Крот и наземные обитатели

В глубине и безмолвных недрах Мать-Сырой-Земли коротал свой век одинокий крот. Раз в неделю он выбирался из своих подземных кладовых на поверхность, чтобы погреться под лучами Красного Солнышка, да посудачить-посплетничать с наземными обитателями.
— Здравствуй, куманёк крот, — приветствовала его синичка. Что нынче слыхать в недрах Мать-Сырой-Земли?
— Геологи скважины бурят, шахтёры — руду и уголь добывают, а более ничего. Тишь да гладь в подземном мире, — отвечал ей крот. — А у вас что новенького?
— Ох, а у нас забот — невпроворот! Проснулась богиня Леля и воспела свою дивную песню, принося на землю весну и любовь. И Полуночный ветер сменился на Восточный (полуночный приносит зиму, а восточный — весну), разогнав тяжёлые тучи и очистив полное бесконечной дали голубое небо. Ах! Если бы ты только мог видеть, как оно великолепно, наше голубое небо!
Крот лишь глубоко вздохнул и, бормоча что-то себе под нос, поспешил восвояси.
В другой раз, когда крот вновь оказался на поверхности, его окликнула возлежащая на камне ящерка, принимающая солнечную ванну.
— Доброго здоровьица, братец крот, — сказала ящерка. — Какие вести в подземном царстве?
— Проходчики новый тоннель заложили, метро строят, — отвечал ей крот. — А у вас что новенького?
— Ой, а у нас благодать! Красно Солнышко вовсю пригревает и несёт в горячих лучах своих негу неописуемую. Как жаль, что ты, братец крот, лишён в своём мире этого удовольствия…
В ответ крот лишь недоумённо пожал плечами, а затем спросил:
— А где моя кумушка птичка-синичка? Что-то не слыхать её звонкого пения…
— Ну что ж тебе за дело до её пустозвонного пения?! Тоже мне, певица, подумаешь!.. Видали мы таких! Распелась тут! Распелась, да забылась. А кот не дремал, да и сцапал беспечную певичку… Нет, ты не об этом заботься. А лучше полезай ко мне на камушек, да погрейся на солнышке.
Но крот лишь покачал головой и вернулся в свою норку.
Через неделю крот опять вылез на поверхность. На этот раз он повстречал полевую мышь.
— Привет, соседушка! Ну рассказывай, с чем к нам пожаловал? — обратилась к кроту полёвка.
— Да всё как обычно: нефтяники нефть качают, газовики — газ добывают. А что у вас?
— Ах, соседушка, у нас лепота! Намедни прошёл частый дождик, окропил и жито, и пашни. Хлеб растёт наливной да спеет. Будет в этом году знатный урожай. А из одного конца неба в другой его конец перекинулся мост радужный. И сияет он, и переливается всеми цветами, какие только есть на белом свете: от красного до фиолетового. Эх, как же досадно, соседушка, что не зришь ты всего этого великолепия!
— А куда подевалась моя сестрица ящерка? — спросил у полёвки крот.
— Тю! Я ему про красоты ирийские сказываю, а он о какой-то хладнокровке печётся. А её самой уже давно и след простыл. Повадился тут ястреб быстрокрылый озорничать, а её, видишь ли, разморило на солнышке. Так он, молодец, аккурат в канун дождичка и прихватил её своими тисками-коготочками. И поделом ей! Нельзя же, в самом деле, так расслабляться… Нет, соседушка, но как же всё-таки восхитительна и совершенна — эта диво-дивное — наша радуга!
— Вот что я тебе отвечу на это, соседушка, — по-соседски деловито сказал крот. — Пускай я и слеп от рождения, и мой мир чёрен и скуд до событий и развлечений, и я не вижу голубизны неба, лучистого света солнца и многоцветной палитры радуги, но зато мне и не приходится постоянно напрягать всё своё обоняние, чтобы почувствовать запах приближающегося врага.
И от греха подальше крот поспешно скрылся в своих подземных лабиринтах.