Притча про Насреддина


Возвращаясь поздно ночью от больного, Насреддин Афанди увидел на улице лежащего без движения человека.
Подошёл Афанди, посветил фонарём и видит: лежит в пыли и грязи верховный казий Бухары, совершенно пьяный.
— О, — сказал Афанди, — за одну пиалу вина ты, господин верховный казий, приговариваешь несчастного к наказанию по сорок палок. Интересно, сколько ты выпил пиал, если валяешься здесь, как свинья, потеряв человеческий облик!
Пинком ноги Афанди перевернул безжизненное тело, снял с верховного казия шитый золотом халат и чалму и отправился домой. Верховный казий был настолько пьян, что только на рассвете очнулся. С трудом он поднялся и, крадучись, пробрался в свой дом. Здесь только верховный казий осмотрелся и увидел, что раздет, а его дорогой золотошвейный халат и чалма индийской кисеи исчезли. Возмущённый тем, что какой-то вор осмелился ограбить его, самого верховного казия, он решил во что бы то ни стало найти преступника и предать его мучительной казни.
Вызвал он полицейских и приказал им:
— Бегите по городским базарам и того человека, в руках которого окажутся мои халат и чалма, немедленно схватите и приведите сюда.
Полицейские низко поклонились и бросились выполнять приказ. Верховный казий призвал палача и стал ждать, заранее наслаждаясь местью.
Полицейские побежали по базарам Бухары, обшарили, словно псы-ищейки, каждый закоулок и вскоре нашли Афанди с халатом и чалмой верховного казия. Связав руки Афанди, полицейские притащили его к верховному казню.
— Вот вор, — сказали полицейские.
— Откуда у тебя мой халат и моя чалма? — грозно спросил верховный судья. —
Говори правду. Видишь, палач стоит по правую мою руку.
Тогда, смиренно склонив голову, Афанди ответил:
— Господин, сегодня ночью я натолкнулся на неизвестного, валявшегося в грязи на улице и потерявшего человеческий облик. Человек был совершенно пьян. Я взял у него халат и чалму. Если этот пьяный были вы, верховный судья, я готов вам вернуть халат и чалму.
Испугался, затрясся верховный казий. Понял он, что будет опозорен на всю Бухару, если народ узнает, что он, верховный казий, предаётся пьянству.
Милостиво улыбнувшись, верховный казий сказал:
— Блюстителю законов не подобает и прикасаться губами к пиале с вином. Тот пьяный, конечно, был не я. Халат и чалма не мои. Иди с миром.
Но вся Бухара знала, кому принадлежали халат и чалма. И народ прославил Афанди, сумевшего осмеять верховного судью.