Солнце по-осеннему холодное ярко светило на безоблачном небе.

Я быстрым шагом шла по замерзшей земле, уже выбеленной и покрытой легким инеем. Руки начали быстро замерзать, натянув на них перчатки, которые ни капельки их не согрели, и, укутавшись в длинный, теплый шарф, я продолжила свой путь.

Внезапно из подъезда дома кто-то выбежал, и резко наткнулся на меня. От сильного толчка я пошатнулась сторону, и даже не смотря на того, кто меня чуть не зашиб, невзначай бросила.

-Осторожнее!

Затем медленно подняла взгляд и увидела мальчишку лет семи, почти босой, в легком свитерке, он явно от кого-то убегал. Я не знаю, насколько долго смотрела в его заплаканные испуганные глаза, но толком ничего не могла сказать, хотя я бы и не успела.

Вслед за мальчиком вышла изрядно подвыпившая женщина, в тапочках на босу ногу, застегивая на ходу видавшего виды, пальто!

-А ну пшел домой, - невнятно проговорила она, и даже не приближаясь, попыталась замахнуться на мальчишку. Хотя она была далеко, мальчик закрыл глаза и спрятался за меня. Я не знала, что сказать, кто я такая, чтобы лезть в их семью, но внутренний материнский инстинкт взял свое, бросив пару гневных реплик в сторону мамаши, я совсем не заметила, что мальчишка, перепуганный таким поворотом дела, и боясь гнева матери, убегал в противоположную сторону.

Даже не дослушав ответные возгласы пьяной женщины, я побежала за ним. Мать кинула напоследок, что-то вроде все равно вернется оборвыш несчастный, и удалилась. Догнать мальчугана оказалось не сложно. Я поймала его за руку, и, не сообразив ничего лучше, просто спросила, куда он собирается бежать. Малыш ничего не ответил, он просто потирал глазенки маленьким кулачком.

Тот, кто скажет, что я поступила не правильно, проявила не нужную жалость, или что-то в этом роде, пусть первым кинет в меня камень!

Я привела малыша домой, а тогда жила одна.

Пока мы шли до моей квартиры, мальчишка изрядно замерз. Маленькие пальчики были совсем ледяными!

Боже мой, у меня просто слезы на глаза наворачивались, а в горле стоял комок, когда я видела, как он жадно ест.

Да, и по его внешнему виду, худой, бледный, было видно, что в этой семье он никому не нужен. Позже я узнала, что живет он с мамой, отца никогда не видел, а мать пьет постоянно и избивает его, хотя большой синяк на предплечье (это первое что зацепило мой взгляд) сам говорил за себя. Он не ходил ни в садик, ни в школу, хотя в возрасте я не ошиблась ему было 8 лет, но выглядел он гораздо младше из-за несвойственной худобы.

Позже в голову пришел вопрос, а где же органы опеки, или как они сейчас называются, почему не лишат ее материнских прав?

Укутав малыша в одеяло, и включив ему телевизор (что было абсолютно не нужным, потому что он сразу же заснул), я судорожно начала вспоминать известные телефоны разных органов!

Этот вопрос решился позже!

Сейчас я знаю, что у Костика (так зовут малыша) все более или менее хорошо, он в интернате, к маме он больше не ходил, а я таскаю ему сладости и то редко, когда у самой получается, а он называет меня «Моя тетя!».

И мне всегда становится так больно и грустно за этих бедных, почти никому не нужных детей!