Во Сне и Наяву

Суфийская притча


Однажды, давным-давно, в Старом Багдаде жил человек, по имени Хасан, который всю жизнь был доволен своей долей. Он вёл скромную жизнь, по своим потребностям и держал маленькую лавку, в которой работал вместе со своей матерью.
Но время проходило, и он чувствовал недовольство течением своей жизни. «И это всё?», — спрашивал он себя, и удивлялся, размышляя, особенно по вечерам, — неужели он не достоин чего-то большего?
Так как иногда он произносил эти мысли вслух, это дало повод для некоторых его богобоязненных соседей считать его вольнодумцем и недовольным. Они говорили: «Недовольство есть форма неблагодарности, а устремление есть форма жадности; Хасан подлежит осуждению любым здравомыслящим человеком!»
Люди слушали эти обвинения, слушали его постоянные жалобы, и вскоре Хасан обнаружил, что никто не способен выносить его общество слишком долго. Даже те, кто соглашался слушать его идеи, находили их странными, и Хасан почёл их людьми пустыми и узко мыслящими.
И тогда Хасан взял обыкновение уходить из своей лавки и сидеть возле перекрёстка в конце улицы, размышляя о своих желаниях, и надеясь встретить мудрого человека, который сможет ему помочь.
И случилось так, что Халиф Гарун аль-Рашид, Повелитель Правоверных, в компании верного министра Джафара и палача евнуха Масрура, в одну из своих тайных ночных прогулок заметил съёжившуюся фигуру на перекрёстке.
— В этом человеке есть что-то интересное для нас, — сказал он своим спутникам, а Хасану он сказал: — Можем ли мы поговорить с тобой, так как мы путешественники, которые закончили свои дела в этом городе, и у нас нет здесь друзей?
— Охотно. И так как вы путники, я приглашаю вас в свой дом, где мы сможем провести время в более приятной обстановке, чем здесь, на перекрёстке
Четвёрка проследовала в дом Хасана, в котором всё было приготовлено для приёма гостей, хотя они и редко бывали у Хасана, и провели там приятный вечер.
— Друг Хасан! — сказал переодетый Халиф. — Теперь, когда мы познакомились ближе, расскажи нам о себе, о своих радостях и горестях и о своих желаниях.
— Почётный гость и добрый путник! В общем-то, я простой человек, но есть одна вещь, которая мне желанна и одна которую я ненавижу. Я желаю стать Повелителем Правоверных, самим Халифом, и я ненавижу высокомерных и узколобых священников, которые сделали своей профессией изводить всех тех, кто не так лицемерен, как они!
Тогда, улучив момент, Халиф подсыпал в питьё Хасана сильнодействующий наркотик. Через несколько секунд тот потерял сознание и могучий Масрур отнёс его во дворец Халифа. Когда он пришёл в себя, он обнаружил, что одет в царские одежды и лежит на шёлковых подушках во дворце Халифа, а слуги массируют его руки и ноги.
— Где я? — закричал он.
— В вашем дворце, о, Повелитель! — отвечали слуги, ибо так им велел сам Гарун.
Вначале он не мог поверить, что стал повелителем правоверных, он кусал себя за палец, думая, что спит. Затем он подумал, что его околдовал джинн, король джиннов, не меньше. Однако мало помалу, по мере того, как его приказы исполнялись, он поверил в то, что и вправду является Гаруном аль-Рашидом.
Он отдал приказ, по которому все священники были уничтожены; плата солдатам была удвоена; обязательная военная служба отменена; на реке Тигр построена дамба; все, кто хотел покинуть город, задерживались, так же как и те, кто хотел въехать в город — всё это явилось результатом его окружения и недостатка инстинкта правителя, так что если бы его приказы исполнялись, жизнь королевства была бы серьёзно нарушена.
Политические советники считали, что ему следует заключать альянсы, военные советники считали, что следует готовиться к войне. Купцы просили о повышении цен, граждане просили назначить более либеральную администрацию. Мудрецы предупреждали об опасностях обоих решений.
Хасан слушал их всех и попадал под влияние то того то этого. И всё это произошло в течение одного дня, начиная с его неожиданного пробуждения.
Всё это время Халиф, Джафар и Масрур наблюдали за его действиями из укрытия, специально для этого оборудованного. Наконец Гарун сказал:
— Это не тот человек, которого мы ищем; человек, который отвечал бы всем возможностям и всем трудностям власти, так чтобы править во благо всем, включая его самого. Освободите его!
И Хасану снова подсыпали зелье, переодели в старые одежды и перенесён к перекрёстку, с которого всё началось, где он и проснулся через некоторое время с криком: «Я Халиф, и требую, чтобы ты повиновался мне!»
Проснувшись окончательно, он подумал, что видел самый удивительный сон в своей жизни. Но он так никогда и не смог увидеть его снова.