Когда Раман пришёл во дворец, на заседании совета какой-то мудрец — его прислал гуру — излагал учение о майе (призрачной силе, которая якобы управляет миром и сообщает ему призрачный характер).
— Любая субстанция, которую мы якобы видим своими глазами, осязаем кончиком языка, одним словом, ощущаем — есть ни что иное, как видимость, нечто, существующее лишь в наших мыслях, — громко рассуждал он.
— Стало быть, уважаемый философ, и еда — одна только видимость? — перебил его Раман. — По-вашему, нет никакой разницы между тем, что мы едим, и тем, что хотели бы съесть?
— Нет! — резко ответил мудрец.
— Ну что ж, — продолжал Тенали Раман, — сегодня на пиру мы все наедимся досыта. А наш уважаемый философ пусть набьёт себе живот, воображая, будто ест то, чего не ест!
Все присутствовавшие на заседании рассмеялись. Осрамившийся мудрец ушёл с низко опущенной головой. Кришне Деве понравился острый ум Рамана, и он назначил его придворным поэтом. Советники одобрили это решение дружными хлопками. А императорский гуру вынужден был волей-неволей смириться с этим назначением.