Илья Муромец и голи кабацкие

Славныя Владымир стольнёкиевской
Собирал-то он славный почестен пир
На многих князей он и бояров,
Славных сильных могучих богатырей;
А на пир ли-то он не позвал
Старого казака Ильи Муромца.
Старому казаку Илье Муромцу
За досаду показалось-то великую,
Й он не знает, что ведь сделати
Супротив тому князю Владымиру.
И он берет-то как свой тугой лук розрывчатой,
А он стрелочки берет каленыи,
Выходил Илья он да на Киев-град
И по граду Киеву стал он похаживать
И на матушки Божьи церквы погуливать.
На церквах-то он кресты вси да повыломал,
Маковки он залочены вси повыстрелял.
Да кричал Илья он во всю голову,
Во всю голову кричал он громким голосом:
«Ай же, пьяници вы, голюшки кабацкии!
Да и выходите с кабаков, домов питейных
И обирайте-тко вы маковки да золоченыи,
То несите в кабаки, в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта».
Там доносят-то ведь князю да Владымиру:
«Ай Владымир князь да стольнёкиевской!
А ты ешь да пьешь да на честном пиру,
А как старой-от казак да Илья Муромец
Ён по городу по Киеву похаживат,
Ён на матушки Божьи церквы погуливат,
На Божьих церквах кресты повыломил.
А всё маковки он золоченыи повыстрелял;
А й кричит-то ведь Илья он во всю голову,
Во всю голову кричит он громким голосом:
«Ай же, пьяницы вы, голюшки кабацкии!
И выходите с кабаков, домов питейныих
И обирайте-тко вы маковки да золоченыи,
Да и несите в кабаки, в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта».
Тут Владымир-князь да стольнёкиевской
И он стал, Владымир, дума думати,
Ёму как-то надобно с Ильей помиритися.
И завел Владымир-князь да стольнёкиевской,
Он завел почестен пир да и на другой день.
Тут Владымир-князь да стольнёкиевской
Да 'ще стал да и дума думати:
«Мне кого послать будет на пир позвать
Того старого казака Илью Муромца?
Самому пойти мне-то, Владымиру, не хочется,
А Опраксию послать, то не к лицу идет».
И он как шел-то по столовой своей горенке.
Шел-то он о столики дубовыи,
Становился супротив молодого Добрынюшки,
Говорил Добрыне таковы слова:
«Ты молоденькой Добрынюшка, сходи-тко ты
К старому казаку к Ильи Муромцу,
Да зайди в палаты белокаменны,
Да пройди-тко во столовую во горенку,
На пяту-то дверь ты порозмахивай,
Еще крест клади да й по-писаному,
Да й поклон веди-тко по-ученому,
А й ты бей челом да низко кланяйся
А й до тых полов и до кирпичныих,
А й до самой матушки сырой земли
Старому казаку Ильи Муромцу,
Говори-тко Ильи ты да таковы слова:
«Ай ты старыя казак да Илья Муромец!



Я пришел к тебе от князя от Владымира
И от Опраксии от королевичной,
Да пришел тобе позвать я на почестен пир».
Молодой-то Добрынюшка Микитинец
Ён скорешенько-то стал да на резвы ноги,
Кунью шубоньку накинул на одно плечко,
Да он шапочку соболью на одно ушко,
Выходил он со столовыи со горенки,
Да й прошел палатой белокаменной,
Выходил Добрыня он на Киев-град,
Ён пошел-то как по городу по Киеву,
Пришел к старому казаку к Илье Муромцу
Да в его палаты белокаменны.
Ён пришел как во столовую во горенку,
На пяту-то он дверь да порозмахивал,
Да он крест-от клал да по-писаному,
Да й поклоны вел да по-ученому,
А 'ще бил-то он челом да низко кланялся
А й до тых полов и до кирпичныих,
Да й до самой матушки сырой земли.
Говорил-то ён Илье да таковы слова:
«Ай же, братец ты мой да крестовый,
Старыя казак да Илья Муромец!
Я к тоби послан от князя от Владымира,
От Опраксы королевичной,
А й позвать тебя да й на почестен пир».
Еще старый-от казак да
Илья Муромец Скорешенько ставал он на резвы ножки,
Кунью шубоньку накинул на одно плечко,
Да он шапоньку соболью на одно ушко,
Выходили со столовыи со горенки,
Да прошли они палатой белокаменной,
Выходили-то они на стольний Киев-град,
Пошли оны ко князю к Владимиру
Да й на славный-от почестен пир.
Там Владымир-князь да стольнёкиевской
Он во горенки да ведь похаживал,
Да в окошечко он, князь, посматривал,
Говорил-то со Опраксой-королевичной:
«Пойдут-ли ко мне как два русскиих богатыря
Да на мой-от славный на почестен пир?»
И прошли они в палату в белокаменну,
И взошли они в столовую во горенку.
Тут Владимир-князь да стольнёкиевской
Со Опраксией да королевичной
Подошли-то они к старому казаку к Илье Муромцу,
Они брали-то за ручушки за белыи,
Говорили-то они да таковы слова:
«Ай же, старыя казак ты, Илья Муромец!
Твое местечко было да ведь пониже всих,
Топерь местечко за столиком повыше всих!
Ты садись-ко да за столик за дубовыи».
Тут кормили его ествушкой сахарнею,
А й поили питьицем медвяныим.
Они тут с Ильей и помирилися.