Когда любая гавань хороша?
Богатый купец взял с собой в путешествие сына. Отец хотел познакомить юношу со своими компаньонами в других странах и показать ему мир. Во время путешествия они останавливались в самых дорогих гостиницах, и отец учил сына: «Всегда требуй, сынок, чтоб к тебе относились как к господину, и тебе будут давать лучшую комнату в гостинице, твоей лошади — лучшее стойло в конюшне, а твоему кораблю — лучшее место в гавани».
Отец и сын путешествовали в собственной кибитке, запряжённой двумя лошадьми. Однажды их кибитка застряла в грязи в какой-то безлюдной местности. В довершение всего стемнело и хлынул холодный ливень. Путники вынуждены были распрячь лошадей и верхом добираться до ближайшей деревушки. Гостиницы не было видно, и отец с сыном стали стучаться в разные дома. Хозяева, услышав незнакомый язык, что-то кричали в ответ, но не открывали двери. Путники прошли всю деревню и наконец дверь самой последней лачуги отворилась. Оборванная старушка жестом пригласила их войти. Юноша, увидев закопчённые стены и потолок, попятился.
— Отец, мы не можем ночевать в такой грязной лачуге.
— В бурю любая гавань хороша, сынок, — ответил купец и дал хозяйке медную монету.
Старушка прижала монетку к груди и засмеялась.
— Она так радуется, словно это не медная монета, а золотая, — усмехнулся сын.
— Как в бурю любая гавань хороша, так и в бедности любая монета кажется золотой, — спокойно заметил отец.
Отец и сын путешествовали в собственной кибитке, запряжённой двумя лошадьми. Однажды их кибитка застряла в грязи в какой-то безлюдной местности. В довершение всего стемнело и хлынул холодный ливень. Путники вынуждены были распрячь лошадей и верхом добираться до ближайшей деревушки. Гостиницы не было видно, и отец с сыном стали стучаться в разные дома. Хозяева, услышав незнакомый язык, что-то кричали в ответ, но не открывали двери. Путники прошли всю деревню и наконец дверь самой последней лачуги отворилась. Оборванная старушка жестом пригласила их войти. Юноша, увидев закопчённые стены и потолок, попятился.
— Отец, мы не можем ночевать в такой грязной лачуге.
— В бурю любая гавань хороша, сынок, — ответил купец и дал хозяйке медную монету.
Старушка прижала монетку к груди и засмеялась.
— Она так радуется, словно это не медная монета, а золотая, — усмехнулся сын.
— Как в бурю любая гавань хороша, так и в бедности любая монета кажется золотой, — спокойно заметил отец.