Любящее сердце
Рамакришна умер. В Индии после смерти мужа вдова должна сломать свои браслеты, снять с себя все украшения, полностью обрить голову, носить только белые сари — начинается пожизненный траур, пожизненное отчаяние, пожизненное одиночество. Но когда Рамакришна умер — а это было лишь в прошлом веке, — его жена, Шарда, отказалась следовать традиции, которой было десять тысяч лет. Она сказала:
— Рамакришна не может умереть — по крайней мере для меня. Для вас он, может быть, и умер, но для меня это невозможно, потому что его физическое тело потеряло для меня значение много лет назад. Его присутствие, его переживания, аромат его тела стали для меня реальностью — и они до сих пор со мной. И пока они не покинут меня, я не буду ломать свои браслеты, остригать волосы или надевать траур, потому что для меня он всё ещё жив.
Люди думали, что она помешалась от горя. Они говорили:
— Наверное, она в сильном шоке — ни одной слезинки. Даже когда тело Рамакришны понесли на погребальный костёр, она не вышла из дома. Она готовила еду для Рамакришны. Он был мёртв — его тело несли в крематорий, а она готовила еду, потому что пришло время для его завтрака.
И кто-то сказал ей:
— Шарда, ты сошла с ума! Его тело уже унесли.
Она засмеялась и сказала:
— Его тело унесли, но никто не может забрать его присутствие, оно стало частью меня. Я не сошла с ума. Напротив — своей смертью он дал мне возможность узнать, достигло его учение моего сердца или нет.
Она прожила ещё много лет после этого, и каждый день она исполняла один и тот же ритуал: дважды в день она готовила еду и — как жена индуса должна сидеть рядом с мужем, пока он ест, и обмахивать его веером — она обмахивала пустое сиденье. Рамакришны не было там — по крайней мере для тех, кто мог видеть только физическое. А она разговаривала с ним, рассказывала ему сплетни о том, что происходит в округе. Она сообщала ему новости точно так же, как она обычно это делала. А вечером она снова готовила ужин. На ночь она стелила для него постель, поправляла противомоскитную сетку, чтобы ни один комар не проник в комнату, касалась его ног, которые видела только она, и больше никто, выключала свет и шла спать. А утром она будила его, как обычно, словами:
— Парамахансадева, просыпайся; пора вставать. Твои ученики стоят у дверей, ты должен подготовиться к встрече с ними — прими ванну, выпей чаю.
Постепенно люди, которые жили не умом, а сердцем, начали убеждаться, что Шарда не подавала ни малейших признаков безумия. Наоборот, пока Рамакришна был жив, они никогда не думали о ней, она всегда была его тенью. Но когда Рамакришны не стало, она оказалась самой старшей из всех. Они начали просить у неё совета, и она давала такие безупречные советы по любым вопросам, что было невозможно поверить в её сумасшествие. Но что касалось Рамакришны — она ощущала его присутствие до последнего дня своей жизни. Перед смертью она впервые заплакала. Кто-то сказал:
— Ты не плакала, когда умер Рамакришна. Почему сейчас ты плачешь?
Она ответила:
Я плачу, потому что некому будет заботиться о нём, некому будет готовить ему пищу. Никто не знает, что он любит, чего он не любит. Кто будет стелить ему постель? И здесь так много комаров, что, если москитная сетка натянута неправильно, если есть хотя бы маленькая дырочка, старый человек будет всю ночь страдать — а я умираю. Меня здесь уже не будет. А вы все думаете, что он мёртв, поэтому я не могу на вас положиться.
Это сердце, которое может безмолвно, терпеливо ждать. Даже смерть не имеет значения, даже она не может разделить любящих.
![]()
— Рамакришна не может умереть — по крайней мере для меня. Для вас он, может быть, и умер, но для меня это невозможно, потому что его физическое тело потеряло для меня значение много лет назад. Его присутствие, его переживания, аромат его тела стали для меня реальностью — и они до сих пор со мной. И пока они не покинут меня, я не буду ломать свои браслеты, остригать волосы или надевать траур, потому что для меня он всё ещё жив.
Люди думали, что она помешалась от горя. Они говорили:
— Наверное, она в сильном шоке — ни одной слезинки. Даже когда тело Рамакришны понесли на погребальный костёр, она не вышла из дома. Она готовила еду для Рамакришны. Он был мёртв — его тело несли в крематорий, а она готовила еду, потому что пришло время для его завтрака.
И кто-то сказал ей:
— Шарда, ты сошла с ума! Его тело уже унесли.
Она засмеялась и сказала:
— Его тело унесли, но никто не может забрать его присутствие, оно стало частью меня. Я не сошла с ума. Напротив — своей смертью он дал мне возможность узнать, достигло его учение моего сердца или нет.
Она прожила ещё много лет после этого, и каждый день она исполняла один и тот же ритуал: дважды в день она готовила еду и — как жена индуса должна сидеть рядом с мужем, пока он ест, и обмахивать его веером — она обмахивала пустое сиденье. Рамакришны не было там — по крайней мере для тех, кто мог видеть только физическое. А она разговаривала с ним, рассказывала ему сплетни о том, что происходит в округе. Она сообщала ему новости точно так же, как она обычно это делала. А вечером она снова готовила ужин. На ночь она стелила для него постель, поправляла противомоскитную сетку, чтобы ни один комар не проник в комнату, касалась его ног, которые видела только она, и больше никто, выключала свет и шла спать. А утром она будила его, как обычно, словами:
— Парамахансадева, просыпайся; пора вставать. Твои ученики стоят у дверей, ты должен подготовиться к встрече с ними — прими ванну, выпей чаю.
Постепенно люди, которые жили не умом, а сердцем, начали убеждаться, что Шарда не подавала ни малейших признаков безумия. Наоборот, пока Рамакришна был жив, они никогда не думали о ней, она всегда была его тенью. Но когда Рамакришны не стало, она оказалась самой старшей из всех. Они начали просить у неё совета, и она давала такие безупречные советы по любым вопросам, что было невозможно поверить в её сумасшествие. Но что касалось Рамакришны — она ощущала его присутствие до последнего дня своей жизни. Перед смертью она впервые заплакала. Кто-то сказал:
— Ты не плакала, когда умер Рамакришна. Почему сейчас ты плачешь?
Она ответила:
Я плачу, потому что некому будет заботиться о нём, некому будет готовить ему пищу. Никто не знает, что он любит, чего он не любит. Кто будет стелить ему постель? И здесь так много комаров, что, если москитная сетка натянута неправильно, если есть хотя бы маленькая дырочка, старый человек будет всю ночь страдать — а я умираю. Меня здесь уже не будет. А вы все думаете, что он мёртв, поэтому я не могу на вас положиться.
Это сердце, которое может безмолвно, терпеливо ждать. Даже смерть не имеет значения, даже она не может разделить любящих.
