Путник и осёл
Египетская притча
Глупый путник, когда заупрямился его осёл, в ярости осыпал животное бранью, потом принялся нещадно хлестать его сыромятной плёткой и забил до смерти. После этого ему пришлось плестись пешком и вдобавок нести на себе поклажу, взвалив её на плечи. Гнев его самого превратил в осла. Более того, гнев превратил его в раба, ибо переноска тяжестей — это удел рабов. Изнемогая от жары, изрыгая брань и проклятия, глупец тащил тяжесть подобно длинноухому вьючному животному.
В конце концов, когда идти с грузом стало невмоготу, он бросил своё добро под куст и из последних сил добрался до города. Наутро он нанял погонщика и привёл его в то место, где был спрятан груз, но всё уже растащили воры. Глупец лишился своего осла, своих вещей, за которыми он ездил в другое селение, и надо было ещё платить погонщику за напрасное беспокойство.
Мудрый же, в отличие от глупца, не раб своих чувств, но их господин. Когда его осёл заупрямится, мудрый хоть и почувствует, что в его сердце закипает гнев, однако он не станет давать воли гневу. Даже если он очень торопится, он не будет бить осла, а даст ему отдых и, хоть потеряет на этом час времени, всё равно сохранит своё добро и своего осла, и не должен будет платить погонщику, и не придётся ему тащить на плечах груз, изнемогая от жажды и жары.
![]()
Глупый путник, когда заупрямился его осёл, в ярости осыпал животное бранью, потом принялся нещадно хлестать его сыромятной плёткой и забил до смерти. После этого ему пришлось плестись пешком и вдобавок нести на себе поклажу, взвалив её на плечи. Гнев его самого превратил в осла. Более того, гнев превратил его в раба, ибо переноска тяжестей — это удел рабов. Изнемогая от жары, изрыгая брань и проклятия, глупец тащил тяжесть подобно длинноухому вьючному животному.
В конце концов, когда идти с грузом стало невмоготу, он бросил своё добро под куст и из последних сил добрался до города. Наутро он нанял погонщика и привёл его в то место, где был спрятан груз, но всё уже растащили воры. Глупец лишился своего осла, своих вещей, за которыми он ездил в другое селение, и надо было ещё платить погонщику за напрасное беспокойство.
Мудрый же, в отличие от глупца, не раб своих чувств, но их господин. Когда его осёл заупрямится, мудрый хоть и почувствует, что в его сердце закипает гнев, однако он не станет давать воли гневу. Даже если он очень торопится, он не будет бить осла, а даст ему отдых и, хоть потеряет на этом час времени, всё равно сохранит своё добро и своего осла, и не должен будет платить погонщику, и не придётся ему тащить на плечах груз, изнемогая от жажды и жары.
