Поскольку корни дерева в земле, а ветви простираются к небу, то оно, как и человек, является отображением «существа двух миров» и созданием, находящимся между верхом и низом.
Во многих древних культурах не только почитались определенные деревья или целые рощи как место проживания сверхъестественных существ (богов, обычных духов), но дерево рассматривалось зачастую как ось мира, вокруг которой сгруппирован космос — все равно что древо мира Иггдрасиль у северных германов или святое древо Сеиба или Яхше у майя с Юкатана. Оно растет в центре мира и является опорой небесных слоев, при этом в каждом из четырех регионов мира растет по одному разноцветному дереву такого рода, которые служат угловыми пилонами небосвода. Известна роль табуизированных(неприкосновенных) деревьев в библейском раю; для буддиста символом «великого пробуждения» является пипалевое дерево (Ficus religiosa), под которым Гаутама Будда достиг просветления. Древние египтяне почитали сикомор, из которого богиня Хатхор протягивает умершим или их душам в образе птиц укрепляющий напиток или пищу. Как древо жизни почитался шумерский бог плодородия Думузи (Таммуз). В Древнем Китае почитались персиковое и тутовое деревья, у кельтских жрецов друидов — дуб, который считался священным, как олицетворение бога грома и (у греков) царя богов Зевса. Святые деревья такого рода существуют — частично в реальности, частично идеализированно, а частично возвышены до космического символа — почти у всех древних народов.
В христианской иконографии дерево является символом дарованной Богом жизни, и прохождение его годового цикла указывает на жизнь, смерть и воскресение, в то время как бесплодное или отмершее дерево, напротив, свидетельствует о грехе. Из древесины райского «Древа познания» позже якобы был сооружен крест для Христа, который впоследствии стал «древом жизни». Дерево многократно изображалось с сучьями и листьями и сравнивалось со стволом от «корня Господня».
И наконец, символика и почитание деревьев прочно удерживали в сознании остаток древнего анимизма (примитивной религии), где деревья были не просто поставщиками древесины, но и одушевленными существами, на которых жили эльфообразные нимфы, и люди относились к деревьям с особым чувством. На это указывают деревья с помещенными на их стволах картинами святых («Лесные молитвы» в Австрии), как и рождественская елка, которая на сегодняшний день имеет широкое распространение почти по всему миру как утешительный символ всего зеленого и возрождения.
Как «древо жизни» рассматривалась прежде всего Мария, благословенная Святым Духом, подарившая миру Спасителя как дерево-плод. Все деревенские святыни и места паломничества, как это представляется, передают в наше время традицию древних «святых деревьев», в которые «одета» символика богоматери Марии: Мария-Трехдубица, Мария-Зелень, Мария-Липа и др.; епископ Эццо фон Бамберг воспел крест как благодатное дерево: «И несет твоя ветвь небесный груз. По тебе текла священная кровь. Твой плод сладок и хорош». На христианском Западе широко распространены легенды об отмерших деревьях, ветвях или о палках, которые как знак свидетельства Божьей милости начинали зеленеть. Иконография «дерева-креста» с ветвистыми ростками в средневековой пластике находится в связи с символикой Воскресения, для которой дерево очень подходит с его опадением листвы и зимним засыпанием перед новым выпусканием побегов. Иудейская легенда сообщает о том, что праотец Авраам везде, где он ходил, сажал деревья, которые, однако, не желали правильно произрастать; лишь одно в земле Ханаан быстро росло в вышину. Через него мог Авраам узнавать, кто истинно верил в Бота, а кто был идолопоклонником.. Над правоверным дерево раскрывало свои ветви и прятало его в своей тени, над идолопоклонником такого не происходило. В этом случае дерево отклонялось в сторону, не создавало тени и направляло свои ветви в высоту. Авраам, однако, не отстранялся от идолопоклонника, но делал все возможное, чтобы тот принял истинную веру. «Тем, что Адам отведал от древа познания, он внес смерть в мир. Однако, когда пришел Авраам, он снова исцелил мир другим деревом». Легенда об исцеляющем дереве восходит, по всей видимости, к христианской символике клена, которая была перенесена в мир из Ветхого Завета. В раннехристианском тексте «Физиолога» («Physiologus») сообщается об индийском дереве «Перидексион» («Peridexion»), плоды которого охотно поедали голуби, в то время как змея не могла приблизиться к нему и шарахалась от его тени. Оно — указание на Спасителя, «истинное дерево жизни», от плодов которого верующие живут, в то время как дьявол не может приблизиться к нему. В средневековых бестиариях дерево это называется «перинденс» («Perindens»); оно защищает живущих в его тени голубей от дракона. «Небесным плодом дерева есть мудрость Святого Духа, которую человек воспринял в таинствах» (Унтеркирхер).
Противоположностью деревьев восстановленного рая в исламской мифологии является дерево Закквум, листьями и плодами которого питаются после последнего Суда проклятые грешники и богохульники. «Колючие ветви и горькие плоды его будут вспучиваться в их телах, словно расплавленная руда» (Бельтц, 1980). Сад нового рая полон дающих тень деревьев с лакомыми плодами, которые находятся в распоряжении истинных богобоязненных.
Другое дерево религиозной традиции в исламе — это то дерево мира, на листьях которого начертаны имена всех людей; тех, кто пал во имя Аллаха, возносит ангел смерти Исрафил.