыл. Смотри, что творят ребята на дороге. Не хватает твоих крутых выкрутасов.

- Я уже женатый человек, надо посерьёзнее быть.

- Посмотри на Ахмеда, жена уже родит скоро, а он вон, дрифтует.

- У нас с Ахмедом разный уровень развития.

- А-а-а, он туповат, да? – поинтересовался бедуин.

- Спасибо за коней, мы поедем кататься, - ответил я, выхватив из рук мужчин поводья.

Держа за поводки двух красивых скакунов, я подошёл к Хати и помог ей усесться на лошадь.

- Ну что, Омар, посмотрим, кто быстрее? – улыбнулась Хатидже, погладив гриву лошади.

- Посмотрим. Если проиграешь, сильно не расстраивайся только.

- Боюсь, сегодня плакать будешь ты, Омар.

Запрыгнув на коня, я улыбнулся Хати и, досчитав до трех, мы поскакали вперёд.

Несясь на полной скорости и вдыхая теплый воздух, который бил по лицу, я пытался обогнать свою жену. Она смеялась и, периодически постукивая ногой по брюху лошади, вырвалась вперёд. Свернув за скалы и направляясь ближе к воде, я решил обогнать её и поскакал по трассе. Напротив меня проезжала машина, из окна которой высунулся, Ахмед.

- Куда скачешь, Геркулес?

Я не обращал на него никакого внимания и смотрел вперёд.

- Ну не скромничай, садись, довезу что ли, – продолжал говорить Ахмед, засмеявшись на всю машину вместе с друзьями.

Стараясь обогнать его машину, я понимал, что этот придурок обкурен и опускаться до его уровня не стоило. Ничего не отвечая, я развернул коня и направился к Хати. Ахмед ещё высовывал своё довольное лицо и смотрел мне в след, что-то бранью выкрикивая. Я скакал на лошади по обжигающему песку, крупицы которого постоянно попадали мне в лицо и обжигали кожу. Я старался отвлечь себя и не думать об Ахмеде. Мысленно успокаивая себя, что слова этого идиота ничего не значат, я заметил, как мимо меня пролетела птица. Приглядевшись, я увидел белого голубя. Моё сердце забилось в быстром темпе. Я резко приостановил коня и следил за голубем, который летел к скалам. Не раздумывая, я взмахнул поводьями и помчался за птицей. Пытаясь обогнать её, я начал выкрикивать имя Хатидже, стараясь успеть найти её до того, как это сделает голубь. Доскакав до скал, я спрыгнул с коня и как сумасшедший побежал вперёд, старясь найти жену. На небольшом камне, сидела Хатидже. Увидев её, я тут же крикнул ей:

- Хатидже! Ты что делаешь, родная?

- Смотри, Омар, такая птичка красивая, – сказала Хати, протянув ко мне руку, на которой сидел тот самый голубь.

- Тише, только не спугни птицу, – сказал я, снимая арафатку с головы.

Тихонько подойдя ближе, я накинул шарф на голубя.

- Наконец-то! Попался! – на радостях закричал я.

- Омар, ты что делаешь? Отпусти птицу!

- Нет уж!

- Омар, голубь не причём! Отпусти его, пожалуйста!

Потянув с руки шарф, Хати взяла птицу и аккуратно поставила её на землю.

- Всё, лети малыш.

- Малыш? Да этот малыш шайтана. Я так мечтал его убить. Ты всё испортила, Хати, - возмущался я, смотря на птицу, которая спокойно стояла на песке.

- Прекрати, Омар! Лучше обними меня. Посмотри, какой закат, какие волны. Как красиво стоят эти кони, какой тёплый этот песок. Мы с тобой самые счастливые люди, Омар.

Подойдя к Хатидже, которая сидела на камне и любовалась закатом, я обнял её голову и прижал к себе. Наблюдая за голубем, который расправил свои крылья, высоко взлетел и скрылся за облаками, я немного успокоился. В эту мину Хати резко завизжала и стала трясти рукой.

- Омар! А-а-а! Омар! - кричала жена.
- Что такое? Что случилось?

Схватив руку Хатидже, я увидел на её запястье две точки. Моментально взяв шарф, я стал перевязывать ей руку.

- Щиплет! Что это, Омар!? Меня укусили?

- Ничего страшного, это не большой укус, – сказал я.

Плотно завязав шарф на её руке, я взял Хати на руки и сев на коня поскакали к машине.

- Сколько можешь, высоси яду и сплюнь, сейчас доскачем до машины, я сделаю надрез на твоей руке.

Испуганная Хати, прижимала запястье к губам, пытаясь что-то высосать оттуда. Прискакав к машине, я посадил Хатидже на заднее сидение и, достав маленький ножик, сделал небольшой разрез на руке между двумя укусами. Высасывая и сплёвывая кровь, я обмотал крепко её запястье и сев за руль, рванул к больнице. Всю дорогу Хати смотрела в окно и вытирала свои слёзы.

- Потерпи, моя царица. Потерпи немного, сейчас уже подъезжаем, - говорил ей я, стараясь как-то её утешить.

Глава VII.
Истина.

Доехав до госпиталя, я открыл дверь и, держа за руки Хати, направился к стоящим в коридоре врачам.

- Омар, у меня что-то голова кружится. Мне так плохо, - говорила Хатидже, схватившись за лоб.

- Ничего с тобой не будет! Сейчас тебя осмотрят, у нас не водятся такие опасные змеи. Сейчас врачи всё исправят.

Навстречу нам шёл доктор. Рассказав ему всё, что случилось, он попросил Хати лечь на кровать. Выйдя за дверь, я просил врача сделать всё, чтобы это ни как не повлияло на здоровье моей жены.

- Успокойтесь, Омар. С ней всё будет хорошо, это не смертельно.

- Если ни дай Аллах, с ней что-то случится. Я клянусь, я подожгу всю Вашу больницу.

- Пожалуйста, успокойтесь! С ней всё хорошо. Выйдете на свежий воздух и пройдитесь немного.

Я смотрел на доктора, который спокойно вошёл в палату. Я смотрел на бледную Хатидже, которая лежала без сил на кровати.

- Что с ней!?

- С ней хорошо всё, Омар. Прошу Вас, прогуляйтесь немного.

- Я вернусь. Ни дай Аллаха с ней что-то будет!

Доктор кивал мне головой и поспешил закрыть дверь. Выйдя из госпиталя, я обошёл здание и, сев коленями на землю, начал качаться из стороны в сторону. Теперь я точно сожалел, что не убил эту поганую птицу. Меня всего трясло. Я даже боялся подумать, что с Хатидже может что-то случится.

- Только не она, Аллах. Не отнимай её.

Снова эмоции взяли вверх и я начал терять над собой контроль. Медленно опуская тело вниз, я сжимал руками траву и, прижав лицо к земле, начал плакать.

- Опять тратишь время на ерунду? – резко раздался, приятный мужской голос.

Медленно приподняв голову, я увидел мужчину, стоящего в белом наряде и улыбавшегося мне.

- Мулла? – сквозь слёзы спросил я.

- Узнаёшь, значит с памятью хорошо всё. А чего плачешь, лежишь?

- Мою Хатидже укусила змея, она лежит в госпитале.

- Дай Аллах поправится. А ты зачем в такие минуты тратишь время на слёзы? Зачем плачешь, если она не мертва? Специально гневишь Аллаха?

- Нет, Вы что Мустафа? Я от страха плачу. Если меня и Хати покинет, я…

- Если? Ещё ничего не узнав, ты уже сделал выводы, накрутил себя и плачешь, лежишь?

- Мустафа, что я ни так делаю? Я исправился, я убрал свои плохие привычки, я постоянно молюсь, почему Аллах всё ещё не доволен мной?

- Всё вопросы только к Нему, Омар, я не могу отвечать за Всевышнего. И прекрати заниматься не понятно чем, поднимись.

- Потеря сестры для меня была самой тяжёлой, но я нашёл в себе силы не сдаваться, я женился, я пытаюсь соблюдать всё. Но что-то ни так всё время. Что? Я не могу понять, где моя ошибка?

- А ты не думал, Омар, что Аллах слишком многое тебе подарил?

- Например? Вы о моих родных? Но Аллах, как подарил мне друзей, так и отнял их.

- А как же твоё беззаботное детство? Слава? Статус в обществе? Ты за всё это благодарен Аллаху?

- Конечно мулла, я всегда благодарю Его за то, что я имею.

- А ведь кто-то и не имеет этого, Омар. Я знаю одного человека, он убивал людей. Киллер, проще говоря. Самое интересное, Омар, что каждый раз убив человека, он шёл в мечеть и просил Аллаха простить его за это. А потом, со спокойной душой за то, что он помолился, этот человек ложился спать. Так вот ответь мне, Омар, если цена его молитве?

- Нет. Прощается то, что после, ты уже не совершишь. Но каждый раз делать, и извинятся, это уже грех.

- Так вот, Омар, ты в своих молитвах, печёшься лишь о себе. Пытаясь защищать свою жизнь и жизнь нескольких людей, которыми ты дорожишь. Ты не беден, Омар, чтобы не суметь помочь тем, кто в твоих деньгах нуждается. Ты не немощен, чтобы не суметь протянуть хлеба тому, кто голоден. Пуста молитва тех, кто говорит её не понимая и нет цены тому, кто на словах весь мир спасая, на деле помочь не может никому.

- Мустафа…

- Да, Омар?

Сидя на коленях, я взглянул на гордо стоящего и улыбающегося мне муллу. Мне показалось, что все запертые двери наконец-то открылись. Слова о том, что надо думать не только о себе и близких, как будто раскрыли мне глаза на всё то, что я так долго не замечал. Ведь меня действительно, почти каждый знал в городе, а наша фамилия известна всем. О нашем богатстве наслышаны многие, а я даже не задумался, с кем-то поделится тем, что имею. Внимательно смотря на белоснежное одеяние муллы, которое словно сияло на солнце, я протянул руки к его ногам, пытаясь коснуться их. Мне хотелось поцеловать край его одежды или хотя бы прикоснуться к ней. Ощутить её.
- Поднимись, Омар! Встань!– громко произнёс мулла.


Ничего не отвечая, я сидел на коленях, опустив голову.

- На колени ты встаёшь только перед Богом, ибо могущественнее Него нет никого на свете. А перед людьми спину держи ровно, перед женою и детьми веди себя достойно, а перед матерью с отцом склоняй голову как можно ниже. Они дали тебе воспитание и ты обязан им до конца жизни, - грозным голосом сказал мулла. – Помни, Омар: Моисей пришёл на землю, чтобы спасти. Иисус пришёл, чтобы забрать грехи. Мухаммед пришёл, чтобы защитить. Никто из посланных нам Богом людей, не пришёл, чтобы жить ради себя. Все жили, ради нас. Бог даёт заветы, а пророки подают примеры. Бери с них пример и живи правильно. Тогда ты и обретёшь покой и истину.

Вытирая рукою слёзы, я не мог ничего сказать. Успокоить себя, тоже не получалось. Я пытался дышать и прекратить лить слёзы. Слова муллы были как гром в ясную погоду. Мне казалось, я только что прозрел и наконец-то всё понял. Я понял истину и смысл этой жизни. Живя для себя, мы проживаем данную нам жизнь. Живя ради других, мы проживаем несколько жизней, испытываем самые разные чувства.

- С Вами всё хорошо?– спросил меня мужчина, одетый в форму врача.

- Да… Нормально всё…, - пытаясь, успокоить свой плачь, ответил я.

- Почему Вы плачете? Умер кто-то?

- Нет, Вы что. У меня всё хорошо.

Поднявшись с места, я отряхивал одежду и смотрел по сторонам. Мулла как обычно исчез. Я посмотрел на доктора, который так же смотрел на меня и пытался понять, что со мной. Я достал телефон из кармана и позвонил Шамилю.

- Да, вацок, - ответил Шамиль.

- Мархаба, Шами. Что делаешь? – успокоив себя, спросил я, направляясь в сторону госпиталя.

- Мы сейчас с Ибрашкой поедим к дяде, посмотрим, что у него там с домиком во дворе. А ты?

- Я гуляю.

- Всё хорошо?

- Более чем.

- Ну, хорошо.

- До связи, ахи...

- До связи, Омар.

Убрав телефон, я шёл по улице и смотрел на проходящих людей. На женщин, которые о чём-то говорили и смеялись, на детей которые бегали и что-то кричали. Смотря на всё это, я поднял глаза к небу и прошептал:
- Спасибо Тебе..., за всё..., спасибо.

Я впервые себя ощутил таким свободным. После разговора с муллой с меня как гора камней упала. А когда я так выплакался, с меня словно все беды рекой ушли. Я впервые ощутил такую лёгкость. В эту минуту, по всей улице Манамы раздался сильный грохот грома. Я начал смеяться, пытаясь прикрыть рот руками. Влажный ветер, словно проходил сквозь меня и освобождал мою голову от бесконечных мыслей. Люди стали бежать, закрывая головы газетами. Кто-то быстро запрыгивал в машину, кто-то, смеясь, бежал к магазинам. Люди толкались и, смеясь, забегали в больницу. Небо было светло серое. Маленькие капли били меня по лицу и всё быстрее увеличивались. Я дышал полной грудью, ощущая запах мокрого асфальта. Поднимая руки к лицу, я ловил капли дождя и умывался ими. В кармане зазвонил телефон. Не боясь, что дождь намочит мой мобильный, я вынул трубку и смотрел на входящий вызов от моего сотрудника по работе.

- Да, - чуть ли не смеясь, выкрикнул я.
- Омар, я тут подписал бумаги, которые ты оставил, ещё твой отец сказал, чтобы ты…

- Муамар, слушай меня внимательно, - перебил я своего помощника. - Найди людей, пусть посмотрят самый дальний район от мечети, чтобы ни кому не приходилось столько ездить к ней, постройте там мечеть. Узнай сколько нужно денег, я выделю.

- Эм…Омар…

- Не перебивай! Так же, пусть обойдут все госпитали, посмотрите, где и каких аппаратов не хватает. Всё нужное для больных, лекарство, ремонт, всё! Узнай, в чём нуждаются наши госпитали, запиши всю нужную сумму и скажи мне.

- Хорошо, Омар…, - растерянно говорил помощник.

- Просмотри самые бедные районы и узнай, сколько требуется денег для строительства парков.

- Угу…

- И запиши меня во все благотворительные фонды, которые есть в Бахрейне. Ты всё понял, Муамар?

- Да. Всё будет сделано.

- И как можно быстрее, – сказав это, я убрал телефон в карман и сел на скамейку.

Наблюдая, как люди разбегаются, прячась от дождя, я сидел под ливнем и наслаждался прекрасным воздухом. От сильных раскатов грома, дети начинали кричать. Среди криков я услышал голос Хатидже.

- Омар?! Ты весь промок. Поехали уже. Давно такого дождя не было у нас.

Развернувшись, я увидел свою любимую. Она стояла, прикрывая голову моим шарфом. Я тут же улыбнулся Хатидже и помахал ей. Она кивнула мне и побежала к машине.

- Там был зонтик, я поищу его, - выкрикнула Хатидже.

- Хорошо, моя принцесса, – ответил я ей, улыбаясь.

Продолжая наслаждаться прекрасной погодой, я увидел летящего ко мне белого голубя. Птица села мне на колени и распушила свои перья, словно стряхивая с них капельки дождя.

- А вот и ты, – сказал я, гладя пальцем птицу по голове.

Спрятав лапки под себя, голубь раздулся и тихо сидел на моей ноге. Закрыв глаза, птица спрятала голову под своё крыло. Дождь постепенно прекратился. Я всё ещё не переставал улыбаться и осторожно стряхивал расу с белоснежных перьев.

- Эй, спишь что ли? – спросил я, толкая голубя.

Заметив, что птица не реагирует, я попытался раскрыть его крыло. Но от моего прикосновения, голубь развалился на моей ноге, раскрыв крылья и свесив шею. Погладив её, я понял, что птичка мертва.

- Омар?! Иди уже сюда, поедем, – кричала Хатидже из машины.

Подойдя к дереву, я положил под ним голубя. Погладив птицу, я снова поднял глаза к небу, которое было покрыто фиолетовыми тучами, и произнёс:

- Спасибо тебе за всё, Аллах. За всё, что Ты дал и отнял у меня в этой жизни.

Оставив маленькое тело голубя под деревом, я поднялся и подошёл к машине. Сев за руль, я поцеловал в губы Хатидже, и мы поехали домой.

Глава VIII.
Начало новой жизни.

Сидя на балконе после утренней молитвы, я любовался прекрасным видом Манамы и пил прохладный чай. За прошедшие полгода, я уже успел пожертвовать достаточно большие деньги на благотворительность, постройку мечети, а так же детских парков. Жалею ли я о прошлом? Нет. Те пощечины, которые я получил в прошлом, дали мне силу в настоящем. В детстве я всегда думал, что выпить, закурить или сказать плохое слово, под силу лишь крутым и взрослым парням. Сейчас я понимаю, что сделать это всё не составляет особого труда. Постараться отказаться от всего того, к чему ты привыкаешь с лёгкостью, вот это действительно требует большую силу воли. Стать правильным куда сложнее, чем жить греша, не думая об остальных. Благодаря молитвам я стал сильнее, и призываю к подобной жизни я других. Если у тебя есть много денег, не жалей ими делится. Тот кто, душой своей богат, тот свободен словно птица. Она летает над землёй, смотря на наши лица, как будто хочет нам сказать, что лишь она небес царица. В уме молитву произнося, смысл жизни понимаю, что в этом мире я дитя, который стремится к Раю. Все грехи земли пройдя и стоя возле края, мне лишь вера помогла, и жизнь по новой начинаю. Ко мне подошла Хатидже и сев со мною рядом на диванчик, сказала:

- Какой красивый вид.

- Да. Я каждое утро сажусь тут и пью чай. Это ещё с отцовского дома привычка.

- Омар, может, в кино сходим?

- Мне на работу надо, дел ещё много.

- А когда свободен будешь?

- Ночью вернусь, поедем в ресторан.

- Ну, хорошо. Возвращайся быстрее, мы тебя ждать будем.

- Мы? Ты что Мавилю позовёшь?

- Нет, – заулыбалась Хати.

- А с кем?

- Я не знаю. Либо с твоим сыном, либо с дочерью.

Повернувшись и смотря в сияющие глаза Хатидже, я схватил я её за руки и спросил:

- Ты что беременна? Мы что ребёнка ждём?

- Да, Омар. Я уже несколько дней хожу с этой новостью, вот решилась сказать тебе.

- Аллах! Ты осчастливила меня, Хатидже.

Сев коленями на пол, я начал целовать животик Хати. Поглаживая живот и улыбаясь ей, внутри меня словно тысячи бабочек взлетели вверх. Прикладывая ухо к животу, я рассчитывал что-то услышать там.

- Омар, что ты делаешь?

- Слушаю.

- Нет, он ещё очень маленький. Подожди, подрастет, и ты увидишь, как он двигается.

- Даже увижу? Моя Хатидже, моя принцесса. Я устрою праздник на весь город.

- Нет-нет, Омар. Пусть ни кто не знает. Я не хочу, пусть это останется между нами.

- А родители?

- Скажем только родным и всё.

- Хорошо, как скажешь, мой ангел.

Целуя всё лицо своей любимой, я почувствовал вибрацию телефона.

- Да, – ответил я на звонок.

- Мархаба, Омар. Ты ещё не на работе? Ни хочешь покататься?

- Подъезжай, я сейчас выйду.

- Я через пару минут у тебя буду, спускайся.

- Хорошо.

Убрав телефон, я поцеловал руку Хатидже и сказал ей:

- Я уже пойду. Ночью сходим, куда пожелаешь.

- Хорошо, Омар. Старайся быстрее домой приходить. Не оставляй нас одних.

- Не оставлю. Когда животик будет совсем большим, мы улетим отдыхать. Дай ещё животик поцелую.

Расцеловав живот, я спустился вниз и увидел проезжающего Шамиля.


- Эй! Шома, - крикнул я ему, подбежав к машине.

- Давай, запрыгивай.

- Шом, мне через два часа на работу надо.

- Да успеешь ещё. Ибрашка домой полетел.

- В Россию?

- Ну да, в Махачкалу. Как я хочу туда, если бы ты знал.

- Неужели там так хорошо?

- О-о-о, эти горы, эти звёзды, этот запах шашлыка, только в нашем Дагестане ты кайфуешь до конца!

- Если ты так говоришь, значит там действительно хорошо.

- Да ты ещё лезгинку не танцевал.

- По какому поводу её танцуют?

- Да как душа просит тогда и танцуют. А вообще по праздникам. Свадьба, день рождения и всё такое.

- Ин ша Аллах скоро станцуем, - довольно сказал я.

- А что какой-то праздник намечается?

- Потом поговорим.

- А может действительно?

- Что?

- Поехали ко мне? Бери жену, и полетели в Маху. Увидишь нашу жизнь, горы, нашу кухню.

- Обязательно. Я собираюсь с Хати посетить несколько стран, и если будет возможность побывать у вас, я только рад буду.

- Ты ещё спрашиваешь? Как будете готовы, скажи мне. Моментально вылетим.

- Обязательно.

Проезжая мимо магазинов, я увидел Али, брата Хакима.

- А ну останови машину, Шом.

- Что стало?

- Там брат Хакима стоит, хочу поговорить с ним.

Остановившись, мы вышли из машины и, подойдя к Али, поздоровались с ним.

- Мархаба, ахи. Прогуливаешься? – спросил я.

- Мархаба, ребята. Да, решил покупки сделать. Как ваши дела?

- Спасибо, хорошо. Если хочешь, можем подвезти тебя.

- Нет-нет. Я сам, спасибо. Сегодня был у брата на могиле, – сказал Али, улыбаясь мне.

- Я вчера там был.

- Ты ничего не заметил там?

- Нет. А что такое? – удивлённо спросил я.

- Мне кажется, у Хакима девушка была, – продолжал, радостно говорить Али.

- Почему ты так думаешь? – спросил я.

В эту минуту Шамиль зажал рукою нос, чтобы не рассмеяться и направился к машине.

- Когда я пришёл к его могиле утром, там лежал шикарный букет роз.

- Да? Интересно, кто это мог поставить… Он никогда, мне не рассказывал о девушке.

- И я не слышал никогда, но судя по цветам, у него была любимая. Я если честно, рад.

- Я тогда тоже рад. Молодец она, что навещает его.

- И цветы такие ещё принесла, я даже и не видел таких.

- Ты не видел роз? – с улыбкой поинтересовался я.

- Розы видел, но чтобы голубые. Такое впервые вижу.

Отведя взгляд в сторону, и слегка рассмеявшись, я посмотрел на Али и пожал ему руку.

- Хорошо, ахи. Мы уже поедем.

- Конечно, Омар, удачи вам.

- И тебе.

Сев в машину и смотря на серьёзное лицо Шамиля, который быстро переключал музыку по радио, я спросил его:

- Пацан сказал, пацан сделал?

- В смысле?

- Ну, ты когда-то говорил, что если Хаким умрёт, всю его могилу голубыми розами заставишь.

- Это ни я, - засмеялся Шамиль, всё скрывая от меня свой взгляд.

- Ну, да. Верю, - сказал я, рассмеявшись и толкнув Шамиля в плечо.

- Ну что, в кафе? – спросил Шома.

- Поехали.

Доехав до ближайшего кафе, мы сели за столик и, заказав легкой закуски, обсуждали отдых на родине Шамиля. Спустя ещё некоторое время, Шоме позвонили и попросили приехать. Расплатившись за еду, Шома подбросил меня на работу и попрощавшись, уехал.

Идя по глянцевому коридору бизнес центра, я поспешил в свой кабинет. Но, не успев открыть дверь, меня начал звать мой помощник.
- Омар! Омар! – кричал мне мой коллега Муамар, выбегая из соседнего кабинета.

- Да?

- Омар, Вам прислали благодарственные открытки, от больных детей.

- Как это приятно. Надо будет накупить разных игрушек и подарить им.

- Омар, можно спросить кое-что?

- Спрашивай.

- Вы выделили очень большие деньги на покупку дорогущих лекарств, для неизлечимо больных детей.

- Так.

- Я просто подумал, а если они всё равно умрут, может не стоит так бросаться средствами?

- Я могу купить яхту?

- Ну, можете…

- А построить новый бизнес центр?

- Конечно можете, Омар.

- Правда, всё это круто, да?

- Ну да…

- А ты теперь представь, что я ещё и способен продлить жизнь.

- То есть…

- Смысл в том, что купить яхту и построить центр, полная ерунда по сравнению с тем, что я в состоянии продлевать кому-то жизнь. Сколько стоит жизнь?

- Ну, по идее она бесценна.

- Верно. И дать её или отнять, под силу лишь Богу. А у меня есть средства, которые могут продлить то, что нам даровал сам Аллах. И ты хочешь, чтобы имея такие возможности, я отказался от них, лишь потому, что ты пожалел какие-то бумаги?

- Я не пожалел, просто их можно пустить и в другое русло.

- Пока есть возможность продлевать жизнь, я буду её продлевать, Муамар.

Распахнув двери своего кабинет и усевшись в кресло, я посмотрел на задумчивого Муамара и спросил его:

- Ещё вопросы?

- Нет, вопросов нет. Вам виднее, да и деньги Ваши, Вам и решать.

- Вот и хорошо. Иди, займись делами, - сказал я, потянув к себе папку с договорами.

- Я ещё кое-что узнал, думаю, Вам тоже это было бы интересно знать.

- Слушаю.

- Я тут в госпитале на днях был. Следуя Вашему примеру, навестил больных детей.

- Похвально.

- Да, хотел выяснить, кому и чем я могу помочь. Так вот, конечно, от некоторых увиденных мною людей, Аллах свидетель, я три ночи спать не мог.

- Всё настолько печально? - спросил я, внимательно читая свои документы.

- Омар, это…, это не описать словами…

- Да пошлёт Аллах им здоровья, а их близким терпения. Я хочу тоже туда сходить, лично посмотрю.

- Остальных я видеть уже не смог, мои нервы не такие крепкие.

- Ничего, Муамар, такое нужно видеть. Если каждый будет закрывать глаза на то, что есть и существует среди нас, мы станем бесчувственными, подобными камням пустыни.

- Хорошо, сходим. Только я не об этом.

- А о чём?

- Там была женщина с ребёнком, она о чём-то говорила с врачами, заливалась слезами.

- Наверно кто-то болен?

- Да, её сын. У него ДЦП.

- Что это такое? – спросил я, всё не отрываясь от своих бумаг.

- Это детский церебральный паралич. Я спрашивал у докторов про этого мальчика, он не излечим.

- Как жаль, ты узнай, чем мы сможем помочь им и…

- Нет-нет. Помощь им не нужна, эти люди достаточно обеспечены.

- А что тогда?

- Я просто узнал, что отец этого мальчика, Ваш знакомый, по имени Ахмед.

- Ахмед? – переспросил я, оторвав свой взгляд от документов и взглянув на Муамара.

- Да, он. Плачущую мать мальчика зовут Фатма.

Опустив глаза вниз и ударив пару раз пальцами по столу, словно сыграв мелодию, я поднялся с места и подошёл к окну.

- Ну, вот, это то, что я и хотел рассказать…

- Иди, – сказал я, стоя спиной к Муамару.

- Хорошо, как скажете. Удачной работы, Омар.

Раздвинув пальцами жалюзи, весящие на окне, я посмотрел на небо и выкрикнул:

- Муамар!

Приоткрыв обратно дверь, почти ушедший Муамар, высунул голову и спросил:

- Что такое?

- Мне нужно, чтобы нашли муллу Мустафу в нашей главной мечети и узнали, где он живёт. Если будут доставать вопросами: «А зачем Вам?» Ответь: «Его ищет Омар Хамад. Он и его жена хотят пригласить Уважаемого муллу к себе в гости».

- Хорошо, сейчас же отправлю ребят.

- Дай знать, когда всё сделаете.

Подойдя к столу и взяв в руки документы, я приступил к работе. Не заметив, как пролетели шесть часов, я спустился вниз, чтобы найти нужного мне человека. В это время мне на встречу шёл Муамар.

- О, Омар! – выкрикнул он.

- Опять ты? Я вроде бы дал тебе задание.

- Я его выполнил.

- Ты взял данные о мулле? – с интересом спросил я.

- Да.

- Ну и?

- Там не служит такой мулла.

- Как это? Ты всех опросил?

- Мои помощники там были, они опросили каждого. Ни кто не знает муллу Мустафу. Может он в другой мечети служит?

- Нет. Он точно в этой.

- А кто-то кроме Вас, его видел?

- Конечно, видели. Саид, Абдулла и Хаким. Они видели и разговаривали с ним.

- А где они? Спросите, может кто-то из них знает.

- Они умерли.

- Оу. Примите мои соболезнования.

- Ничего, это давно было.

- А кроме них?

- Только я.

- Не знаю, Омар. Мои люди не нашли его.

- Ладно, я сам найду. Ты возьми документы на подпись, я пока в мечеть поеду, а потом домой.

- Хорошо.

Попрощавшись с Муамаром, я сел в такси и направился к великой Аль-Фатихе. Выйдя не далеко от мечети, я решил пройтись пешком, чтобы осмотреться кругом. Идя по парку, меня привлекли сидящие на траве ребята, не знаю почему, но мне захотелось спросить у них о мулле.

- Мархаба.

- Мархаба, – ответили парни, подняв головы вверх.

- Вы случайно не знаете муллу Мустафу?

- Нет, откуда нам знать его? – ответил один из парней, безалаберно жуя жвачку.

- Просто я подумал, раз сидите тут, может, видели его.

- Не-а. Мы не ходим в мечеть, мы просто тут отдыхаем.

Ребята вытащили сигареты и, закурив, продолжили о чём-то говорить. Сделав от них шаг в сторону, я остановился. Немного подумав, я развернулся к ним и сказал:

- Я бы убрал сигареты на вашем месте.

- Не понял?

- Тут мечеть неподалёку. Дети проходят. Вы не хороший пример подаёте.

- Мы как бы тоже уже не сопляки, да? И мечеть от нас достаточно далеко находится.

- Лучше убери. Это грех, зачем тебе молодому травить свой организм.

- Ты, кажется, муллу искал? Меня не надо учить, что грех, а что нет. Мы тут все грешные, уверен и ты чистотой не блистаешь.

- Верно уверен, я по хуже тебя был. Так что послушай уже опытного и не губи своё здоровье.

- Не переживай так за меня, ты о своём здоровье думай.

- Моё дело предупредить. Только, Аллах тебе здоровье не для того дарил, чтобы ты наплевательски к этому относился. Многие от болезней гибнут, о прекращении их мук у Господа прося. А ты здоровым телом награждённый, не ценишь, дарование Творца.

- Я вообще-то реалист и верю в науку.

- Хм… Это ты к тому, что тебя не Бог сотворил?

- Ну да. А как же дикари и первобытные люди? Ты забыл о них? Мы произошли от них, мы все от обезьян, – сказал парень и начал смеется, делая вид, что остроумно подшутил.

- Даже спорить не буду. Тут ты прав.

- Да? – удивился подросток.

- Да. Ты, скорее всего от обезьяны и произошёл, а я могу гордиться. Я Аллахом сотворен.

Сказав это, я улыбнулся недовольному парню и направился к мечети. Рассматривая каждого прохожего, мне не удавалось найти муллу. Возле стены мечети сидел дедушка. Подойдя, я поклонился ему и, поздоровавшись, спросил:

- Вы может, замечали тут муллу, по имени Мустафа?

- Хм…, нет. Не припомню такого.

- У кого не спрошу, ни кто его не знает.

- А Вы его часто видели?

- Да. Он всегда помогал мне. Давал советы.

- Даже не знаю, сынок. Тут точно нет его.

- Его видели только три моих друга, и то они погибли.

- Попробуй задать себе вопрос, кто это был, что он хотел. Не даёт нам Аллах вопросов, на которые мы не знаем ответов.

- Мустафа мулла тоже мне так сказал. Он говорил, что если Бог создал вопрос, то Он обязательно создал на него и ответ.

- Тогда ищи этот ответ, ведь Аллах тебе дал мозги. Все ответы у нас в голове, просто мы ленимся напрягаться, чтобы подумать. Нынче молодежи совсем лень шевелить мозгами стало, поэтому и мужчины на мужчин не похожи, а женщины забывают цену своей чести.

- Все рвутся к свободной жизни, - улыбнулся я дедушке.

- А разве быть культурным и воспитанным, это такое рабство для Вас?

- Для меня - нет.

- Не вижу я, чтобы люди стыдились оголяться. Не вижу, чтобы молодые парни постыдились бранью говорить. Я не понимаю, что прекрасного в новой жизни пошлости и что хорошего, в измене традиций, веками нам родных.

- Я не знаю. Не смотря на то, что я ещё молод, мне тоже это всё не понятно. Хотя я сам тоже, любил разгульный образ жизни, но…, но жить так, как полагается настоящему мужчине, оказалось куда приятнее.

- Ничего сынок. Это всё временно. Придёт время, когда мужчины устанут от легкодоступных девушек, а девушки устанут от грубости мужчин. Тогда поймут люди цену своей культуры. И поймут женщины, что скромность - это их обязанность. А уважающие себя мужчины начнут достойно преподносить культуру своего народа.

- Ин ша Аллах! – довольно произнёс я.

- Ин ша Аллах! Надо просить Аллаха, дать ещё нам шанс прожить.

- А что нам мало жить осталось?

- Пророк наш Мухаммед, да благословит его Аллах и приветствует, больше всего не хотел дожить до конца света. Ибо гнев Аллаха, это единственное, чего должен по-настоящему бояться человек. И даже тот, кто в муках вечных к смерти будет путь искать, тому Господь не даст покоя и не позволит смерть познать.

- Это да…

- Иди сынок, не трать своё время. Ищи этого муллу.

- А может это был дух? Мой глюк или моё воображение? Но разве, любое нам ведение ни считается проделками шайтана? – продолжал спрашивать я старца.

- Считается. И джины могут нами управлять. Только не забывай, что и тех и других тоже Бог сотворил. Если кто-то из них пришёл на путь истинный тебя наставить, значит, на это была воля самого Аллаха. Главное чтобы с верного пути ты не свернул.

- Я о многом задумался после слов этого муллы. Я действительно многое поменял в своей жизни, только разве в нашем, двадцать первом веке могут такие знамения от Бога приходить?

- К нашим пророкам приходили.

- А я кто такой? Я что удостоился того, чего удостаивались пророки?

- Хе-хе, нет конечно. Ты ведь богатый человек?

- Да.

- Влиятельный?

- Да.

- В двадцать первом веке, вряд ли кто послушает меня, старика из простой семьи. А вот тебя, многие люди послушают. За твоими добрыми делами, многие последуют. Да и деньгами ты способен помочь нуждающимся. А для знамений Бога, ни время, ни век значения не имеют, они были, есть и будут. Просто их надо увидеть и понять. Ты из тех, кто понял, так не сиди на месте, иди и дай понять это другим.

- Обязательно, - улыбнулся я приятному старику.

Поклонившись дедушке, я побежал домой. Идя мимо родных мне районов, где раньше жили мои друзья, Абдулла и Хаким, я увидел стоящего на улице Ахмеда с другом Хусейном. Подойдя к ним поближе, я протянул к Ахмеду руку и поздоровался:

- Ас-саляму Алейкум.

- Ва алейкума Ас-салям, Омар, – сказал Ахмед, недовольно пожав мне руку.

- Слышал, у тебя сын родился? Прости, у меня не было времени, чтобы поздравить тебя.

- Если ты пришёл, над моим горем посмеяться, Омар, то…

- Ни дай Аллах! – перебил я Ахмеда. - Я никогда тебе не уподоблюсь, Ахмед.

- Убирайся, Омар, – сказал Ахмед и повернулся ко мне спиной.

- За грехи отцов, страдают дети, Ахмед. Ин ша Аллах, второго ребёнка, Бог тебе пошлёт здоровым. Обязательно оцени такой дар и воспитай дитя так, чтобы он не врал ради своей выгоды как ты, чтобы не бил и не унижал людей. Когда ты уводил чужую жену, должен был думать головой, а когда толпой меня на инвалидной коляске били, ты должен был о последствиях задуматься. Мира тебе и твоему дому, Ахмед.

Высказав всё это, я попрощался с ним и направился домой. Зайдя в зал и рухнув на диван, я был таким уставшим, что тут же начал засыпать.

- Омар? Это ты? – спросила, вошедшая в комнату, Хати.

- Да, мой ангел. Иди ко мне.

Хатидже тут же подбежала ко мне и, обняв меня, начала целовать мне всё лицо.

- Омар, ну где ты так долго был?

- На работе. Любимая, как ты себя чувствуешь?

- Всё хорошо. Пью соки, радуюсь. Рассказала маме о том, что беременна, она очень рада за нас.

- Сейчас самое главное думай о своём здоровье и здоровье нашего малыша.

- Конечно, Омар, я уже собрала кучу журналов и читаю всё, для будущих мам. Я так же позвонила и твоей маме, всё рассказала. Она очень рада и они ждут нас в гости.

- Вот и умница. Обязательно сходим. Не хочешь в Россию?

- Ого. Не знаю, там наверно так холодно.

- Мы можем летом полететь, у нас как раз тут жара.

- В августе священный Рамадан, мы не сможем улететь.

- После Рамадана полетим. Да и там тоже мусульмане, там соблюдают это.

- Разве, Русские мусульмане?

- Ну, Шамиль мусульманин и сказал, что у них все там мусульмане.

- А Шамиль, он Русский?

- Нет, он Дагестанец.

- Что-то я запуталась.

- Ладно, придёт Шамиль, у него и уточним. Сегодня пытался муллу Мустафу найти.

- И как? Нашёл?

- Нет. Представляешь, ни кто не знает его.

- Как же так?

- Вот так, а те, кто знали, умерли.

- Аллах Милостивый, что за страшные вещи ты мне говоришь.

- Ладно, не думай об этом.
- Мавиля приходила.

- Вы всё не наболтаетесь?

- Ну, Омар. Она моя подруга, сестра моя.

- Хорошо, не злись.

- Она мне сказала, что у Ахмеда больной сын родился.

- Да знаю.

- Это так страшно, я так боюсь, Омар.

- Ты то чего боишься?

- Не знаю. Почему у таких здоровых родителей, такой ребёнок?

- Так решил Аллах, и мы не имеем права задавать подобных вопросов.

- Как мне жаль его жену, такое горе.

- Оф, Хатидже! Всё, прекрати! Я не хочу подобных разговоров в нашем доме! Ты сейчас в положении и думаешь о том, что у кого-то родился больной ребёнок? Пусть за это они и их родные пекутся, но не я и не ты! Ты поняла меня?

- Не кричи, Омар. Я всё поняла, не кричи только на меня.

- Тогда это первый и последний раз, чтобы я в моём доме слышал об этих людях.

- Хорошо ,Омар, как пожелаешь.

- Иди, займись чем-нибудь, а я отдохнуть хочу, - недовольно сказал я.

- Один?

- Да, один.

Грустно вздохнув, Хатидже поднялась с дивана и направилась на кухню. Сев за стол, она взяла персик и катила его туда-сюда по столу.

- Не играйтесь с едой, Хатидже, – сказала, горничная, Ванесса.

- Омар накричал на меня. Я всего лишь посочувствовала, что у наших знакомых больной ребёнок, а он уже кричит.

- Конечно, он за Вас переживает. Вам нельзя сейчас о таких вещах думать.

- Так переживает, что кричит.

- Он мужчина, Вы же знаете их. Они милые и пушистые, но стоит сказать то, что им не нравится, они превращаются в бесконтрольных, хищных существ. Тем более он после работы, уставший.

- Я столько часов его жду, хочу каждую минуту с ним проводить, а он даже не задумывается. Пришёл, упал на диван и ещё кричит на меня.

- Да прекратите же Вы. Ну что Вы уже накрутили себя.

- Мне обидно просто, не так я жизнь в браке представляла.

- Хатидже, Вы сейчас беременны и любая мелочь, Вам будет казаться раздражительной. Не принимайте всё так близко к сердцу, а Омару дайте отдохнуть. Поспит, встанет и снова будет у Вас всё как обычно.

- Да… пожалуй ты права Ванесса.

Спустя пару часов, за окнами стояла глубокая ночь. Хатидже успела приготовить еды и найти в интернете, кучу разных картинок детских комнат.

- Хатидже? Хатидже? – постукивая по двери в спальню, спрашивала Ванесса.

- Да-да. Заходи.

- Там Шамиль приехал, охрана естественно его пропустила, он у дверей стоит. Мне открыть ему?

- Нет. Я не могу впустить в дом мужчину, пока спит мой муж. Подожди, я разбужу Омар.

- Хорошо.

Спустившись в зал, Хати подошла ко мне и, гладя моё лицо, шёпотом звала меня на ушко:

- Омар. Мой любимый, мой родной. Проснись, Омар.

- Что такое? – вяло, спросил я.

- Ути, мой соня. Уже ночь, ты ещё ни ел.

- Я не хочу.

- Там Шамиль пришёл.

- Шамиль? Ну, а что молчишь? Где он?

- Стоит у входа, ждёт.

- Как ждёт? Хатидже! – недовольно выкрикнул я, подскочив с места.

- Что, Омар? Опять я виновата?

- Оф.

Выбежав из зала, я пошёл по коридору к ванной и, увидев идущую мне на встречу Ванессу, крикнул ей:

- Впусти Шамиля в дом.

- Да, конечно, - опустив голову, сказала она и поспешила к дверям.

Подойдя к входу, Ванесса открыла Шамилю двери.

- Это судьба, что ты каждый раз меня у входа встречаешь? – сказал Шома, растянув довольную улыбку.

- Нет, это моя работа. Заходи.

- А что так долго? Где все?

- Отдыхали. Проходи в гостиную.

Усевшись на диване, Шома ждал пока я подойду. Спустя ещё пару минут, я наконец-то зашёл в зал и поздоровался с ним.

- О, ты чего так долго не открывал? Ас-самляму Алейкум.

- Ва алейкума Ас-салям. Я заснул, не слышал, извини.

- Оставь, да. Нормально всё. Я зашел, чтобы позвать вас на праздник.

- Какой праздник?

- В городе, что-то намечается, я забыл что. Но думаю, будет весело.

- Ну, думаю, можем поехать. Сейчас скажу, чтобы Хатидже собиралась.

- Конечно, поехали, что вы дома тухнуть будете.

- Ванесса. Скажи Хати, пусть оденется и спускается, мы поедем гулять.

- Сейчас, – ответила горничная и побежала наверх.

- Я ещё тут подумал, у вас же никях был, а свадьбы пышной так и не сыграли. Может, задумаешься над этим? А то хочется уже на свадьбе погулять.

- Уже как-то не получится.

- Почему?

- Ну…

- Что стало?

- Хати уже в положении и…

- Что?! Да ты что?! И ты молчал!? Поздравляю, ахи.

- Да, спасибо. Просто не хотим об этом пока говорить, счастьем надо делиться, когда оно полностью готово, а не когда намечается.

- От души. Так рад, теперь ты папа Омар. Вот это время летит.

- Да…

- Скажите, папа Омар, какие у вас ощущения?

- Так спрашиваешь, как будто я беременный. Если честно, ощущений пока никаких. Просто какое-то счастье внутреннее и волнение, я какую-то ответственность на себе чувствую.

- Блин, я сейчас расплачусь.

- Иди ты, Шамиль, я тут душу раскрываю, а ты издеваешься.

- А что? Мы Даги тоже, очень сентиментальными бываем.

- Да, кстати, мы тут с Хати запутались немного. Вы Дагестанцы, вы Русские?

- Нет, я конечно слышал что у арабов очень редкий вид развития мозга, но что бы так…

- Я серьёзно.

- Мне уже тоже не до шуток. Я даже волноваться начал.

- Шом, серьёзно. Почему живя в России, ты Дагестанец?

- Ты географию проходил?

- Там о Дагестане не рассказывалось.

- Конечно, наверное, араб преподавал?

- Вообще-то грек.

- Ты Россию видел?

- Ну, я понял, что она большая и многонациональная, но ты говорил, что у вас отдельная страна.

- Не страна, а республика. Да мы республика Дагестан, которая входит в состав РФ. Короче, кто был Хаким по нации?

- Индиец.

- Ну вот, а живёт на земле арабов.

- Но у нас нет Индийской республики тут.

- Ну, ты не сравнивай ваш Бахрейн, с нашей Россией. Тоже мне, муху со слоном ровняет.

- Ну, всё, я понял. Ты Россиянин, а по нации Дагестанец. Так бы и сказал.

- Дагестанец не нация. Это, то же самое, если ты скажешь что ты по нации Бахрейнец.

- Алла-а-а-х, как у вас всё сложно.

- Господин Омар, – прервала нас Ванесса.

- Что такое?

- Хатидже не хочет идти гулять, попросила передать, что останется дома.

- Как это так? Ладно, займись своими делами, я сам с ней поговорю.

- Хорошо, – сказала горничная и вышла из комнаты.

- Не понимаю, она сама просила погулять с ней ночью.

- Это только начало, Омар. - Я помню, когда у нас Мадина беременна была, бедный Мага, чего только не натерпелся. Они постоянно капризничают, постоянно на нервах.

- Я поднимусь, поговорю с ней, подожди пока.

- Можно я пока Ванессу воспитаю, немного?

- Нет! Сиди и жди! Я сейчас вернусь.

Поднявшись в спальню к Хати, я присел рядом с ней на кровать и смотрел на монитор её ноутбука.

- В интернете сидишь? – спросил я. - Тебе вредно столько возле компьютера быть, одевайся, поедем, погуляем, сегодня праздник в городе.

- Не хочу.

- Хати. Перестань капризничать. Одевайся и поедем.

- Омар, я действительно не хочу.

- Закрой ноутбук.

- Я хочу ещё посмотреть.

- Я сказал закрой ноутбук. Я жду тебя внизу, если в течение восьми минут ты не спустишься, то ложись спать, мы без тебя поедем.

Сказав это, я вышел из спальни и, подойдя к Шамилю, махнул ему рукой.

- Всё? Что она сказала?

- Характер мне свой показывает.

- Не злись, тебе ещё девять месяцев это видеть.

- Не на того напала, я не буду терпеть подобного. Пошли, подождём её в машине.

Выйдя во двор, мы дожидались Хатидже, сидя в авто. Я постоянно смотрел на свет, горящий в окнах нашей спальни, спустя пятнадцать минут, свет потух.

- Вот даёт, а, – сказал я, смотря на окна.

- Иди к ней.

- Если я сделаю первый шаг, я буду слабым и бесхарактерным.

- Мужчиной испокон веков звался тот, кто умел первым делать шаг вперёд, как навстречу опасности, так и навстречу своей любви. Подойти, и мирится первым, это тоже подвиг. Пусть маленький, но для девушки это очень многое значит в отношениях.

- Какой ты умный дагестанец, а.

- Да мы все прошаренные как советы давать, а когда самих касается, теряемся.

- Не теряйся больше, тебе не идёт, - сказал я, ударив Шому по плечу. - Ладно, пойду к Хати.

- Давай, вацок. Если что, то я в центре.

- Хорошо.

Пожав руку Шамилю, я вышел из машины и, зайдя домой, поднялся в спальню, где лежала Хатидже. Расстегнув рубашку и бросив её на стул, я прилёг возле Хати и, гладя её волосы, спросил её

- Любимая моя, ты почему обиделась?

- Ты что не поехал? – спросила Хатидже, не поворачиваясь ко мне.

- Нет. Без тебя мне, что этот праздник? Ни радости, ни отдыха.

- Правда?

- Правда. Повернись ко мне, дай обниму.

Развернувшись, Хати прижалась к моему телу.

- Не обижайся на меня, мой ангел, ты же знаешь, как я люблю тебя и дорожу тобой.

- Знаю, Омар, знаю, – сказала Хати, целуя мне шею.

- Завтра я поеду в госпиталь, хочу проведать больных деток, Муамар накупил им много игрушек.

- Омар, этим детям не нужны игрушки.

- Да? А что им нужно?

- То, что не ценят обычные люди.

- Что же это мы не ценим?

- Здоровье и любовь. Что им игрушки? Что им деньги, курорты и машины? Им бы бегать по траве, радоваться солнцу, радоваться любящим родным и друзьям. Быть здоровыми.

- Я сколько могу, помогаю им. Но ни всех Аллах помиловал. Многие не излечимо больны.

- Не думай о плохом. Лучше поцелуй меня.

- Ну, это можешь и не просить, целовать тебя я готов бесконечно.

- Я готова отдаться вашим поцелуям, приступайте. Только с условием, что это перерастёт в страстную любовь.

- Эм, а малыш?

- А что малыш?

- Ну, это не мешает там…

- Ома-а-а-р, - в голос засмеялась Хатидже. - Какой же ты у меня милый.

- Тоже мне, умная. Я просто спросил.

Проведя прекрасную ночь, полной любви с Хатидже, наутро следующего дня, сразу после молитвы, я заехал на работу. Решив нужные вопросы по работе, я позвал Муамара и сев с ним в машину, мы отправились в госпиталь.

- Вы нашли того муллу? – спросил меня Муамар.

- Нет. Наверно мне и не нужно его искать.

- Почему?

- Он всегда со мной. В моих мыслях.

- Ого.

- А то, - сказал я, Муамару.

- Мы приехали, – выкрикнул водитель.

Выйдя из машины и зайдя в госпиталь, мы направились по больничному коридору. Встретившись с главврачом, он начал рассказывать нам о больных. Мы накинули на себя халаты и ходили за доктором, который рассказывал нам о разных больных, показывал их и знакомил с ними. Я узнавал про каждого, кто нуждался в дорогих лекарствах и операциях.

- Доктор, помните, Вы мне показывали больных, которые были с отклонениями, так сказать, на которых без слёз не взглянешь, – спросил Муамар.

- Да-да. Вы хотите навестить их?

- Да, я хочу, чтобы и Господин Омар посмотрел.

- Хорошо, идёмте за мной.

Поднявшись куда-то по лестнице, доктор приоткрыл дверь в палату и сказал:

- Тут у нас Рания, заходите, поздоровайтесь с ней.

Войдя в комнату, я увидел женщину, которая сидела на больничной койке, с ребёнком на руках. Как выглядел этот ребёнок, я описать не могу. Я пытался как-то собрать свои силы, чтобы не дать женщине понять состояние моего ужаса, который охватил меня. Муамар, подошёл ко мне поближе и шёпотом сказал мне на ухо:

- Я Вам говорил. На всех спокойно тут не взглянешь, Вы только не стойте как каменный, поздоровайтесь хотя бы.

Немного поморгав глазами, я оторвал взгляд от ребёнка и, еле выдавив на лице улыбку, поздоровался:

- Ас-саляму Алейкум.

- Ва алейкума Ас-салям. Это Вы Омар Хамад? – приятно улыбаясь, спросила меня женщина.

- Да, я это.

- Да видит Аллах, сколько дуа я за Вас делала. Вы так помогли мне и моей дочери.

- Ну что Вы, помогать друг другу это обязанность любого уважающего себя человека.

- Я Вам безумно благодарна, низкий Вам поклон. Рания, скажи дяде Омару спасибо.

Девочка попыталась, что-то произнести, но торчащие в разные стороны зубы и перекошенная челюсть, не позволяли ей это сделать.

- Нет-нет. Не стоит. Мне только в удовольствие помогать. Главное терпите, Аллах любит терпеливых.

- Терпим, Омар, терпим, - как-то тяжело вздохнув, ответила мать.

Поклонившись женщине, мы вышли из палаты и направились дальше. Зайдя во вторую комнату, доктор снова улыбнулся и пригласил нас войти.

- А тут у нас Рашид. А ну Рашид, поздоровайся с дядей Омаром и Муамаром.

Пройдя вперёд, я увидел лежащего на больничной койке мальчика. Размер его головы привёл меня в ужас, я смотрел на его малюсенькие глаза и слушал, как слюнявя рот, он пытался со мной поздоровался. Смотреть на это, я больше не мог. Выйдя в коридор, я присел на скамейку и закрыл лицо руками.

- Что с Вами? – спросил, подбежавший ко мне, Муамар.

- Я не могу это видеть.

- Я предупреждал. Вы ещё рано сдались, там есть один мальчик, у него вообще не понятно где руки, а где ноги, я, когда это увидел…

- Всё! Достаточно! Пошли отсюда.

- А нормальных детей не навестим?

- Нет. Я сейчас не в состоянии кого-либо видеть.

- Хорошо, Омар, поехали.

Попрощавшись с врачом, мы сели в машину и уехали. Я не могу сказать, что я трус или слабак, но когда я понимал, что скоро стану отцом и жду своего ребёнка, на детей с отклонениями мне было смотреть страшно. Мне хотелось быстрее покинуть госпиталь и забыть то, что я там видел.

- Меня у мечети высадите, – сказал я водителю.

- Хорошо.

Доехав до нужного мне места, я пожал руку Муамару и направился к мечети. Усевшись возле прохладной стены Аль-Фатихи, я прикрыл ладонями глаза и заплакал. Сквозь слёзы я просил Аллаха защитить всех людей на земле от подобных болезней, я молился за каждого человека на планете и просил, чтобы люди перестали гнаться непонятно зачем и плакать по всяким глупостям. В эту минуту по моему плечу, кто-то похлопал.

- Опять плачешь?

- Хвала Аллаху! – выкрикнул я, развернувшись к мужчине. - Мустафа мулла, я Вас повсюду ищу, – сказал я, вытирая слёзы и поднимаясь с места.

- А что такое?

- Кого не спрошу, никто Вас не знает. Как же так?

- Тебе мало того, что ты знаешь?

- Нет не мало, но у меня сложилось впечатление, что вы не существуете.

- Хм. Какое интересное впечатления, а с кем же ты сейчас разговариваешь?

- С Вами, но Вас ни кто не видел. А значит, Вы не существуете.

- Странно, а разве ты с Богом не говоришь?

- Говорю.

- И что? Его кто-то видел?

- Нет.

- Так может и Он не существует?

- Нет, что Вы такое говорите.

- Значит, нам не обязательно видеть, чтобы верить и не обязательно верить, если видим.

- Так мне в Вас не верить?

- Омар, верить ты должен только в Бога.

- Это я знаю. Хорошо, мы с женой приглашаем Вас в гости.

- Спасибо. Но мне уходить пора и уже больше не вернусь.

- То есть, мы больше не увидимся?

- Нет.
Я даже не стал спрашивать, куда он уходит, зачем и почему навсегда. Я понимал, что Мустафа всё же странный человек. Да я и не понимал, человек ли он вообще…

- Тогда разрешите поблагодарить Вас. Вы мне безумно помогли, я многое понял. Я Вас никогда не забуду, Мустафа мулла.

- Спасибо, Омар. Просто ты действительно один из тех, кого сложно сломать. Помни, если тебе тяжело жить и каждый твой день подобен пытке, значит ты один из тех, кто удостоился самых сложных испытаний от Всевышнего. Чем больше мы страдаем сегодня, тем больше мы будем счастливы завтра. Самый драгоценный подарок от Бога, это любовь и здоровье. Если люди не научатся ценить этот дар, они никогда не проживут эту жизнь с пользой.

- Я всё это уже понял, мулла Мустафа, я сегодня увидел больных детей.

- И что тебе дало это?

- Я понял, что я поистине счастливый человек. И мне стыдно, что когда я смотрел в зеркало и любовался собой, я позволял себе быть не довольным своей внешностью. Я был глуп, когда гнал на полной скорости и не оценивал огромный риск, для своей жизни. Жизнь и здоровье - одно из самых бесценных подарков.

- Правильно, Омар. Наконец-то ты начинаешь понимать, чем нужно дорожить в этой жизни. Не плачь за потерянные деньги и предметы, поскольку они не будут плакать, что потеряли тебя. Ты плачь и стыдись, когда своих родных обидишь. Ибо обиженные тобою люди, удары прямо в сердце ощутят. Ведь золото, что ты наденешь, в земле с тобою может пролежать, но золото твоё не тлеет, а тело твоё там будет прогнивать. И пусть араб ты или русский, неважно это для земли, ведь трупы ваши гнить там будут, а вашим душам отвечать перед вопросами Судьи. И не золото твоё, ни деньги, от грехов не в силах будут Вас спасти. Лишь Ваш доброта и честность покажут истину всей Вашей души. Пока ты молод, не трать в пустую время, а твори добро и призывай к подобному других.

- Так и буду делать.

- Я и не сомневался в тебе.

Мулла похлопал меня по плечу и, повернувшись ко мне спиной, ушёл вперёд. Низ его одежды не касался земли, но как он шагал, не было видно. Куча голубей ходячих по земле, расходились перед муллой в разные стороны, и лишь один, взлетел и сел ему на руку. Повернувшись ко мне, мулла Мустафа улыбаясь, помахал мне. Махая ему в ответ, я увидел, как Мустафа взмахнул рукой, и голубь взлетел на небо. Смотря за птицей, которая летела прямо к солнцу, я прищурил глаза и, растягивая улыбку, любовался порхающим голубем. Взглянув обратно на муллу, который как обычно куда-то исчез, я его больше не видел.

Это и есть моя история. История парня, который жил как все, отдыхал как все, ни чем не отличался от многих в нашем двадцать первом веке. Живя в богатой и влиятельной семье, я мог себе позволить многое, не смотря на то, что я жил в довольно строго-соблюдающем религиозные обычаи, городе Манаме, столицы великого королевства Бахрейна. Но как говорил мулла: « - если мы не видим, это не значит, что этого нет». И так в каждой стране, если Вы лично не видели чего-то, это не значит, что подобного где-то быть не может. Наказания я понёс не за столь большие грехи, уверен, есть многие, кто совершали вещи и похуже, но отвечать они будут по-другому, так как решит Бог. Меня же, Он выбрал и проучил таким вот образом. Забрав моих друзей, Аллах показал мне то, что я не ценил тех, кто всегда был со мною рядом в трудную минут. Сделав меня инвалидом, Он показал, насколько бесценно иметь здоровье и насколько, мы глупы, что ни ценим его, а калечим себя выпивкой и прочими вредными привычками. Я понял, что жаловаться, здоровому человеку, на то, что кому-то было легче, чем мне и что кто-то жил веселее меня, я просто не имею права. Пока я плачу по разбитой машине, кто-то плачем о разбившихся родителях. Пока я говорю маме, что сегодняшняя еда не вкусная, кто-то поднимает и ест червей с земли. Пока мы, смотря в зеркало, собою не довольны и завидуем внешности, какой либо знаменитости, кто-то лежит в госпитале и даже правильно слово произнести не может, от искажения челюсти и прочих уродливых болезней. Так имею ли я право, полностью здоровый организмом, при здоровых родителях и родных, жаловаться на то, что кому-то повезло больше? Везет тому, кто научился радоваться жизни, без знания, бедности, голода и вечных болезней, не дающих спокойно жить. А враг, да что там враг. Ведь тот, кто обидел нас однажды и мы сумеем от сердца его простить, того сам Бог обидит и заставит, задуматься о поступках своих. Я думал, что свободен, когда я жил как хулиган, но лишь теперь я вкус свободы понял. Я просто истину познал. Быть рабом Бога, не так страшно как звучит, на самом деле это великая свобода, свобода тела и души.

Теперь стоя на балконе и смотря на вид любимого города Манамы, я прижимаю к груди сына, которого мне подарила, любимая жена. Сейчас, поистине я счастлив, у меня есть дорогая мне семья и пусть я пережил потери, зато самый важный урок в этой жизни вынес я. Поделился я этим и с вами, может хоть, что-то вы поймёте для себя. И если моя история Вам показатель, то пока не поздно, меняйте и Вы себя…

Конец.