Чайник на дереве
Своим непревзойдённым остроумием Мушфики постоянно досаждал эмиру. Эмир решил избавиться от Мушфики. Зимнею ночью поэт был посажен в один из бухарских минаретов, где должен был умереть от холода.
Но Мушфики не замёрз: подобрав в минарете тяжёлый камень, он согревался, бегая с ним всю ночь вверх и вниз по лестнице. И утром, после того как Мушфики был обнаружен живым и здоровым, эмир, теряясь в догадках, спросил его:
— Скажи, Мушфики, что согревало тебя ночью?
— Огонёк, который мигал за две версты от меня, когда на самом верху минарета я молился в ожидании смерти!
— Тогда все ясно! — заключил эмир. — Конечно, тебя обогрело тепло того огонька!
Вскоре, возвращаясь с охоты и испытывая жажду, эмир подъехал к одному из домов, чтобы напиться чаю. Оказалось, что это дом Мушфики. Но хозяин, усадив гостя на террасе, сам ушёл в сад и долго не возвращался. Потеряв терпение, эмир направился его разыскивать. В глубине сада Мушфики спокойно сидел у костра, разложенного под высоким тополем, и поглядывал на чайник, подвешенный к самой верхушке дерева.
— Ум, что ли, заржавел у тебя, Мушфики? — возмутился эмир. — Что ещё за глупость такая?
— Ваше высочество! — ответил Мушфики. — Если я сам мог согреваться теплом огня, находившегося от меня в нескольких верстах, то почему же чайник, подвешенный к верхушке дерева, не должен закипеть от огня, разложенного под этим деревом?
![]()
Но Мушфики не замёрз: подобрав в минарете тяжёлый камень, он согревался, бегая с ним всю ночь вверх и вниз по лестнице. И утром, после того как Мушфики был обнаружен живым и здоровым, эмир, теряясь в догадках, спросил его:
— Скажи, Мушфики, что согревало тебя ночью?
— Огонёк, который мигал за две версты от меня, когда на самом верху минарета я молился в ожидании смерти!
— Тогда все ясно! — заключил эмир. — Конечно, тебя обогрело тепло того огонька!
Вскоре, возвращаясь с охоты и испытывая жажду, эмир подъехал к одному из домов, чтобы напиться чаю. Оказалось, что это дом Мушфики. Но хозяин, усадив гостя на террасе, сам ушёл в сад и долго не возвращался. Потеряв терпение, эмир направился его разыскивать. В глубине сада Мушфики спокойно сидел у костра, разложенного под высоким тополем, и поглядывал на чайник, подвешенный к самой верхушке дерева.
— Ум, что ли, заржавел у тебя, Мушфики? — возмутился эмир. — Что ещё за глупость такая?
— Ваше высочество! — ответил Мушфики. — Если я сам мог согреваться теплом огня, находившегося от меня в нескольких верстах, то почему же чайник, подвешенный к верхушке дерева, не должен закипеть от огня, разложенного под этим деревом?
