Р. Симеон бен Гамлиель носил титул «Насси», р. Меир — «Хахам», р. Натан — «Аб-бет-Дин». В обычае было, что при входе каждого из них все присутствующие в академии вставали со своих мест.
Не понравился обычай этот р. Симеону.
«Недопустимо, — решил он, — чтобы между мною, патриархом, и ими не было никакой разницы чинопочитания».
И ввёл он новое правило:
При появлении патриарха встают все и остаются на ногах, пока он не скажет: садитесь. При входе аб-бет-Дина ближайшие к проходу становятся двумя шеренгами и стоят, пока он не сядет на своё место. При входе же хахама и следовании его к своему месту поднимаются поочерёдно — передние встают, а те, которые позади, садятся.
В тот день, когда новое правило было введено, р. Меира и р. Натана как раз не было в академии. Назавтра же, придя в академию, видят они — не все встали перед ними, как бывало прежде, и спрашивают:
— Что значит это?
— Так установил, — отвечают им, — р. Симеон бен Гамлиель.
И говорит р. Меир р. Натану:
— Я хахам, ты аб-бет-Дин. Придумаем что-нибудь против него. И вот что пришло мне на мысль: потребуем, чтобы он публично прочёл лекцию по трактату «Окцин» — предмету ему малознакомому. Он неизбежно растеряется. Этим мы воспользуемся, чтобы низвергнуть его с патриаршества. И станешь ты патриархом, а я аб-бет-Дином.
О заговоре этом проведал р. Иаков бен Карши и решил предупредить недостойное столкновение. С этой целью он поместился рядом с комнатой р. Симеона и принялся громко читать и повторять трактат «Окцин». Слышит это р. Симеон и удивляется, по какому случаю ученик этот взялся за трактат «Окцин»? Не иначе, что там, в академии, задумано против него, р. Симеона, что-то недоброе. Садится р. Симеон и усердно принимается за трактат «Окцин». Назавтра, когда он появился в академии, раздались голоса:
— Просим раби читать о трактате «Окцин».
Прочитал р. Симеон свою лекцию, а затем обратился к р. Меиру и р. Натану:
— Итак, не изучи я предварительно этот трактат, вы опозорили бы меня перед всей академией?
И приказывает удалить их из академии.
Стали после этого р. Меир и р. Натан поступать так: напишут разные головоломные вопросы и через окна бросают записочки р. Симеону в зал академии. На одни вопросы р. Симеон давал ответы, а на которые он отвечать не умел, р. Меир с р. Натаном сами писали ответы и записки свои бросали через окно в зал академии.
Видя это, р. Иосе заявил громогласно:
— Что же это, однако? Тора — там, на дворе, а мы здесь! Поневоле пришлось патриарху вновь разрешить им свободный вход в академию. Но при этом он поставил условием, в виде наказания для них, имена их ни с какой галахой в связи не упоминались. С тех пор, вместо «р. Натан говорит», произносили: «одни говорят», а вместо «р. Меир говорит» — «другие говорят».
Был обоим им сон: «Повелевается вам извиниться перед р. Симеоном!»
Р. Натан послушался, а р. Меир нет.
— Сновидениям, — сказал он, — я значения не придаю.
Сурово встретил патриарх явившегося с повинной р. Натана:
— Стать аб-бет-Дином, — сказал он, — помог тебе золотой пояс твоего отца; но чтобы сделаться патриархом, ты на что рассчитывать можешь?..