Суфийская притча


В Багдаде в квартале Баб аш-Шам жил верующий человек и благочестивый дервиш по имени Лабиб. Он был грек-мамлюк, которого хозяин, умирая, отпустил на волю.
Он рассказывал:
— Я получил содержание пешего воина и женился на моей хозяйке, вдове моего господина. Одному Аллаху известно, что я сделал это только для того, чтобы защитить её. Так прошло некоторое время. И вот однажды я увидел ползущую в комнату змею. Я схватил её, но она извернулась и укусила меня за руку, отчего моя рука тут же перестала двигаться. Спустя некоторое время перестала двигаться и вторая моя рука, а вскоре одна за другой и ноги. Потом я ослеп и потерял речь. Целый год я пребывал в таком состоянии, лишённый речи, зрения — всего, кроме слуха, который позволял мне слышать много неприятного. Я лежал на спине, будучи не в состоянии подать знак или сделать какое-нибудь движение, поэтому мне давали пить, когда я вовсе не чувствовал жажды, и не давали, когда я изнывал от неё, так же обстояло дело и с пищей. Я не мог есть сам и не мог показать, чего я хочу.
Спустя год к моей жене пришла одна женщина и спросила:
— Как здоровье Лабиба?
Жена ответила так, что я слышал:
— Не жив, потому что безнадёжен, и не мёртв, потому что о нём нельзя забыть.
Её слова очень огорчили меня, и я зарыдал и стал про себя молить Аллаха. Всё это время у меня не было никаких болей, но в тот день меня трясло так, что это невозможно описать, и всё моё тело изнывало от боли. Однако к ночи боль утихла, и я заснул. Когда я проснулся, моя рука лежала у меня на груди, и это меня очень удивило. «Как она туда попала?» — недоумевал я. Я всё думал и думал об этом и наконец, сказал себе: «Вероятно, Аллах вернул мне здоровье!» Я попробовал двинуть рукой, и она, к моей великой радости, шевельнулась. Тогда я ощутил надежду на исцеление и сказал себе: «Вероятно, Аллах послал мне выздоровление!»
Я попытался согнуть одну ногу и почувствовал, что это возможно, а потом я сумел её разогнуть. После этого я проделал то же самое второй ногой — она двигалась! Тогда я приподнялся и, почувствовал себя вполне сносно, спустился с постели, на которой пролежал всё это время неподвижно, вышел во двор и, подняв глаза, увидал звезды — я понял, что прозрел. Потом мой язык ожил, и я сказал:
— О, извечный благодетель, извечно творящий благодеяния!
Потом я позвал жену, и она воскликнула:
— Абу Али!
Я ответил:
— Вот, теперь я стал Абу Али!
Я зажёг лампу, попросил её принести ножницы и принялся стричь свои волосы. Она очень удивилась и спросила:
— Зачем ты это делаешь?
Я ответил, что отныне собираюсь служить одному Аллаху.